Елена ширман последние стихи

Обновлено: 04.11.2024

Много, очень много лет назад я была практиканткой в школе, учила школьников английскому и французскому языкам. Школа была, по тем временам, «элитной», там что-то пытались делать, в отличии от других школ, где была сплошная рутина. Но и в этой школе царил обычный совковый порядок и отвратительная атмосфера зависти и доносительства в среде учителей. Мне достались один 7 класс и два 9 класса. Причем, один из девятых был математический. Казалось, ну что им, будущим технарям поэзия? Ан нет, именно в этом классе мне удалось провести несколько тематических поэтических вечеров, один из которых был посвящен памяти поэтов, погибших на Великой Отечественной войне. Это была в то время моя любимая тема. Потому что я открыла для себя огромное количество удивительно талантливых, чистых и честных поэтов, жизни которых так трагически оборвались на полях сражений.

И в этом списке имен было имя молодой поэтессы, кажется, из Харькова, Елены Ширман. Она была редактором "Пионерской правды", писала стихи. И еще она ЛЮБИЛА, самозабвенно. И любовь эта была жутко запретной. Потому что она, уже взрослая, но совсем еще молодая женщина, полюбила корреспондента пионерской газеты, совсем еще юного мальчика. Все это началось задолго до войны. Потом мальчик возмужал, подрос в мужчину, а она из молодой девчонки стала зрелой женщиной. Но любовь их была на столько прекрасной, на столько гармоничной, что завораживала своей чистотой и удивительной нежностью.

И вот, читая стих Довида Кнута

Я не умру. И разве может быть,
Чтоб - без меня - в ликующем пространстве
Земля чертила огненную нить
Бессмысленного, радостного странствия.
Не может быть, чтоб - без меня - земля,

Катясь в мирах, цвела и отцветала,
Чтоб без меня шумели тополя,
Чтоб снег кружился, а меня - не стало!
Не может быть. Я утверждаю: нет.

Я буду жить, тугой, упрямолобый,
И в страшный час, в опустошенном сне,
Я оттолкну руками крышку гроба.
Я оттолкну и крикну: не хочу!

Мне надо этой радости незрячей!
Мне с милою гулять - плечом к плечу!
Мне надо солнце словом обозначить.
Нет, в душный ящик вам не уложить

И вдруг вспомнила стих Елены Ширман

Разве можно взъерошенной мне истлеть,
Неуемное тело бревном уложить,
Если все мои двадцать корявых лет,
Как живые деревья твердят: - Жить!

Если каждая нить на моей башке
К солнцу по-своему тянется,
Если каждая жилка бежит по руке
Неутомимым танцем!?

Жить! Изорваться ветрами в клочки,
Жаркими листьями наземь сыпаться!
Только бы слышать артерий толчки,
Гнуться от боли, от ярости дыбиться!

Я бросаюсь в спасительный Интернет, чтобы найти хоть слово об этом поэте. Неужели забыли их, павших?!

И нахожу ЕДИНСТВЕННУЮ ссылку на ниже приведенный (почти полностью) текст. И это все. Благо, дома у меня все еще храниться томик из серии Библиотека поэта «Стихи поэтов, падших на Великой отечественной войне». И где-то отдельно книжка, в которой рассказывается об удивительно прекрасной любви и жутко трагичной кончине Елены Ширман. Ее великая любовь пропал без вести, о чем она не успела узнать….

Дмитрий Воденников / «Взгляд», 16.01.2008

Лет пять назад критик Данила Давыдов показал мне стихотворение советской никому не известной поэтессы, которое он назвал примером самой настоящей «новой искренности» (разговоры про прямое высказывание пять лет назад были особенно актуальны). Поэтессу звали Елена Ширман. Я прочел первые шесть строчек, и они мне понравились, но почему-то дальше я читать не стал. Так бывает.

…Прошло пять лет, и я непонятно почему вдруг недавно утром вспомнил об этом стихотворении. Естественно, я даже не мог назвать фамилию автора. Я помнил только, что это были какие-то «последние стихи», что девушка скоро умерла (мне даже казалось, что ее расстреляли), и то, что про нее мне рассказывал Давыдов. По этим бедным сведениям я и стал днем искать это все в Интернете. И, что самое замечательное, нашел…
Эти стихи, наверное, последние,

Человек имеет право перед смертью высказаться,
Поэтому мне ничего больше не совестно.
Я всю жизнь пыталась быть мужественной,
Я хотела быть достойной твоей доброй улыбки
Или хотя бы твоей доброй памяти.
Но мне это всегда удавалось плохо,
С каждым днем удается все хуже,
А теперь, наверно, уже никогда не удастся.
Вся наша многолетняя переписка
И нечастые скудные встречи —
Напрасная и болезненная попытка
Перепрыгнуть законы пространства и времени.
(…)

Самое поразительное, что это стихотворение 1941 года. Прожившая уже тридцать с лишним лет, бывшая выпускница советского Литературного института, сочинявшая разрешенные стихи в духе времени, в стиле Багрицкого, ничем не лучше и не хуже других, Елена Ширман написала вдруг в начале войны стихотворение, которое было не о войне и которое как будто перескочило время. И саму войну, и советскую официальную мерзость, и даже сам поэтический язык.

Это были стихи свободного человека. Который, возможно, знал, что скоро умрет. (Отсюда и право назвать их «последними».) Ни смысла рифмовать, ни писать социально значимые стихи, ни смысла укладываться в разрешенную систему у человека, все это написавшего, не было. Какой вообще может быть смысл у прорыва – кроме самого прорыва?

Какая еще нужна правда, кроме этой?
Только писать длинное и пронзительное стихотворение – как письмо.
Вполне реальному человеку, чьего поцелуя ты уже никогда не почувствуешь.
Вот интересно, что почувствовал адресат, если стихи до него дошли? Подумал, что так не пишут? Что – так – нельзя?

Вот интересно, что почувствовал адресат, если стихи дошли до него как письмо, когда написавший это письмо-стихи уже умер?

Через год, в 1942-м, в станице Ремонтной Ростовской области Елена Ширман оказалась в руках нацистов и была убита.

…Ты это понял прочнее и раньше, чем я.
Потому твои письма, после полтавской встречи,
Стали конкретными и объективными, как речь докладчика,
Любознательными, как викторина,
Равнодушными, как трамвайная вежливость.
Это совсем не твои письма. Ты их пишешь, себя насилуя,
Потому они меня больше не радуют,
Они сплющивают меня, как молоток шляпу гвоздя.
И бессонница оглушает меня, как землетрясение.

. Ты требуешь от меня благоразумия,
Социально значимых стихов и веселых писем,
Но я не умею, не получается.
(Вот пишу эти строки и вижу,
Как твои добрые губы искажает недобрая «антиулыбка»,
И сердце мое останавливается заранее.)

Но я только то, что я есть, – не больше, не меньше:
Одинокая, усталая женщина тридцати лет,
С косматыми волосами, тронутыми сединой,
С тяжелым взглядом и тяжелой походкой,
С широкими скулами, обветренной кожей,
С резким голосом и неловкими манерами,
Одетая в жесткое коричневое платье,
Не умеющая гримироваться и нравиться.

И пусть мои стихи нелепы, как моя одежда,
Бездарны, как моя жизнь, как все чересчур прямое и честное,
Но я то, что я есть. И я говорю, что думаю:
Человек не может жить, не имея завтрашней радости,
Человек не может жить, перестав надеяться,
Перестав мечтать, хотя бы о несбыточном.

Поэтому я нарушаю все запрещения
И говорю то, что мне хочется,
Что меня наполняет болью и радостью,
Что мне мешает спать и умереть.

. Весной у меня в стакане стояли цветы земляники,
Лепестки у них белые с бледно-лиловыми жилками,
Трогательно выгнутые, как твои веки.
И я их нечаянно назвала твоим именем.
Все красивое на земле мне хочется называть твоим именем:
Все цветы, все травы, все тонкие ветки на фоне неба,
Все зори и все облака с розовато-желтой каймою –
Они все на тебя похожи.

Я удивляюсь, как люди не замечают твоей красоты,
Как спокойно выдерживают твое рукопожатье,
Ведь руки твои – конденсаторы счастья,
Они излучают тепло на тысячи метров,
Они могут растопить арктический айсберг,
Но мне отказано даже в сотой калории,
Мне выдаются плоские буквы в бурых конвертах,
Нормированные и обезжиренные, как консервы,
Ничего не излучающие и ничем не пахнущие.
(Я то, что я есть, и я говорю, что мне хочется.)

. Как в объемном кино, ты сходишь ко мне с экрана,
Ты идешь по залу, живой и светящийся,
Ты проходишь сквозь меня как сновидение,
И я не слышу твоего дыхания.

. Твое тело должно быть подобно музыке,
Которую не успел написать Бетховен,
Я хотела бы день и ночь осязать эту музыку,
Захлебнуться ею, как морским прибоем.
(Эти стихи последние, и мне ничего больше не совестно.)

Я завещаю девушке, которая будет любить тебя:
Пусть целует каждую твою ресницу в отдельности,
Пусть не забудет ямочку за твоим ухом,
Пусть пальцы ее будут нежными, как мои мысли.
(Я то, что я есть, и это не то, что нужно.)

. Я могла бы пройти босиком до Белграда,
И снег бы дымился под моими подошвами,
И мне навстречу летели бы ласточки,
Но граница закрыта, как твое сердце,
Как твоя шинель, застегнутая на все пуговицы.
И меня не пропустят. Спокойно и вежливо
Меня попросят вернуться обратно.

А если буду, как прежде, идти напролом,
Белоголовый часовой поднимет винтовку,
И я не услышу выстрела –
Меня кто-то как бы негромко окликнет,
И я увижу твою голубую улыбку совсем близко,
И ты – впервые – меня поцелуешь в губы.
Но конца поцелуя я уже не почувствую.

Другие статьи в литературном дневнике:

31.03.2008. Дарья Маркова. Живой журнал, Киев ШО смотреть, слу
30.03.2008. Николай Забалоцкий.
29.03.2008. Стихотворение Владимира Гандельсмана.
28.03.2008. Низвергнут в ад оскорбленной статуей.
27.03.2008. Лариса Неделяева.
26.03.2008. Лорд Байрон, казак-разбойник
25.03.2008. Орден Куртуазных Маньеристов. Вадим Степанцов
24.03.2008. Игорь Померанцев.
23.03.2008. Невозможный мир.
22.03.2008. Артюр Рембо. Озарения. Одно лето в аду
20.03.2008. Фридрих Вильгельм Ницше
19.03.2008. Joseph Brodsky. Odysseus to Telemachus
15.03.2008. Татьяна Зима
14.03.2008. Вселенная Фриппулья.
13.03.2008. Елена Ширман. Последние стихи
12.03.2008. Довид Кнут.
09.03.2008. Вера Павлова.
03.03.2008. Рене Шар. Ночь истины
01.03.2008. Алексей Цветков. Шекспир отдыхает

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Читайте также: