От былины до считалки бахтин
Обновлено: 14.11.2024
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 277 271
- КНИГИ 654 077
- СЕРИИ 25 022
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 412
НАПУТСТВЕННОЕ СЛОВО
У кого какое занятие, у кого какая любовь. Я вот всю жизнь занимаюсь собиранием произведений устного народного творчества и больше всего это и люблю.
Я люблю в одиночку приехать в какую-нибудь незнакомую деревню. Начинаешь обживаться. Люди спрашивают, интересуются: зачем, мол, пожаловали? И очень удивляются, что приехал за песнями, за сказками, за частушками. Объясняю, как важно записать и сохранить старое, то, что постепенно уходит из жизни.
— Зачем? — возражают. — Вон наши песни на пластинках, по радио поют.
— А на пластинки, на радио откуда они попали? Тоже, наверное, кто- нибудь записал и привез в город.
Слово за слово. И всегда находится мрачный человек:
— Не туда приехали. Может, в других деревнях что и есть, а у нас ничего такого нет.
Но я это все давно слышал. Обращаюсь к какой-нибудь неприметной старушке, которая стоит поодаль, но внимательно слушает, или, наоборот, к самой бойкой девчонке-заводиле.
— А эту песню у вас пели?
— Ну, — обычно говорят, — ее-то мы знаем. Так ее все знают.
Но недоверие уже сломлено. Люди улыбаются, вспоминая молодые годы, гулянья, песни, танцы.
— Больше танцевали кадриль, — скажет одна.
— И ланцы, — добавит другая (медленный танец лансье — ланцы — был в моде без малого два века назад).
— Барыню плясали! — весело крикнет третья да и запоет тут же на радость всем присутствующим:
Барыня, барыня,
Иринья Ивановна,
Долго хаты не топила,
Много сору накопила.
Идти .было к дяденьке
Да попросить лошаденьки.
— Это когда под язык плясали, — пояснит та неприметная старушка, которая, замечаю, становится все более и более приметной (значит, настоящая песенница!). — Гармони не было, так под свои песенки.
— Ну, вспомнила, — скажет девчонка, — когда это было!
Но как бы далеко ни ушла жизнь, есть что-то такое дорогое, такое близкое душе в разговорах о родной старине.
И вот на следующее утро уже полдеревни приветствует тебя как хорошего знакомого. Появляются не только сочувствующие, но и ревностные помощники, приятели. А уезжаешь — провожают друзья. И долгие годы — бывает, и пять, и десять, и пятнадцать лет — идут потом праздничные поздравления из Ленинграда в эту деревню и из деревни в Ленинград. Другой раз и гости приедут оттуда. И сам съездишь.
Как-то я участвовал в радиопередаче «Встречи с интересными людьми».
«Каких интересных людей встречали вы?» — спросили меня.
И я поначалу затруднился ответить. А потом одно за другим стали наплывать воспоминания о необыкновенных людях, вернее, о людях, вообще-то говоря, для родных, для знакомых обыкновенных, но мне казавшихся необыкновенными. Не знаменитости какие-нибудь, не те, о ком много говорят и пишут. Только соседи знают, что вот тетка Марья была голосистой молодухой, когда- то на свадьбы ходила старшей подружкой и сейчас в праздник под настроение может спеть, а дядя Гриша — великий мастер по части баек.
Когда я начинал, сразу после войны, только бумага и карандаш были. А теперь чудо-магнитофоны. Вернусь домой и сижу часами: поют, разговаривают, смеются живыми голосами мои недавние собеседницы-старушки (всё больше старушки!). Да какие песни-то!
Далеким-то мой миленький далёко,
Ой да на чужой да сторо.
Ой да на чужой старонке,
На чужой-то на дальней на сторонке,
Ой во городе да в Пари.
Ой во городе в Париже,
Не во славном-то в городе в Париже
Ой гусары да стоя.
Ой гусарики стояли.
Русские войска пришли в Париж, разгромив Наполеона, в 1814 году. Сколько же лет этой песне? Но услышал-то я ее в 1977 году, в Ленинграде, от уроженки Архангельской области замечательной песенницы Клавдии Ивановны Притыкиной.
Как хорошо, что удалось встретить Клавдию Ивановну, записать, сохранить для науки, для всех людей эту и многие другие ее песни!
В 1946 году, в первую же в моей жизни поездку за произведениями устного народного творчества, мне посчастливилось познакомиться с выдающимся сказочником XX века Ильей Давыдовичем Богатыревым. Он рассказал больше ста сказок, баек.
— Жил-был Нестерка, и была у него детей шестерка.
Я слышал неистощимых частушечниц в Новгородской области, записывал фольклор в Карелии, на Урале, в Сибири, когда за окном мороз в сорок градусов, а в избе не продохнуть от жарко натопленной печи.
Удивительные люди, знатоки, мастера, творцы народного искусства, веселые умельцы живут везде.
Как-то ленинградские газеты вдруг заговорили о том, что в деревне Лампо- во стоят избы с особенно интересной резьбой. Я знаю эти места — деревни Остров, Орлино, Дружная Горка, Лампово. В каждой из них есть чем полюбоваться. Однако ламповские избы выделяются. У них украшены не только наличники окон, но и балконы, и передняя стена, и конек крыши, и даже круглые окна жилых чердачных помещений — светелок. Во всем этом чувствуется единая художественная школа. Оказывается, в Лампове жили выходцы с Севера — из Архангельской и Вологодской губернии. И дома они строили по-своему. Хозяева сохраняют старые резные доски и нередко переносят их на новые постройки.
Однажды стоял я и смотрел на такой дом.
— Да, вот это мастера были, — говорю, чтобы вовлечь в разговор старика, который отдыхал на скамеечке. — Теперь, наверно, так никто не сделает?
— Это почему же?—обиделся он. — Давай, я тебе точно таких же досок нарежу. У меня и инструмент, и трафареты — всё есть. Ну, заказывай, что ли?
Я пообещал: буду строить дом — обязательно обращусь к нему.
В этих же деревнях, совсем неподалеку от Сиверской, где всегда полно дачников и как будто бы ничего деревенского уже не осталось, живет немало хороших песенниц.
В 1957 году несколько вечеров провел я в избе 87-летней Софьи Яковлевны Абент — бабушки Софьи, как ее величали в деревне Орлино Гатчинского района. Кстати, название этой деревни жители связывают с именем Петра I. Рассказывают, что он был там на охоте, подстрелил орла, оттого, мол, и деревню так назвали.
А потом один старик показал дом.
— Вот здесь останавливался Репин. У этого окна он сидел, когда рисовал.
Мы поднялись в светелку. Осмотрели Орлинское озеро, берег.
— Будете в Ленинграде, — сказал старик, — поищите ту картину, узнаете на ней нашу местность.
В соседнем поселке Дружная Горка и теперь еще работает стекольный завод, основанный в начале прошлого века. Сюда были приглашены немецкие и шведские мастера. Видно, если судить по фамилии, и бабушка Софья — потомок тех мастеров. На старом кладбище близ Орлина мне не раз встретилась эта фамилия — Абент.
Всю жизнь бабушка Софья работала. С десяти лет стала ходить на стекольный завод в Торковичи. Получала 25 копеек в день. С девяти-десяти лет пошли на фабрику и ее дочери. Я точно записал ее слова:
— Сливочное масло видели два раза в год — на пасху и на рождество, а в будни — и хлеб, как шоколад, был. На работу, на целый день брали с собой бутылку чаю и два куска хлеба, смоченные постным маслом.
А какие там и сейчас живут искусники! Во многих избах можно видеть местные изделия — графины, внутри которых сидят красногребенные петухи, люстры с затейливыми подвесками.
Ни с чем не сравнимое удовольствие — неторопливо шагать по широкой, пустынной с утра дороге или по узенькой тропке, соединяющей соседние деревни. Синеют дальние леса, сверкает придорожный ручей, густо пахнет цветущий луг.
НАПУТСТВЕННОЕ СЛОВО
У кого какое занятие, у кого какая любовь. Я вот всю жизнь занимаюсь собиранием произведений устного народного творчества и больше всего это и люблю.
Я люблю в одиночку приехать в какую-нибудь незнакомую деревню. Начинаешь обживаться. Люди спрашивают, интересуются: зачем, мол, пожаловали? И очень удивляются, что приехал за песнями, за сказками, за частушками. Объясняю, как важно записать и сохранить старое, то, что постепенно уходит из жизни.
— Зачем? — возражают. — Вон наши песни на пластинках, по радио поют.
— А на пластинки, на радио откуда они попали? Тоже, наверное, кто- нибудь записал и привез в город.
Слово за слово. И всегда находится мрачный человек:
— Не туда приехали. Может, в других деревнях что и есть, а у нас ничего такого нет.
Но я это все давно слышал. Обращаюсь к какой-нибудь неприметной старушке, которая стоит поодаль, но внимательно слушает, или, наоборот, к самой бойкой девчонке-заводиле.
— А эту песню у вас пели?
— Ну, — обычно говорят, — ее-то мы знаем. Так ее все знают.
Но недоверие уже сломлено. Люди улыбаются, вспоминая молодые годы, гулянья, песни, танцы.
— Больше танцевали кадриль, — скажет одна.
— И ланцы, — добавит другая (медленный танец лансье — ланцы — был в моде без малого два века назад).
— Барыню плясали! — весело крикнет третья да и запоет тут же на радость всем присутствующим:
Барыня, барыня,
Иринья Ивановна,
Долго хаты не топила,
Много сору накопила.
Идти .было к дяденьке
Да попросить лошаденьки.
— Это когда под язык плясали, — пояснит та неприметная старушка, которая, замечаю, становится все более и более приметной (значит, настоящая песенница!). — Гармони не было, так под свои песенки.
— Ну, вспомнила, — скажет девчонка, — когда это было!
Но как бы далеко ни ушла жизнь, есть что-то такое дорогое, такое близкое душе в разговорах о родной старине.
И вот на следующее утро уже полдеревни приветствует тебя как хорошего знакомого. Появляются не только сочувствующие, но и ревностные помощники, приятели. А уезжаешь — провожают друзья. И долгие годы — бывает, и пять, и десять, и пятнадцать лет — идут потом праздничные поздравления из Ленинграда в эту деревню и из деревни в Ленинград. Другой раз и гости приедут оттуда. И сам съездишь.
Как-то я участвовал в радиопередаче «Встречи с интересными людьми».
«Каких интересных людей встречали вы?» — спросили меня.
И я поначалу затруднился ответить. А потом одно за другим стали наплывать воспоминания о необыкновенных людях, вернее, о людях, вообще-то говоря, для родных, для знакомых обыкновенных, но мне казавшихся необыкновенными. Не знаменитости какие-нибудь, не те, о ком много говорят и пишут. Только соседи знают, что вот тетка Марья была голосистой молодухой, когда- то на свадьбы ходила старшей подружкой и сейчас в праздник под настроение может спеть, а дядя Гриша — великий мастер по части баек.
Когда я начинал, сразу после войны, только бумага и карандаш были. А теперь чудо-магнитофоны. Вернусь домой и сижу часами: поют, разговаривают, смеются живыми голосами мои недавние собеседницы-старушки (всё больше старушки!). Да какие песни-то!
Далеким-то мой миленький далёко,
Ой да на чужой да сторо.
Ой да на чужой старонке,
На чужой-то на дальней на сторонке,
Ой во городе да в Пари.
Ой во городе в Париже,
Не во славном-то в городе в Париже
Ой гусары да стоя.
Ой гусарики стояли.
Русские войска пришли в Париж, разгромив Наполеона, в 1814 году. Сколько же лет этой песне? Но услышал-то я ее в 1977 году, в Ленинграде, от уроженки Архангельской области замечательной песенницы Клавдии Ивановны Притыкиной.
Как хорошо, что удалось встретить Клавдию Ивановну, записать, сохранить для науки, для всех людей эту и многие другие ее песни!
В 1946 году, в первую же в моей жизни поездку за произведениями устного народного творчества, мне посчастливилось познакомиться с выдающимся сказочником XX века Ильей Давыдовичем Богатыревым. Он рассказал больше ста сказок, баек.
— Жил-был Нестерка, и была у него детей шестерка.
Я слышал неистощимых частушечниц в Новгородской области, записывал фольклор в Карелии, на Урале, в Сибири, когда за окном мороз в сорок градусов, а в избе не продохнуть от жарко натопленной печи.
Удивительные люди, знатоки, мастера, творцы народного искусства, веселые умельцы живут везде.
Как-то ленинградские газеты вдруг заговорили о том, что в деревне Лампо- во стоят избы с особенно интересной резьбой. Я знаю эти места — деревни Остров, Орлино, Дружная Горка, Лампово. В каждой из них есть чем полюбоваться. Однако ламповские избы выделяются. У них украшены не только наличники окон, но и балконы, и передняя стена, и конек крыши, и даже круглые окна жилых чердачных помещений — светелок. Во всем этом чувствуется единая художественная школа. Оказывается, в Лампове жили выходцы с Севера — из Архангельской и Вологодской губернии. И дома они строили по-своему. Хозяева сохраняют старые резные доски и нередко переносят их на новые постройки.
Однажды стоял я и смотрел на такой дом.
— Да, вот это мастера были, — говорю, чтобы вовлечь в разговор старика, который отдыхал на скамеечке. — Теперь, наверно, так никто не сделает?
— Это почему же?—обиделся он. — Давай, я тебе точно таких же досок нарежу. У меня и инструмент, и трафареты — всё есть. Ну, заказывай, что ли?
Я пообещал: буду строить дом — обязательно обращусь к нему.
В этих же деревнях, совсем неподалеку от Сиверской, где всегда полно дачников и как будто бы ничего деревенского уже не осталось, живет немало хороших песенниц.
В 1957 году несколько вечеров провел я в избе 87-летней Софьи Яковлевны Абент — бабушки Софьи, как ее величали в деревне Орлино Гатчинского района. Кстати, название этой деревни жители связывают с именем Петра I. Рассказывают, что он был там на охоте, подстрелил орла, оттого, мол, и деревню так назвали.
А потом один старик показал дом.
— Вот здесь останавливался Репин. У этого окна он сидел, когда рисовал.
Мы поднялись в светелку. Осмотрели Орлинское озеро, берег.
— Будете в Ленинграде, — сказал старик, — поищите ту картину, узнаете на ней нашу местность.
В соседнем поселке Дружная Горка и теперь еще работает стекольный завод, основанный в начале прошлого века. Сюда были приглашены немецкие и шведские мастера. Видно, если судить по фамилии, и бабушка Софья — потомок тех мастеров. На старом кладбище близ Орлина мне не раз встретилась эта фамилия — Абент.
Всю жизнь бабушка Софья работала. С десяти лет стала ходить на стекольный завод в Торковичи. Получала 25 копеек в день. С девяти-десяти лет пошли на фабрику и ее дочери. Я точно записал ее слова:
— Сливочное масло видели два раза в год — на пасху и на рождество, а в будни — и хлеб, как шоколад, был. На работу, на целый день брали с собой бутылку чаю и два куска хлеба, смоченные постным маслом.
А какие там и сейчас живут искусники! Во многих избах можно видеть местные изделия — графины, внутри которых сидят красногребенные петухи, люстры с затейливыми подвесками.
Ни с чем не сравнимое удовольствие — неторопливо шагать по широкой, пустынной с утра дороге или по узенькой тропке, соединяющей соседние деревни. Синеют дальние леса, сверкает придорожный ручей, густо пахнет цветущий луг.
Каждый разговор с людьми открывает что-то новое для тебя. Каждая встреча — это новая надежда. А вдруг. И какую радость испытываешь, когда наконец после долгих странствий и поисков действительно приходит удача:
Тащи сюда ладью!
К пристани — ладью!
К тому месту, где она отдохнет!
Трижды добро пожаловать.
Несколько лет назад познакомился я с ребятами из Спировской начальной школы Бокситогорского района Ленинградской области. Школа была очень маленькая: одна учительница и десять—двенадцать ребят, учеников первого, второго и третьего класса. Но они отлично работали и жили интересной жизнью.
Ребята создали уголок истории школы, большой краеведческий музей, в котором были старинные орудия крестьянского труда: деревянная соха, борона, ткацкие станки, изделия из бересты, глины, деревянная посуда. Каждый год вместе с учительницей Екатериной Петровной Антоновой отправлялись они в поход по окрестным деревням за новыми экспонатами для музея. По пути записывали пословицы и поговорки, загадки и частушки, песни и сказки. Потом эти записи они переносили в альбомы, украшали их рисунками.
Однажды я получил от спировцев толстую тетрадь — там было больше тысячи частушек. Ребята присылали свои записи песен, сказок, поговорок.
Их записи были такие точные (они ничего не добавляли от себя, не подправляли!), такие интересные, что некоторые оказалось возможным даже опубликовать.
Иногда ребята говорят: «А зачем записывать песни и сказки — все уже давно записано».
Это верно, что нового, неизвестного науке в настоящее время найти почти не удается, хотя и такие случаи возможны. Например, мой знакомый — собиратель фольклора услышал от одного старика песню Отечественной войны 1812 года, которая ранее не встречалась ученым. Тот воспринял ее от отца. А отец — от своего деда, участника войны. Значит, песня, которой перевалило за полтора века, имела всего двух передатчиков и дошла до нас, надо полагать, в хорошей сохранности.
Но и новые записи уже известных произведений тоже необходимы. Каждая такая запись подтверждает, что старая песня или сказка жива, что ее помнит народ. И еще: если, предположим, одна песня записана двадцать раз, а другая — три, то первую, вероятно, народ больше любит. Науку интересует: а какие песни популярны, что привлекает в них певцов?
Вот, например, песни о Степане Разине, о разницах. Три века назад произошло восстание казачьей бедноты против богатеев! Песни об этом восстании, само имя Разина были под запретом. И все-таки ученые до революции и особенно, конечно, после революции собрали очень много разинских песен — больше, чем о любом другом событии русской истории. Значит, можно с уверенностью сказать: народ любил, помнил своих защитников. Или иначе:
движение, восстание, которое возглавил Степан Тимофеевич Разин, было действительно народным.
Ученые составляют карты распространения того или иного произведения или даже целого жанра *. Скажем, схема распространения былин на территории страны выявила любопытную закономерность: былины чаще всего записывались на путях, по которым шла новгородская колонизация. Значит, они были очень распространены в древнем Новгороде. Фольклор.
Уже не раз встретилось нам слово «фольклор». Мы знаем: это устное народное творчество. Прежде чем двигаться дальше, нужно получше разобраться в том, что же это такое — устное народное творчество.
Устное. А еще бывает письменное. Письменное художественное творчество — это литература. Велика ли разница между устным творчеством и письменным? Ведь и песни, и сказки, и загадки нередко можно увидеть в книге. А предположим, стихи Пушкина каждый из нас слышал в устном исполнении, в исполнении чтецов, певцов или любителей поэзии и музыки.
Но разница есть. И очень большая.
Когда ведущий концерт объявляет: сейчас артист такой-то прочтет стихотворение Некрасова «Несжатая полоса», мы уверены — артист прочтет именно то, что написал Некрасов:
Поздняя осень, грачи улетели.
Лес обнажился. Поля опустели.
Попробуй-ка он сказать: «Лес обнажился. Луга опустели»! В зале немедленно зашумят, зашикают, станут поправлять. В любой момент легко проверить по книге — точно или неточно прочел актер стихотворение.
Есть даже такое понятие: авторское право. Закон охраняет это право. Никто не может напечатать стихотворение Сергея Есенина или роман Льва Толстого со своими поправками, дополнениями, вообще с какими-либо отклонениями от авторского текста.
Фольклор возник тогда, когда письменности еще не было. Фольклорное произведение не закреплялось на бумаге. Оно передавалось от человека к человеку устно. Вернее сказать: оно и живет, существует только в тот момент, когда его исполняют; если оно не передается, не исполняется, не звучит, — оно умирает, его как бы нет совсем.
Книга же может лежать хоть год, хоть десять лет. А потом расскажет все, что хотел рассказать автор, тому, кто снимет ее с полки и прочитает. Египетские папирусы и глиняные таблицы вавилонян ученые прочитали через несколько тысяч лет.
Итак, первое отличие фольклора от литературы, устного искусства слова от письменного: устная форма существования.
Конечно, после изобретения письменности появилась возможность записать песню, сказку или былину. Но все равно — пока песня, сказка или былина живут естественной жизнью, они живут, передаваясь из уст в уста. Так же как чтение — нормальная форма усвоения литературного произведения (хотя, бывает, его и рассказывают), устное исполнение — оказывание, пение — нормальная форма и жизни, и усвоения фольклорного произведения (хотя его порой можно и прочитать). Фольклорное произведение, распространяемое устно, и фольклорное произведение, записанное, напечатанное, — это все равно что
живая жизнь и фотография: на снимке запечатлен какой-то миг, но жизнь от этого не остановилась, продолжается дальше.
Как же живут фольклорные произведения?
Зададим себе такой вопрос: можно ли предположить, что фольклорное произведение, проходя через тысячи и миллионы уст, из конца в конец страны, переходя от одного поколения к другому, не меняется, как не меняется стихотворение Пушкина «Зимний вечер», которое когда-то учили наизусть наши бабушки и дедушки, а теперь учат советские школьники?
Ну, во-первых, ему легко изменяться, потому что текст не закреплен на бумаге. Во-вторых, это произведение как бы не имеет автора, оно безымянное. В фольклоре ведь не существует авторского права. Кто-нибудь когда-нибудь обязательно что-то спутает, заменит забытое слово своим, хотя тоже, может быть, подходящим. Наконец, человек может просто ослышаться, неверно понять слово — он же на слух его воспринимает.
В примере, который я сейчас приведу, расхождение в начальных стихах очень схожих свадебных песен, на мой взгляд, объясняется именно этими причинами.
Вот песня, записанная в Ленинградской области:
Поле, полечко,
Убита дорожка каблучкам 1 Ну и кто эту дорожку убивал?
Убивал дорожку Коля-господин,
Убивал дорожку Владимирович,
Он все ко Наденьке ходючи.
А эта опубликована около ста лет назад:
Из поля, поля-полечка,
Увита дорожка ковричком.
Кто эту дороженьку увивал?
Увивал дороженьку удалой молодец,
Свет Иванушка да Семенович,
Ко тестю ездючи.
«Увита» дорожка и «убита» — звучит, особенно в пении, почти совсем одинаково. Сближаются по звучанию и слова «каблучкам» и «ковричком». Передано не точно, но, в общем, и не бессмысленно: дорожка, увитая ковром, вместо дорожки, убитой, утоптанной каблуками. Изменение это никакого влияния на содержание не оказывает, оно случайно.
Мы можем предположить, откуда и ковер тут появился. Более полный текст этой песни записан в конце прошлого века на Севере. Там начало такое:
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 277 271
- КНИГИ 654 077
- СЕРИИ 25 022
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 412
ЛитМир - Электронная Библиотека > Бахтин Владимир > От былины до считалки
Добавить похожую книгу
Автор: Бунковская Зоя Павловна
Похожа
Непохожа
8 (1)
Автор: Садовников Дмитрий Николаевич
Похожа
Непохожа
Автор: Владимир "Varmanemo"
Похожа
Непохожа
От былины до считалки
Автор: Бахтин Владимир
Серии: Школьная библиотека
Оценка: 10 ( 1 )
Количество страниц: 53
Книга закончена
Язык книги: Русский
Издатель: Детская литература
Город печати: Ленинград
Год печати: 1982
Выберите формат скачивания:
| djvu | QR код | Размер: 12,9 Мбайт | Добавлено 11 ноября 2015, 17:53 |
| fb2 | QR код | Размер: 9,9 Мбайт | Добавлено 11 ноября 2015, 17:52 |
Рассказы о жанрах фольклора, о встречах с интересными исполнителями, о собирателях фольклора
Читайте также: