Б заходер жил был филин читать стих
Обновлено: 25.12.2024
Правду сказать, жил он еще так недолго, что даже сам и не знал, кем он был.
Но Фип ни капельки из-за этого не огорчался! Ведь он и не подозревал, что на свете бывают такие вещи, как природа, погода, небо, солнце, земля и так далее. Что греха таить, знал он маловато, а умел еще меньше.
И все-таки он весело поклевывал вкусную кашку из молотых зерен, косточек, червячков и тому подобного (называется это кормовой смесью) и весело попискивал своим тоненьким голоском: «Фип!»
Уж это-то он умел.
Но, как известно, писк обычно мало помогает.
Грузовичок вскоре остановился, и шофер начал передавать притихшие коробочки в руки какой-то тете.
Тетя, кстати сказать, была очень миловидная (то есть на нее было приятно смотреть).
И шофер на нее так засмотрелся, что даже не заметил, как из одной коробочки полетел на траву желтый пушистый комочек.
Не от страха (испугаться он не успел), а, наверное, просто от неожиданности (ведь он еще никогда не летал) Фип потерял сознание: он закрыл глаза и как будто заснул.
Все это случилось с ним только потому, что он так мало знал; знай он чуть побольше, он бы понял, что эта страшная, как ему показалось, морда принадлежит веселому, добродушному и любопытному Жеребенку.
Жеребенок тоненько заржал.
Интересная и содержательная беседа продолжалась бы, возможно, еще долго, но в это время кто-то из своих Жеребенка призывно заржал (неподалеку паслось несколько лошадей), и Жеребенок, крикнув:
На Фипово счастье, неподалеку от него на синий с желтым цветок плавно опустилась очень-очень большая птица, пожалуй, больше самого Фипа. У нее были пушистые усики, шесть тоненьких ножек, широкие разноцветные крылья, и при каждом ее движении крылья эти отливали всеми цветами радуги. Наученный горьким опытом, Фип подошел к ней, медленно, осторожно, и первым делом вежливо поздоровался.
Бабочка (ты, конечно, догадался, что это была она) была такая большая, что не испугалась Фипа.
Бабочка взмахнула крылышками, словно собиралась улететь.
Бабочка осталась на месте и принялась только усиленно обмахиваться крылышками.
Тут Бабочка тоненько рассмеялась.
Фип поднял голову. Высоко над ним, на ветке кто-то висел вниз головой.
От изумления Фип не мог произнести ни звука.
Видя, что Фип ничего не понимает, она пояснила:
Фип разинул клювик от удивления и огорчения.
Утро было чудесное. Только Филу сразу захотелось пить и есть. Он склюнул несколько росинок с листьев и травы и начал поклевывать зернышки, хотя они были зеленые и не такие вкусные, как те, которые давали Фипу раньше, но он был и тому рад и клевал их с большим увлечением.
Хотя Фип и не знал, что такое «кекс», ни даже что такое река, он так и кинулся на звук этой песни. Вполне естественно: во-первых, ему очень понравилась песня, а во-вторых (и это главное), это была песня и, значит, где-то рядом была и птица.
И действительно, на берегу большой лужи (или маленького прудика) сидел кто-то необыкновенно красивый: зеленый, блестящий, с большими блестящими глазами, и пел. Чудесно пел:
Фип так заслушался, что забыл обо всем на свете.
Я думаю, не надо объяснять, что Фип говорил чистую правду: он ведь действительно в жизни не слыхал пения.
Бедный Фип не мог скрыть своего разочарования.
Тут Лягушка сделала такую большую паузу, что Фипу волей-неволей пришлось спросить:
Лягушка снова сделала паузу, и Фипу опять пришлось спросить:
Лягушка снова замолчала, очевидно ожидая, чтобы Фип опять выразил свой восторг. Но Фип неправильно ее понял.
Фип снова попытался о чем-то спросить Лягушку, но она не обращала на него внимания.
И тут Фип вдруг заплакал.
Лягушка заметила, что бедный цыпленок совсем расстроился, и ей стало его жалко.
Фип неохотно обернулся. Из гнезда выглядывала мордочка побольше. Это была мама мышат, Мышь-Малютка.
От радости он начал клевать все, что попало, и сам не заметил, как забрался на какую-то покрытую сухими иголками и колючими ветками кочку. На ее верхушке лежали белые кругловатые предметы, очень похожие на те, о которых Фип только что вспоминал, только маленькие, и он стал клевать их тоже.
Так как Фип совершенно не умел считать, на него это муравьиное хвастовство не произвело впечатления. Он понял только одно: он опять не нашел птичек. Окончательно разочарованный, он поплелся прочь.
И в ответ он неожиданно услышал чей-то глубокий, добрый-предобрый голос:
Дерево умолкло, и, словно поставив точку, перышко опустилось Фипу прямехонько на нос.
Но он не успел даже расстроиться, потому что рядом с ним на землю опустился кто-то, ростом даже чуть поменьше Фипа, но ужасно бойкий, веселый и нахальный и весь в перьях.
И он повесил голову с таким убитым видом, что его пожалел бы даже разбойник Коршун, не только честный Воробей.
Фип рванулся было к ним, но вдруг остановился.
Читайте также: