Испытания огня читать полностью академия стихи читать полный текст
Обновлено: 04.11.2024
Анна Гаврилова, Наталья Жильцова Академия Стихий Испытание Огня
Глава первая
В кабинет ректора Академии Стихий я входила не без дрожи. Кажется, с тех пор как побывала тут в последний раз, прошла целая вечность, однако в помещении ничего не изменилось. Все те же высокие окна, полускрытые тяжелыми гардинами, шкафы с книгами и стол из дорогих пород дерева, подле которого расположилась пара потертых гостевых кресел. На одно из этих кресел мне и указали.
Сам ректор сидел за столом, закутанный в форменную белую мантию. Его длинные седые волосы, как и у большинства здешних мужчин, были аккуратно забраны в хвост. Внимательный взгляд и тонкие с полуулыбкой губы придавали ему сходство с этаким добрым волшебником. Но я уже знала — это впечатление обманчиво, и старик отнюдь не душка. Впрочем… смотря с кем сравнивать.
Ректор был не один. У окна, расположенного справа от стола главы академии, стоял еще кое-кто. Высокого черноволосого мужчину я узнала раньше, чем тот обернулся и одарил меня равнодушным взглядом. Куратор первого курса факультета Огня Эмиль фон Глун. Собственной надменно-аристократической персоной.
С ним я виделась не в пример чаще. Гораздо чаще, чем мне бы того хотелось. И забыть чеканные черты лица и пронзительные синие глаза не смогла бы при всем желании.
Как и ректор, Глун был облачен в мантию, только не белую, а красную — цвета факультета Огня. То есть, несмотря на выходной, находился при исполнении.
Я же, в отличие от этих двоих, была одета в «гражданское»: обычные джинсы и футболку. И едва переступила порог кабинета, пожалела, что, получив вызов, не переоделась во что-то более официальное.
Повинуясь жесту старика, я подошла и опустилась в одно из гостевых кресел. А как только устроилась, услышала скрипучее:
— Дарья, надеюсь, вы понимаете, для чего были сюда приглашены?
— Не совсем, — ответила я тихо.
Впрочем, хотя я и не лгала, предположения, разумеется, имелись.
Первое и основное — допрос. Меня же вчера так и не расспросили о подробностях гибели декана и сокурсников, потому что Каст не позволил. А ведь я — второй ключевой свидетель. Мы с рыжим пижоном единственные, кто видел, как в вестибюле, примыкающем ко входу в башню Огня, сработала ловушка, унесшая жизни троих студентов и декана Фиртона. Разумеется, я должна дать показания. Это не обсуждается.
Но я так же понимала, что есть еще один, не менее веский, повод для вызова. И речь, как оказалось, именно о нем.
— Мы были вынуждены сообщить о вчерашнем инциденте в Совет Магов, — сказал старик. — Следовательно, со дня на день ждем гостей. Комиссия, как ни трудно догадаться, прибудет в академию для расследования трагедии, но…
Ректор замолчал. И хотя слова были вполне ожидаемы, сердце забилось чаще, а по спине побежал холодок.
Да, по официальной версии я попала на Полар по велению Совета Магов, но я-то в курсе, что именно Совет — мой главный враг. Это по их указке, таких, как я, сперва бросают в омут с головой, а потом просто устраняют. И уж чего-чего, а внимания со стороны Совета не хочется очень. Вот только кто ж меня спросит?
— …но вами тоже поинтересуются, — вторя моим мыслям, продолжил ректор. — Не могут не поинтересоваться. Вы же иномирянка.
Последнее слово было сказано с изрядной долей неприязни, и я непроизвольно поморщилась. А в кабинете снова воцарилась тишина. Нервная и слегка пугающая.
Кажется, от меня ждали каких-то слов, но я заговаривать не спешила. Наоборот, прикусила язык и, одновременно, бросила быстрый настороженный взгляд в сторону фон Глуна.
Однако куратор видимого интереса к разговору не проявлял. Он по-прежнему стоял спиной и притворялся, будто любуется пейзажем. Да, именно притворялся, потому что любоваться было откровенно нечем. Погода с самого утра стояла отвратная, небо хмурилось, сквозь пелену туч ни единого лучика солнца не пробивалось, отчего мир казался бесцветным и до отвращения скучным. Мелкий игольчатый дождь очарования природе тоже не добавлял, тем более что от природы остались лишь полуголые деревья и прелая листва вместо зеленой травы.
— Дарья, вы… — снова подал голос ректор, и опять замолчал. А потом шумно вздохнул и, видимо, отчаявшись добиться моей реакции, перешел-таки к делу. — Дарья, принимая вас в наше учебное заведение, мы сразу же подняли вопрос об успеваемости. Собственно, именно от нее зависят перспективы любого из наших учеников. Понимаю, что до сессии еще далеко, но материал для выводов уже есть.
Я удивленно приподняла бровь, а ректор нахмурился и выдал:
— Ваша успеваемость никуда не годится, Дарья. Это ужасно. На моей памяти в этих стенах еще не было более бездарной студентки.
От этого заявления я несколько выпала из реальности. Нет, я, конечно, с самого начала подозревала, что правды никто не скажет, и разговор пойдет по обходному пути, но столь наглой лжи не ожидала никак.
У кого успеваемость плохая? У меня? Да я единственная первокурсница, которой удалось сотворить пульсар! И бытовые заклинания у меня тоже получаются, хотя в этом пока даже под пытками не признаюсь. А кроме этого, есть еще самые обычные лекции и семинары, где преподы меня, пусть и кривятся, но хвалят.
Так о какой плохой успеваемости может идти речь?!
— Вы прилагаете недостаточно усилий, — продолжал тем временем старик. — Вы откровенно ленитесь. Но это ладно, это еще можно понять. А вот в том, что касается дисциплины…
— А что не так с моей дисциплиной? — не удержалась от вопроса я.
Ректор поджал губы и нахмурился. Взгляд его теперь был полон неподдельной укоризны и неудовольствия.
— Как это, «что»? — Раздраженно выдохнул он. — Во-первых, ваши прогулы. Во-вторых, хамство преподавателям.
У меня от изумления даже рот приоткрылся, а ректор не постеснялся пояснить:
— Возьмем, к примеру, прошлый понедельник. Вы не появились ни на одной паре. Ни на одной, Дарья! Это неслыханно, уму непостижимо. Тем более при такой низкой успеваемости. А вчера? Вы фактически сорвали лекцию уважаемого лорда Глуна, и потом попросту ушли с занятий. И после этого хотите сказать, что у вас нет проблем с дисциплиной?
Честно? Я буквально онемела.
Он ведь не хуже меня знает, где я была в прошлый понедельник! Ну а вчерашний инцидент на лекции… да ведь Глун сам меня отпустил! Сам!
Не удержавшись, я снова посмотрела на куратора первого курса факультета Огня. Тот все так же стоял у окна, спиной к нам, и молчал самым подлым образом. То есть, опровергать слова ректора не собирался.
— Ну и еще один момент, — сказал ректор совсем хмуро.
Я резко повернула голову и уставилась на этого сморщенного годами циника. Что? Что еще такого ужасного мне собираются предъявить?
— Я наслышан о нравах вашего мира, Дарья, — произнес глава академии. — И, в силу возраста, многое могу понять. Но и вы поймите — это не Земля, это Полар. И наша мораль, наша этика, не приветствуют поведение, подобное вашему. Девушке не пристало бегать за молодыми людьми, Дарья. У нас это считается неприличным и, более того, распутным.
— И за кем же я, простите, бегаю? — ошарашено выдавила я.
Ректор состроил неприятную гримасу и ответил:
— Как это за кем? За Кастом альт Роканом. О вашей чрезмерно бурной симпатии к этому, безусловно блестящему студенту, вся академия знает. И я повторюсь, Дарья — такое поведение неприемлемо. Вы позорите не только факультет и свой мир, но и… всех женщин.
Ярость. Она поднялась из глубин души и накрыла с головой, заставив заскрипеть зубами. Я сжала кулаки и уже открыла рот, чтобы высказать старому интригану все, что думаю по поводу его так называемых аргументов, но… вслед за яростью пришла ледяная волна осознания. Эти аргументы не для меня — для Совета! Именно такой опишут иномирянку комиссии.
Понимание этого заставило выдохнуть и сделать вид, будто я вообще отвечать не собиралась. А через мгновение даже получилось разжать кулаки и принять более расслабленную позу. Надо ведь разобраться, для чего все это затевается, верно?
— Так вот, к чему я это все сказал, — прервал недолгую тишину ректор.
Да, уж, будьте добры пояснить!
— К тому, что в академию направляется комиссия, Дарья. И ввиду всех перечисленных мною моментов… — старик шумно вздохнул, явно готовясь озвучить «пренеприятнейшее известие». — Ввиду всех перечисленных мною моментов, может случиться так, что комиссия поставит под сомнение необходимость вашего пребывания здесь, в Академии Стихий. Есть вероятность, что зайдет речь о переводе вас в другое, менее приятное заведение. Понимаете?
Угу. Еще как понимаю. А еще понимаю, что я особенная. Единственная за сколько-то там много-много лет, кого Ваул лично для танца отметил. И пульсар опять-таки. И вообще! Вся озвученная тут «аргументация» — ложь чистой воды. И вы это понимаете. И даже понимаете, что я это понимаю. Поэтому возникает лишь один вопрос — что дальше? К какому-такому выводу меня подводят? Что хотят, и зачем эти угрозы?
Читайте также: