Без права на славу во славу державы чей девиз

Обновлено: 27.11.2024

А на войне как на войне, А до войны как до войны,
В. С. Высоцкий.

Моя пародия.
Без права на славу во славу державы и реквием там!

На войне, как на войне, жить под именем чужим, и во всём, всегда, везде, жизнь прожить, назло судьбе.
Сложно ль это или просто, на вопрос, одни вопросы, быть не тем, кем ты родился, с жизнью прошлой распроститься.
Говорить не те слова, улыбаться не тогда, жить легендой жизни новой, стать в ней стержнем и основой.
Жить не там где бы хотелось, каждый день вновь неизвестность, каждый день по краю жизни, похороненным, при жизни.

Жить во славу лишь Отчизны, память в угол всю загнать, в жесте, слове, всё забыть и другим всю жизнь прожить.
Жить и быть, а не казаться, и с Отчизною расстаться, не на день, и не на два, быть в ней стёртым навсегда.
Путь, что избран, иль стезя, путь пройти, прожив не зря, и в архиве лишь строка, псевдоним до смерти дня.
Где на Родине нет фото, где вся жизнь и сплошь работа, и нигде нельзя сказать, выпивать и ни хмелеть.

А страна совсем чужая, твоей жизнью новой станет, жить до смертного одра, будешь в ней и навсегда.
Боль, утрату, всё забыть, всё стереть, похоронить, знать удел такой и твой, он дарован лишь судьбой.
Жизнь прожить и не казаться, жизнь прожить, не оступиться, пьяным быть и не напиться, на себя, на жизнь, не злиться.
Не надеяться на что-то, без оглядки на кого то, жизнью жить, она одна, жить, лишь Родине служа.

И всегда, во всем, везде, стать своим в чужой стране, знать о ней, как о родной, стать своим, хоть волком вой.
А эмоции свои, на всю жизнь, до дна, в архив, когда плакать, улыбаться, а потом наоборот, путь избрал, иди вперёд.
На войне, как на войне, жить под именем чужим, и во всём, всегда, везде, жизнь прожить, назло судьбе.
Без права на славу, во славу державы, и строчка в архиве, как реквием там, девиз сей негласный, известен лишь вам.

На войне , как войне . Это так .
Один из моих прадедов ?
Просто крестьянин . Пахал Сеял .
К нему пришли , забрали , увели .
Исчез .

Адам Александрович Сойкин (его сын поступил
И закончил с отличием училище ВМФ _"Фрунзе"
-Стал красным морским командиром .
Не была там , ( мне рассказали родственики
Все имена отличников - выбиты ( там есть доска
Почета . ( сама не видела , сказали есть - такое .

На выходе из Финского залива в Балтийское море
Есть такое- ( может не все знают ..
На тральщике - разминировал проходы для наших "Щук"
Для выхода в Балтийское море .
Есть такие ( были такие подлодки , кто не знает ..
Подорвался кораблик . Не стало .. и красного командира
Лежит теперь этот мой дед , или прадед (уже и запуталась..
в родственных связях . На Пискарёвке (отдельные могилки есть там для военных .

Вот такие дела , во славу державы . Cтрочка на стене в училище , и могилка .

Спасибо Лео . Доброго вечера !

Татьяна,
спасибо вам за отзыв и за историю вашего рода.
Всего вам доброго и успехов.

"Нас к монархии готовят, или ждёт страну разлад?"

Век двадцатый, век проклятый, век величия побед, нас, страну, ломали больно, чрез колено, не как всех.
Мы страну всю развалили, что б собрать её в кулак, и Гулаг мы пережили, что б на фронт всем снова встать.
И в Гражданскую мы бились, брат на брата, отец с сыном, за идею и за власть, что б страну опять собрать.
Стали строить мы заводы и силком в колхоз пришли, НЭП отправили мы за борт, нам идеи дороги.

Не успели, не сложилось, укрепить тогда страну, нам войну всем навязали, мы Гулаг почти прошли.
Снова рухнула держава, мы катились до Москвы, под Москвой мы насмерть встали, честь страны мы сберегли.
А потом аж до Берлина мы протопали пешком, и Берлин мы снова взяли, как Суворов брал его.
Вся страна была в разрухе, ну, а дел невпроворот, щит мы ядерный создали, защитились от господ.

В космос дверь мы всем открыли, а потом разлад пришёл, мы опять недоглядели, кто во власть тогда пришёл.
Мы сломались очень быстро и предали всё и вся, как в семнадцатом продали, вновь страну, да и себя.
Время катит по спирали, но куда идём все мы, нас к монархии готовят, или ждёт страну разлад?
Весь народ живёт надеждой, по былому вновь грустит, равноправия желает, олигархов к чёрту сбыть.

На это произведение написано 5 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

День 20 декабря 1920 года, когда председатель Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Феликс Эдмундович Дзержинский подписал Приказ о создании Иностранного отдела ВЧК, считается днем рождения внешней разведки, преемницей которой теперь является Служба внешней разведки Российской Федерации.

Сегодня Российской разведке исполняется 80 лет.

Можно немало рассказывать о ее славных делах, направленных на срыв планов подрывной деятельности иностранных государств против нашей страны, на борьбу с угрозой фашизма и фашистской агрессией, на создание и сохранение послевоенного паритета, — однако в силу специфики деятельности этой организации всего рассказать нельзя будет никогда. Так же как нельзя будет назвать имена многих из тех людей, которые навсегда связали свою жизнь с разведкой.

Однако сегодня, в день юбилея, на страницах "Красной звезды" выступает действующий разведчик, прошедший путь от оперативного работника до резидента, возглавлявший ряд оперативных подразделений центрального аппарата разведки, а ныне — старший консультант Службы внешней разведки Российской Федерации, председатель Совета ветеранов СВР генерал-лейтенант Александр ГОЛУБЕВ. В прошлом году Указом Президента РФ ему в числе первых было присвоено почетное звание "Заслуженный сотрудник органов внешней разведки Российской Федерации"

— Александр Титович, время сейчас такое, что, даже празднуя юбилей, следует не подводить итоги, а определять свое место в обществе, перспективы на будущее. Жизнь изменилась столь круто, что наша разведка лишилась даже своего "главного противника". Хотя при этом вряд ли у вас уменьшилось количество работы. А как изменились ее направления?

— Основная задача разведки — постоянно отвечать на вопросы, возникающие у руководства страны в ходе реализации политики в той или иной сфере — остается неизменной. А насчет того, что количество нашей работы увеличивается, вы абсолютно правы. Обстановка в мире тревожная: нарастает военная, террористическая опасность, разрослась международная преступность, получает широкое распространение связанная с нею ползучая смерть — наркотики. Встают различные экологические проблемы, причем настолько серьезные, что впору уже задумываться о сохранении самой жизни на Земле. Люди пытаются бороться со злом и в одиночку, и сообща, в том числе — по нашей линии. Разведывательные органы Российской Федерации все активнее включаются в борьбу с организованной международной преступностью, с терроризмом и наркобизнесом, распространением ядерного и других видов оружия массового уничтожения, незаконной торговлей оружием.

- Раньше, однако, все задачи решал мощный КГБ — "щит и меч" Советского Союза. Теперь вместо Комитета существует несколько различных силовых ведомств, и разведка, в частности, выделена в отдельную структуру. Как эта самостоятельность сказывается на вашей работе?

— Даже когда разведка именовалась Первым Главным управлением (ПГУ) КГБ СССР, она была абсолютно самостоятельным подразделением. Ведь это Служба, которая затрагивает важные государственные интересы, помогает решать многоплановые проблемы. Кстати, штаб-квартира СВР переехала за кольцевую дорогу задолго до того, как был расформирован КГБ. То, что в период реформы органов госбезопасности Служба оказалась выделенной в самостоятельное ведомство, я думаю, помогло ей не растерять своих позиций. Разведка в отличие от других спецслужб избежала болезненных реорганизаций и сохранила как людской, так и оперативный потенциал.
В рамках КГБ осуществлялась хорошая координация между подразделениями и ПГУ, которая в принципе сохраняется и теперь. Барьеры не появились. Мы как сотрудничали, так и сейчас взаимодействуем во всех наших делах, касающихся обеспечения государственной безопасности.
Насколько я знаю в рамках своей компетенции, постоянно проводятся рабочие встречи, обмен информацией, что определено соответствующими регламентирующими документами. Нужно учитывать и то, что сейчас различные ведомства имеют за рубежом свои представительства, и отсутствие взаимодействия может вносить большой диссонанс в правильность принятия решений, в оценки касающихся нас вопросов.

- В период развала КГБ — будем называть вещи своими именами — разведку возглавлял Евгений Примаков. Известно, что в вашем ведомстве и сейчас к нему относятся с огромным уважением. Почему?

— Можно сказать, что именно Евгений Максимович сумел спасти Службу от губительных реформ, а его последующая работа в разведке стабилизировала ситуацию. Она способствовала введению в новых условиях научного подхода к разведывательной деятельности, помогла сохранить кадры, содействовала в целом выполнению разведкой своих задач.
Впрочем, заслуга тут не только Примакова. У него ведь был целый ряд заместителей, людей, которые шли с ним в одном строю. Если бы начался какой-то разлад между ними, то это, конечно, разведке на пользу не пошло бы.

- Александр Титович, если откровенно, были опасения в известные времена, что разведку постараются уничтожить?

— В истории нашей страны бывало всякое. Думаю, многие из оперативного состава, особенно те наши коллеги, которые работают за границей, в том числе и их помощники, вспомнили те времена, когда отзывали, репрессировали. Но, слава Богу, благодаря усилиям тех, кто новую жизнь устанавливает, в том числе и самим разведчикам, и руководству разведки, на этот раз такого не произошло. А в целом руководство разведки и основной коллектив профессионалов оказались стойкими в тех условиях, когда над нашей организацией навис дамоклов меч. -

- В общем, разведка есть, она действует, говорят, достаточно эффективно. А вот что она делает в новых условиях? Можно ли приоткрыть завесу секретности над формами и методами вашей работы?

— Давайте исходить из того, что разведка — живой организм и она должна совершенствоваться. Учитывать достижения науки и техники, жизненный уровень людей и все остальное. Иначе ведь не дотянешься до тех проблем, которые надо разрешать инструментом разведки.

В каждой конкретной обстановке приемлемы свои формы работы. И я не скажу, что мы отказываемся от старых, оправдавших себя когда-то форм и методов. Мы их используем, но одновременно и внедряем новые аспекты, пытаемся отслеживать, что есть нового у наших оппонентов, чтобы быть на равных. При этом, однако, следует помнить, что никакая техника не заменит человека.

Агент, помощник разведчика — единственный самый долгосрочный и постоянный фактор в нашей работе.

- Представляется, что раньше такими помощниками становились люди, искренне верящие в коммунистическую идею. Но сейчас, когда Россия строит капитализм, сотрудничество на идейной основе ушло, очевидно, в прошлое?

— Как это ни странно, но сейчас многие с нами снова начинают работать за идею. Идеи, правда, теперь несколько иные.

Во-первых, люди боятся двухполярного мира, когда с одной стороны, Россия, с другой — США, глобальное противостояние. Они выступают за то, чтобы мир был многополярный, чтобы все вместе были.

Во-вторых, их пугает приоритет американцев над Россией, которая ослаблена в последнее время, — они в этом не заинтересованы. Они хотят, чтобы Россия была мощной державой и противостояла тем же американцам, тем же западникам.

А в-третьих, остаются приверженцы старых позиций социализма и братства, как, например, Джордж Блейк, наш выдающийся разведчик, который работал именно за идею. И таких людей сейчас становится все больше и больше.

Вообще у нас к сотрудничеству никого не принуждают, никого не заставляют, но кропотливо работают над тем, чтобы найти, подобрать себе надежных помощников и выполнять нашу работу там, где это необходимо. Простите, а в какой работе люди не ищут для себя помощников, компаньонов, сторонников своих идей и взглядов?

- Кстати, еще один вопрос относительно новых реалий. Как строятся взаимоотношения нашей разведки со спецслужбами стран СНГ?

— Открою секрет: у СВР со всеми спецслужбами стран СНГ подписаны соглашения, регулирующие наше взаимодействие, наши обязанности по отношению друг к другу. В частности, друг против друга разведку мы не ведем. Это — показатель нашего большого взаимного доверия, и мы этим гордимся.

Между прочим, для кого-то это стало большим разочарованием. Помню, в декабре 1991-го я был в Софии на конференции, которую устраивала американская организация "Разведка и демократия", где выступал с докладом.

Первый же вопрос, заданный мне журналистом CNN, был: "Как вы будете работать против своих вчерашних друзей из стран СНГ?" Я тогда ответил: "Наше будущее я вижу в нашем взаимодействии, взаимопомощи и, может быть, нашей совместной работе против вас, поскольку вы против нас не отказываетесь работать!"

- Достойный ответ! Но вот вы сказали о достигнутом соглашении. Раньше, по-моему, ни о каких документах, как-то регламентирующих деятельность разведки, вообще известно не было. А сейчас говорится, что ваша Служба работает в "правовом поле". Что это означает?

— Как известно, цели и задачи разведки обуславливаются необходимостью обеспечения национальной безопасности и интересов России, что зафиксировано в Законе РФ "О внешней разведке" и утвержденном Президентом России "Положении об СВР". У нас часто бывают депутаты Государственной Думы, наши государственные деятели, руководители министерств и ведомств. К разведке с очень большим вниманием относятся Совет безопасности, Правительство, Президент.

Служба находится под строгим контролем Государственной Думы Федерального собрания, то есть парламентарии определяют выдачу ассигнований на наши нужды. Да, средства выделяются большие — конечно, у американцев больше на два порядка. Но ведь в разведку, как и в науку, чтобы она была эффективной, надо вложить, а потом от нее требовать.

Разведка — организация бюджетная, и налогоплательщик должен знать, на что идут деньги. За свои дела мы в ответе перед обществом и перед каждым человеком.

- А не приводит ли такая открытость к утечке информации?

— Контролируются не формы работы разведки и не каждый шаг каждого разведчика, а результат, отдача и полезность. Не важно для государства, каким плугом крестьянин пашет, какие семена засевает. Важно — сколько зерна дает. И в нашем деле конечный результат не приводит к расшифровке. Скажем, секрет атомной бомбы добыли, а как и откуда, через кого доставали — это уже вас не касается.

- Разведка, как и вся страна, переживает сейчас нелегкие времена. Но почему люди, имеющие великолепное образование, опыт, заграничные связи, знающие по нескольку иностранных языков, остаются служить в разведке, приходят служить в разведку, хотя могли бы найти для себя работу? Какое качество можно считать здесь доминирующим?

— Большой патриотизм — профессиональный и государственный. Помните, как в песне: "Жила бы страна родная. "? И это сознание сидит в душе у наших сотрудников. Есть у нас такой профессиональный девиз: "Без права на славу, во славу державы". Патриотизм существует уже за счет самого подбора кадров, воспитывается характером важнейших государственных задач, которые приходится решать разведчикам по роду их деятельности, той атмосферой, что сложилась в Службе, а также — традициями разведки, которые помнят и продолжают нынешние ее сотрудники.

Конечно, часть наших людей тоже ушла — в частности, в коммерцию. Но большинство при условиях, когда разведчику стало и в материальном, и в моральном, и в других отношениях туговато, все равно работают в разведке, и работают на совесть.

- Кроме многих действительно хороших профессионалов, вынужденных по материальным соображениям покинуть разведку, были и попавшие в нее случайно. Ведь почему, например, иные раньше стремились в разведку? Да чтобы поехать за границу! А сейчас какой смысл, если за рубеж можно уехать запросто, получать при этом в десять раз больше и не подвергаться никакой опасности?

— Люди, работающие сегодня в нашей Службе, понимают, что находятся на переднем крае защитников Отечества, что за ними — огромная страна со сложной судьбой, созданная потом и кровью наших предков. Теперь величие и слава страны, ее процветание и счастье во многом зависят от них — офицеров-разведчиков, тех, кого издавна именуют "бойцами невидимого фронта"

- Легко ли найти таких людей? Известно, что в прежние времена в разведку отбирали только тех, на кого обратили внимание "компетентные органы". А сегодня?

— Наша Служба, как мы уже говорили, стала более открытой — в разумно возможных пределах, разумеется. По инициативе Евгения Максимовича Примакова уже на протяжении нескольких лет в ряде вузов Москвы проводится курс лекций, посвященный разведке.

Первую лекцию, как правило, читает Директор Службы, а затем занятия проводят преподаватели Академии внешней разведки. На эти лекции ходят очень много студентов, в том числе и из других вузов. Как правило, после завершения этого курса многие спрашивают, куда обратиться, чтобы поступить в разведку. Это — одна из форм привлечения людей.

- Допустим, высказал человек желание, а дальше что?

— Ну, одного желания мало. Отбирают способных работать в разведке. Самое главное: не "пребывать в разведке", а именно "работать". С кандидатом на прием в Академию разведки — а туда поступают люди только с высшим образованием — работают минимум в течение полугода. Изучают, проверяют, беседуют.

В общем, очень строгая, четкая система подбора и подготовки кадров, которая совершенствуется с учетом достижений науки и техники. В академию сдают экзамены — по иностранному языку, по другим предметам, проходят тестирование. Кстати, поступающий должен свободно владеть каким-либо иностранным языком, а за время учебы ему дают еще один или два.

- И притом по окончании академии "золотых гор" разведчику никто не обещает.. .

— Не обещают. Более того, сейчас условия для работы действительно нелегкие. В ряде случаев мы сократили численность аппарата — это тоже дает о себе знать. Но ответственность не снизилась. И вот — постучим по дереву — в последнее время мы громких провалов в работе разведки не отмечаем. Это говорит о том, что повышается ответственность работников, в том числе молодежи.

- Кстати, насколько я знаю, многие интересуются, как поступает разведка со своими предателями?

— Правильно интересуются. Я знаю, что люди, даже далекие от разведки, переживают за предательство в наших рядах так же, как и мы сами. Они считают, что разведка — святое дело, и, когда там совершается предательство, это уже по-настоящему страшно.

С предателями поступают так, как принято в цивилизованном государстве: в строгом соответствии с нормами закона. Ну а те из предателей, кто остался за границей, — они наказаны сильнее, чем те, которые сидят здесь. Они ведь там никому не нужны — как бы ни старались доказать обратное. К предателям везде отношение одинаковое. Поэтому, кстати, некоторые сами возвращаются, чтобы отбыть наказание на Родине и заслужить себе прощение. Впрочем, зачем нам сегодня, в день юбилея, говорить об этих отщепенцах?

- Согласен. Поэтому традиционный вопрос: с каким настроением встречают российские разведчики знаменательную дату?

— Мы не разделяем разведку с момента ее создания до сегодняшнего дня. Нельзя выделить разведку советскую, российскую. Разведка есть разведка, и она служит тому государству, которое существует на территории нашей Родины. Разведчики очень переживают неудачи, с которыми сталкиваются государство, общество, народ, переживают вместе с ними все трудности и радуются тому позитивному, что появляется сегодня.

Между тем, мы своим профессиональным взглядом видим, что появляются надежды на улучшение, на то, что наше общество, народ с присущим ему талантом, высокой культурой, умением трудиться, отдавая все свои силы на общее дело, постепенно выходят из кризиса.

Наша задача сегодня — не растерять накопленный десятилетиями профессионализм, совершенствовать его в дальнейшем. Ведь, как подсказывает жизнь, разведка — не такой инструмент, которым государство может пренебрегать. Мы в ответе перед грядущими поколениями, и это не просто красивая фраза, это факт, который должен осознавать каждый. И потому, мне кажется, нынешний юбилей — не только профессиональный, но в полном смысле слова государственный праздник.

ЗАКЛЮЧЁННЫЕ – ВОРЫ, УБИЙЦЫ – ШЕПТАЛИ: «ПАРЕНЬ, ДЕРЖИСЬ, ТЕБЯ СКОРО ОБМЕНЯЮТ, МЫ СЛЫШАЛИ».

20 декабря Служба внешней разведки России празднует 100-летие. Об одном из героев – разведчике-нелегале Алексее Михайловиче Козлове – рассказывает писатель, историк, вице-президент Союза криминалистов и криминологов РФ, с 2000 по 2016 г. зам Генерального прокурора РФ Александр Звягинцев.

Два года назад я был в Йоханнесбурге – участвовал в заседании ежегодной конференции Международной ассоциации прокуроров. Помню, предложили показать тюрьму, где отбывали наказание политзаключённые. Меня это предложение очень заинтересовало. Потрясли чудовищные условия: камера, в которой люди не лежали, а стояли вплотную друг к другу, отсутствие питьевой воды, унитаз, в который они справляли нужду, в нём же стирали свою одежду и пили оттуда воду…

В Гохране России хранится уникальный алмаз в 57 карат. Ему дали имя «Алексей Козлов». Недавно мы сняли фильм об этом замечательном разведчике, которого, к сожалению, уже нет среди нас. Но он, подобно алмазу, проявил невероятную твёрдость в условиях юаровских застенков.

КУРИЦА КАК ЗНАК СМЕРТИ

Раньше ему давали только кружку жидкости, напоминавшую то ли кофе, то ли чай, а чаще – воду, в которой мыли посуду, два куска хлеба и миску каши. А накануне Козлову принесли на ужин курицу. Это был плохой знак. В тюрьме Претории существовал обычай – курица полагалась только накануне смерти. И даже тут действовали правила апартеида: белому смертнику – целая курица, чёрному – половина.

Это был четверг. Казнили по пятницам. В 5 утра вывели и его. Однако не повесили.

Просто показали, как это происходит: приговорённого вздёрнули на виселице, она стояла на втором этаже. Потом люк опустился, казнённый упал вниз. Там стоял доктор Мольхебе, тюремный врач. Он делал, как говорили в тюрьме, «последний шприц» – воздухом в сердце, и человек умирал.

В камере смертников тюрьмы Претории Алексей Козлов провёл полгода. Его пытали и днём и ночью. Били, не давали спать – каждый час будили и выводили на проверку.

Однажды он простоял 26 часов… «Меня заставили стоять, – вспоминал Алексей Козлов. – А потом повели в туалет. По дороге я грохнулся и потерял сознание».

Параша, кровать и стул. Комната – три шага на четыре. На стенах гвоздём нацарапаны прощальные слова тех, кто здесь сидел. В камере был динамик, из него доносились жуткие стоны и крики. Рядом была дверь, откуда выносили трупы повешенных, иногда по 12 в день.

Но самым страшным для Козлова было то, что Москва не знала, где он и что с ним.

«НАСТОЯЩИЙ НЕМЕЦ» ИЗ ВОЛОГДЫ

Разведчик-нелегал Алексей Козлов был командирован Центром в ЮАР в 1977-м.

Задача – выяснить, есть ли у ЮАР атомное оружие. Стало известно, что уже несколько лет в местной научной лаборатории Пелиндаба идут исследования в ядерной области. А в пустыне Калахари, на границе с Ботсваной, советский спутник зафиксировал строительство двух глубоких шахт, которые, по нашим данным, готовили для подземных испытаний. Скважины предназначались под, как называют это профессионалы, холодное испытание «первого изделия» – первой бомбы. Об этом были немедленно проинформированы американцы и французы.

В 1978 г. удалось зафиксировать похожую на атомный взрыв вспышку в Южном полушарии неподалёку от Кейптауна. 22 сентября 1979 г. в Южной Атлантике произошёл ещё один ядерный взрыв. Ни одна из 5 стран, обладавших на тот момент ядерным оружием, испытаний не проводила. Это породило подозрения, что в ЮАР разработали атомную бомбу. Ядерная бомба у страны, где 3 млн белых фактически держат в рабстве 26 млн чёрных!

Разведчик Козлов работал за границей под именем Отто Шмидта. Шмидт – немец, гендиректор крупной фабрики химчистки. По иронии судьбы, «настоящего немца» из него сделал польский еврей Зельман Шмулевич Щерцовский, преподаватель немецкого языка в вологодской школе № 1.

«Железный Зельман» учил не только языку, но и манерам – обращался ко всем ученикам на «вы», устраивал поэтические вечера и спектакли. Зельман Шмулевич ещё упоминал Отто Юльевича Шмидта, нашего знаменитого полярника. Возможно, именно поэтому, став нелегалом, Алексей Козлов долгие годы будет работать под именем Отто Шмидта…

Когда простой вологодский парнишка Козлов приехал поступать в Москву в МГИМО, педагоги в приёмной комиссии удивились: «Откуда вы блестяще знаете немецкий?»

Экзамен по немецкому и решил всё.

Юрий Шевченко, разведчик-нелегал, Герой России, рассказывал мне: «Соученики Алексея Михайловича стали послами в западных странах. Лёша тоже готовился к дипломатической работе. В институте выучил ещё и датский. На преддипломную практику его отправили в Копенгаген, в консульский отдел. Это была первая поездка Козлова за рубеж. Карьера ему была уготована очень хорошая, но, как всегда бывает у нас, Родина вдруг позвала его защищать её безопасность».

В 1959-м на выпускника МГИМО обратили внимание кураторы из Первого главного управления КГБ – пригласили служить во внешней разведке. Он согласился. Началась интенсивная подготовка к выезду за рубеж. Обычно она занимает 5–6 лет. У него она шла ровно 3 года – потому что талантливый человек. Четыре секунды взгляда на страницу газеты – и он читает всё это по памяти.

В 1962-м – первое задание: получить диплом чертёжника в Дании. Обучение в школе технических ассистентов предполагало несколько лет. Однако Козлов освоил профильный курс всего за 3 месяца. Потом совершенствовал немецкий в Штутгарте.

Затем полгода провёл в Ливане – надо было почувствовать себя настоящим немцем.

По легенде, он был немец из Западной Германии.

ПОД ПРИКРЫТИЕМ… ДЕТЕЙ

Из Ливана Козлов перебрался в Алжир, где работал в бюро городского планирования.

Начал обзаводиться надёжными «источниками». Алжир только-только приобрёл независимость от Франции. Козлов устроился чертёжником в швейцарское бюро. И получил доступ к важной политической информации. Туда к нему приехала жена Татьяна. Они поженились в Москве в 1962 г., когда Козлов вернулся из ГДР.

Татьяна, хоть и окончила Московский энергетический институт, тоже была разведчиком-нелегалом. Так что работали они вместе. Супруга осуществляла функции связи с Центром как шифровальщик и радист. Из Алжира они перебрались в Германию как семейная пара.

Чтобы легализоваться в ФРГ, второй раз расписались, но уже по законам страны пребывания. Когда приехали в Германию, вакансий технических чертёжников не нашлось. А на работу устраиваться нужно было. И Козлов пошёл работать чернорабочим в химчистку и прачечную.

Вскоре родился первенец – сын Миша. Рожать Татьяна Борисовна должна была в Германии. Хоть она и хорошо владела немецким, но в процессе родов всё могло случиться. Помните «Семнадцать мгновений весны», как рожала радистка Кэт и кричала по-русски? Но всё обошлось. Через несколько лет родилась дочь Аня. И супруги Шмидт получили настоящие немецкие паспорта – двое детей, солидные люди.

А семья с ребёнком даёт нелегалам очень хорошее прикрытие.

Через какое-то время Козлов-Шмидт стал гендиректором химчистки: прошёл путь от чернорабочего до начальника. Более того, фирма сделала его своим торговым представителем. Он заключал всевозможные контракты, у него появились очень широкие связи. Продолжая вести бизнес, Козлов ездил по всему миру, изучал обстановку, искал перспективные знакомства, налаживал нужные связи. Помимо немецкого и датского освоил английский, французский и итальянский. Сын ходил в детский сад, дочка – в ясли. С родителями дети говорили по-немецки. Русского языка они не знали совершенно – так было надо.

Как немецкий бизнесмен, Отто Шмидт имел возможность посещать государства, с которыми у СССР не было дипотношений, – Испания, Португалия, Израиль, много арабских стран, Южная Корея. Одной из таких стран была Южно-Африканская Республика. В 1950 г. там был принят закон о подавлении коммунизма. После этого отношения с Советским Союзом становились всё более напряжёнными, а в 1956 г. закончились совсем. Козлов быстро стал своим в Малави, единственном африканском государстве, установившем с ЮАР дипломатические отношения.

Он был обаятельным, разговорчивым и щедрым, часто угощал собравшихся пивом за свой счёт. Его стали приглашать на мероприятия, приёмы. И однажды на таком приёме он инициировал соответствующий разговор: мол, говорят, что у ЮАР есть ядерная бомба. Ну какая ядерная бомба в этом, извините, захолустье?! «Рядом со мной сидела одна женщина, – рассказывал сам Алексей Козлов. – Она дремала и вдруг открывает глаза и говорит: «Знаете, мы же в декабре 1976 г. как раз отмечали в Пелиндабе шампанским и всеми деликатесами создание этой атомной бомбы. Мы, – говорит, – сделали её вместе с Израилем». Оказалось, что она была секретаршей генерального директора этой базы в Пелиндабе».

В Пелиндабе заседал мозговой центр, который занимался разработкой атомной бомбы.

Информация о том, что ЮАР имеет собственное ядерное оружие, более того произведены испытания, продолжается работа в этом направлении, ушли в Центр. Эта информация была перепроверена по другим источникам, которые находились и в самой стране, и за её пределами.

Арестовали Алексея Михайловича внезапно, по прилёте в ЮАР, в 1980-м. «Сели в аэропорту, – вспоминал разведчик. – Смотрю в иллюминатор – к нам чёрная машина направляется. Шестое чувство подсказывает: это за мной. Надели на меня наручники, посадили в машину. И повезли в Преторию».

В день задержания разведчика не стало его отца. Он даже не догадывался о провале сына. Он вообще ничего не знал о его работе. Супруги, Татьяны Борисовны, на момент ареста уже не было в живых… В 1970 г. она тяжело заболела, пришлось ей по приказу Центра возвращаться. После смерти жены Козлов стал работать один…

При аресте Козлова обвинили в терроризме. Это означало, что он не имеет права на адвоката, на общение с внешним миром и на получение любой информации. Сразу начались допросы и пытки. Пять дней. Без перерыва. Так когда-то пытали только гестаповцы. У следователя, который допрашивал Козлова, в кабинете висел портрет Гитлера. Алексей Козлов рассказывал: «У него существовала забава: в кабинете стулья были с выгнутыми спинками, так вот мне за спинкой стула стягивали наручниками руки, моя спина выгибалась, и достаточно было ткнуть пальцем, чтобы человек падал. А пол там был бетонный. В общем, руки у меня были все разбиты в кровь. На пятый раз, когда падаешь, теряешь сознание».

Потом перевели в камеру-одиночку. Это была камера смертников. В ней Козлов провёл полгода. Вспоминал всю свою жизнь, близких, родителей, детей, молодость.

А на допросах стоял на своём: я немец, не понимаю, в чём меня обвиняют. Его проверяли на детекторе лжи. На допросы специально приезжали специалисты из внешней разведки Англии, США, Израиля. Его хотели перевербовать, сделать «кротом», двойником. Хотели выколотить из него хотя бы информацию о том, с каким заданием он прибыл в ЮАР, что делал, выяснить методы, способы работы советской разведки. Однако Козлов стоял насмерть. Но однажды его привели на допрос и показали две фотографии. «Это были фотографии – моя и моей жены. Я перевернул мою фотографию. Там написано: «Алексей Михайлович Козлов». Ну, после этого я уже не говорил, что я немец. Честно признался, что, да, являюсь советским гражданином». Больше Козлов не сказал ни слова.

Алексей Михайлович пробыл в тюрьме ЮАР два года. Ему не давали ни газет, ни свиданий, не разрешали слушать радио. К концу первого года у него начала лопаться кожа на руках – из-за недостатка хлорофилла. С 90 он похудел до 57 кг – именно столько весил разведчик, когда его выпустили из тюрьмы в 1982 г. В том, что это когда-нибудь произойдёт, он не сомневался ни секунды…

1 декабря 1981 г. премьер- министр ЮАР Питер Бота выступил по телевидению: «Я официально заявляю, что в нашей тюрьме в Претории находится советский шпион».

После этого Козлова стали выводить на прогулки в тюремный двор. «Помню, посмотрел на солнце – такое счастье! – рассказывал Козлов. – Больше мне ничего не надо было. Заключённые – воры, убийцы – шептали: «Парень, держись, тебя скоро обменяют, мы слышали».

Москва действительно начала готовить обмен. Центр долгое время не знал, что происходит с Алексеем Михайловичем, направлял ему шифровки. Часть из них была перехвачена. Алексею Михайловичу предлагали их расшифровать, но он отказался.

Протоколы допросов Козлова направлялись в ФРГ, поскольку официально он был гражданином этой страны. Из ФРГ «наш источник» передавал эту информацию в ГДР, откуда она поступала Москву. Поэтому в Центре знали, что Козлов никого не выдал.

Козлова меняли «по высокому курсу»: за него одного запросили 10 западногерманских шпионов, арестованных в ГДР и в СССР, а также армейского офицера ЮАР, захваченного кубинцами в Анголе. 28 мая 1982 г. Козлову принесли костюм, рубашку, галстук и повели к замдиректора контрразведки ЮАР генерал-майору Бродерику. «Он сообщил: «Мы тебя готовим к обмену». Я попрощался со своим следователем – полковником Глоем, он крепко пожал мне руку. Сказал: «Извини за всё, что тут с тобой произошло, но мы просто не знали, с кем имеем дело. Но теперь мы узнали, что ты нормальный парень, настоящий мужик», – рассказывал Алексей Козлов.

На прощание тюремщики снова над ним поглумились – по дороге в аэропорт привезли на скалу, где установлен памятник первопроходцам ЮАР – бурам. И сказали: «Мы тебя здесь расстреляем». Расчёт, видимо, был на то, что кто-то в такой ситуации может сломаться. Но Козлов не дрогнул.

Почему же случился провал тогда, в 1980-м? Ведь Козлов был предельно осторожен: объездил 86 стран – везде всё было чисто. Предателем оказался сотрудник внешней разведки, кадровый разведчик Олег Гордиевский. Всё раскрылось в 1985-м, когда Гордиевский сбежал в Великобританию. «Я летел в Москву через Копенгаген, – объяснял Алексей Козлов. – Гордиевский был тогда заместителем резидента. А я встречался с резидентом, мы обменивались документами». «Наш резидент в Дании продемонстрировал Гордиевскому паспорт Алексея Михайловича. Инструкцией это строжайше запрещено. «Ну он же мой зам», – оправдывался потом резидент», – резюмировал в разговоре со мной генерал-майор, ветеран СВР Сергей Яковлев. Всего Гордиевский выдал 25 советских агентов.

После обмена Алексей Михайлович некоторое время работал в центральном аппарате Первого главного управления КГБ СССР. Но потом не выдержал – обратился к Юрию Дроздову, начальнику Управления нелегальной разведки: отправьте, мол, снова работать за рубеж. Дроздов решил рискнуть: «Они же нам тебя отдали, ни в каких разыскных списках ты не числишься. И потом – ни один кретин не подумает, что человек, вытащив голову из петли, опять будет засовывать её обратно. Давай попробуем».

И Алексей Михайлович опять выехал на работу – на целых 10 лет. «Фактически им было создано несколько нелегальных резидентур в странах НАТО. Это настоящий подвиг», – считал разведчик-нелегал, Герой России Юрий Шевченко.

В Москву Алексей Козлов вернулся в 1997 г. До последних дней занимался с молодыми сотрудниками внешней разведки, передавая им свой уникальный жизненный и оперативный опыт. «Слова «патриотизм», «любовь к Родине» для меня святые, – говорил он. – Люди, которые к нам сейчас приходят на работу – а я со многими из них разговаривал, – относятся к этим словам так же, как и я, – как к святым».

В 2000 г. Алексей Михайлович был награждён Звездой Героя России. А получить у разведчиков Героя России непросто. У них же какой лозунг? «Без права на славу, во славу державы».

Читайте также: