Бальмонт о шуе стихи
Обновлено: 04.11.2024
С. Ю. Хромова (г. Шуя) «МУЗА ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ»: БАЛЬМОНТ-ПУТЕШЕСТВЕННИК (материал к урокам словесности для 7—9 классов)
С. Ю. Хромова (г. Шуя)
«МУЗА ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ»: БАЛЬМОНТ-ПУТЕШЕСТВЕННИК
(материал к урокам словесности для 7—9 классов)
В русской литературе, знающей таких путешественников, как И. Гончаров, И. Бунин, Н. Гумилёв, Константин Бальмонт стоит совершенно особняком и не имеет себе равных. К. Бальмонт – поэтпутешественник, каких мало знала русская литература. Он совершил два кругосветных путешествия, побывал в самых экзотических странах. Это были не «творческие командировки» – это были свободные странствия Поэта, путешествие Человека к Людям. Сердце и душа Бальмонта были широко открыты человечеству и его культуре, и каждая страна задевала новые струны в его душе, оставляла свой след, именно поэтому поэт очень о многом, открытом им самим, впервые рассказал русскому читателю. Он поведал о многих континентах и странах – Океании, Латинской Америке, Индии, Японии.
Давайте отправимся вместе с Бальмонтом в путешествие и посмотрим, как откликнулось сердце поэта на красоты заморских стран.
Братья мыслей, вновь я с вами,
Я, проплывший океаны,
Я, прошедший срывы, скаты
Голых скал и снежных гор,
Гордый жаждою увидеть
Вечносолнечные страны,
Я принёс для звучных песен
Новый красочный убор.
Я спою вам час за часом,
Слыша вой и свист метели,
О величии надменном
Вулканических вершин.
Я спою вам о колибри.
Я спою нежней свирели
О стране, где с гор порфирных
Смотрит кактусисполин.
О стране, где в чаще леса
Расцветают орхидеи,
Где полями завладели
Глянцевитости агав,
Где проходят ягуары,
Где шуршат под пальмой змеи,
Где гремят цикады к солнцу
Меж гигантских пышных трав.
«Три страны», «Розы», «Райские птицы» («На Макарийских островах. »), «Жемчужные тона картин венецианских…», «Воспоминания о вечере в Амстердаме», «Рубище».
Сегодня мы вслед за поэтом отправимся в карете странствий в Испанию, Англию и Японию, чтобы его глазами увидеть их красоты, познакомиться с нравами и обычаями, царящими там.
К началу ХХ века Бальмонт объехал почти всю Западную Европу. Основное местопребывание поэта – Франция, город Париж. Е. А. Андреева вспоминала: «Большую часть нашей жизни с Бальмонтом мы прожили за границей в Париже, оттуда ездили в Англию (Оксфорд), Бельгию, Голландию, Италию и Испанию, любимую страну Бальмонта».
Испания
Испанию Бальмонты посетили в конце 1896 года. Первое пребывание в Испании ограничилось двумя неделями. Они были в стране басков, в Мадриде, посетили знаменитый музей Прадо, побывали на корриде, приобрели офорты испанского художника Ф. Гойи. Увлечение Испанией и испанским нашло отражение в стихотворениях «Перед картиной Греко» и «В окрестностях Мадрида». Бальмонт очень полюбил испанский язык, «самый певучий и красочный из всех европейских языков. Змеино вкрадчив и внезапномужественен. Женски лукав и рыцарски прям. Сладок, как скрипка или флейта, вдруг в нём бой барабанов. Влюбит – и стрелы пускает отравленные. Поцелует – и острым взмахнёт лезвием. Такие есть в Мексике цветы, – нельзя прикоснуться, не обрезавшись и не исколовшись». Поэт совершенствуется в испанском языке, расширяет знакомство с испанской классикой XVII века, переводит испанские народные песни:
Слово песни – капля мёда,
Что пролился через край
Переполненного сердца.
Как жемчужины – признанья,
Чуть жемчужина сорвётся,
За одной – другая, третья,
Ожерелье распадётся.
Бальмонт переводит сочинения Лопе де Веги и Кальдерона. Кальдерон вскоре станет для него такой же страстью, как и Шелли.
Дети разыгрывают драматический сюжет – отрывок из пьесы Кальдерона «Даманевидимка» в переводе К. Бальмонта.
Англия
Весной 1897 г. К. Д. Бальмонта вместе с женой, Екатериной Алексеевной, пригласили в Оксфорд (город, где находятся престижные учебные заведения) читать лекции о русской поэзии. Он был счастлив поехать на родину обожаемых им английских поэтов, особенно он любил и переводил английского поэтаромантика Шелли, а также Байрона, Оскара Уайльда. Ещё в 1893м Бальмонт переводит и издаёт полное собрание сочинений П. Б. Шелли.
Когда приехали в Англию, там уже всё цвело и зеленело, весна была в разгаре. Природа, Оксфорд с его садами и парками, рекой Темзой, средневековой архитектурой монастырей и церквей сразу же покорили сердце поэта, что нашло отражение в стихах «Английский пейзаж», «Оксфорд», «Ручей» и «Вечер». В Англии Бальмонт был удивлён необычной для него жизнью студентов. А вот, собственно, и они.
Господа студенты, позвольте поздравить вас с началом выпускных экзаменов в колледжах.
Да, майиюнь – самые весёлые месяцы в Оксфорде.
И самые шумные. Сюда съезжается публика со всей Англии, чтобы посмотреть празднества, спектакли, балы и состязания. Кстати, мы идём сегодня на футбольный матч?
Конечно, а завтра я и Боб участвуем в лодочных соревнованиях. Заплыв в местечке, где в Темзу впадают два её притока.
Господа, что за вздор эти лодочные соревнования! Нет ничего увлекательнее, чем 18 пароходов на Темзе. Восемнадцать. По числу колледжей. Флотилия выстраивается в ряд у берега рядом с одним из самых обширных и величественных парков Оксфорда. Над каждым судном развевается флаг своего колледжа. Студенты украшают «ковчеги» по своему вкусу, приглашают на них родственников, друзей и знакомых. С утра можно приходить в гости к знакомым профессорам и студентам.
А заодно зайти в буфет, полакомиться фруктами, сластями, напитками.
А вечером непременно танцы и концерты в свете цветных фонариков.
Господа студенты, нам пора. Завтра торжественное заседание в честь всех студентов, окончивших курс в этом году во всех университетах города. Я уже представляю эту пышную обстановку: в огромном круглом зале, на возвышении, на высоких креслах сидят профессора в белых париках с длинными локонами, облачённые в белые мантии. У самых заслуженных учёных рукава мантий свисают до пола, а у студентов 1го курса рукава коротенькие, чуть ниже плеч.
Студенческая жизнь молодых англичан была не такой, как жизнь студентов в России. Бальмонт, сам недавний студент, с увлечением наблюдал за бытом и развлечениями английской молодёжи.
Каждый английский студент занимал в колледже, где он учился, дветри отдельные комнаты. У него была своя столовая, библиотека, несмотря на то, что при каждом колледже были общая столовая и библиотека. Приезжая в Оксфорд учиться, будущие студенты привозили с собой прислугу, лодку, лошадь и велосипед. Так что на развлечения уходило немало времени.
Не скучно ли в Оксфорде? Да если б вы, мои лондонские друзья, узнали наши забавы.
Садится и пишет письмо:
Колледжи – бывшие монастырикрепости. Они обнесены высокими каменными оградами, стены поросли мхом, сверху густо усыпаны битым стеклом, изпод которого торчат железные острия. Перелезть через такую отвесную стену и не сорваться в ров, поросший колючим кустарником, трудно и опасно, но именно это и доставляет особое удовольствие перелезать через них.
Русский поэт Бальмонт, который читает здесь лекции, написал замечательные строки о старинных замках («Замок Джэн Вальмор»).
Красивы замки древних лет.
Зубцы их серых башен
Как будто льют чуть зримый свет,
И странен он и страшен,
Немым огнём былых побед
Их гордый лик украшен.
Не того ли русского поэта, который был так удивлён, увидев наши «похороны в общественном мнении»? Ктото из студентов совершил неблаговидный поступок. Днём с зажжёнными факелами мы, облачённые в траур, несли с печальными лицами пустой гроб, на крышке которого белой краской были написаны имя и фамилия провинившегося. Эта шутовская процессия в торжественном молчании обошла весь город.
В этой стране Бальмонту многое нравилось, но его натуре была чужда регламентированность в английской жизни и человеческом общении. Недаром в письме к матери он написал: «В Англии блуждают манекены, это нечто непостижимое. Можно подумать, что англичанин не человек, а одушевлённая машина». Поэтому нередко возникало непонимание между обществом и поэтом. Об этом в письмах к своим знакомым писала жена Бальмонта, Екатерина Алексеевна.
Сударыня, к Вам гости.
Добрый день, дорогая, как поживаете?
Вчера получила письмо от Екатерины Алексеевны Бальмонт. Они с мужем Константином Дмитриевичем сейчас в Оксфорде. Англичане – удивительные люди. С 1 мая они прекращают топить. Весна же в этом году выдалась исключительно холодная. Но, придерживаясь правил, и в этот холод не топили. В гостиной в доме, куда пригласили Бальмонтов, зажгли камин, и дамы в вечерних платьях, продрогшие в столовой за обедом, грелись у огня. На другой день хозяйка дома делала визиты своим гостям, справлялась, не простудились ли они. Екатерина Алексеевна заметила, что было бы лучше топить. На что получила ответ: «В мае топить! Да что вы, в мае всегда тепло!»
А я слышала, что Бальмонтам не удалось попасть на бал в честь короля Эдуарда VII потому, что у Екатерины Алексеевны не было бального платья с достаточно длинным шлейфом. Тогда она решила нарядиться горничной и сопровождать одну из дам, чтобы только взглянуть на праздник.
Да, но когда она это сказала в присутствии нескольких английских леди, все были шокированы, смущены, а потом засмеялись «шутке», так как не могли себе этого даже представить.
Бальмонты в Оксфорде уже целое лето. Я им завидую: гуляют по столетним паркам, осматривают величественные замки и монастырикрепости. Послушай одно из последних стихотворений Константина Дмитриевича.
Читает стихотворение «В Оксфорде».
Чудесные стихи! А вот ещё одно стихотворение, навеянное впечатлениями от туманной Англии.
Читает стихотворение «Сила Бретани».
Япония
В мае 1916 года происходит встреча Бальмонта с Японией – страной, которой суждено было занять особенное место в духовном мире русского поэта.
Ученик читает стихотворение «К Японии».
К. Бальмонт – один из первых новых поэтов, переведённых в Японии, первый поэт из России, побывавший в этой стране. Две недели, проведённые Бальмонтом в Японии, были до предела насыщены поездками, встречами, знакомством с достопримечательностями. Яркие картины Японии, обворожившей Бальмонта в первые же часы, переданы в его письмах тех дней, обращённых прежде всего к Е. А. Андреевой, жене поэта, и А. Н. Ивановой. Анна Николаевна Иванова – дальняя родственница К. Д. Бальмонта, Е. А. АндрееваБальмонт называет её в своих воспоминаниях «племянницей».
Письма читают две ученицы в костюмах начала ХХ века.
Письмо первое.
«Катя, милая, в ярком Солнце я увидел цветущий Ниппон, который ускользнул от твоих и от моих взоров 15 лет тому назад. От порта Цуруги поезд домчал до Иокогамы в течение дня. Я видел эти поразительные пространства, где поля как сады, а сады как видения. За несколько часов я полюбил Японию навсегда. И прекрасный лик ФудзиЯмы».
(К. Д. Бальмонт – Е. А. Андреевой
из Иокогамы, 13 мая 1916 г.)
Письмо второе.
«После завтрака вчера я уехал в Токио – это лишь час езды – и провёл там день до вечера. Токио более японский город, чем Иокогама, но здесь море и здесь очаровательная тишина, как в деревне. В Токио я видел столько японок и японцев, в парке Уэно и на улицах, что мне кажется, будто я жил здесь в Японии уже много месяцев. А при входе в парк стоит гигантский ясень, саженей в 5 в обхвате и с совершенно окаменевшим стволом, но живой, с прекрасными развесистыми зелёными ветвями. Увлёкся там двумя маленькими японочками и их заинтересовал. Но это так мимолётно. Я влюблён в отвлечённую японку, и в неё нельзя не быть влюблённым. Так много во всех японках кошачьей и птичьей грации. Это сказочные зверьки. Это не человечицы, а похожие на человеческих женщинок маленькие жительницы другой планеты, где всё иное, очертания, краски, движения, закон соразмерностей».
(К. Д. Бальмонт – А. Н. Ивановой
из Иокогамы, 15 мая 1916 г.)
Ученик читает стихотворение «Японке».
Японка, кто видал японок,
Тот увидал мою мечту.
Он ирис повстречал в цвету,
Чей дух душист и стебель тонок.
Японка, ты полуребёнок,
Ты мотылёчек на лету,
Ты ласточка и ты котёнок.
Пять лёгких звуков, Инамэ,
Во мне поют светло и звонко.
Махровой вишни, в полутьме,
Мне лепесток дала японка,
И расцвела весна в зиме.
Письмо третье.
«Я так очарован Японией и японцами, вернее, японками, что хотел бы пробыть здесь год. Вся Япония – воплощение изящества, ритма, ума, благоговейного трудолюбия, тонкой внимательности».
(К. Д. Бальмонт – Е. А. Андреевой
из Токио, 16 мая 1916 г.)
Письмо четвёртое.
«Я как во сне. Не ожидал, что так прекрасна Япония, или, вернее, знал это, но не ожидал, что я буду захвачен так полно. А ещё нужно прибавить, что меня знают в Японии (это для меня полная неожиданность). <…> Не дивно ли, что меня здесь узнают на улицах?»
(Открытка А. Н. Ивановой
из Токио от 16 мая 1916 г.)
В газетных статьях о путешествиях поэта по Японии его называли «Поэт мгновения из России», «Комета, или Летучая звезда русской поэзии».
Айка Осэ писал: «Бальмонт – поэт мимолётности, певец мгновения. Вне мгновения нет для него ни вчера, ни завтра, ни луны, ни солнца, ни времени… И само существование человека на земле есть поток драгоценных мгновений». Судя по этому, японцы ощутили в русском поэте ценнейшее качество, сближающее его с японской культурной средой.
Письмо пятое.
«…я в непрерывной волне впечатлений, и мне трудно писать. Я всегда испытывал по отношению к японцам предубеждение. Оно было совершенно ошибочным. Это не только ошибка, это ошибка чудовищная. Японцы именно один из немногих народов на земле, которые обладают особой притягательной для меня силой. Воплощение трудолюбия, любви к земле, любви благоговейной к своей работе и к своей родине, внимательности изящной, деликатности безукоризненной и первобытности, не утраченной при цивилизованности в лучшем смысле. Здесь нет грубых сцен, или я их не видел. Здесь нет грубых голосов, или я их не слышал. Что касается японской женщины, мне кажется, что любить её – великое и высокое счастье, ибо она – совершенство кротости, изящества, мягкости, ритма. Японка – музыка движений. Японка – поэма тончайших движений чувства. Японская природа – воздушная грёза. И сколько здесь смеха, улыбок, живости, радостных вскликов!»
(К. Д. Бальмонт – Е. А. Андреевой
из Токио, 19 мая 1916 г.)
Ученики читают японские стихи в переводе К. Бальмонта.
1. Осенней ночью
Все люди стихли,
Лишь плачут нежно
На арфе пальцы
В дрожанье струн.
2. Я на распутье.
Туда мечтанье,
Сюда судьба.
И я над белой
Фиалкой плачу.
3. В белуюбелую
Ночь, в осиянии
Белой Луны
Падают снежные
Сливы цветы.
4. Пошёл дохнуть я
Расцветом сливы.
Вдруг полил дождь.
Что ж, я промокну
От капель цвета.
5. Белое облачко?
Нет, это лилия
Клонит свой цвет.
6. Что это? цветик опавший
Снова на ветку летит?
Нет. Это бабочка.
7. Сердцу ль человека,
После мглы разлуки,
Вспомнить человека?
Но цветы всё те же,
Дышат так, как прежде.
«Япония – Основа Света, Корень Солнца, страна смелейших бойцов и нежнейших женщин, край, где чтят предков, где уважают растения, где не мучают и не пожирают животных, где скрывают свою боль и показывают свою радость, где чистота есть первое условие жизни и на полу чище, чем на столах в других странах, Солнечный Цветок с лепестками, которые обожгут, если вздумаешь не любоваться им, а ухватиться за него, океанийская раковина, о края которой, сияюще острые, больно обрежешь себе руку, если вздумаешь прикоснуться к ней неосторожно».
Звучит стихотворение «Жемчужная раковина».
Свою близость к Японии, духовное родство с ней Бальмонт пытался объяснить собственной «солнечностью». «Потому ли, что я солнечный, я ликовал в первый миг прибытия в Японию, и меня сразу признали там своим, светлым, родным и дарили улыбками, и встречали ласковыми лицами, говорили мне слова, которые были похожи на перевязи цветов?»
Прощаясь с коллегамилитераторами в Японии, Бальмонт сказал, что непременно будет писать о Стране восходящего солнца. Он надеялся создать цикл оригинальных стихотворений, а также заняться переводами творчества японских поэтесс древности. «Я думаю, что японская поэзия – одна из интереснейших в Поднебесье», – подчеркнул Бальмонт.
14—15 мая 1916 года поэт – во Владивостоке. И здесь он уже знакомит россиян с первыми впечатлениями и первыми своими стихами. А написанное им в Петербурге и в Москве в 1916—1920 годах осталось в большой мировой литературе как один из ярких примеров диалога между Востоком и Россией, между Востоком и Западом.
Ещё до отъезда Бальмонта в Японию столичные газеты договорились с ним о публикациях впечатлений. 12 июня в газете «Биржевые ведомости» появился первый такой очерк под названием «Страна – поэма». Основной тезис статьи: «Япония – красивый цветок». Поэт писал, что Япония выдерживает сравнение с красотами многих стран Востока.
Позже, в 1917 году многие стихи 1916 года будут объединены в новую книгу поэта «Сонеты Солнца, мёда и Луны. Песни миров», отразившую впечатления от посещения Страны восходящего солнца.
«Вся Япония для меня, с тех пор как я её узнал, – один дорогой человек, живущий в красивом саду, где и мне было дано грезить».
«Мне хочется обогатить свой ум, соскучившийся непомерным преобладанием личного элемента во всей моей жизни», – так объяснял поэт свою страсть к путешествиям в одном из писем. Вместе с тем, по возвращении из продолжительного плавания 1912 года он писал Батюшкову: «Я видел моря и океаны. и снова, сидя у окна в моём парижском домике, среди своих книг и цветов, я говорю: “Я рад, что я родился русским, и никем иным быть бы я не хотел. Люблю Россию. Ничего для меня нет прекраснее и священнее её. Верю в неё – и жду”».
Читайте также: