Александр македонский стихи о нем
Обновлено: 04.11.2024
Олимпиада.
О Олимпиада ты смогла
покорить сердце Царя Македонии . О
Олимпиада, как много в тебе
прекрасного. но почему ты, Олимпиада,
вошла в историю как интриганка и
персона скорее с негативной оценкой
качеств твоей личности. Ответь на
этот вопрос наложница Филиппа и мать
одного из величайших героев в истории
старого мира. Чтобы понять тебя
Олимпиада задаю тебе я этот вопрос
воительница. Где твоя мудрость, в чем
твоя сила, ведь не только в красоте.
Ответь дива честно на эти вопросы
История не терпит оправданий и
недомолвок.
-Любила ли ты Филиппа?
-О да , любила как женщина была ему верна -
не изменила я ему ни с человеком и не с богом,
пусть не наговаривают на меня злые языки.
Была верна как обещала и слово честно я сдержала.
Но сердце девечье не постоянно, я так ему все и сказала ,
когда наши отношения зашли в тупик.
Мой сын страдал без винно,
Филиппа сын он,а не Ахилла,
Филиппа кровь в нем текла
и пусть история моя будет честна.
В него- любимого сынка, вложила я любовь свою
и силушку ему дала, чтобы порадовал меня и своего отца.
Отец то время не застал, когда мой сын героем стал
и доблестных свершений не увидел.
Но пусть и в памяти отца и в памяти народа он останется героем.
Он стал героем не напрасно,
хотя ему судьба благоволила,
друзьями верными его вознаградила-Гефестион, Отос и Кратер,Эргий наконец.
Как неотъемлемые части его успеха,
без них не видели б свершений,
без них то невозможно было.
Почем мне знать, что Сурика потом в веках увековечили,
а про родных и верных спутников забыли,
лишь вскользь о них упоминая.
Мне не чего скрывать, могу и рассказать
как я была, как я жила, как видела дела, давно минувших лет,
прошли уж многие года, но в памяти есть след,
и не сотрет его ни смерть ни жизнь в веках.
Так слушайте меня, внимайте, не осуждая за дела,
по делам моим меня судить никто не может.
Моя же красота сыграла против.
Чему завидовать тут было,
раз мне природа подарила-небесный дар очарованья,
в лице, фигуре и устах.
Так можно ли за это осуждать, не зная души,
не видя жизни наказанья посланные мне.
-Что значит жизни наказанья,
прекрасная из див,
скажи каки таки деянья
или события ты говоришь,
что будто наказанья,
они были ниспосланы судьбой?
-Да я про то, что зря меня народ хулил,
зря обвиняли в измене мужу моему,
хотя конечно наделяли и колдовскими чарами меня и прочими делами.
Но я могу одно сказать,
если хоть разумом ,хоть сердцем рассуждать,
то не возможно было для меня, ни для меня ни для других.
Кто же решится на такое,
кто способен подорвать авторитет свой
и род весь по миру пустить,
ведь наказания строги- не нынешние времена.
Любовь была,я сына родила,
ему свою я часть души дала и мыслями его оберегала.
Мой сын и кровь и плоть царя,
которого любила,
к нему любовью воспылала,
верности ему храня.
Была любовь,был договор- наследника родить,
сдержала слово я.
Хотя мне тяжело, под пристальным присмотром глаз людских,
все объяснить, что чувства искренними были,
наверно много претенденток хотели быть вместо меня и многим не по нраву была я,
Что могу сказать: я не подарок, такая родилась на свет,
какая есть,другою нет, то не ко мне претензии, ведь именно такой и нравилась ему,
а не с покорною мольбой, как хочется им видеть.
Покорность в меру есть во мне, ну не исчади ада,
и есть характер, воля сильная,душа, которая на волю рвется, к небу, к звездам,
не только плотскими утехами зажата,
мне бы глоток свободы испытать -
под синим небом пархать на крыльях,
но роль была друга-родить наследника престола-великого царя.
Филипп любил меня,
тут не могу сказать, иль упрекнуть его.
Но смуту зародили слухи.
Особенно чутки бываю уши у царя,
когда ему под видом добрых дел
сливают в уши грязь.
Не знаю кто,
ведь много, кто хотел меня оклеветать.
Поэтому Филипп не доверял мене,
и сыну завещал казну, а не престол.
Ведь много значит то,
что принято сейчас считать доверенным лицом.
Но Сурик был рожден на свет
и много повидал
и сам хотел того, чтобы отец его признал,
хотел он доказать,
что не было вины его , что он собою стал.
И впрочем дров не мало при этом наломал.
Но стоило б признать отцу достойно сына,
то было бы иное творенье мира.
Но судьбы решены, ничто не изменить,
лишь можно изложить, немного подбодрить.
Трагедия его, ну сына моего, была в том, что он любил отца и мать,
об этом бы мечтать родителям всех сыновей и дочерей.
А если семя проронили, сомньем душу заразили,
стремленьем доказать мальчишку наградили,
доказать свои права.
Для мальчика иного все кончилось бы сурово,
он бы не смог пытать судьбу за гриву и за хвост,
но только не мой сын.
Мой сын пошел вперед
решая судьбы мира,
и не было ему преграды в этом деле,
не знал дороги он назад
и спутники его как душа и кровь
едины вместе были,на всем пути его.
Но если б хоть одно мы слово проронили,
о том, что сын не богом был зачат,а что он сын царя ,
то может быть ему и слава не нужна была.
Смотрите сами вам решать,
судить иль на престол сажать.
Но не было в моем роду гнилого плода.
Жизнь продолжается, смерти нет,
Лишь тишина, спокойствие и благодать-
Целый загробный мир, освещенный светом
Невидимого подземного Солнца-
Гармония не доступная живым
Смирившись со своей судьбою
И осознав всю бренность бытия
Свободно мертвые в живую
Желают блага для тебя
Висячие сады семирамиды
Еще один сегодня умер раб
Без слов пощады, злости и обиды.
Над ним сомкнулся многолапый краб —
Висячие сады Семирамиды.
Влюбленный царь не смог снести упрек.
Он не жалел ни денег, ни рабов
Для радости супруги благородной.
Рабы построят сад в кратчайший срок.
Ты сминаешь рогожу будто тонки шелка.
Не снимаешь поножи - рана слишком страшна.
Приближение ночи вновь пугает тебя,
Заглушить страх не хватит океана вина.
Ночные химеры сомкнут страшный круг.
Словно тени Аида из мрака встают.
Гулко Мойры хохочут, мотая клубок.
Нить закончится вскоре. Известен итог.
Ты устал, ты изношен, обездушен живой.
Ты прощения просишь, но ты не прощен.
Ты желал покорить, только сам покорен.
Как смириться с потерей и с тем, что живой.
И не будет кифара любовно звенеть,
Даже пьяным ты в дудку не станешь дудеть.
Ты забыл,как смеяться. Это хищника рык.
Раболепство противно, но ты так привык.
Ты светильник не тушишь. Догорит до утра,
Чтобы тень мила-друга мимо вновь не прошла.
Бессмертным закланье - слепого старца строка,
Чтоб хоть тенью Патрокла к Ахиллесу свела.
Ворон каркает громко - вечный битвы стервец,
Предвещает всему слишком близкий конец.
Пусть поход завершится у безмолвной реки,
Всем страданьям забвенье, новый шанс для любви.
Тени ночи ложатся у ложа царя,
Утром вновь притворяться, вскочив на коня.
Сдавит шлемом виски, перевесит копье.
Но фаланги все мерно пойдут все равно.
И гетайры привычно голопят вокруг.
Ждут приказа сомкнуть смертоносный свой круг.
Ты великий воитель Ойкумены всея,
Но тоска грудь сжимает, гадюка -змея.
Догорают костры. Лагерь спит до утра.
Утром вновь пробудится, оружьем гремя.
Твой шатер, что дворец для стратега-царя,
Ты о бочке ж мечтаешь, чтоб жить без стыда:
"Ах, безумный мудрец, Диоген, старый плут.
Сам ты мне заслонил жизни солнечный круг.
Ничего не забыл, просто сжег все мечты,
Как тот город прекрасный в безумной ночи.
Как мудрейший тот муж с вод великого Ганга,
Лечь живьем я готов на костер погребальный.
Я не буду кричать. Нет ведь боли сильней,
Чем любимого друга ложе смерти зажечь.
Встать сейчас бы,покинуть проклятый шатер,
Да вояк расспросить: друг,скажи,как живешь?
Было ж время, я раны умел заживлять,
А теперь сам калека от душевных утрат.
Сам его разорву. Эта жизнь мне не в прок.
Пусть сильнейший отважится факел поднять,
Чтоб Великий сын Зевcа огнем воспылал.
Мне не нужен талант, лишь сребристый обол
Положите мне в рот, чтобы старый Харон,
Искандеру Великому лодку нашел,
Ведь сам Александр давно уже мертв".
Александр давно уже мертв Нравится Показать список оценивших
Сквозь воды и пламя,
Сквозь ветер и дым.
Мы будем жить вечно.
Пускай мы сегодня беспечны,
И звуки кифары нам день озаряют,
Мы будем жить вечно.
В охоте с друзьями,
В объятии девы
Мы будем жить вечно.
В раздолье свободы,
В бою на коне,
Мы будем жить вечно.
В огне ли костров,
Иль в пахучих цветах,
Мы будем жить вечно.
И в каждой звезде отразится наш вздох,
И каплей росы напоится песок,
Мы будем жить вечно.
Мы смерти не знаем - лишь вечная жизнь,
Что в песне воспета, тогда будем мы,
Мы будем жить вечно.
Пока не смолкнет песня,
В сердце того, кто последний помнит о нас…
Мы будем жить вечно. Нравится Показать список оценивших
На смерть Никанора, сына Пармениона.
Победы избранник или смерти певец,
Цветочным ковром его будет конец
Пусть красные маки подобно заре
Могилу покроют его на холме.
Пусть бой тот - последний в далёкой земле
Пустынной и дикой, как видится мне,
Победу скуёт из смерти его
Друзья пусть пройдут, не боясь ничего.
прости, что скачут строки, я слишком долго не брала пера.
Давно минули мыслимые сроки, вам воротиться в дом давно пора.
Эпирской шерстью не согреть мне плечи. Огонь волос разлукой погашен.
Дождусь ли я такой желанной встречи? Ответ твой, милый, знаю, предрешен.
Здесь льют дожди, и дико свищет ветер. Пришли немного Персии тепла и, осушая к ночи полный кратер, подумай, как же мать тебя ждала.
Уже не жду. Уже тоскую мирно. Живу детьми твоей родной сестры. В их смехе я ищу, будто невинно, отгласы твоей младой поры.
Я знаю, ты пропустишь эти строки, ища политики заклятые ключи. Я знаю, предостаточно мороки правителю, чтобы не спать в ночи. Не станет мать тревожить понапрасну, интриг свивая тягостный венок. Я без тебя в горах, увы, угасну, к груди прижав лишь образ твой, сынок.
Что ж, я сама когда-то предрешила такой исход, взяв царственный венец. Но я богов отчаянно молила вернуть поход на север под конец. Не будет так, теперь уж точно знаю, что царство света слаще нашей тьмы. Но неужели можно так вот вечно под солнцем жить без ледяной зимы?
Зимой согреться в чувственных объятьях дороже золота чужой нам стороны. Хитон сменив на дорогие платья, неужто позабыл, что не ровны нам те, кто раболепщет перед равным, в лесть обращая дружественный смех, во всех делах стремится быть коварным, чтобы перед троном встать поближе всех.
Все замолкаю, я звучу старухой, я верю, все ты знаешь без меня. Молоссов кровь в том будет мне порукой, что выстоит эллинская броня под натиском персидских маловеров, льстецов, жрецов и мелочных воров. А я ж молиться стану бесконечно, чтоб весь Олимп тебя, сынок, берег.
Текут минуты, тают тихо в вечность, в горах уже пастуший слышен рог. Прощай и знай, что нет таких пределов, куда любовь Мерталы не дойдет.
Нравится Показать список оценивших
Ирина, а что стесняться :) Вот вам сказка :)
Читайте также: