Инге юрий алексеевич стихи
Обновлено: 25.12.2024
Юрий Алексеевич Инге родился в 1905 году в Стрельне. Пятнадцати лет пошёл на завод «Красный Треугольник», вначале был чернорабочим, потом резинщиком. На «Треугольнике» проработал до 1929 года. В 1930 году начал печататься, а в 1931-м выпустил первую книгу «Эпоха».
Он участвовал в боевых походах балтийских кораблей против белофиннов, в десантных операциях (зима 1939—1940 года).
22 июня 1941 года застаёт Ю. Инге в Таллине. Он пишет стихотворение «Война началась», которое в тот же день передаёт радио Ленинграда. С большой активностью Ю. Инге включается в работу краснофлотской печати, из-под его пера появляются призывные стихи, стихотворные фельетоны, подписи к сатирическим плакатам, а также рассказы, очерки, фельетоны.
28 августа 1941 года фашисты торпедировали корабль «Вальдемарас». Ю. Инге находился на его борту. В этот день газета «Красный Балтийский флот» напечатала его последнее стихотворение.
Юрия Инге знали и ненавидели гитлеровцы. Впоследствии в освобождённом Таллине были обнаружены документы гестапо, — имя Инге значилось в списке заочно приговоренных к смерти.
***
Придёт пора: заплесневеет порох,
Потухнет элоба, мир изменит вид,
И всё, что нынче побеждало в спорах,
Лишь в сказках превосходство сохранит.
Наступит день, и, может быть, мой правнук
Закончит дело, начатое мной,
И наших дней торжественную правду
Он назовёт последнею войной.
Не зная, как на поле битвы горек
Вкус бьющей горлом крови и слюны,
Он подойдёт бесстрастно, как историк,
К неповторимым ужасам войны.
Всё это взяв как массу перегноя,
На коем мир спокойствие воздвиг,
Он всё сегодня конченное мною
Использует как первый черновик.
Наступит день — и труд мой, как основа
Или чертёж, понадобится дням,
Я мысль свою, завёрстанную в слово,
Как эстафету в беге передам.
ПОГРАНИЧНАЯ ЗОНА
Под снегом спят дорожки и газоны,
Седые ели окружили сад,
И чуткой ночью пограничной зоны
Сосновый край Финляндии объят.
В последний раз замрут и разойдутся
На полустанке сонном поезда,
И с облака, широкого, как блюдце,
Скользнёт на землю лёгкая звезда.
Знакомый путь. Чужие не отыщут
Среди сугробов, сосен и дорог
Обычный признак нашего жилища —
Затепленный тобою огонёк.
Чтоб над тобой снегами Калевалы
Синела эта мёрзлая земля,
Чтоб ты меня, проснувшись, целовала,
Как жизнь, как сон, с чужими не деля.
Где, Млечный Путь прожекторами тронув,
Сверкает ночь геральдикою звёзд,
Где часовым недремлющих кордонов
Сжигает щёки бешеный норд-ост.
Огни, огни качаются на рострах,
Полночный час протянут, как рука,
И шлёт бессонный, зоркий Белоостров
Маячный свет на край материка.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ
Вся столица спит давно,
Ночь пути завьюжила,
И морозное окно
В серебристых кружевах.
Спи спокойно, мой сынок,
Шороха не слушая,
Спит давно без задних ног
Медвежонок плюшевый.
Я спою тебе, дружок,
Песнь тебе доверю я,
Как среди больших дорог
Мчалась кавалерия.
И теперь, в ночную тишь,
Как же мне не вспомнить их,
Если ты спокойно спишь
В нашей мирной комнате.
Не подпустим мы врага
И на выстрел пушечный,
Ну, так спи, сынок, пока
С саблею игрушечной.
А ударит гром опять,
Вспомнишь ты, как пели мы,
Да и сам не будешь спать:
Целыми неделями.
Вьюга лёгкая, кружись,
Вьюга-перелётчица.
За окном такая жизнь,
Что и спать не хочется.
СТРАНСТВИЕ
В незапамятное утро
Я услышал хор пернатых
За отрогами Урала,
Где весною птичий слёт.
Золотыми косяками
Шёл сазан на перекатах,
Дед с тяжёлого баркаса
В речке ставил перемёт.
Поселился на рыбалке,
Рыбакам чинил мережи,
С фонарями на баркасах
В устье Камы выезжал.
Белозубые пермячки
На меня глядели строже,
Если я их на гулянке
Невниманьем обижал.
Но под осень, в душный август,
Я ушёл с плотовщиками
Из зелёного затона
На шумливый нижний плёс.
Вышли девушки на пристань
И махали мне платками,
Их печальные улыбки
Я под Астрахань увёз.
Так я странствовал всё лето
По колхозам и станицам,
И везде гостеприимно
Открывали двери мне.
В городах меня встречали
Улыбавшиеся лица,
И не мог я стать бродягой
В нашей солнечной стране.
Побывал на Черноморье,
Видел город на Сураме,
Дагестанские селенья
И Донбасса рудники.
И везде мне говорили:
«Поживи, товарищ, с нами»,—
Я повсюду знал пожатье
Крепкой дружеской руки.
И когда настало время
Мне к пенатам возвращаться,
Я не знал: куда же ехать
С этих розовых полей.
Люди все меня встречали,
Как друзья и домочадцы,
И везде я видел счастье
Славной Родины своей.
СКАЗАНИЕ О ВЕРЕСКЕ
Лучшего коня под ним убили
В это утро горькое и злое.
Ярость битвы встала кучей пыли
Над холодной чёрствою землёю.
Каменные ядра на поляну
Сыпались, как спелые орехи,
И от крови, вытекшей из раны,
У бойца заржавели доспехи.
Враг ворвался в дом к его невесте,
Надругался над своей добычей,
И боец не смог убить на месте
Хищника, как требует обычай.
Стал он ветра зимнего суровей,
Зубы сжал, чернея от бессилья,
Поднял руки, смоченные кровью,
Как орёл пораненные крылья.
Промолчал, охваченный печалью,—
Воин этот никогда не плакал,
Уж скорей бы камни зарыдали
Иль запел бы бронзовый оракул.
Но когда пронзили сердце брата
Восемь стрел с багровым опереньем,
Он заплакал от такой утраты
И упал на стойбище оленьем.
Ни ветра, ни северные грозы
Не касались этих мест поныне,
Лишь печали мужественной слёзы
Тронули бесплодную пустыню.
Разлилось по высохшему краю
Скорби разгоревшееся пламя,
И проснулась почва, прорастая
Жёсткими лиловыми цветами.
И сказал боец дружине: «Верю,
Что цветёт пустыня в знак расплаты. »
И шуршал на поле битвы вереск,
Отливая кровью в час заката.
Враг метался, вытоптав посевы,
Подымал дикорастущий вереск
Грозный стяг возмездия и гнева.
Так, цветами горя пламенея,
Поле брани стало полем чести,
Потому что в мире нет страшнее
Слёз бойца, взывающих о мести.
Я нашёл на улице подкову
И повесил дома на стене.
В этом смысла нету никакого,
Просто так понадобилось мне.
Но порой рассказывают ярко
О делах давно минувших лет
Серый камень, раковина, марка
И пригоршня бронзовых монет.
Серым камнем высекали пламя,
В раковине слышен гул морей,
А за деньги, стёртые веками,
Шкуры продавал гиперборей.
***
В картине были воздух и пространство,
А в лёгких клокотала пустота.
Он отдал всё — любовь и постоянство —
Куску одушевлённого холста.
Другой шёл в бой, не кланяясь шрапнели,
Брал города, одетые в бетон,
И гордые полотнища знамён,
Пред ним склонясь, покорно шелестели.
Они погибли оба на рассвете:
Один в своей постели, а другой
На поле битвы умер, как герой.
И к их могилам подходили дети,
И бились одинаково сердца
Над прахом живописца и бойца.
ПЕСНЯ О ПОДВОДНИКАХ
Застыли морские просторы,
И сумрак над Балтикой лёг,
Погасли маяки и створы,
Для флота не стало дорог.
Суровы слова командира, —
Коль нужно, то, значит, пройдём,
Докажем, товарищи, миру,
Что можно проплыть подо льдом.
О тех, что в боях победили
И пламя, и лёд, и туман,
Про эти достойные были
Пой, краснофлотский баян.
Казалось, нам выпала доля
Коснуться скалистого дна,
Но лодку сквозь минное поле
Спокойно вели штурмана.
И гибель увидели сами
Враги, поражённые в лоб,
Когда над плавучими льдами
Наш зоркий возник перископ.
На грозной дороге немало
Гремело торпедных атак,
Так вейся ж, победный и алый,
Простреленный пулями флаг.
Мы вражью прорвали границу,
Закрыли залив на замок,
Сквозь наши дозоры пробиться
Никто не посмел и не смог.
Когда ж над ледовою кромкой
Смолк ветер, утихла пурга,
Лишь волны качали обломки
Погибшей эскадры врага.
На выстрел ответим мы втрое,
Готовые ночью и днём,
И славной дорогой героев
За родину снова пойдём.
ПРОБИЛ ЧАС
Наши пушки вновь заговорили,
Пробил час. Мы выступили в бой!
Мерно лаг отсчитывает мили,
Чайки вьются низко над водой.
И родимой Балтики просторы
Бороздят эскадры кораблей.
Миноносцы, лидеры, линкоры
По волнам проходят без огней.
Враг настигнут меткостью зениток
И поспешно заметает след,
Всё длиннее бесконечный свиток
Наших замечательных побед.
Каждый слог оперативной сводки
Дышит мощью точного огня,
Лижет море перископ подлодки,
Гордое спокойствие храня.
Грозного похода якорь выбран,
Дым войны над Балтикой опять,
Бьют орудья главного калибра.
Пробил час. Врагу несдобровать!
МОРСКИЕ ОХОТНИКИ
И ночью и днём, непрестанно
По синему морю скользя,
В дозорах морская охрана,
Её не бояться — нельзя.
Как быстрая гончая стая,
Идут на врага катера,
Повсюду его настигая,
Как бурь беспощадных ветра.
В движеньи уверенно скором
Бегут за кормой берега,
И залпы звучат приговором
Подводной эскадре врага.
Ведёт боевая отвага,
Товарищи! Полный вперёд!
И вьётся полотнище флага,
Волна за винтами встаёт.
И чётким звучит приказаньем,
Подводную лодку накрыв,
Глубинного бомбометанья
Единый и грозный порыв.
И вновь за врагами охотясь,
Дозором идут боевым.
Так зорче смотри, краснофлотец,
За морем Балтийским своим.
1941
ТРАЛЬЩИКИ
Седое море в дымке и тумане,
На первый взгляд такое как всегда,
Высоких звёзд холодное мерцанье
Колеблет на поверхности вода.
А в глубине, качаясь на минрепах,
Готовы мины вдруг загрохотать
Нестройным хором выкриков свирепых
И кораблям шпангоуты сломать.
И потому мы, как велит эпоха,
Пути родного флага бережём,
Мы подсечём ростки чертополоха,
Зовущегося минным барражом.
Где бы противник мины ни поставил —
Всё море мы обыщем и найдём.
Согласно всех обычаев и правил,
Мы действуем смекалкой и огнём.
В морских просторах, зная все дороги,
Уничтожаем минные поля.
Свободен путь. Звучи, сигнал тревоги,
Дроби волну, форштевень корабля.
Остров «Н»
Словно птица над островами,
Гордо реет багровый флаг,
И могуч укреплённый нами
Прибалтийский архипелаг.
Это грозные цитадели
Неприступных советских вод,
Здесь сегодня бои кипели,
Задыхаясь, строчил пулемёт.
Не прорваться к заливам нашим,
Не пробиться на материк,
Грозен залп корабельных башен,
И остёр краснофлотский штык.
И глядят на врага сурово
Амбразуры бетонных стен,—
Что ж, пускай попытаются снова
Взять атакою остров «Н».
Натыкаясь во тьме на скалы,
С каждым часом бандиты злей.
Это место кладбищем стало
Протараненных кораблей.
Снова мёртвая зыбь диверсий
И воздушных боёв пора,
Бьют без промаха, прямо в сердце,
Краснофлотские снайпера.
И когда говорят орудья
И дрожат голоса сирен,
На защиту покоя грудью
Подымается остров «Н».
В клочьях пены, огня и дыма
Тонет трижды отбитый враг.
Славный остров стоит нерушимо,
Гордо реет багровый флаг.
НАВСЕГДА
Окаймлённый горестной тенью,
Видит мир, от ярости дрожа,
Как с пальбой врываются в селенья
Рыцари отмычки и ножа.
Это смерти, рабства и позора
Злобою сведённое лицо,
Плюнь в него — и вражескую свору
Захвати в железное кольцо!
Враг ведёт на смерть перед собою
Наших братьев, девушек, детей,
И померкло небо голубое
От проклятых дьявольских затей.
Кровью набухающее море
Кажется суровым и седым,
Вдовьих слёз, насилия и горя
Никогда врагу мы не простим!
Месть страшна — пусть молит враг:
«Не надо»,
Хлынув в исступлении назад,
Говорим — бандитам нет пощады,
Не забыть расстрелянных ребят.
Близок день, когда в глубокой бездне,
Не оставив грязного следа,
Свастика кровавая исчезнет
И земля воскликнет — навсегда!
Читайте также: