Доризо стихи о маме
Обновлено: 22.11.2024
Помнишь, мама моя,
Как девчонку чужую
Я привёл тебе в дочки,
Тебя не спросив?
Строго глянула ты
На жену молодую
И заплакала вдруг,
Нас поздравить забыв…
Нас поздравить забыв.
Я её согревал
И теплом и заботой,
Не тебя, а е
Я хозяйкою звал;
Я её целовал,
Уходя на работу,
А тебя, как всегда,
Целовать забывал…
Целовать забывал.
Если ссорились мы,
Ты её защищала,
Упрекала меня,
Что не прав я во всём.
Наш семейный покой,
Как могла, сохраняла,
Как всегда, позабыв
О покое своём…
О покое своём.
Может быть, мы бы с ней
И расстались, не знаю,
Только руки твои
Ту беду отвели.
Так спасибо ж тебе,
Что хранишь ты, родная,
То, что с нею вдвоём
Мы сберечь не смогли…
Мы сберечь не смогли.
1954 год.
Спешит на свиданье бабушка.
Не правда ли, это смешно?
Спешит на свиданье бабушка,
Он ждёт её возле кино.
Расплакалась внучка обиженно,
Сердито нахмурился зять –
Спешит на свидание бабушка,
Да как же такое понять?
Из дома ушла оробевшая,
Виновная в чём - то ушла…
Когда –то давно овдовевшая,
Всю жизнь она им отдала.
Кого – то всегда она нянчила –
То дочку, то внучку свою –
И вдруг в первый раз озадачила
Своим непокорством семью.
Впервые приходится дочери
Отчаянно стряпать обед:
Ушла на свидание бабушка,
И это на старости лет!
Ушла на свидание бабушка,
И совестно ей от того…
Ушла на свидание бабушка,
А бабушке – сорок, всего.
1971 год.
Никаких гимназий не кончала,
Бога от попа не отличала.
Лишь детей рожала да качала,
Но жила, одну мечту тая:
Вырастут – и в этой жизни серой
Будут мерить самой строгой мерой,
Будут верить самой светлой верой
Дочери твои и сыновья.
Чтобы каждый был из нас умытым,
Сытым, с головы до ног обшитым,
Ты всю жизнь склонялась над корытом,
Над машинкой швейной и плитой.
Всех ты удивляла добротою,
Самой беспросветной темнотою,
Самой ослепительной мечтою…
Нет святых.
Но ты была святой!
1958 год.
Баллада о матери.
Постарела мать за много лет.
А вестей от сына нет и нет.
Но она всё продолжает ждать.
Потому что верит, потому что – мать.
И на что надеется она?
Много лет, как кончилась война.
Много лет, как все пришли назад.
Кроме мёртвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село –
Мальчиков безусых не пришло…
Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне.
Все пришли в кино – и стар и мал.
Кто познал войну и кто не знал.
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно было это вспоминать.
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Мать узнала сына в тот же миг.
И пронёсся материнский крик:
- Алексей! Алёшенька! Сынок! –
Словно сын её услышать мог.
Он рванулся из траншеи в бой.
Встала мать прикрыть его собой.
Все боялись – вдруг он упадёт.
Но сквозь годы рвался сын вперёд.
- Алексей! – кричали земляки.
- Алексей! – просили – Добеги. –
Кадр сменился. Сын остался жить
.Просит мать о сыне повторить.
И опять в атаку он бежит.
Жив - здоров. Не ранен, не убит.
Дома всё ей чудилось кино.
Всё ждала – вот, вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын её с войны.
1967 год
Матери бессонны, когда дети маленькие.
Матери бессонны, когда дети большие.
Матери бессонны, когда дети стареют.
О, святая бессонность!
Чем отблагодарить матерей?
Целовать ли им руки, гладить ли белы волосы,
Поливать ли цветы на их ранних могилах?
Не отблагодарим.
Как солнце не отблагодарим за свет.
Как землю не отблагодарим за зелень.
Не отблагодарим.
Надо что-то просто хорошее делать,
Что-то доброе,
Что-то великое делать, -
Тогда улыбнутся и заплачут от счастья
Матери,
Наши матери, живые и мёртвые.
1962 год
Надеждою обманною
Живёт печаль бессильная –
Над мамою, над мамою
Молчит трава могильная.
Молчит, присев на корточки,
Как будто вечно засуха,
Цветы на мёртвой кофточке –
Без отзыва, без запаха.
Зову её я горестно –
Всё та же мама, скрытница,
А вдруг она вполголоса,
Вполшёпота откликнется?
Ах, и земля пуховая –
Не платье подвенечное,
Суха ль постель сосновая,
Тиха ль погода вечная?
А белый саван - узами,
а тьмой глаза замазаны,
и дни твои не узнаны,
и дни твои не названы.
Годов поспешных ископыть
не вынести, не вытерпеть:
с зарёй детишек выкупать,
с золой рубашки выстирать.
Одно лишь в жизни кружево
Досталось – пена мыльная…
Годами не остужена
Печаль моя бессильная.
Весна дожди повесила
Над нашей тихой местностью.
Стою у края вечера,
А кажется – над вечностью…
1973 год
Баллада о матросской матери.
(посвящён своей матери)
Пришла печальная и строгая.
Не день, не два её сюда
Везли железною дорогою
На Крайний Север поезда.
И. наконец дойдя до палубы,
Так сильно утомилась мать,
Что, кажется, сейчас упала бы.
Когда бы под руки не взять.
Закатное густело зарево,
Окутав скалы и залив,
И тихо, тихо разговаривал
С матросской матерью комдив.
«Вот так же, Марфа Никаноровнв,
Закат пылал и в том бою,
Когда с товарищами поровну
Делил ваш сын судьбу свою.
Он, может быть, всю жизнь вынашивал
Мечту о подвиге своём.
Награду – орден сына вашего –
Мы вам сегодня отдаём…»
Нет, слёз у матери не видели,
Наверно, выплакала их
Одна, в лесной своей обители,
В уральских кручах снеговых.
И, снова рану сердца трогая,
Перетерпевшая беду,
Спросила только:
«Как дорогу я
К могиле Ваниной найду?»
Комдив смотрел на мать растерянно,
Ей не решаясь объяснить,
Что нам обычаями велено
Матроса в море хоронить.
И тотчас травами душистыми
Пахнуло к нам из темноты –
Держала мать живые, чистые,
Слегка увядшие цветы.
И сердце будто бы застыло вдруг,
И словно рухнула скала…
Ведь мать к могиле сына милого
За много вёрст цветы везла.
…Наперекор порядкам принятым,
С матросской матерью в поход
Эсминец шёл к зыбям раскинутым,
Встречая солнечный восход.
Надолго с небывалой силою,
Тот скорбный лик запечатлён,
Как над сыновнею могилою
Мать отдала
Земной поклон.
И там, где был давно отмерянным
Известный градус широты,
По океанским волнам вспененным,
Поплыли яркие цветы.
Над необъятными просторами
Перед прозрачной кромкой льда
Они венками и узорами
Средь хмурых волн легли тогда.
Казалось, не цветы разбросаны
За тёмным бортом корабля,
А это утренними росами
Омыты русские поля;
И каждая росинка близкая,
Сверкающая бирюза –
Её, казалось, материнская,
Сейчас пролитая слеза…
Шли в базу.
Завтра ли, сегодня ли –
Все знали, вновь дружить с волной.
И мы наутро якорь подняли,
Прощаясь с бухтою родной.
А у причала невысокого,
Стояла, выйдя провожать,
Уже теперь не одинокая
И всех нас любящая мать.
И, глядя на море с тревогою
И боль и радость затая,
Сказала нам перед дорогою:
«Счастливый путь вам,
Сыновья…»
Залив стелился гладкой скатертью,
Но в море ждал кипящий вал.
И каждый расставался с матерью
И мамой тихо называл.
И, вдаль идя необозримую,
Где, смелых, бурям не сломать,
Он вспоминал свою родимую,
Свою
Единственную мать;
И знал, что сколько миль не пройдено, -
С ней вместе пройдено, вдвоём.
И не случайно нашу Родину
Мы тоже
Матерью
Зовём.
1945 год
Знала мать: у дочки много дела.
Но пока жила на свете мать, -
На меня всевидяще глядела,
Тщилась что-то главное сказать.
Вся её измученная сила,
Хитрость, материнское чутьё
Шли на то, чтоб я ей уделила
Полчаса для важных слов её.
Ей и дня, конечно, было б мало,
Но своё твердила я в ответ:
«Покороче, покороче, мама.
Ни минуты нет!»
Тот регламент действенный, железный
Мамину заботу и печаль,
Доводы, примеры – в бесполезный
Надоедный лепет превращал.
И, с тоскливой ревностью старушки,
Не сдержав себя, вздыхала мать:
«Доченька, играй в свои игрушки,
Мне твоих игрушек не понять!»
Позже, в озаренье смерти близкой,
Мама мне оставила завет
Той любви – не женской, материнской, -
Той, что зорче не было, и нет.
…Всё я вижу, знаю, понимаю,
Будто в сердце – тонкой связи нить.
Времени у вас не отнимаю,
Коротко стараюсь говорить.
Но внезапно, в озаренье странном,
Слышу я: во мне живут года,
Чувствую: владею словом главным,
В твердь Земли вступая навсегда.
Говорю от имени державы,
От её чеканного литья:
«Верь в свои бессмертные забавы,
Человек седой, моё дитя!»
1973 год
Читайте также: