Белла ахмадулина стихи дождь
Обновлено: 04.11.2024
Меж тем вокруг стоял суровый зной.
Дождь был со мной, забыв про все на свете.
Вокруг меня приплясывали дети,
как около машины поливной.
Я, с хитростью в душе, вошла в кафе.
Я спряталась за стол, укрытый нишей.
Дождь за окном пристроился, как нищий,
и сквозь стекло желал пройти ко мне.
Я вышла. И была моя щека
наказана пощечиною влаги,
но тут же Дождь, в печали и отваге,
омыл мне губы запахом щенка.
Я думаю, что вид мой стал смешон.
Сырым платком я шею обвязала.
Дождь на моем плече, как обезьяна,
сидел.
И город этим был смущен.
Обрадованный слабостью моей,
он детским пальцем щекотал мне ухо.
Сгущалась засуха. Все было сухо.
И только я промокла до костей.
Но я была в тот дом приглашена,
где строго ждали моего привета,
где над янтарным озером паркета
всходила люстры чистая луна.
Я думала: что делать мне с Дождем?
Ведь он со мной расстаться не захочет.
Он наследит там. Он ковры замочит.
Да с ним меня вообще не пустят в дом.
Хозяин дома оказал мне честь,
которой я не стоила. Однако,
промокшая всей шкурой, как ондатра,
я у дверей звонила ровно в шесть.
Признаться, я любила этот дом.
В нем свой балет всегда вершила легкость.
О, здесь углы не ушибают локоть,
здесь палец не порежется ножом.
Тот, в семь румянцев розовевший спектр,
в гробу стеклянном, мертвый и прелестный.
Но я очнулась. Ритуал приветствий,
как опера, станцован был и спет.
Хозяйка дома, честно говоря,
меня бы не любила непременно,
но робость поступить несовременно
чуть-чуть мешала ей, что было зря.
За все! За дождь! За после! За тогда!
За чернокнижье двух зрачков чернейших,
за звуки, с губ, как косточки черешни,
летящие без всякого труда!
Как погремушкой, мной гремел озноб:
-Приходит бог, преласков и превесел,
немножко старомоден, как профессор,
и милостью ваш осеняет лоб.
Тем временем, для радости гостей,
творилось что-то новое, родное:
в гостиную впускали кружевное,
серебряное облако детей.
Хозяюшка, прости меня, я зла!
Я все лгала, я поступала дурно!
В тебе, как на губах у стеклодува,
явился выдох чистого стекла.
Душой твоей насыщенный сосуд,
дитя твое, отлитое так нежно!
Как точен контур, обводящий нечто!
О том не знала я, не обессудь.
Хозяюшка, звериный гений твой
в отчаянье вселенном и всенощном
над детищем твоим, о, над сыночком
великой поникает головой.
Вниманье! Детский лепет.
Мы вас не подведем.
Не зря великолепен
камин, согревший дом.
Чтоб было жить не скучно,
нас трогает порой
искусствочко, искусство,
ребеночек чужой.
Дождливость есть оплошность
пустых небес. Ура!
О пошлость, ты не подлость,
ты лишь уют ума.
От боли и от гнева
ты нас спасешь потом.
Целуем, королева,
твой бархатный подол!
Лень, как болезнь, во мне смыкала круг.
Мое плечо вело чужую руку.
Я, как птенца, в ладони грела рюмку.
Попискивал ее открытый клюв.
Хозяюшка, вы ощущали грусть,
над мальчиком, заснувшим спозаранку,
в уста его, в ту алчущую ранку,
отравленную проливая грудь?
Как крепко пахнет розой от вина!
Вино, лишь ты ни в чем не виновато.
Во мне расщеплен атом винограда,
во мне горит двух разных роз война.
Вино мое, я твой заблудший князь,
привязанный к двум деревам склоненным.
Разъединяй! Не бойся же! Со звоном
меня со мной пусть разлучает казнь!
О господи, какая доброта!
Скорей! Жалеть до слез! Пасть на колени!
Я вас люблю! Застенчивость калеки
бледнит мне щеки и кривит уста.
Я вас люблю без меры и стыда!
Как небеса, круглы мои объятья.
Мы из одной купели. Все мы братья.
Мой мальчик, Дождь! Скорей иди сюда!
Прошел по спинам быстрый холодок.
В тиши раздался страшный крик хозяйки.
И ржавые, оранжевые знаки
вдруг выплыли на белый потолок.
Отплясывал нечаянный канкан.
Звенел, играя с хрусталем воскресшим.
Дом над Дождем уж замыкал свой скрежет,
как мышцы обрывающий капкан.
Дождь с выраженьем ласки и тоски,
паркет марая, полз ко мне на брюхе.
В него мужчины, поднимая брюки,
примерившись, вбивали каблуки.
Его скрутили тряпкой половой
и выжимали, брезгуя, в уборной.
Гортанью, вдруг охрипшей и убогой,
кричала я:
-Не трогайте! Он мой!
Он был живой, как зверь или дитя.
О, вашим детям жить в беде и муке!
Слепые, тайн не знающие руки
зачем вы окунули в кровь Дождя?
Земли перекалялась нагота,
и горизонт вкруг города был розов.
Повергнутое в страх Бюро прогнозов
осадков не сулило никогда.
Стихи «Сказка о дожде» Беллы Ахатовны Ахмадулиной – сочетание богатства литературной формы и пронзительности содержания.
Произведение создано в 1962 году. Поэтессе 25 лет, она выпускница Литературного института, автор дебютной книги стихов, еще недавно – жена Е. Евтушенко. Ему, кстати, и посвящена эта поэма. По жанру – сказка, рифмовка охватная, перекрестная, множество неточных рифм. Эксцентрическая героиня, изгой, юродивая – такой предстает поэтесса. Духовная засуха приобретает прямое значение: героиню всюду сопровождает дождь. Он не служит огородникам, а «как крыло прирос к спине». И выдает ее инаковость с головой, как черная метка. «Город был смущен», хотя лениво чуда не увидел. Героиня идет в гости. Уже с порога она объявляет, что не одна. Впрочем, ее спутник остается на крыльце. Светская беседа не клеится, ее ответы неудобны и с привкусом почти безумия. Она отвечает на невысказанные вопросы. Ее рассматривают как диковинного, но прирученного зверя. Чуждые всякого рода пропастям, собравшиеся великодушно терпеливы к сумасбродству «молодого дарования» (да еще, по слухам, с «богатым мужем»). Ее язык для них иероглифичен. Но ведь в малых порциях «искусствочко» даже полезно, тешит самолюбие. Перед гостями выступает хор детей. У нее щемит сердце от несбывающейся надежды, что «они» будут лучше, чище, их мир будет другим. Впрочем, с такими воспитателями – вряд ли. Тут и там героиня различает намек на червоточину, отраву сугубо материальной, плотской жизни. «Выщелкивали Бога»: чтобы не выделялся и преуспел. Коньяк делает свое дело, героиня готова любить весь мир и всех, кого только что оскорбила упреками: «мы из одной купели» (и по рождению, и по крещению). Упорядоченный мир рушится, когда героиня зовет присоединиться к братству Дождь. Здесь он всем кажется чудовищем, грязью, проблемой. Она пророчит: «вашим детям жить в беде и муке!» В суете пройдут их дни, в ней же встретят они смерть. Охота на Дождь завершает победой – он мертв. Самой героине тоже угрожают – судом, счетами за ремонт. Теперь не Дождь, а она как сирота. «Пройдет и это»: отсылка к библейской книге Екклесиаста. Город вновь томится «духовной жаждой» (почти как в «Пророке» А. Пушкина), не сознавая этого. Героиня же чувствует себя искалеченной, но живой. Возвышенная лексика, как обычно у Б. Ахмадулиной, сталкивается с просторечной. Образ героини отнюдь не воздушен, она говорит о себе: как свинья, как ондатра (сравнения). Метафоры: «слепые руки» (слепы не только глаза, все тело и душа – незрячи), кровь Дождя. Стихии родственны друг другу (огонь и вода). Дождь для нее – дитя, сирота, дочь, мальчик, зверь, символ чистой радости бытия, знак любви. Диалоги, внутренний монолог, повторы, ряд инверсий (сгущалась засуха). Эпитеты: янтарным озером, серебряное облако детей (еще и метафора). Парентеза (обращения, вводные конструкции), уточнения, перечисления, молниеносная зарисовка собственной внешности («чернокнижье зрачков»), пути поэта («в кровь разбивая локти и коленки»), образ королевы и поцелуев похож на булгаковский (роман «Мастер и Маргарита» в те годы ходил в самиздате), есть и чисто цветаевские ноты в строфах. Град сравнений: как мускул, как обезьяна, как холст. Упомянут поэт А. Блок.
В «Сказке о дожде» Б. Ахмадулина помещает героиню в перевернутый мир, который только кажется правильным.
Читайте также: