Девиз фильма пятый элемент
Обновлено: 27.11.2024
18 марта празднует день рождения режиссер Люк Бессон, а 19 марта — актер Брюс Уиллис (сегодня ему исполнилось 65). Отмечая это соседство, вспоминаем текст Михаила Трофименкова из ноябрьского номера ИК за 1997 год — о классической сегодня картине «Пятый элемент». Трофименков, впрочем, критикует «Элемент» на поле киберпанка и иронизирует по поводу неумелой политической корректности, но предсказывает волну сказок о том, что «все будет хорошо».
Люк Бессон выполнил на пять с плюсом задачу, сформулированную перед ним несколько лет назад руководством кинокомпании «Гомон» — Николя Сейду, Филипом Мейналем и другими: создать европейский аналог голливудской суперпостановки, конкурентоспособный в финансовом плане. «Гомон» вообще относится к понятию «европейское кино» с плохо скрываемым презрением: это кино, построенное на диалогах, которое якобы можно без ощутимых потерь смотреть по телевидению. Секрет Голливуда для них заключается в выборе такой изобразительной фактуры, которая при переносе на домашний экран утрачивает свою привлекательность. Ниагарский водопад, перегон через прерии 100 000 бизонов или звездные сражения — вот тот тип зрелища, который заставит потребителя покинуть насиженное кресло и стакан виски, подвергнуться риску застрять в автомобильной пробке и выложить $10 за билет в кино.
Премьера «Пятого элемента», вышедшего на экраны пяти стран мира в день каннского просмотра, воспринималась «изнутри» как хороший триллер. Среди французских коллег было немало таких, кто предсказывал фильму Бессона коммерческую неудачу на фоне выхода обновленной версии «Звездных войн» или фильма Тима Бёртона «Марс атакует» (1996). Но уже результаты первой недели проката заставили интеллектуальную критику зайтись в приступе бессильной ярости. «Либерасьон» отвела три первые полосы феномену «Пятого элемента»: эстетические достоинства картины не обсуждались, словно их и не было. Основной вопрос, сформулированный журналистами, звучал примерно так: неужели французы столь глупы, что проект Бессона удовлетворил их подсознательные ожидания? «Гомон» торжествовал, а Бессон покровительственно похлопывал по плечу «вечного негодяя» Гари Олдмана, который благодаря удачливому французу получил возможность снять и представить в каннском конкурсе квазидокументальную квазиавторскую «чернуху» — «Не глотать» (1997). Что же касается критики, то с подкупающей откровенностью о ее месте высказался Брюс Уиллис на каннской пресс-конференции: дескать, никто из серьезных людей киномира критику не читает, нужны — для рекламы — только электронные масс-медиа.
Итак, с бухгалтерской точки зрения, Европа способна конкурировать с Голливудом на его заповедной территории. Как обстоит дело с точки зрения эстетической?
«Пятый элемент», несомненно, зрелище, способное доставить искреннее наслаждение. Мириады летательных аппаратов снуют на множестве уровней между небоскребами (хочется сказать «космоскребами») будущего. Костюмы от Готье к лицу и змеерукой оперной диве, и чернокожему эстрадному певцу неочевидной половой принадлежности, который «впервые делает это с людьми». Брюс Уиллис вроде бы и копирует свой обычный актерский перформанс, но самого искушенного зрителя не покидает ощущение, что это именно перформанс, а не простая аэробика. Вопрос, заданный на пресс-конференции: не собирается ли Уиллис сыграть в шекспировском спектакле или фильме, — не звучит как издевка или подхалимаж. Этот — сможет: его актерский темперамент сродни какому-нибудь Макдуфу или Глостеру в яростной, варварской интерпретации. Неочевидный актерский талант уроженки Киева Милы Йовович с лихвой компенсируется ее внешними данными, особенно после гримобработки: хороша, свежа, тянет на амплуа «воплощенное совершенство» (так ее именуют едва ли не все персонажи фильма). Бластеры стреляют, люди-носороги умирают, что еще нужно для счастья?
Смущает другое. «Пятый элемент» не то чтобы стоит вне мейнстрима современного фантастического кинематографа, но старается достаточно механически и потому неубедительно совместить его элементы с французской сказочной традицией — от Шарля Перро до Жака Деми — и требованиями политической корректности. Корректность эта для француза Бессона — нечто чужое, непрочувствованное, и поэтому он удовлетворяет ее требования почти комически. В финале мир спасают — совместно с костоломом Уиллисом и «вечной женственностью» Милой — мальчик в еврейской кипе, старый священник и уже упоминавшееся чернокожее Нечто. Есть в этой скороговорке подкупающая европейская наивность — доказать всему миру, что и мы рыбу ножом не кромсаем. Сложнее даются Бессону отношения с мейнстримом, конкретнее говоря, с господствующим со времен «Бегущего по лезвию» (1982) киберпанком.
Состояние современной цивилизации оснований для оптимизма дает немного. Любая футурологическая фантазия проецирует на будущее логическое развитие актуальных процессов. Киберпанк — населенный ублюдками и мутантами, полулюдьми-полукомпьютерами мир, где информационный фетишизм соседствует с неосредневековым варварством, и все это в декоре постэкологического мира — самая убедительная реконструкция будущего, причем не столь отдаленного. Декоративная сторона «Пятого элемента» — мегаполисы, экспансия масскульта в межпланетное пространство, племена воинов-мутантов и тому подобное — позволяет причислить фильм именно к киберпанковскому направлению. Однако киберпанк по определению направление нонконформистское, подрывное: попытка проекции собственно панковского лозунга «Никакого будущего» — в наступившее-таки будущее.
Мир Бессона противоречив, поскольку его внешние приметы внешними и остаются. В благополучном будущем ни таких мегаполисов, ни таких мутантов быть не может. Будущее же Бессона — это прекрасный новый мир без всяких кавычек. Все идет как положено, разве что проблем с уличным, пардон, воздушным движением прибавилось. Власть вполне разумна и мудра. Религия на месте, отели на космических станциях, конечно, оскорбят вкус «эстетов» и не всякому по карману, однако народ доволен. И настырная мама дозванивается герою Уиллиса в самые неподходящие моменты, например, когда в последние секунды фильма он, наконец, совокупляется с Милой — и не где-нибудь, а в реанимационной барокамере. Такой образ будущего Земли мог создать разве что советский фантаст типа Ивана Ефремова. Привычная антиутопия сменяется хорошо забытой утопией. Зло приходит издалека — из туманности Андромеды, — но хранители Добра (Мила Йовович напоминает распространенных в советской фантастике, начиная с «Бани», идеальных женщин прекрасного коммунистического далека) начеку. На Земле же агентов Зла, с которыми стоило бы побороться всерьез, почти что и нет. Разве можно воспринимать всерьез Зорга (Гари Олдман) с кокетливой челочкой, окруженного всяческими электронными примочками (включая розового слона, поглаживающего его хоботом в минуты душевного раздрая), но беззащитного перед вишневой косточкой? Люди-носороги, конечно, подгадили человечеству, сбив инопланетный корабль с Милой, но в конечном счете искупили свою вину: несчастные люди-дикари, которых посланцы коммунистической Земли если не перевоспитают, то живо перестреляют.
Можно иронизировать и дальше, если бы не одно «но»… Мейнстрим в фантастическом жанре, мейнстрим «Робокопа» (1987), «Джонни Мнемоника» (1995), «Нирваны» (1997) — соединение интеллектуальной моды с коммерческим успехом. Если «народ» голосует франками и долларами за утопию, не означает ли это, что он устал от антиутопий? И хочет верить, что будущее есть? Оптимизм — отнюдь не авторская характеристика Люка Бессона. Его предыдущие урбанистические фильмы — «Подземка» (1985), «Никита» (1990), «Леон» (1994) — вполне безнадежны, а дебютная «Последняя схватка» (1983) — классика раннего киберпанка. И если чуткий к порывам бизнес-ветра режиссер снимает сказку о том, что «все будет хорошо» и поцелуй красавицы спасет человечество, не означает ли это смену приоритетов всего фантастического кинематографа?
Эта работа французского режиссёра Люка Бессона вышла в 1997 году и стала самой яркой картиной, которую создавал Бессон!
Сюжет фильма все прекрасно помнят - планете Земля угрожает огромный Астероид (Истинное Зло) и нужно доставить на планету защитное оружие, состоящие из 5-ти элементов, которое спасёт Землю.
Четыре элемента - это Камни, треугольные столбики, каждый их которых отвечает за одну Стихию:
Первый на картинке - Вода, чтобы активировать этот камень герои используют воду.
Второй на картинке - Воздух, именно его активировали первым, прошептав слова над камнем и вызвав дуновение ветра.
Третий на картинке - Земля, его активировали песком, в пустыне сойдёт за землю.
Четвёртый на картинке - Огонь. С его активацией было сложнее всего, смогли активировать последней зажженной спичкой.
И все четыре элемента объединяет Пятый элемент! Он самый важный.
А что же было Пятым элементом?
С четырьмя Элементами понятно - Вода, Воздух, Земля, Огонь. Большинство говорит, что Пятым элементом была Лилу, девушка, которую играла актриса Мила Йовович, но это не совсем так. Лилу была вместилищем, как 4 камня со стихиями.
« Пятый элемент » Люка Бессона — один из самых популярных фильмов 90-ых в жанре фантастики. Он рассказывает о далёком будущем нашей планеты, которой угрожает большая опасность. 2263 год, к Земле летит Великое Зло (гигантский огненный шар), и остановить его может необычная девушка по имени Лилу (Милла Йовович).
Она и есть тот самый пятый элемент, объединив в вокруг себя другие четыре, Лилу способна дать отпор надвигающемуся злу.
В фильме Люк Бессон есть много скрытых деталей, не заметных на первый взгляд. Это, например, зацикленность на цифре "5". У Корбена Далласа остаётся пять баллов на лицензии, Зорг останавливает бомбу на пятой секунде, шоу Руби Рода начинается в пять, учёный просит президента подождать пять минут и так далее.
Корбен, Лилу и мультипаспорт. Кадр из фильма «Пятый элемент» Корбен, Лилу и мультипаспорт. Кадр из фильма «Пятый элемент»Ещё одна скрытая деталь заключается в элементах (огонь, вода, воздух, земля). Лилу сама в фильме называет себя пятым элементом, тут вопросов нет. Но что если другие центральные герои тоже символизируют остальные стихии? Давайте разбираться.
Вода — это несомненно будет инопланетянка по имени Дива Плавалагуна , оперная певица, выступающая на космическом круизном лайнере «Флостон Пэрадайз» на орбите океанической планеты Флостон. Она синего цвета и её имя переводится, как " голубая лагуна ". Всё указывает на то, что именно она олицетворяет стихию воды.
Земля — эта стихия относится к Бильбо Бэггинсу священнику Вито Корнелиусу (Иэн Холм). Вито принадлежит к древнему религиозному ордену защитников Земли, в котором знания о камнях стихий и Великом Зле передаются из поколения в поколение.
Воздух — Руби Род (Крис Такер) самый вероятный представитель этой стихии. Он ветреный, эпатажный, болтливый ведущий популярного радио-шоу, транслирующий свой эфир на 5 миллиардов слушателей. Радио-шоу выбрано не спроста, так как сигнал транслируется по воздуху, в отличие от других способов вещания.
Огонь — и вот мы подобрались к самому главному персонажу. Не должно быть сомнений, что Корбен Даллас символизирует огонь.
Корбен просыпается после кошмара. Кадр из фильма «Пятый элемент» Корбен просыпается после кошмара. Кадр из фильма «Пятый элемент»Сцена знакомства с Корбеном начинается с его сна, где ему снится кошмар со взрывами и вспышками огня. Но сам персонаж никак по началу не соответствует огненной стихии. Он погряз в личных проблемах и семейных неурядицах. У него ничего не ладится в личной жизни.
И, кстати, свой день он начинает с поисков огня (спички). Перед тем как найти коробок со спичками, он сначала находит два пустых. Что намекает на то, что у него нет огня. Можно сказать, это некая метафора по отношению к Корбену.
Эти спички ещё сыграют свою роль в конце фильма, представляя собой настоящее "чеховское ружьё" (приём в драматургии). Финал « Пятого элемента » показывает рост персонажа, у которого получилась в итоге активировать огонь и самому понять свою природу.
Не просто так Руби Род во время своего радио-шоу всё время сравнивает Корбена Далласа с огнём: " Дамочки, сегодня он зажжёт мир! "; " Он настолько горячий, что вы растаете! "; " Корби, нам нужен огонь! " и в том же духе.
Руби Род не доволен Корбеном. Кадр из фильма «Пятый элемент» Руби Род не доволен Корбеном. Кадр из фильма «Пятый элемент»В конце фильма, наоборот, герои расстроены, что у них нечем активировать камень огненной стихии, у них нет огня (в прямом смысле, об этом говорит Руби). И тут приходит Корбен Даллас.
Ещё заметно то, что у каждого (почти) персонажа, его элемент соответствует цвету одежды, которую они носят. Дива Плавалагуна — синий (вода). Вито Корнелиус — коричневая ряса (земля). Корбен Даллас — оранжевая майка (огонь). Руби Род — на самом деле воздух не имеет цвета, поэтому Руби одет в разные эпатажные наряды, что можно отнести к ветреной натуре.
Понятно, что это всего лишь теория. Но учитывая любовь Люка Бессона к символизму в его фильмах, можно предположить, что режиссёр не просто так приводит параллели между главным героем и огнём.
Один из самых ярких режиссёров 90-ых, снявший множество отличнейших фильмов – Люк Бессон, в 1997 году выпускает один из своих лучших фильмов — фантастический боевик «Пятый элемент». На момент выхода картина была самой дорогой из снятых за пределами Голливуда. Общий бюджет составлял 100 миллионов долларов, при сборах в 263 миллиона. Не стоит даже и говорить сколь сильный культовый статус кинофильм приобрёл в нашей стране. Трудно найти хотя бы десяток людей, что никогда не слышали историю про колоритного Корбена и хрупкую, но в то же время сильную Лилу, спасающих мир от неминуемой гибели от рук абсолютного зла. Я, с детства знаю этот фильм наизусть и готов смотреть его ещё хоть раз двадцать подряд с любого места, и мне никогда не надоест.
Читайте также: