Архиепископ иоанн шаховской стихи
Обновлено: 24.12.2024
Баллада о крохах.
“И псы едят крохи, которые падают со стола”. (Мф. 15, 27).
Крошку белую со стола
Мне сама любовь принесла.
Я хожу под столом вокруг,
Нет ни слов у меня, ни рук.
За столом сидят господа,
Перед ними большая еда.
А я под столом все хожу,
Крошку малую нахожу.
Есть у пса своя благодать
Крошки малые собирать!
Я лишь пес, но я пес с душой,
Мне не нужно крошки большой,
Мне не нужно больших наград,
Жизнь идет светлей, веселей,
Каждой крошке своей я рад.
И над всею жизнью моей
Крошки неба летят, летят.
Все мы в мире идем
Незаметной своей дорогой.
И какой-то мы радости ждем
От людей и от Бога -
Отовсюду хороших вестей
И удобных по всюду путей.
Ждем особых земных часов
Без тревог и забот о хлебе,
Ждем прозрачных своих вечеров
И закатов на новом небе.
Ждем любви неизбывной - во всем, -
Не умеем и жить иначе.
С ожиданьем любовь несем,
Без нее умираем и плачем.
И когда посетит нас Бог
И откроет свою дорогу, -
Все мы знаем, что путь не далек,
И осталось нам ждать не много.
Сквозь усталость и жалость,
Вижу свет неживой,
И так мало осталось
Тихих звезд надо мной.
И все тот же поток
Через улицу переходящих,
Друг на друга совсем не глядящих
Усталых людей и строк.
Ничего я больше не хочу, -
Только дай мне, Господи, свечу,
Этот малый, тихий огонек,
Чтоб его до смерти я берег.
А когда, средь раннего утра,
Мне в Твой Дом идти придет пора,
В тишине Своей, не пред людьми,
Сам из рук моих свечу возьми.
Другу во Христе.
Мы с тобою мало говорили,
Мы почти с тобою не встречались.
Но под этим небом жили,
Никогда не расставаясь.
Разлучало нас, как будто время,
Разделяло нас жилище.
Но одно мы в мир бросали семя,
И одну вкушали пищу.
Жизнь идет в своем веленьи строгом,
В сладостном своем труде-покое -
Нас ведет к любви одна дорога,
Только ангелов крылатых двое.
Мир лежит, как далекий дым,
И дорога уже одна -
Ничего не считать своим,
Эта радость тебе дана.
Подчинись же ты ей навек,
Этой новой своей судьбе, -
Все, чем может быть человек,
Отдано навеки тебе.
В небесную не вознесенный твердь,
Но чуть поднявшийся над прахом,
Христову жизнь, Христову смерть
Пою с веселием и страхом!
Земля неплодна и суха,
Но пенье в Божьем винограде:
Страшась, поем - из-за греха,
И веселясь - спасенья ради.
Всю душу предать Господу,
В молчании пламенея строгом.
И, идя по полю или по городу,
Молиться - говорить с Богом.
Любить равно святого и грешного,
Смотреть на людей взором открытым.
Не иметь плача неутешного,
Не иметь трапезы сытой.
О грядущем никогда не ведать.
Смеяться тихо и не много.
Поминать молитвою соседа
За трапезой, в храме, на дорогах.
Ничего не считать неважным,
Всякое сердце стеречь от гнева.
И, бросая слово своего сева,
Затаить дыхание над каждым.
Перед Господом молитвы и пенье
Да будут речью совсем простою.
Лучше с любовию малое моленье,
Чем великое с тяготою.
Труд земной возможен без раздела.
Пусть тогда в нем одном вниманье.
Послушание и земному делу -
Перед Господом послушанье.
Лишь бы сердце о земном не пело,
Но несло бы Богу все мгновенья.
И вокруг него все было бело
От цветов благодаренья.
Уходят люди. Каждому черед.
Вся наша жизнь в простом вопросе этом:
Кого Господь к ответу позовет,
Кого утешит Сам Своим ответом.
Не могут уберечься берега
От волн, стремящихся к покою.
Так наша жизнь течет к Его рукам,
Благословенная Его рукою.
Жалость и нежность.
Острая нежность и острая жалость
Рядом вошли в мой дом.
Жалость и нежность, нежность и жалость
Ходят всегда вдвоем.
Ни оправдать, ни понять другого
Люди не могут еще.
Только жалеют. И нежное слово
Другу кладут на плечо.
Жалость и нежность сплелись, как умели.
Нежность глядит вперед,
Жалость все делает в мире белым,
С жалостью нежность идет.
Молитва о молитве.
Молитву, Боже, подай всем людям.
Мы так немудры, а - всех мы судим.
В нас нет молитвы и нет виденья,
Нет удивленья и нет прощенья.
Нас неба мудрость найти не может,
И наша скудость нас мучит, Боже.
Дай из пустыни нам выйти ныне,
Мы алчем, жаждем в своей пустыне.
Мы дышим кровью и рабским потом,
А смерть за каждым, за поворотом.
Любовь и веру подай всем людям,
В нас нету меры, но мы не будем
Ни жизни сором, ни злом столетий -
Прости нас, Боже, Твои мы дети!
Мы ходим средь ужасной высоты,
Залито небо красной кровью.
И - всюду пропасти. И всюду есть мосты,
Соединяющие все любовью.
Мы не увидим дома своего,
Не отдохнем ни на мгновенье.
Мы призваны пройти среди всего,
Соединив любовью мир творенья.
Среди людей, средь глада и меча,
Должны пройти мы жизнью верной,
Не опустив усталого плеча,
Неся свой крест любви безмерной.
И только после, в наш последний час,
Когда сойдет благоволенье,
Мы вдруг увидим, что. любили нас.
И вдруг услышим ангельское пенье.
Стрела стремиться пасть на землю,
Ладья - уйти в свои моря;
И море новый плеск подъемлет,
Целуя берег и бия.
Все устремленней, все теснее,
Творя созвучий новых ряд,
Предметы сблизиться хотят,
Подняться к небу не умея.
Начинаю все с тишины,
Где молитвы разрешены,
Но слова еще не слышны.
Начинаю едва-едва,
Говорю простые слова.
Тишина напрягает лук,
И стрела вылетает вдруг.
Кто истинно в Бога верит,
Сердце того в раю.
Он жизнь Христовой мерит
Бедную жизнь свою.
Терпка дорога земная,
И нет иного пути,
Как только к двери рая
Сердце свое нести.
Мы безумно молимся подчас
И хотим того, чего нельзя нам.
И душа идет у нас туманом,
Вера есть, а света нет у нас.
Ночь цветет последними огнями.
Утаясь меж бдением и сном.
Подари нам, Боже, это пламя,
Огненный язык в саду ночном.
Щенки слепые ползают в корзине,
Им хочется куда-то уползти.
Но так темно значение уйти;
И жалко ползают они доныне,
Корзины малой нет уже давно,
А есть большое в целый мир окно.
Баллада о трудности дружбы.
В счастье друзей не надо,
В счастье мы сами - счастье.
В боли надо участье
Мужа, друга и сада.
Все это очень ясно,
Вывод отсюда скромный:
Другу нужен бездомный,
Друга ищет несчастный.
Ну а все-таки, если
Мы гуляем свободно,
Не катаемся в кресле
И совсем не голодны,
Землю имеем, службу,
Даже поем в эфире, -
Как же найти нам дружбу
Настоящую в мире?
Все Архипы и Онисимы
Друг от друга зависимы!
И Фаддеи и Иваны
Помогать друг другу званы,
Чтобы сделались хитры
Еремеи и Петры.
Кто ударит в бок Семена,
Тот поранит Агафона.
Кто Андрея не почтит,
Ерофею досадит.
Человечества сыны
В тесный круг заключены -
Мудрецам на поученье,
А глупцам на разоренье.
Правой рукой крещу левую,
Левой - благословляю правую.
Расцвети земля силой хлебною,
Не отравами, а травами.
Открывайся счастье не мерою,
Вечностью, не забавою, -
Я крещу тебя, счастье, верою,
Левой рукою и правою.
Шар такой чудесной выточки,
А висит на чем - не знаю.
Может, он висит на ниточке
Меж несчастием и раем,
Между слабостью и силою,
И висеть до срока надо, -
Полюбите эту милую
Землю, пахнущую садом.
В гостях у Иова.
Эти маски, эти роли
Так препятствуют блаженству!
Тело нам дано для боли,
Как душа для совершенства.
Иов старый мыслил быстро
И имел большое знанье:
“Мы приходим не страданье,
Чтоб стремиться вверх, как искры”.
Белеют звезды над моим окном
И умирают легким, звездным сном,
В луче рассветном, солнечном цветеньи,
Холодной синевы прикосновеньи.
Кленовый лист несет земле свой тлен,
И трещина идет средь старых стен,
Несовершенств печальная забота,
И плачет, и поет над миром кто-то.
Рыба смотрит из пруда
На кусты сирени,
Но мешает ей вода
Видеть их цветенье.
Так и души: каждый день
Из своей ограды
Видят в мире только тень,
Только отсвет Сада.
У порога рая
мы лежим умирая
Горюем, сердимся,
Что с раем не встретимся,
Что жизнь у нас другая
И нету рая.
А рай совсем у порога,
Только ступить немного.
Душа подобна Лотовой жене,
Не остается долго в вышине.
Оглядываясь на Содом,
Отыскивает там свой дом,
И, каменея, смотрит в ту юдоль,
Где смерть свою оставила и боль.
Обиженные тишиной стоят леса,
В каких-то ветках дальних скрылись птицы,
Коричневатая и желтая оса
На стебельке упрямом копошится,
И в неподвижном полумраке хвой
Земля пьянится тихостью земной.
Баллада о пересадке сердца.
Я малое сердце отдал,
Его мне вырезал Врач,
И стало оно навсегда
Началом больших отдач.
Оживился сердцем другой,
А после него - еще
Всаживал Врач быстрой рукой
Сердце в живое плечо.
И сердце пошло кочевать
В безмерности без потерь.
Как любовь, как сестра и мать,
Открытая в небо дверь.
А я невредимо хожу,
Стряхнувший сердце, как прах.
Отдавайте сердце ножу,
Отдавайте Врачу сердца!
Его и свое острие,
Врачу отточил я сам,
Чтоб вырезал сердце мое
И дал неживым сердцам.
Человек, над сердцем не плачь,
Земных врачей не тревожь,
Есть для всякого сердца Врач
И молний чудесных нож.
Уступчивость и непреклонность,
Как две сестры передо мной идут.
Я вижу, как они меня зовут,
Одна - своей улыбкой сонной,
Другая - не давая отдохнуть,
Все к новым звездам открывая путь.
Нежны глаза одной, другой - строги,
Мне эти сестры равно дороги,
Мне вожделенны эти два огня,
Что звезд сильнее и мудрей меня.
Человек на свет родился
Музыкантом и поэтом.
Ростом он остановился,
Милосердье вижу в этом.
Знают меру все таланты,
Мед они едят с акридом;
Утомляют нас гиганты
Разных светлостей и видов.
Тихо мы живем и умираем,
Голову на левый бок склоня,
Словно сердце задышало раем,
Шумами последними звеня.
В наше сердце эта жизнь приходит
Поцелуем ангела в тиши.
Отойди душа от всех бесплодий,
Воздухом бессмертности дыши.
Гуляешь своей дорогой,
Счастьем идешь опять,
Хочется небо потрогать,
Погладить, поцеловать.
Изменяйся доброе небо,
Синей, бледней, голубей,
От земли непутевой требуй
Ласточек и голубей.
Стучится кровь к сердцам ленивым,
Летит земля сквозь тьму орбит,
А василек на белых нивах
О небе с нами говорит.
И открывая нам несмело
Дорогу к радостным слезам,
Он прячет худенькое тело
И васильковые глаза.
Умирал старый король,
Тронный был заперт зал.
Короля обступила боль,
Король, как мертвый, лежал.
Было трудно жить королю;
Трудно и умирать -
Неудобной была кровать,
И никто не шептал: люблю.
А шептались только врачи,
Как бы сон короля продлить,
Но продлить его не могли
И умер король в ночи.
А дело было не в том.
В мир приходила заря,
И всем открылось потом -
Умер король не зря.
Он умер для всех стихий,
Стал выше горных снегов,
И время слагало стихи
Добрые про него.
Он стал большим королем,
Стал он большим, чем был.
А ветер плакал о нем,
И дождь над могилой лил.
Здравствуй старость, утро жизни новой,
Запах зимней зелени еловой.
Здравствуй старость, малое оконце,
Где сияет жизни вечной солнце.
Здравствуй, старость - снег, летящий к раю.
Я тебя уже люблю и знаю.
Синие цветы на горе.
Отсвет неба в свете синем,
В лепестках неосторожных.
Скоро этот мир покинем,
Где беседа невозможна.
Только сердцем, еле-еле,
Узнавать мы сердце в силах,
А слова давно истлели
В затерявшихся могилах.
Последних птиц медлительная стая
Замешкалась в оставленном лесу.
Холодный день, как ясень, умирает,
С собой уносит позднюю красу.
Недогоревшими ее огнями
Еще живет лесная глубина,
Но ветер слёз - в моей оконной раме,
И небом слёз моя земля полна.
Читайте также: