Обновлено: 29.03.2025
О всемогуществе божьем[2]
Бысть сие на экзамене В духовной семинарии При ректоре отце Истукании, При инспекторе отце Илларионе, При прочем духовном синедрионе, В присутствии преосвященного Анемподиста. Вопроси преосвященный семинариста: «Повеждь нам, чадо, — Как всемогущество божье понимать надо?» — И отвеща семинарист громогласно: «Сие мне, владыко, не ясно! Насчёт всемогущества я полон сомнения, Понеже никто мне не дал объяснения: Ежели б Господь бог играл «в дурака» со мною, То какою картою иною, Мог бы он, глядя мне честно в глаза, Покрыть моего козырного туза!?» — Вспотевши сразу, ровно прям из бани, Воздел преосвященный в ужасе длани И воззрел на отца-ректора плачевно; Отец же ректор рече семинаристу гневно: «И как ты в гордости своей помыслить мог, Что всемогущий Господь бог, Играя «в дурака» с тобой, неразумным детиною, Сдаст тебе козырную карту хоть единую!?»
«Как у меня, братцы, в ушах звенит, Как у меня, братцы, голова болит От того ли звону колокольного, Да от воплей люда богомольного!» — Сказала тётка Авдотья тётке Арине, Тётка Арина куме Акулине, Акулина — Федосье, Федосья — Мавре: Что, мол, даётся в Александро-Невской лавре? Архиерей да попы с монахами Стращают народ разными страхами — Мол, если их преподобия Лишатся казённого пособия, То такое на них покушение Властям вменят в большое прегрешение! — Услыхав такие толки, Встревожились все богомолки: Заплакала тётка Арина, Заскулила кума Акулина, Не успокоить тётку Авдотью, — Любят они монахов душой и плотью! Дело уж то не келейное, А, прямо скажем, семейное: Каждая из них с дитятей, А дитя зовёт монаха «тятей»… Чем богомолкам сетовать, Лучше б тем тятькам посоветовать Засучить рукава Да рубить дрова, Иль возить воду, А не садиться на шею народу! — Прочей монашеской завали, — Тех, кто как сыр в масле плавали, Их никто не тревожит: Кто в них нуждается, тот и поможет; Кому нужна поповская треба, Авось, не оставит попов без хлеба. Авось, не будет духовенство наго: «Всяк дар совершен и всяко деянье благо!» — Пусть получают попы на чаёк — Но не казённый паёк! Нельзя тянуть с народа последние средства Для поощренья монашеского дармоедства. Про попов говорить мне осточертело, — Да больно въелись они в народное тело, Испоганили душу, затемнили разум, — Надо с этим покончить разом! Беритесь, братцы, за ум — Плюйте на поповский шум. Попы упрямы — да и мы упрямы! Народные школы — вот наши храмы! Народное счастье — вот наш рай; Кто чего хочет, то выбирай! Али попы научили нас многому? Аль помогли когда люду убогому? Али расщедрились хоть на пятак!? — Как бы не так. Сбросив кабалу сановную да чиновную, Сбросим кабалу и духовную! Не бойтесь поповской смуты; Свободный народ, сбрось свои путы, Все проклятые путы навеки скинь, — Аминь!
Первые несколько стихотворений Бедного, приведённые здесь, являются актуальными для любого времени: и дореволюционного, и советского, и нынешнего. Они отражают подлинный, а не лубочный, нрав православных попов и монахов, высмеивая традиционно свойственные им пороки: пьянство, разврат, лживость, лицемерие, агрессивность и прочее:
Нижеследующее стихотворение, основанное на старом семинарском анекдоте, посвящено важнейшему вопросу теологии. Оно также ярко иллюстрирует всю степень суетности и двуличия «духовных отцов», воображающих своего бога таким же бессовестным мошенником, как и они сами:
Стихотворение «Последние путы» было написано под влиянием событий начала 1918 года, связанных с прекращением финансирования ленинским правительством церкви, закрытием большевиками знаменитой Александро-Невской лавры в Питере и проч. Демьян Бедный, в частности, вполне разумно объясняет здесь, почему в условиях чудовищного экономического кризиса Советскому государству жизненно важно было не только перестать кормить за свой счёт паразитическую массу «духовных отцов», но и национализировать скопившиеся в их руках огромные церковные богатства:
Читайте также:
