Пойми хоть раз тоскливое признанье

Обновлено: 05.05.2024

Войти через

Чтобы восстановить пароль, введите адрес электронной почты, указанный при регистрации.

ЖАНРЫ 360
АВТОРЫ 277 274
КНИГИ 654 077
СЕРИИ 25 022
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 414

- Anruf an die geliebte Бетховена ("Пойми хоть раз тоскливое признанье. ") - В златом сиянии лампады полусонной. - Весенее небо глядится. - Как много, боже мой, за то б я отдал дней. - Как ясность безоблачной ночи. - Какая ночь! Как воздух чист. - Какое счастие: и ночь, и мы одни. - Кому венец: богине ль красоты. - Лесом мы шли по тропинке единственной. - Люди спят; мой друг, пойдем в тенистый сад. - На заре ты ее не буди. - Напрасно. - О, долго буду я, в молчанье ночи тайной. - Скучно мне вечно болтать о том, что высоко, прекрасно. - Я пришел к тебе с приветом.

ANRUF AN DIE GELIEBTE БЕТХОВЕНА

Пойми хоть раз тоскливое признанье, Хоть раз услышь души молящей стон! Я пред тобой, прекрасное созданье, Безвестных сил дыханьем окрылен.

Я образ твой ловлю перед разлукой, Я полон им, и млею, и дрожу, И, без тебя томясь предсмертной мукой, Своей тоской, как счастьем, дорожу.

Ее пою, во прах упасть готовый. Ты предо мной стоишь как божество И я блажен; я в каждой муке новой Твоей красы провижу торжество.

В златом сиянии лампады полусонной И отворя окно в мой садик благовонный, То прохлаждаемый, то в сладостном жару, Следил я легкую кудрей ее игру: Дыханьем полночи их тихо волновало И с милого чела красиво отдувало.

Весенее небо глядится Сквозь ветви мне в очи случайно, И тень золотая ложится На воды блестящего Майна. Вдали огонек одинокий Трепещет под сумраком липок, Исполнена тайны жестокой Душа замирающих скрипок, Средь шума толпы неизвестной Те звуки понятней мне вдвое: Напомнили силой чудесной Они мне все сердцу родное. Ожившая память несется К прошедшей тоске и веселью; То сердце замрет, то проснется За каждой безумною трелью. Но быстро волшебной чредою Промчалась тоскливая тайна, И месяц бежит полосою Вдоль вод тихоструйного Майна.

Как много, боже мой, за то б я отдал дней, Чтоб вечер северный прожить тихонько с нею И все пересказать ей языком очей, Хоть на вечер один назвав ее своею,

Чтоб на главе моей лилейная рука, Небрежно потонув, власы приподнимала, Чтоб от меня была забота далека, Чтоб счастью одному душа моя внимала,

Чтобы в очах ее слезинка родилась Та, над которой я так передумал много, Чтобы душа моя на все отозвалась На все, что было ей даровано от бога!

Как ясность безоблачной ночи, Как юно-нетленные звезды, Твои загораются очи Всесильным, таинственным счастьем.

И все, что лучом их случайным Далеко иль близко обьято, Блаженством овеяно тайным И люди, и звери, и скалы.

Лишь мне, молодая царица, Ни счастия нет, ни покоя, И в сердце, как пленная птица, Томится бескрылая песня.

Какая ночь! Как воздух чист, Как серебристый дремлет лист, Как тень черна прибрежных ив, Как безмятежно спит залив, Как не вздохнет нигде волна, Как тишиною грудь полна!

Полночный свет, ты тот же день: Белей лишь блеск, чернее тень, Лишь тоньше запах сочных трав, Лишь ум светлей, мирнее нрав, Да вместо страсти хочет грудь Вот этим воздухом вздохнуть.

Какое счастие: и ночь, и мы одни! Река - как зеркало и вся блестит звездами; А там-то. голову закинь-ка да взгляни: Какая глубина и чистота над нами!

О, называй меня безумным! Назови Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею И в сердце чувствую такой прилив любви, Что не могу молчать, не стану, не умею!

Я болен, я влюблен; но, мучась и любя О слушай! о пойми! - я страсти не скрываю, И я хочу сказать, что я люблю тебя Тебя, одну тебя люблю я и желаю!

Кому венец: богине ль красоты Иль в зеркале ее изображенью? Поэт смущен, когда дивишься ты Богатому его воображенью.

Не я, мой друг, а божий мир богат, В пылинке он лелеет жизнь и множит, И что один твой выражает взгляд, Того поэт пересказать не может.

Лесом мы шли по тропинке единственной В поздний и сумрачный час. Я посмотрел: запад с дрожью таинственной Гас.

Что-то хотелось сказать на прощание,Сердца не понял никто; Что же сказать про его обмирание? Что?

Думы ли реют тревожно-несвязные, Плачет ли сердце в груди,Скоро повысыплют звезды алмазные, Жди!

Люди спят; мой друг, пойдем в тенистый сад. Люди спят; одни лишь звезды к нам глядят. Да и те не видят нас среди ветвей И не слышат - слышит только соловей. Да и тот не слышит - песнь его громка; Разве слышат только сердце да рука: Слышит сердце, сколько радостей земли, Сколько счастия сюда мы принесли; Да рука, услыша, сердцу говорит, Что чужая в ней пылает и дрожит, Что и ей от этой дрожи горячо, Что к плечу невольно клонится плечо.

На заре ты ее не буди, На заре она сладко так спит; Утро дышит у ней на груди, Ярко пышет на ямках ланит.

И подушка ее горяча, И горяч утомительный сон, И, чернеясь, бегут на плеча Косы лентой с обеих сторон.

А вчера у окна ввечеру Долго-долго сидела она И следила по тучам игру, Что, скользя, затевала луна.

И чем ярче играла луна, И чем громче свистал соловей, Все бледней становилась она, Сердце билось больней и больней.

Оттого-то на юной груди, На ланитах так утро горит. Не буди ж ты ее, не буди. На заре она сладко так спит!

Напрасно! Куда ни взгляну я, встречаю везде неудачу, И тягостно сердцу, что лгать я обязан всечасно; Тебе улыбаюсь, а внутренно горько я плачу, Напрасно.

Разлука! Душа человека какие выносит мученья! А часто на них намекнуть лишь достаточно звука. Стою как безумный, еще не постиг выраженья: Разлука.

Свиданье! Разбей этот кубок: в нем капля надежды таится. Она-то продлит и она-то усилит страданье, И в жизни туманной всё будет обманчиво сниться Свиданье.

Не нами Бессилье изведано слов к выраженью желаний. Безмолвные муки сказалися людям веками, Но очередь наша, и кончится ряд испытаний Не нами.

Но больно, Что жребии жизни святым побужденьям враждебны; В груди человека до них бы добраться довольно. Нет! вырвать и бросить; те язвы, быть может, целебны,Но больно.

О, долго буду я, в молчанье ночи тайной, Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный, Перстам послушную волос густую прядь Из мыслей изгонять и снова призывать; Дыша порывисто, один, никем не зримый, Досады и стыда румянами палимый, Искать хотя одной загадочной черты В словах, которые произносила ты; Шептать и поправлять былые выраженья Речей моих с тобой, исполненных смущенья, И в опьянении, наперекор уму, Заветным именем будить ночную тьму.

Ты - мой воздух. и моя вода. Только тобой дышу. только тобой живу. И ни секунды не могу я без тебя. Люблю безумно. Схожу с ума. И лишь твоя я навсегда. — Пойми хоть раз, что в этой жизни шумной, Чтоб быть с тобой, — я каждый миг ловлю. Что я люблю, люблю тебя безумно. Ты слышишь.

Поймут только те кто хоть раз стоял за штативом — Неизвестен

кто хоть раз занимался, тот поймет ! — Традиционная музыка тайского бокса Муэй Тай

Соч. 16 — III. «Пойми хоть раз тоскливое признанье. » Слова Фета А. А. (1872 г.) — Чайковский

Исп.С.Мигай — ЧАЙКОВСКИЙ - "Пойми хоть раз. "

Пойми хоть раз — БОЛЬШАКОВ Алексей

Конечно, Вася! (кто был хоть раз на аэродроме - поймёт) — Браво

Пойми хоть раз — 51. Ал. Иванов (баритон), А. Зыбцев (фортепиано)

Пойми хоть раз — Л. Казарновская (сопрано), Л. Орфёнова (ф-но)

Нет, не надо (feat. DJ Leonid Rudenko) [2013] — Жасмин

Всё как есть. (Про Музыкантов) — Лампасы

кто слышал его хоть раз - поймёт) аж уши режет — Самый противный звук

Хоть раз пойми(SharpBeatz Prod.) — DK-92

75. Пойми хоть раз. сл. А. Фет, чит. А. Долгов — Андрей Долгов.Литературно-поэтический проект: Когда измучен жаждой счастья. А.Фет.

кто хоть раз почувствовал укол любви .тот поймет . — трансик

Льются мысли на бумагу за строкой строка И врятли кто то поймет ну а пока Я сижу один утонул в своих мыслях потерялся вних не поняв жизни смысла хоть немного прожил, но увидел не мало И не раз меня жизнь поломать пыталась Не один раз я с колен — Mc Romon (VLG)

Тихо ночью на степи

Весеннее небо глядится

Весеннее небо глядится
Сквозь ветви мне в очи случайно,
И тень золотая ложится
На воды блестящего Майна.

Вдали огонек одинокой
Трепещет под сумраком липок;
Исполнена тайны жестокой
Душа замирающих скрипок.

Средь шума толпы неизвестной
Те звуки понятней мне вдвое:
Напомнили силой чудесной
Они мне всё сердцу родное.

Ожившая память несется
К прошедшей тоске и веселью;
То сердце замрет, то проснется
За каждой безумною трелью.

Но быстро волшебной чредою
Промчалась тоскливая тайна,
И месяц бежит полосою
Вдоль вод тихоструйного Майна.

Я полон дум, когда, закрывши вежды

Я полон дум, когда, закрывши вежды,
Внимаю шум
Младого дня и молодой надежды;
Я полон дум.

Младенческой ласки доступен мне лепет

Младенческой ласки доступен мне лепет,
Душа откровенно так с жизнью мирится.
Безумного счастья томительный трепет
Горячим приливом по сердцу стремится.

Не отходи от меня

Тихая, звездная ночь

Тихая, звездная ночь,
Трепетно светит луна;
Сладки уста красоты
В тихую, звездную ночь.

Друг мой! в сияньи ночном
Как мне печаль превозмочь.
Ты же светла, как любовь,
В тихую, звездную ночь.

Буря на небе вечернем

Notturno

Ты спишь один, забыт на месте диком,
Старинный монастырь!
Твой свод упал; кругом летают с криком
Сова и нетопырь.

И стекол нет, и свищет вихорь ночи
Во впадину окна,
Да плющ растет, да устремляет очи
Полночная луна.

Теплым ветром потянуло

Теплым ветром потянуло,
Смолк далекий гул,
Поле тусклое уснуло,
Гуртовщик уснул.

В загородке улеглися
И жуют волы,
Звезды частые зажглися
По навесу мглы.

Только выше всё всплывает
Месяц золотой,
Только стадо обегает
Пес сторожевой.

Если зимнее небо звездами горит

Если зимнее небо звездами горит
И мечтательно светит луна,
Предо мною твой образ, твой дивный скользит,
Словно ты из лучей создана.

Полуночные образы реют

Полуночные образы реют,
Блещут искрами ярко впотьмах,
Но глаза различить не умеют,
Много ль их на тревожных крылах.

Полуночные образы воют,
Как духов испугавшийся пес;
То нахлынут, то бездну откроют,
Как волна обнажает утес.

Я долго стоял неподвижно

Шумела полночная вьюга

Шумела полночная вьюга
В лесной и глухой стороне.
Мы сели с ней друг подле друга.
Валежник свистал на огне.

Улыбка томительной скуки

Зачем же за тающей скрипкой
Так сердце в груди встрепенулось,
Как будто знакомой улыбкой
Минувшее вдруг улыбнулось?

Так томно и грустно-небрежно
В свой мир расцвеченный уносит,
И ластится к сердцу так нежно,
И так умилительно просит?

Серенада

За кормою струйки вьются

Фантазия

Что ж молчим мы? Или самовластно
Царство тихой, светлой ночи мая?
Иль поет и ярко так и страстно
Соловей, над розой изнывая?

Иль проснулись птички за кустами,
Там, где ветер колыхал их гнезды,
И, дрожа ревнивыми лучами,
Ближе, ближе к нам нисходят звезды?

На суку извилистом и чудном,
Пестрых сказок пышная жилица,
Вся в огне, в сияньи изумрудном,
Над водой качается жар-птица;

Расписные раковины блещут
В переливах чудной позолоты,
До луны жемчужной пеной мещут
И алмазной пылью водометы.

Листья полны светлых насекомых,
Всё растет и рвется вон из меры,
Много снов проносится знакомых,
И на сердце много сладкой веры.

Недвижные очи, безумные очи

Недвижные очи, безумные очи,
Зачем вы средь дня и в часы полуночи
Так жадно вперяетесь вдаль?
Ужели вы в том потонули минувшем,
Давно и мгновенно пред вами мелькнувшем,
Которого сердцу так жаль?

Не высмотреть вам, чего нет и что было,
Что сердце, тоскуя, в себе схоронило
На самое темное дно;
Не вам допросить у случайности жадной,
Куда она скрыла рукой беспощадной,
Что было так щедро дано!

Как мошки зарею

Как мошки зарею,
Крылатые звуки толпятся;
С любимой мечтою
Не хочется сердцу расстаться.

Но цвет вдохновенья
Печален средь буднишних терний;
Былое стремленье
Далеко, как отблеск вечерний.

< 11 августа 1844 >

Петухи недавно
В третий раз пропели,
С колокольни плавно
Звуки пролетели.

Дышат лип верхушки
Негою отрадной,
А углы подушки
Влагою прохладной.

Свеж и душист твой роскошный венок

Свеж и душист твой роскошный венок,
Всех в нем цветов благовония слышны,
Кудри твои так обильны и пышны,
Свеж и душист твой роскошный венок.

Свеж и душист твой роскошный венок,
Счастию сердце легко предается:
Мне близ тебя хорошо и поется.
Свеж и душист твой роскошный венок.

Давно ль под волшебные звуки

Давно ль под волшебные звуки
Носились по зале мы с ней?
Теплы были нежные руки,
Теплы были звезды очей.

Вчера пели песнь погребенья,
Без крыши гробница была;
Закрывши глаза, без движенья,
Она под парчою спала.

Снился берег мне скалистый

< Конец 1856 или начало 1857 >

Туманное утро

< Конец 1856 или начало 1857 >

Римский праздник

Толпа ликует как ребенок,
На перекрестках шум и гул,
В кистях пунцовых, бодр и звонок,
По мостовой ступает мул.

В дыханьи чары мимолетной
Уже ласкались вкруг меня
И радость жизни беззаботной
И свет безоблачного дня.

< Конец 1856 или начало 1857 >

Цветы

С полей несется голос стада,
В кустах малиновки звенят,
И с побелевших яблонь сада
Струится сладкий аромат.

Цветы глядят с тоской влюбленной,
Безгрешно чисты, как весна,
Роняя с пылью благовонной
Плодов румяных семена.

Сестра цветов, подруга розы,
Очами в очи мне взгляни,
Навей живительные грезы
И в сердце песню зарони.

Вчера я шел по зале освещенной

Вчера я шел по зале освещенной,
Где так давно встречались мы с тобой.
Ты здесь опять! Безмолвный и смущенный,
Невольно я поникнул головой.

И в темноте тревожного сознанья
Былые дни я различил едва,
Когда шептал безумные желанья
И говорил безумные слова.

Всё вокруг и пестро так и шумно

Всё вокруг и пестро так и шумно,
Но напрасно толпа весела:
Без тебя я тоскую безумно,
Ты улыбку мою унесла.

Только изредка, поздней порою,
После скучного, тяжкого дня,
Нежный лик твой встает предо мною,
И ему улыбаюся я.

Певице

Уноси мое сердце в звенящую даль,
Где как месяц за рощей печаль;
В этих звуках на жаркие слезы твои
Кротко светит улыбка любви.

Уноси ж мое сердце в звенящую даль,
Где кротка, как улыбка, печаль,
И всё выше помчусь серебристым путем
Я, как шаткая тень за крылом.

Когда трепещут эти звуки
И дразнит ноющий смычок,
Слагая на коленях руки,
Сажусь в забытый уголок.

И, как зари румянец дальный
Иль дней былых немая речь,
Меня пленяет вихорь бальный
И шевелит мерцанье свеч.

О, как, ничем неукротимо,
Уносит к юности былой
Вблизи порхающее мимо
Круженье пары молодой!

Чего хочу? Иль, может статься,
Бывалой жизнию дыша,
В чужой восторг переселяться
Заране учится душа?

Anruf an die geliebte Бетховена

Пойми хоть раз тоскливое признанье,
Хоть раз услышь души молящей стон!
Я пред тобой, прекрасное созданье,
Безвестных сил дыханьем окрылен.

Я образ твой ловлю перед разлукой,
Я, полон им, и млею, и дрожу,
И, без тебя томясь предсмертной мукой,
Своей тоской, как счастьем, дорожу.

Ярким солнцем в лесу пламенеет костер

Ярким солнцем в лесу пламенеет костер,
И, сжимаясь, трещит можжевельник;
Точно пьяных гигантов столпившийся хор,
Раскрасневшись, шатается ельник.

Пусть на зорьке, всё ниже спускаясь, дымок
Над золою замрет сиротливо;
Долго-долго, до поздней поры огонек
Будет теплиться скупо, лениво.

И лениво и скупо мерцающий день
Ничего не укажет в тумане;
У холодной золы изогнувшийся пень
Прочернеет один на поляне.

Свеча нагорела. Портреты в тени

Свеча нагорела. Портреты в тени.
Сидишь прилежно и скромно ты.
Старушке зевнулось. По окнам огни
Прошли в те дальние комнаты.

Нет, не жди ты песни страстной

Поздним летом в окна спальной
Тихо шепчет лист печальный,
Шепчет не слова;
Но под легкий шум березы
К изголовью, в царство грезы
Никнет голова.

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнию твоей.

Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

Что ты, голубчик, задумчив сидишь

Эти слова-то ищу я опять
Все, как звучали они, подобрать.
Верно, ах, верно сказала б ты мне,
В чем этот голос меня укорял.

В дымке-невидимке

В дымке-невидимке
Выплыл месяц вешний,
Цвет садовый дышит
Яблонью, черешней.
Так и льнет, целуя
Тайно и нескромно.
И тебе не грустно?
И тебе не томно?

Истерзался песней
Соловей без розы.
Плачет старый камень,
В пруд роняя слезы.
Уронила косы
Голова невольно.
И тебе не томно?
И тебе не больно?

Одна звезда меж всеми дышит

Одна звезда меж всеми дышит
И так дрожит,
Она лучом алмазным пышет
И говорит:

Не суждено с тобой нам дружно
Носить оков,
Не ищем мы и нам не нужно
Ни клятв, ни слов.

Не нам восторги и печали,
Любовь моя!
Но мы во взорах разгадали,
Кто ты, кто я.

Чем мы горим, светить готово
Во тьме ночей;
И счастья ищем мы земного
Не у людей.

Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури

Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури,
Изрыдалась осенняя ночь ледяными слезами,
Ни огня на земле, ни звезды в овдовевшей лазури,
Всё сорвать хочет ветер, всё смыть хочет ливень ручьями.

Никого! Ничего! Даже сна нет в постели холодной,
Только маятник грубо-насмешливо меряет время.
Оторвись же от тусклой свечи ты душою свободной!
Или тянет к земле роковое, тяжелое бремя?

О, войди ж в этот мрак, улыбнись, благосклонная фея,
И всю жизнь в этот миг я солью, этим мигом измерю,
И, речей благовонных созвучием слух возлелея,
Не признаю часов и рыданьям ночным не поверю!

Солнце нижет лучами в отвес

Солнце нижет лучами в отвес,
И дрожат испарений струи
У окраины ярких небес;
Распахни мне объятья твои,
Густолистый, развесистый лес!

Чтоб в лицо и в горячую грудь
Хлынул вздох твой студеной волной,
Чтоб и мне было сладко вздохнуть;
Дай устами и взором прильнуть
У корней мне к воде ключевой!

Чтоб и я в этом море исчез,
Потонул в той душистой тени,
Что раскинул твой пышный навес;
Распахни мне объятья твои,
Густолистый, развесистый лес!

Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне

Месяц зеркальный плывет по лазурной пустыне,
Травы степные унизаны влагой вечерней,
Речи отрывистей, сердце опять суеверней,
Длинные тени вдали потонули в ложбине.

В этой ночи, как в желаньях, всё беспредельно,
Крылья растут у каких-то воздушных стремлений,
Взял бы тебя и помчался бы так же бесцельно,
Свет унося, покидая неверные тени.

Можно ли, друг мой, томиться в тяжелой кручине?
Как не забыть, хоть на время, язвительных терний?
Травы степные сверкают росою вечерней,
Месяц зеркальный бежит по лазурной пустыне.

Забудь меня, безумец исступленный

Забудь меня, безумец исступленный,
Покоя не губи.
Я создана душой твоей влюбленной,
Ты призрак не люби!

О, верь и знай, мечтатель малодушный,
Что, мучась и стеня,
Чем ближе ты к мечте своей воздушной,
Тем дальше от меня.

Дитя, отри заплаканное око,
Не доверяй мечтам.
Луна плывет и светится высоко,
Она не здесь, а там.

Прежние звуки, с былым обаяньем

Прежние звуки, с былым обаяньем
Счастья и юной любви!
Всё, что сказалося в жизни страданьем,
Пламенем жгучим пахнуло в крови!

Старые песни, знакомые звуки,
Сон, безотвязно больной!
Точно из сумрака бледные руки
Призраков нежных манят за собой.

Пой! Не смущайся! Пусть время былое
Яркой зарей расцветет!
Может быть, сердце утихнет больное
И, как дитя в колыбели, уснет.

Как ясность безоблачной ночи

Как ясность безоблачной ночи,
Как юно-нетленные звезды,
Твои загораются очи
Всесильным, таинственным счастьем.

Лишь мне, молодая царица,
Ни счастия нет, ни покоя,
И в сердце, как пленная птица,
Томится бескрылая песня.

Сны и тени

Сны и тени
Сновиденья,
В сумрак трепетно манящие,
Все ступени
Усыпленья
Легким роем преходящие,

Не мешайте
Мне спускаться
К переходу сокровенному,
Дайте, дайте
Мне умчаться
С вами к свету отдаленному.

Шопену

Романс

И поющим отдаваться мукам
Было слаще обаянья сна;
Умереть хотелось с каждым звуком,
Сердцу грудь казалася тесна.

Но с зарей потухнул жар напевный
И душа затихнула до дна.
В озаренной глубине душевной
Лишь улыбка уст твоих видна.

Я видел твой млечный, младенческий волос

Я понял те слезы, я понял те муки,
Где слово немеет, где царствуют звуки,
Где слышишь не песню, а душу певца,
Где дух покидает ненужное тело,
Где внемлешь, что радость не знает предела,
Где веришь, что счастью не будет конца.

Только в мире и есть, что тенистый

Только в мире и есть, что тенистый
Дремлющих кленов шатер.
Только в мире и есть, что лучистый
Детски задумчивый взор.
Только в мире и есть, что душистый
Милой головки убор.
Только в мире и есть этот чистый
Влево бегущий пробор.

В лунном сиянии

Выйдем с тобой побродить
В лунном сиянии!
Долго ли душу томить
В темном молчании!

Пруд как блестящая сталь,
Травы в рыдании,
Мельница, речка и даль
В лунном сиянии.

Можно ль тужить и не жить
Нам в обаянии?
Выйдем тихонько бродить
В лунном сиянии!

< 27 декабря 1885 >

На рассвете

Что за звук в полумраке вечернем? Бог весть

Я тебе ничего не скажу

Я тебе ничего не скажу,
И тебя не встревожу ничуть,
И о том, что я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть.

Целый день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы
И я слышу, как сердце цветет.

< 2 сентября 1885 >

Всё, как бывало, веселый, счастливый

Всё, как бывало, веселый, счастливый,
Ленты твоей уловляю извивы,
Млеющих звуков впивая истому;
Пусть ты летишь, отдаваясь другому.

Пусть пронеслась ты надменно, небрежно,
Сердце мое всё по-прежнему нежно,
Сердце обид не считает, не мерит,
Сердце по-прежнему любит и верит.

Моего тот безумства желал, кто смежал

Моего тот безумства желал, кто смежал
Этой розы завои, и блестки, и росы;
Моего тот безумства желал, кто свивал
Эти тяжким узлом набежавшие косы.

Злая старость хотя бы всю радость взяла,
А душа моя так же пред самым закатом
Прилетела б со стоном сюда, как пчела,
Охмелеть, упиваясь таким ароматом.

Сплю я. Тучки дружные

Сплю я. Безотрадною
Тканью непроглядною
Тянутся мечты;
Вдруг сама, заветная,
Кроткая, приветная,
Улыбнулась ты.

< 19 сентября 1887 >

Не нужно, не нужно мне проблесков счастья

Не нужно, не нужно мне проблесков счастья,
Не нужно мне слова и взора участья,
Оставь и дозволь мне рыдать!
К горячему снова прильнув изголовью,
Позволь мне моей нераздельной любовью,
Забыв всё на свете, дышать!

Гаснет заря в забытьи, в полусне

< 29 декабря 1888 >

Чуя внушенный другими ответ

Чуя внушенный другими ответ,
Тихий в глазах прочитал я запрет,
Но мне понятней еще говорит
Этот правдивый румянец ланит,
Этот цветов обмирающих зов,
Этот теней набегающий кров,
Этот предательский шепот ручья,
Этот рассыпчатый клич соловья.

Во сне

Сомнений нет, неясной нет печали,
Всё высказать во сне умею я,
И мчит да мчит всё далее и дале
С тобою нас воздушная ладья.

Запретили тебе выходить

Запретили тебе выходить,
Запретили и мне приближаться,
Запретили, должны мы признаться,
Нам с тобою друг друга любить.

Я не знаю, не скажу я

Я не знаю, не скажу я,
Оттого ли, что гляжу я
На тебя, я всё пою,
И задорное веселье
Ты, как легкое похмелье,
Проливаешь в песнь мою,

< 11 декабря 1890 >

Только месяц взошел

< 11 февраля 1891 >

Мы встретились вновь после долгой разлуки

Мы встретились вновь после долгой разлуки,
Очнувшись от тяжкой зимы;
Мы жали друг другу холодные руки
И плакали, плакали мы.

Но в крепких незримых оковах сумели
Держать нас людские умы;
Как часто в глаза мы друг другу глядели
И плакали, плакали мы!

Люби меня! Как только твой покорный

Люби меня! Как только твой покорный
Я встречу взор,
У ног твоих раскину я узорный
Живой ковер.

Окрылены неведомым стремленьем,
Над всем земным
В каком огне, с каким самозабвеньем
Мы полетим!

И, просияв в лазури сновиденья,
Предстанешь ты
Царить навек в дыханьи песнопенья
И красоты.

Читайте также: