Голенищев кутузов илья николаевич стихи

Обновлено: 04.11.2024

ИЛЬЯ ГОЛЕНИЩЕВ-КУТУЗОВ

БЛАГОДАРЮ, ЗА ВСЁ БЛАГОДАРЮ: Собрание Стихотворений

Стефано Гардзонио. Предисловие

«Для поэзии Голенищева-Кутузова характерна мысль»[1] – так заканчивает Владислав Ходасевич свою рецензию на сборник стихов «Память», изданный в Париже в 1935 г. молодым поэтом-ученым, долго жившим и учившимся в Югославии, в Италии и во Франции.

И действительно, не только единственная прижизненная поэтическая книга Ильи Николаевича Голенищева-Кутузова, но и всё его поэтическое наследие затрагивает богатый культурно-философский пласт, его поэзия – подлинная поэзия мысли. Сборник 1935 года открывается предисловием Вячеслава Иванова, безусловного наставника и прямого вдохновителя музы молодого поэта, хотя, как заявляет сам Иванов, Голенищева-Кутузова как поэта нельзя считать его учеником. Правда, по утверждению Полторацкого, Голенищев-Кутузов считал себя учеником Вячеслава Иванова [2].

Само название сборника, «Память», подразумевает, как опять же указывает Ходасевич, органическую связь «с той противоречивой и сложной, во многом порочной, но в основах своих драгоценной культурой, внутренний кризис которой с 1914 года принял оттенок катастрофический…», т.е. культурой русского символизма.

Вяч. Иванов, со своей стороны, характеризуя поэзию Голенищева-Кутузова, отмечает: «… с преданием – как ветхим, так и свежим – молодой поэт весело и открыто дружит: что и естественно, потому что современная русская поэзия, подобно эллинству предхристианской поры, выработала общий гостеприимный язык. И не уменьшает его самостоятельности, напротив, ярче ее обнаруживает и увереннее утверждает свободная многоотзывчивость его музыки, преломляющей в себе, по внутреннему своему закону, звуковой строй не только заветных песен нашего Баянова века, но и “былин сего времени” [3].

Этими словами Иванов с особой выразительностью формулирует истинную суть поэтического дара И. Голенищева-Кутузова: органическое сочетание поэзии и учености. Касательно «памяти» поэта Иванов отмечает: «…чувствование в себе родовой стихии (оно же и его «родовая тоска») поэт именует памятью. И прав он, не в умозрении, а в душевном опыте различая память от воспоминаний. «Не говори о страшном, о родном, не возмущай мои тысячелетья…», – это не о воспоминаниях сказано, чей огонек, как и сама жизнь, «мерцает тусклостью свечи в разверзшиеся мириады»: сказано это о памяти. Она священна, «вечною» зовет ее Церковь; воспоминания же – зыбучими призраками тумана встают они между душой и ее недвижною памятью. Память укрепляет и растит душу; воспоминания сладкою грустью ее разнеживают, чаще жестоко и бесплодно терзают. Но воспоминаний у певца Памяти мало. Что вспоминается ему? Запах русской земли, осенние сторожкие сумерки да усадьба – «деревянный ампир» (и слово-то книжное, недавно ставшее ходким) в старинном саду с великолепно (но только вчера) найденными Парками, прядущими тонкую пряжу по желтым куртинам…»

Не будем следить за дальнейшими размышлениями Вяч. Иванова о поэзии Голенищева-Кутузова, а лишь добавим, что Иванов указывает на присутствие Лермонтова и Гумилева в поэтической родословной поэта.

После этой характеристики следует подчеркнуть другую важную сторону поэтического дарования Голенищева-Кутузова, как это делает Ходасевич, когда, отмечая характер «провинциала» у автора «Памяти», его далекость от парижской поэтической школы, от парижского трафарета, выявляет его поэтическое и человеческое самолюбие, «чтобы не пытаться выдавать за искусство всего только жалобы на житейские свои неприятности».

В самом деле, поэзия Голенищева-Кутузова – это поэзия мысли и культуры, поэзия учености и изысканности, где голос личных переживаний искренен, далек от модных поз парижан. Это не стилизация, а мифотворческое воплощение подлинных чувств поэта, его культурного облика, его ностальгии («родовая тоска» по словам Иванова), включая и некий его «провинциализм».

О зависимости его поэзии от лермонтовской и гумилевской традиции можно, конечно, спорить. Так, не любивший поэта Адамович отмечал, что родство с Лермонтовым – это «скорее начитанность, но отнюдь не родство», и еще холоднее, очевидно, относительно ссылки на Гумилева, он же писал: «Стихи очень гладкие, по-своему даже искусные, с налетом какого-то “шика”, но совершенно мертвые» [4].

Начитанность, литературность – это очевидные элементы поэзии Голенищева-Кутузова, но их следует воспринимать на фоне сложного процесса поисков самобытного и подлинного пути для новой русской поэзии в изгнании. При таком прочтении отпадет резкое высказывание Адамовича о том, что его стихи «совершенно мертвые».

Потомок старинной дворянской семьи, правнучатый племянник фельдмаршала М.И. Кутузова, Илья Николаевич Голенищев-Кутузов родился 12 (25) апреля 1904 года в селе Наталино Пензенской губернии. Его отец, тяжело раненный на русско-германском фронте, эмигрировал с семьей в Болгарию в начале 1920 г. Оттуда семья вскоре переехала в Югославию. В детстве И. Голенищев-Кутузов жил в Симферополе, где учился в гимназии. Среднее и высшее образование будущий поэт и ученый завершил уже в Белграде, там в 1925 г. окончил философский факультет по специ­альности «романская филология и югославская литература». Среди его учителей был знаменитый русский профессор, ученик А.Н. Веселовского, Е. В. Аничков, который оказал большое влияние на Голенищева-Кутузова не только как на ученого, но и как на поэта (Аничков первым познакомил Голенищева-Кутузова с эстетико-философской теорией «реалистического символизма»). По окончании университета Голенищев-Кутузов работал преподавателем французского языка в Черногории и в Далмации (Дубровник). Летом 1927 и 28 гг. он посещал Италию (был в Риме, Флоренции, Милане и Венеции) и там усовершенствовал свои знания в итальянской литературе эпохи Данте и Возрождения. Именно в Риме летом 1927 г. он познакомился с Вячеславом Ивановым, чьи поэтические и философские концепции сильно повлияли на его творчество. Уцелевшая их переписка, которая в этом сборнике представлена в приложении, позволяет выявить многие обстоятельства биографии Голенищева-Кутузова и, разумеется, глубже понять наследие поэта и ученого.

С 1929 по 1934 Голенищев-Кутузов живет в Париже, учится в Высшей школе исторических и филологических наук при Сорбонне, много печатается в журналах и газетах эмиграции, посещает литературные собрания молодых поэтов, где выступает с докладами и чтением своих стихов. Постепенно он становится популярным литературным критиком и журналистом Русского Зарубежья: по приглашению З.Н. Гиппиус посещает «воскресенья» и «Зеленую лампу», по предложению Н.А. Бердяева выступает на семинарах религиозно-философской академии на тему «Христианство и творчество».

В 1930 году в «Современных записках» появилась статья «Лирика Вячеслава Иванова» – первая работа И. Н. Голенищева-Кутузова, посвященная творчеству мэтра русского символизма. С разрешения Вяч. Иванова в тексте статьи были опубликованы его новые стихи.

В 1933 г. Голенищев-Кутузов защитил докторскую диссертацию о ранних влияниях итальянской литературы Возрождения на французскую словесность XIV-XV вв. и в мае 1934 г. был избран приват-доцентом Белградского и Загребского университетов. Там он читал лекции по старофранцузскому языку и литературе, одновременно преподавал в гимназии.

В 30-е годы Голенищев-Кутузов всё больше интересуется жизнью и литературой советской России. В 1938 году в журнале «Смена» были напечатаны его статьи о первом томе «Поднятой целины» М. Шолохова и романе А. Толстого «Петр I». В итоге номера журнала были конфискованы югославской полицией, автора ей арестовали за «советскую пропаганду».

Читайте также: