Благодарю вас сударь онегинских времен стихи когда писали письмо с посыльным слали
Обновлено: 04.10.2024
Письмо из 17 века на границе с 18.
Без указания адресата.
Дорогой, мой сударь!
Не удивляйся, сударь мой, что получаешь это письмо. Резко усиливающийся мороз, особенно его перепады от тепла, резко к холоду, дают встряску всему организму и даже приводят к движению ума, что даже соображать начинаешь. А это иногда становится совсем противно.
В стужие такие вечера, да если еще сидишь в своей келье в одиночестве, то мысли все прут и прут. Как их остановить? Их безудержность и необузданность, да притом, если еще и вспомнить есть что, то становится совсем тяжко. Вот в это то мучительное время и начинаешь перемалывать в своей дурной башке все увиденное и перечувствованное. При этом, бросаешься из одной крайности в другую и жизнь становится то благоденственной и возвышенной, то совсем пустяковой. Радуешь себя одними иллюзиями, а они совсем пусты и без основания на будущее.
Посмотришь на себя со стороны (что очень полезно каждому) и на других тоже, да сравнишься с ними, и все равно нет облегчения душе, нет облегчения сердцу.
Вот Вы, дорогой сударь, говорили мне, что принимаете лекарство не в меру помощи Вашему организму (так Вам, дорогой сударь, кажется). Я вам на сие ответствую: Вы сами, дорогой сударь мой, увидите (а может, сами поймете своим наитием), что это была ложная дорога к исцелению. Если же эти методы не помогают, то почему другие не изыскиваете и продолжаете оные. Бога ради, сударь мой, пусть их употребляют желающие умножить свои беспокойства в своей жизни.
Вы говорили, сударь, что не хотите свой организм старым видеть, а Ваше лекарство ведет к этому, при том от количества оного старость приближается. Сжальтесь над собой, сударь мой, одумайтесь.
Тяжко Вам в глуши этой, а все потому что Ваше благоразумие более высокое окружающих, обдумываете то, что в голову брать не следует.
Показалось мне при встрече, что Вы с лица сходите и жалостным голосом, смешанным с гневом, говорили. Не гневайтесь, мой государь, я готов служить Вам. Помиримся наперед и, для утверждения нашего мира, позвольте мне обнять Вас и просить у Вас прощения от всего сердца за мои серьезные и несерьезные шутки.
Будьте благонадежны, сударь мой! Непорядки в душе Вашей не убийственны. Будьте уверены в своем действительном здравии, а болезни, коли они есть, презирать надо. В доказательство сей великой истины самого Вас примером представляю. Невзирая на свою досадительную болезнь, довольный имеете аппетит, спите спокойно и ходите так бодро, как самый молодой человек. Прихожане и домочадцы Вами довольны, довольны Вашими успехами.
Ах, боже мой, чего же Вы хотите более! Я часто себе говорю, что нет большего неприятия добру, как приобрести лучшее.
Вы говорите, что чувствуете в себе тяжесть, которая может остановить дыхание. Да, господь с Вами! О сем не беспокойтесь. Все это пройдет само собой. Стойте бодро против поврежденного воображения, которое по большей части производит сей род неблагожелательных беспокойств.
После сих дружеских рассуждений буду говорить с Вами, сударь мой, как Ваш друг, если мне это соблаговолите. Я бы многое хотел сказать Вам, но с другой стороны думаю: позволительно ли? Вы однако старше меня, да и работу выполняете боле ответственную. Поэтому и обращаюсь к Вам, как к государю.
И говорю я все о вещах столь известных Вашему благоразумию. Мне хочется, государь мой, чтобы Вы вселили в себя уверенность (помогли бы ей вселиться и во мне), чтобы были веселы и сами бы посмеивались над своими шутками в Вашей жизни. Я бы с Вами от души посмеялся и порадовался Вашему успокоению. Гоните прочь все неприятности и всех тех, кто с Вами неучтиво обходится, кто Вас толкает на недоразумение.
Примите, дорогой мой, на себя веселый вид, прогоните от себя меланхолию и продолжайте в жизни свою доброжелательность.
Не пишу о своей жизни, гнетущей и безрадостной. А все потому, что здесь только физическое тело, а мысли и душа находятся в другом пространстве. От этого чувствую еще большее опустошение, терзание самого себя и гнетущее состояние, ну настоящая ипохондрия. Благоразумие, которой я хочу показать окружающим, мне не помогает, очищения души не наступает, удовольствия отсутствуют, потому что все противно и странно. Такую душу пожалеть можно, но только пожалеть, к себе она не располагает. А где же величие и благородство личности? Одно епихондство, да пустяковина.
Позволю своей душе и всему самому такие изливания и воспоминания, которые дают воображению творчество. И никто мне не дает покоя, так как все былое более существенно.
Не гневайся,государь мой, очень шибко на меня за все содеянное и измышленное. Сам себя челом бью о Землю, покоя нет, надеюсь на Божью благодать, на очищение душ наших, радуюсь Вашими успехами и здоровью.
Ваш . Письмо написано, обработано в 2001 году в позднее время суток со слов автора, живущего в 17 веке на границе с 18 веком.
Читайте также: