Суета сует пятьсот лет английского афоризма книга
Обновлено: 27.04.2024
Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма
В этой книге читатель найдет немало всевозможных определений, в том числе и несколько определений афоризма. Принадлежат они разным авторам, писались в разное время, однако имеют между собой немало общего.
Лорд Честерфилд: «Сочинители афоризмов, в большинстве своем, красоту мысли ставят выше точности и справедливости».
Сэмюэль Джонсон: «Искусство афоризма заключается не столько в выражении оригинальной и глубокой идеи, сколько в умении в нескольких словах выразить доступную и полезную мысль».
Чарлз Лэм: «Самые блестящие каламбуры — это те, что наименее подвержены глубокому осмыслению».
Сирил Коннолли: «Тот, у кого люди вызывают любопытство, а не любовь, должны писать афоризмы, а не романы…»
Общее здесь — игровой, несерьезный характер афоризмов, их формальное совершенство, примат формы над содержанием. Прочтя эту книгу, читатель, надо думать, убедится: далеко не все афоризмы «наименее подвержены глубокому осмыслению», далеко не все сочинители афоризмов «красоту мысли ставят выше точности и справедливости».
Вместе с тем английские писатели и мыслители правы, подчеркивая, что всякий удавшийся афоризм ставит форму по крайней мере не ниже содержания. И в этом смысле афоризм во многом сродни пародии: он высмеивает, вышучивает — только не литературные клише, а житейские, не литературную прозу, а прозу жизни.
А для этого — сначала «убаюкивает» читателя, то есть использует стандартную, клишированную формулу, которую внезапно, порой всего одним словом, взрывает изнутри, выворачивает наизнанку, переиначивает. Формально — и это тоже роднит его с пародией — афоризм тем удачнее, чем больше он верен банальности по форме и чем меньше по содержанию, по сути. Например, у Уайльда: «По внешнему виду не судят только самые непроницательные люди», или «Надо иметь твердокаменное сердце, чтобы без смеха читать о смерти малютки Нелл». В первом случае Уайльд добавляет в банальную формулировку только частицу «не», во втором меняет «слезы» на «смех». Эффект — налицо.
Подобно тому, как пародия не существует без своего второго плана, без пародируемого материала, афоризмы (вроде приведенных выше) нередко накрепко привязаны к банальности, приевшейся мудрости, которую они, можно сказать, эксплуатируют.
Подобно тому, как пародийное мы порой, не разобравшись, принимаем за пародируемое, т. е. всерьез, за чистую монету, — и афоризм, особенно если он умело составлен, кажется нам поначалу чем-то давно и хорошо известным. Не потому ли даже самая абсурдная мысль, если она облечена в афористически четкую, законченную, непроницаемую форму, может на первый взгляд показаться здравой, выношенной?
Афоризм — во всяком случае, удачный афоризм — это всегда сюрприз. Читателю (или слушателю) может, фигурально выражаясь, быть преподнесен обыкновенный камень, уложенный в нарядный подарочный пакет, а может, наоборот, — драгоценная брошь, завернутая в газетную бумагу.
Разумеется, чтобы состояться, афоризму недостаточно переиначивать банальность. Он должен быть по возможности краток, емок и не только вышучивать пошлость, но и выстроить на ней, ее, так сказать, формальными средствами, свежую, оригинальную мысль. «Жизнь слишком хороша, чтобы ею наслаждаться», — заметил Честертон, не только переиначивая трюизм «если жизнь хороша, мы ею наслаждаемся», но и выражая этим — абсурдным на первый взгляд — заявлением свое глубоко выстраданное кредо, согласно которому философия оптимизма и эстетское наслаждение — вещи совершенно разные.
Итак, программа минимум для афоризма — высмеять пошлость на ее, так сказать, территории, программа максимум — создать емкую, остроумную, парадоксальную идею. Слово «парадокс», под которым понимается обычно суждение, противоречащее здравому смыслу, почему-то используется, лишь когда речь идет об афоризмах Уайльда, Честертона, Шоу, тогда как, строго говоря, никакой афоризм невозможен без парадокса, ибо парадокс здесь — понятие, что называется, формообразующее — это то формальнологическое противоречие, на котором всякий афоризм строится; противоречие между, как уже отмечалось, «банальной оболочкой» и «свежей начинкой», то самое противоречие, что и составляет главный сюрприз для читателя. Слова Уайльда: «Путь парадокса — это путь истины…» могли бы, тем самым, стать еще одним — быть может, самым точным — определением афоризма.
Впрочем, далеко не все включенные в сборник изречения, мысли, рассуждения афористичны и парадоксальны, далеко не все авторы нашей антологии умеют или считают нужным следовать формуле Честертона, писавшего: «Чтобы на истину обратили внимание, ее переворачивают вверх ногами». Многие мысли, с которыми познакомится читатель, не только не «перевернуты вверх ногами», но и, развивая метафору, «твердо, обеими ногами стоят на земле».
Спрятать опции
Установить закладку
+ Настройки
Размер шрифта:
14 | 16 | 18 | 20 | 22 | 24
Ширина текста:
50% | 60% | 70% | 80% | 90% | 100%
Цвет текста:
Установить
Цвет фона:
Установить
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
В сборнике впервые на русском языке представлено богатство и многообразие английской «изреченной мысли» на временном пространстве пяти столетий — мысли не только глубокой, оригинальной, остроумной, но и во многом прозорливой.Фрэнсис Бэкон: другие книги автора
Кто написал Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Суета сует. Пятьсот лет английского афоризма», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
СделатьЧасто материалист и верующий заключают между собой перемирие… однако рано или поздно все равно придется выбирать между этим миром и следующим.
Лучшие книги говорят то, что известно и без них.
Неопровержимый признак гения — его книги не нравятся женщинам.
Когда говорят, что писатель в моде, это почти наверняка означает, что восхищаются им только люди до тридцати лет.
Хорошие романы пишут смелые люди.
Для писателя ссылка, быть может, еще более тяжела, чем для художника, даже для поэта, ведь в ссылке он теряет контакт с живой жизнью, все его впечатления сводятся к улице, кафе, церкви, борделю, кабинету.
Писатели, которые не хотят, чтобы их отождествляли с историческим процессом, либо игнорируют его, либо с ним сражаются. Если они способны его игнорировать, значит, они, скорее всего, глупцы. Если же они разобрались в нем настолько, чтобы вступить с ним в бой, значит, они достаточно умны, чтобы понимать: победы не будет.
Трагедия возникает не тогда, когда добро терпит поражение, а в том случае, когда человек кажется благороднее тех сил, которые его губят.
От популярного писателя ждут, что он все время будет писать одну и ту же книгу, забывая, что тот, кто пишет одну и ту же книгу дважды, не в состоянии написать ее даже один раз.
Когда я сажусь писать, я не говорю себе: «Сейчас я создам шедевр!» Я пишу, потому что хочу изобличить ложь или привлечь внимание людей к какому-то факту. Главное для меня — быть услышанным.
Все писатели тщеславны, эгоистичны, самолюбивы… однако в них скрывается какая-то тайна, таится какой-то демон, которому невозможно сопротивляться, который нельзя постичь… Демон этот — тот же инстинкт, что побуждает ребенка громогласно заявлять о себе…
Автобиографии можно верить, только если в ней раскрывается нечто постыдное.
Невозможно написать ничего толкового, если постоянно не подавлять в себе личное. Хорошая проза — как чисто вымытое оконное стекло…
Большинство революционеров — потенциальные консерваторы…
И католики, и коммунисты полагают, будто их противник не может быть одновременно честным и умным.
Самый быстрый способ закончить войну — это потерпеть поражение.
Худшая реклама социализма (как и христианства) — его приверженцы.
Типичный социалист — это аккуратный маленький человечек, обычно мелкий чиновник и тайный трезвенник, нередко — вегетарианец, который — и это в нем самое главное — ни на что не променяет свое социальное положение.
Политический язык нужен для того, чтобы ложь звучала правдиво, чтобы убийство выглядело респектабельным и чтобы воздух можно было схватить руками.
Пока святые не докажут свою невиновность, их следует считать виновными.
Чтобы видеть то, что происходит прямо перед вашим носом, необходимо отчаянно бороться.
Вожди, которые пугают свой народ кровью, тяжким трудом, слезами и потом, пользуются большим доверием, чем политики, сулящие благополучие и процветание[27].
Если хотите увидеть картину будущего, представьте себе сапог, наступающий на человеческое лицо.
Мне иногда кажется, что цена свободы — это не столько постоянная бдительность, сколько вечная грязь.
Со временем мы придем к убеждению, что консервы — оружие более страшное, чем пулемет.
Все животные равны, но некоторые более равны, чем остальные.
В Европе коммунизм возник, дабы уничтожить капитализм, но уже через несколько лет выродился в орудие русской внешней политики.
Бывают ситуации, когда «неверные» убеждения более искренни, чем «верные».
Они (английские интеллектуалы. — А.Л.) могут проглотить тоталитаризм по той простой причине, что в своей жизни они не знали ничего, кроме либерализма.
Всякий писатель, который становится под партийные знамена, рано или поздно оказывается перед выбором — либо подчиниться, либо заткнуться. Можно, правда, подчиниться и продолжать писать — вот только что?
В любом обществе простые люди должны жить наперекор существующему порядку вещей.
Читайте также: