Кавафис стихи в переводе бродского
Обновлено: 04.11.2024
- Константинос Кавафис: поэтическая концепция эллинской истории
Отправляясь на Итаку, молись, чтобы путь был длинным,
полным открытий, радости, приключений.
Не страшись ни циклопов, ни лестригонов,
не бойся разгневанного Посейдона.
Помни: ты не столкнешься с ними,
покуда душой ты бодр и возвышен мыслью,
покуда возвышенное волненье
владеет тобой и питает сердце.
Ни циклопы, ни лестригоны,
ни разгневанный Посейдон не в силах
остановить тебя – если только
у тебя самого в душе они не гнездятся,
если твоя душа не вынудит их возникнуть.
Молись, чтоб путь оказался длинным,
с множеством летних дней, когда,
трепеща от счастья и предвкушенья,
на рассвете ты будешь вплывать впервые
в незнакомые гавани. Медли на Финикийских
базарах, толкайся в лавчонках, щупай
ткани, янтарь, перламутр, кораллы,
вещицы, сделанные из эбена,
скупай благовонья и притиранья,
притиранья и благовония всех сортов;
странствуй по городам Египта,
учись, все время учись у тех, кто обладает знаньем.
Постоянно помни про Итаку – ибо это
цель твоего путешествия. Не старайся
сократить его. Лучше наоборот
дать растянуться ему на годы,
чтоб достигнуть острова в старости обогащенным
опытом странствий, не ожидая
от Итаки никаких чудес.
Итака тебя привела в движенье.
Не будь ее, ты б не пустился в путь.
Больше она дать ничего не может.
Даже крайне убогой ты Итакой не обманут.
Умудренный опытом, всякое повидавший,
ты легко догадаешься, что Итака эта значит.
МУДРЕЦЫ ПРЕДЧУВСТВУЮТ
(Боги ведают будущее, люди - настоящее,
а мудрецы - то, что не за горами.
Филострат. "Жизнь Аполлония Тианского" )
Смертным известно о настоящем.
Богам – начала и их концы.
О том что близится, о предстоящем
знают только, склоняясь над шелестящим
листом пергамента, мудрецы.
Иногда им в их кельях, далеких от перипетий,
чудится странный гул. И они в него
вслушиваются, точно в мотив забытый.
Это – гул надвигающихся событий.
Населенье не слышит, как правило, ничего.
Сгущались сумерки над центром Селевкии,
когда на площади возник один из Них.
Он шел – неотразимый, юный, статный,
в глазах – сиянье знанья, что бессмертен,
копна надушенных волос черна как смоль.
Прохожие таращились, стараясь
понять, откуда он – сирийский грек?
заезжий чужестранец? Те, однако,
кто повнимательнее, догадавшись,
невольно пятились. И, глядя вслед
фигуре, поглощаемой аркадой,
ведущей сквозь сумятицу огней
в квартал, что оживает только ночью
с его распутством, оргиями, буйным
разгулом сладострастия, они
пытались распознать: который это
из Них, и в поисках каких земных
запретных радостей он пожелал сойти
на мостовую Селевкии с горних
высот – обители Благословенных.
В ОЖИДАНИИ ВАРВАРОВ
– Чего мы ждем, собравшись здесь на площади?
– Сегодня в город прибывают варвары.
– Почто бездействует Сенат? Почто сенаторы
сидят, не заняты законодательством?
– Сегодня в город прибывают варвары.
К чему теперь Сенат с его законами?
Вот варвары придут и издадут законы.
– Зачем так рано Император поднялся?
Зачем уселся он у городских ворот на троне
при всех регалиях и в золотой короне?
– Сегодня в город прибывают варвары,
и Император ждет их предводителя,
чтоб свиток поднести ему пергаментный,
в котором загодя начертаны
торжественные звания и титулы.
– Почто с ним оба консула и преторы
с утра в расшитых серебром багряных тогах?
Зачем на них браслеты с аметистами,
сверкающие перстни с изумрудами?
Зачем в руках их жезлы, что украшены
серебряной и золотой чеканкой?
– Затем, что варвары сегодня ожидаются,
а драгоценности пленяют варваров.
– Почто нигде не видно наших риторов,
обычного не слышно красноречия?
– Затем, что варвары должны прибыть сегодня,
а красноречье утомляет варваров.
– Чем объяснить внезапное смятение
и лиц растерянность? И то, что улицы
и площади внезапно обезлюдели,
что населенье по домам попряталось?
– Тем, что смеркается уже, а варвары
не прибыли. И что с границы вестники
сообщают: больше нет на свете варваров.
– Но как нам быть, как жить теперь без варваров?
Они казались нам подобьем выхода.
Безжалостно, безучастно, без совести и стыда
воздвигли вокруг меня глухонемые стены.
Я замурован в них. Как я попал сюда?
Разуму в толк не взять случившейся перемены.
Я мог еще сделать многое: кровь еще горяча.
Но я проморгал строительство. Видимо, мне затмило,
и я не заметил кладки, растущего кирпича.
Исподволь, но бесповоротно я отлучен от мира.
В этих сумрачных комнатах обретаясь давным-давно,
я все время пытаюсь найти хоть одно окно,
чтоб отворить его. Луч, проникший со стороны, я
мог бы счесть утешеньем. Проникший снаружи свет
сделал бы жизнь выносимей. Но окон нет,
и, может, это и к лучшему, что мне их не отворить:
возможно, что свет всего лишь новая тирания.
Кто знает, какие вещи может он озарить.
Бог покидает Антония
Когда ты слышишь внезапно, в полночь,
незримой процессии пенье, звуки
мерно позвякивающих цимбал,
не сетуй на кончившееся везенье,
на то, что прахом пошли все труды, все планы,
все упования. Не оплакивай их впустую,
но мужественно выговори "прощай"
твоей уходящей Александрии.
Главное – не пытайся себя обмануть, не думай,
что это был морок, причуды слуха,
что тебе померещилось: не унижай себя.
Но твердо и мужественно – как пристало
тому, кому был дарован судьбой этот дивный город, –
шагни к распахнутому окну
и вслушайся – пусть с затаенным страхом,
но без слез, без внутреннего содроганья, –
вслушайся в твою последнюю радость: в пенье
странной незримой процессии, в звон цимбал
и простись с навсегда от тебя уходящей Александрией.
(в переводе И.Бродского)
___________________________________________
Константинос Кавафис (1863-1933) - один из великих греческих поэтов двадцатого века. Именно двадцатого, ибо гений его созревал медленно, и лучшие стихи - те, которые Кавафис включил в канонический свод - написаны в зрелые годы (практически все, созданное до 1901 г., было впоследствии сильно переработано поэтом или осталось в архиве). Кавафис, вероятно, единственный после Гомера и древних трагиков греческий поэт, чье значение стало и вправду мировым. Среди тех, кто с благодарностью называл Кавафиса в числе своих учителей (разумеется, помимо греков; влияние Кавафиса на греческую поэзию - особый разговор), - Иосиф Бродский и Уистен Хью Оден, Эудженио Монтале и Лоренс Даррелл… Вышло так, что европейская известность пришла к Кавафису даже раньше, чем признание в Греции. Он жил в Александрии, в Египте, находившемся тогда под властью Британии (у Кавафиса, сына состоятельных родителей, было британское гражданство, от которого он совсем молодым человеком отказался по политическим соображениям). Александрия - город с древними культурными традициями и с процветающей греческой колонией: здесь были греческие школы и церкви, выходили греческие газеты и журналы, и неудивительно, что уже в 10-е годы в Александрии сложился кружок почитателей Кавафиса[2]. Но для Греции, для царившей в тогдашней греческой поэзии афинской романтической школы Кавафис был чужаком. У любителей поэзии в Греции были тогда другие кумиры (прежде всего Костис Паламас), и только к концу жизни Кавафиса его присутствие в греческой литературе сделалось достаточно весомым. Уже после Второй мировой войны будущий нобелевский лауреат Г. Сеферис немало сделал для «открытия Кавафиса» в Греции, да и тому литературному поколению, к которому принадлежал Сеферис (так называемому «поколению 30-х годов»), кавафисовские скептицизм и трагическая ирония оказались ближе, чем романтический пафос Паламаса; в послевоенной греческой поэзии влияние Кавафиса стало неоспоримым.
Его поэзия — за исключением гомосексуальной любовной лирики — подчеркнуто внесубъективна: это монологи или сценки из истории эллинистического мира на пересечении христианства и язычества, при встрече Востока и Запада, написанные лапидарно-простым языком с вкраплениями архаизмов и современной лексики. В немалой степени мировой славе Кавафиса способствовала публикация английских переводов его лирики Эдвардом Морганом Форстером в журнале «Атенеум» (1919), а позднее Т. С. Элиотом в журнале The Criterion, которые повлияли на поэзию У. Х. Одена, Луиса Сернуды, Ч. Милоша, И. А. Бродского, других крупных мастеров середины и второй половины XX века. Фигура и стихи Кавафиса — важный сквозной мотив романной тетралогии Лоренса Даррелла «Александрийский квартет». Греческий композитор Димитрис Митропулос написал «10 инвенций на стихи К. П. Кавафиса». О поэте снят биографический фильм Я. Смарагдиса (1996).
Г. Г. Шмаков перевёл на русский язык несколько стихотворений Кавафиса; И. Бродский считал эти переводы непревзойдёнными. Среди других переводчиков Кавафиса на русский язык — С. Б. Ильинская, Юнна Мориц, Е. Б. Смагина, Е. М. Солонович, И. И. Ковалёва, А. Л. Величанский.
- Cavafis C.P. - The Collected Poems
with parallel Greek text
C.P. Cavafy
Evangelos Sachperoglou, Anthony Hirst, and Peter Mackridge
• The only bilingual edition of the collected poems currently available.
• The Introduction is the most comprehensive ever published to accompany an edition of the poems, and dicusses their themes and the literary and historical context. Explanatory Notes gloss Greek historical names and historical events alluded to in the poems. A Chronological List of Poems provides a helpful guide to composition history and there are indexes of Greek and English titles.
Читайте также: