Афоризм паскаля о мыслящем тростнике
Обновлено: 04.05.2024
Читая «Мысли» Блеза Паскаля я пыталась понять – в чем притягательность этого, без сомнения глубокого человека? Что притягивает моё внимание, понятно: интерес к философии, мимо которой мы прошли в школьные года.
В моей молодости философия ассоциировалась в основном с марксизмом – ленинизмом, даже на расстоянии вызывала чувство скуки и чего-то совсем далёкого от нашей жизни. Но что могло интересовать в работах этой личности писателей XIX века, более глубоко, чем мы, знакомых с философией?
Первая моя реакция на его «Мысли» была: «Это же про нас!»
Прерывая чтение сына, зачитывала ему целые абзацы, и он так же находил их близкими к сегодняшней жизни.
И тут вспомнился один эпизод из моего послушничества. Наставник предложил мне к рассмотрению два абсолютно противоположных мнения. Я видела правоту в обоих этих высказываниях и растерялась. Мысленно стояла, как буриданов осёл между двумя стогами, и, наконец, взмолилась: «Батюшка, а как же правильно?»
«Думай самостоятельно, всю жизнь «иждивенцем» не проживешь!» - отрезал наставник, - «учителя в миру неправильно вас обучают. Они заставляют заучивать, зачастую ложные истины, но не учат мыслить!»
Вспомнив этот эпизод, я поняла, что такое знакомое напоминали мне размышления Паскаля. Он не просто мыслитель, он… учитель, наставник, психолог. Он держит читателя во взвешенном состоянии между двумя полюсами, он постоянно предлагает смотреть на предмет размышления не просто с двух точек зрения, а объемно воспринимая всю сферу вопроса.
«Я нарисую ему не только видимую вселенную, но и мыслимую необъятность природы в рамке этого атомистического ракурса. Он увидит бесчисленное множество миров, каждый с своим особым небом, планетами, землею таких же размеров, как и наш видимый мир; на этой земле он увидит животных и, наконец, тех же насекомых, и в них опять то же, что нашел в первом; встречая еще в других существах то же самое, без конца, без остановки, он должен потеряться в этих чудесах, столь же изумительных по своей малости, сколько другие по их громадности».
Поняв, что вполне вероятно, писатели классики так же воспринимали Паскаля, как наставника, не просто предлагающего свои мысли к рассмотрению, а обучающего мыслить, я увидела и секрет его влияния: нет ничего более притягательного для писателя, чем мы сами. И нет ничего более сложного и не изученного, чем человек.
«Почему ограничено мое разумение? Мой рост? Моя жизнь почему ограничена она сотнею, а не тысячью лет? По какой причине природа дала мне именно такую продолжительность жизни, почему именно это число, а не другое выбрала она в вечности, перед которою всякие числа теряют свое значение?»
«Почему именно мысли Паскаля оказались востребованы русской интеллигенцией?» - размышляла я. Даже материалист Д.И.Писарев, обвиняя его в «узколобом мистицизме» или Н.А. Добролюбов полемизируя с Паскалем, обращаются к его «Мыслям», хотя и используют их для собственных целей. Обычно потребность полемизировать в нас вызывает та личность, что находится в сфере наших интересов, чьё влияние на себя и ближайшее окружение хочется опровергнуть, а потом установить свои «правила игры» над прахом поверженного противника.
Думаю, насколько бы не разошлись за века представления о христианстве у Западной культуры и Восточной в наивысшей своей точке, в главном духовном своем наполнении, они не могут не совпадать. Ведь источник у всех один – Библия. Как бы ни пытался христианский писатель быть неповторимым в своих работах, он никуда не уйдёт от общих корней, от христианской веры, от среды общих христианских понятий и цитат. И тут неизбежны переклички и совпадения в интересах, даже в процессе полемики. «Что же удивительного после этого, что религия основательно знает то, что дается по мере просвещения?» - пишет в своих «Мыслях» Паскаль.
Все это верно и для поэзии Тютчева. Особенность его лирики заключается в том, что любое его стихотворение можно назвать философским. Пишет ли он о любви, о природе… поэт все равно ищет общий закон существования. Он задается вечными вопросами: что такое жизнь, человек, зачем он живет, что есть счастье, смерть, бессмертие? И отвечая на эти вопросы, выстраивает свой поэтический мир.
Чаще всего в связи с Блезом Паскалем упоминается стихотворение «Певучесть есть в морских волнах».
Обычно указывают на два литературных источника этого стихотворения: на строку из авсониева «Послания Понтию Павлину» и на известное выражение Паскаля о «мыслящем тростнике»
Между тем в последней строфе присутствует цитата из Библии «глас вопиющего в пустыне» (Исайя 40. 3 и рецитация в Мф 3. 3, Мк 1. 3, Лк 3. 4, Ин 1. 23)
Чаще всего цитируются строки, которые заключают в себе слова французского мыслителя: «Человек - всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он - тростник мыслящий. … Пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, ибо сознает, что расстается с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает» (фр. 347, пер. Э.Линецкой)
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
Пифагорейская умиротворенность и барочная по духу и форме мысль о парадоксально соревновательном соотношении «малого» и «великого» противостоят друг другу как «да» и «нет».
Сравнение человека с тростником (камышом) заимствовано из Писания: «И поразит Господь Израиля, и будет он, как тростник, колеблемый в воде» (3 Царств 14. 15); «когда гнет голову свою, как тростник» (Исаия 58. 5); «поразил надмевавшегося насилием и дерзостью, сотрясая его туда и сюда, как тростник» (3 Маккавейская 2.16) (сравните также со скептическим рассуждением из книги Иова: «наши дни на земле тень. Вот они научат тебя, скажут тебе и от сердца своего произнесут слова: поднимается ли тростник без влаги? растет ли камыш без воды? Еще он в свежести своей и не срезан, а прежде всякой травы засыхает» Иов 8. 9 - 12).
Мы можем предположить, что Тютчев меняет «прибрежный» тростник Авсония на «зыбкий», исходя из библейской семантики и подготавливая цитату из Паскаля (текст которого, как было сказано, заключает полемическую отсылку к Писанию). Ясно, однако, что тема музыки сфер и тема высокого (несмотря на видимую ничтожность) достоинства человека вполне позитивны и не могут стать генеральной темой текста, не могут обосновать «души отчаянной протест». В стихотворении есть еще один план реминисценций, который и обеспечивает необходимое обоснование: он связан в первую очередь с самой идеологической коллизией «разлада» между гармонической природой мироздания и дисгармонией человеческого существования.
И от земли до крайних звезд
Все безответен и поныне
Глас вопиющего в пустыне,
Души отчаянной протест?
находит параллель в Библии: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны» (К Римлянам 1. 20). Человек не может дождаться ответа от того, что безответно по природе, но это какая-то предельно открывающая себя безответность «гармоничного», «стройного» и «созвучного» мироздания.
«Человек самая ничтожная былинка в природе, но былинка мыслящая. Не нужно вооружаться всей вселенной, чтобы раздавить ее. Для ее умерщвления достаточно небольшого испарения, одной капли воды. Но пусть вселенная раздавит его, человек станет еще выше и благороднее своего убийцы, потому что он сознает свою смерть; вселенная же не ведает своего превосходства над человеком».
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих – лишь грезою природы.
Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
Рассмотрение всего творчества поэта как целостного текста показывает, что тематическое разделение тютчевской лирики в значительной степени условно: за разными тематическими пластами обнаруживается единый принцип видения мира – философский.
«У него – писал еще первый биограф Тютчева И. Аксаков, – не то что мыслящая поэзия – а поэтическая мысль; не чувство рассуждающее, мыслящее – а мысль чувствующая и живая. От этого внешняя художественная форма не является у него надетой на мысль, как перчатка на руку, а срослась с нею, как покров кожи с телом, сотворена вместе и одновременно, одним процессом: это сама плоть мысли»
Трагическое одиночество в мироздании, трагическая невозможность конечного познания мира, трагедия любви, трагедия смерти, небытия с разных сторон окружают человека. И тщетно ищет он точку опоры в мире тревожащих, скользящих противоположностей:
И, как виденье, внешний мир ушел.
И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию темной.
На самого себя покинут он –
Упразднен ум, и мысль осиротела –
В душе своей, как в бездне, погружен,
И нет извне опоры, ни предела.
Творчество поэта создаёт мысленные переклички со многими цитатами из Блеза Паскаля, не только потому, что Тютчев учился у этого философа, не только потому, что общался в литературной среде цитирующей его, но и потому, что произрастает все наше культурное восприятие мира на общих духовных корнях.
«Пусть, пришедши в себя, человек посмотрит, что представляет он в сравнении со всем бытием, пусть представит себя как бы заблудившимся в этом далеком уголке природы и пусть по этой келье — я разумею вселенную нашу — он научится ценить землю, царства, города, и себя самого, в своем истинном значении».
Читая «Мысли» Блеза Паскаля я пыталась понять – в чем притягательность этого, без сомнения глубокого человека? Что притягивает моё внимание, понятно: интерес к философии, мимо которой мы прошли в школьные года.
В моей молодости философия ассоциировалась в основном с марксизмом – ленинизмом, даже на расстоянии вызывала чувство скуки и чего-то совсем далёкого от нашей жизни. Но что могло интересовать в работах этой личности писателей XIX века, более глубоко, чем мы, знакомых с философией?
Первая моя реакция на его «Мысли» была: «Это же про нас!»
Прерывая чтение сына, зачитывала ему целые абзацы, и он так же находил их близкими к сегодняшней жизни.
И тут вспомнился один эпизод из моего послушничества. Наставник предложил мне к рассмотрению два абсолютно противоположных мнения. Я видела правоту в обоих этих высказываниях и растерялась. Мысленно стояла, как буриданов осёл между двумя стогами, и, наконец, взмолилась: «Батюшка, а как же правильно?»
«Думай самостоятельно, всю жизнь «иждивенцем» не проживешь!» - отрезал наставник, - «учителя в миру неправильно вас обучают. Они заставляют заучивать, зачастую ложные истины, но не учат мыслить!»
Вспомнив этот эпизод, я поняла, что такое знакомое напоминали мне размышления Паскаля. Он не просто мыслитель, он… учитель, наставник, психолог. Он держит читателя во взвешенном состоянии между двумя полюсами, он постоянно предлагает смотреть на предмет размышления не просто с двух точек зрения, а объемно воспринимая всю сферу вопроса.
«Я нарисую ему не только видимую вселенную, но и мыслимую необъятность природы в рамке этого атомистического ракурса. Он увидит бесчисленное множество миров, каждый с своим особым небом, планетами, землею таких же размеров, как и наш видимый мир; на этой земле он увидит животных и, наконец, тех же насекомых, и в них опять то же, что нашел в первом; встречая еще в других существах то же самое, без конца, без остановки, он должен потеряться в этих чудесах, столь же изумительных по своей малости, сколько другие по их громадности».
Поняв, что вполне вероятно, писатели классики так же воспринимали Паскаля, как наставника, не просто предлагающего свои мысли к рассмотрению, а обучающего мыслить, я увидела и секрет его влияния: нет ничего более притягательного для писателя, чем мы сами. И нет ничего более сложного и не изученного, чем человек.
«Почему ограничено мое разумение? Мой рост? Моя жизнь почему ограничена она сотнею, а не тысячью лет? По какой причине природа дала мне именно такую продолжительность жизни, почему именно это число, а не другое выбрала она в вечности, перед которою всякие числа теряют свое значение?»
«Почему именно мысли Паскаля оказались востребованы русской интеллигенцией?» - размышляла я. Даже материалист Д.И.Писарев, обвиняя его в «узколобом мистицизме» или Н.А. Добролюбов полемизируя с Паскалем, обращаются к его «Мыслям», хотя и используют их для собственных целей. Обычно потребность полемизировать в нас вызывает та личность, что находится в сфере наших интересов, чьё влияние на себя и ближайшее окружение хочется опровергнуть, а потом установить свои «правила игры» над прахом поверженного противника.
Думаю, насколько бы не разошлись за века представления о христианстве у Западной культуры и Восточной в наивысшей своей точке, в главном духовном своем наполнении, они не могут не совпадать. Ведь источник у всех один – Библия. Как бы ни пытался христианский писатель быть неповторимым в своих работах, он никуда не уйдёт от общих корней, от христианской веры, от среды общих христианских понятий и цитат. И тут неизбежны переклички и совпадения в интересах, даже в процессе полемики. «Что же удивительного после этого, что религия основательно знает то, что дается по мере просвещения?» - пишет в своих «Мыслях» Паскаль.
Все это верно и для поэзии Тютчева. Особенность его лирики заключается в том, что любое его стихотворение можно назвать философским. Пишет ли он о любви, о природе… поэт все равно ищет общий закон существования. Он задается вечными вопросами: что такое жизнь, человек, зачем он живет, что есть счастье, смерть, бессмертие? И отвечая на эти вопросы, выстраивает свой поэтический мир.
Чаще всего в связи с Блезом Паскалем упоминается стихотворение «Певучесть есть в морских волнах».
Обычно указывают на два литературных источника этого стихотворения: на строку из авсониева «Послания Понтию Павлину» и на известное выражение Паскаля о «мыслящем тростнике»
Между тем в последней строфе присутствует цитата из Библии «глас вопиющего в пустыне» (Исайя 40. 3 и рецитация в Мф 3. 3, Мк 1. 3, Лк 3. 4, Ин 1. 23)
Чаще всего цитируются строки, которые заключают в себе слова французского мыслителя: «Человек - всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он - тростник мыслящий. … Пусть даже его уничтожит Вселенная, человек все равно возвышеннее, ибо сознает, что расстается с жизнью и что слабее Вселенной, а она ничего не сознает» (фр. 347, пер. Э.Линецкой)
Откуда, как разлад возник?
И отчего же в общем хоре
Душа не то поет, что море,
И ропщет мыслящий тростник?
Пифагорейская умиротворенность и барочная по духу и форме мысль о парадоксально соревновательном соотношении «малого» и «великого» противостоят друг другу как «да» и «нет».
Сравнение человека с тростником (камышом) заимствовано из Писания: «И поразит Господь Израиля, и будет он, как тростник, колеблемый в воде» (3 Царств 14. 15); «когда гнет голову свою, как тростник» (Исаия 58. 5); «поразил надмевавшегося насилием и дерзостью, сотрясая его туда и сюда, как тростник» (3 Маккавейская 2.16) (сравните также со скептическим рассуждением из книги Иова: «наши дни на земле тень. Вот они научат тебя, скажут тебе и от сердца своего произнесут слова: поднимается ли тростник без влаги? растет ли камыш без воды? Еще он в свежести своей и не срезан, а прежде всякой травы засыхает» Иов 8. 9 - 12).
Мы можем предположить, что Тютчев меняет «прибрежный» тростник Авсония на «зыбкий», исходя из библейской семантики и подготавливая цитату из Паскаля (текст которого, как было сказано, заключает полемическую отсылку к Писанию). Ясно, однако, что тема музыки сфер и тема высокого (несмотря на видимую ничтожность) достоинства человека вполне позитивны и не могут стать генеральной темой текста, не могут обосновать «души отчаянной протест». В стихотворении есть еще один план реминисценций, который и обеспечивает необходимое обоснование: он связан в первую очередь с самой идеологической коллизией «разлада» между гармонической природой мироздания и дисгармонией человеческого существования.
И от земли до крайних звезд
Все безответен и поныне
Глас вопиющего в пустыне,
Души отчаянной протест?
находит параллель в Библии: «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны» (К Римлянам 1. 20). Человек не может дождаться ответа от того, что безответно по природе, но это какая-то предельно открывающая себя безответность «гармоничного», «стройного» и «созвучного» мироздания.
«Человек самая ничтожная былинка в природе, но былинка мыслящая. Не нужно вооружаться всей вселенной, чтобы раздавить ее. Для ее умерщвления достаточно небольшого испарения, одной капли воды. Но пусть вселенная раздавит его, человек станет еще выше и благороднее своего убийцы, потому что он сознает свою смерть; вселенная же не ведает своего превосходства над человеком».
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих – лишь грезою природы.
Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.
Рассмотрение всего творчества поэта как целостного текста показывает, что тематическое разделение тютчевской лирики в значительной степени условно: за разными тематическими пластами обнаруживается единый принцип видения мира – философский.
«У него – писал еще первый биограф Тютчева И. Аксаков, – не то что мыслящая поэзия – а поэтическая мысль; не чувство рассуждающее, мыслящее – а мысль чувствующая и живая. От этого внешняя художественная форма не является у него надетой на мысль, как перчатка на руку, а срослась с нею, как покров кожи с телом, сотворена вместе и одновременно, одним процессом: это сама плоть мысли»
Трагическое одиночество в мироздании, трагическая невозможность конечного познания мира, трагедия любви, трагедия смерти, небытия с разных сторон окружают человека. И тщетно ищет он точку опоры в мире тревожащих, скользящих противоположностей:
И, как виденье, внешний мир ушел.
И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию темной.
На самого себя покинут он –
Упразднен ум, и мысль осиротела –
В душе своей, как в бездне, погружен,
И нет извне опоры, ни предела.
Творчество поэта создаёт мысленные переклички со многими цитатами из Блеза Паскаля, не только потому, что Тютчев учился у этого философа, не только потому, что общался в литературной среде цитирующей его, но и потому, что произрастает все наше культурное восприятие мира на общих духовных корнях.
«Пусть, пришедши в себя, человек посмотрит, что представляет он в сравнении со всем бытием, пусть представит себя как бы заблудившимся в этом далеком уголке природы и пусть по этой келье — я разумею вселенную нашу — он научится ценить землю, царства, города, и себя самого, в своем истинном значении».
Мудрое, точное, глубокомысленное изречение принадлежит великому литератору и математику одновременно, Блезу Паскалю. Жизнь его, подобно падению звезды, была короткой, но ослепительной. И как звезда дает надежду человеку на исполнение желания, так Паскаль дал надежду человечеству на великое будущее. Ещё в раннем детстве у ребенка проявились феноменальные способности, и отец мальчика всячески старался их развивать. Ежедневные занятия самыми разными науками, постоянная тренировка памяти, знакомство с законами логики и грамматики превратили интересующегося всем мальчика в рационально мыслящего исследователя. Результатом работы неутомимой мысли стали многочисленные открытия и работы в области физики и математики, которыми вот уже четвертое столетие пользуются ученые для продвижения науки вперед. Однажды, по словам самого Паскаля, он пережил мистическое озарение свыше. После этого он отказался от научной деятельности, стал апологетом янсенизма и отдал все силы литературе, направив свое перо на защиту «вечных ценностей». Сочинение, которое задумывалось им как основной труд жизни, было издано после смерти Блеза Паскаля и содержало рассуждения о проблемах религии, взаимоотношениях Бога и человека. Паскаль стремился к нравственному совершенству сам и пытался донести эту мысль до людей, его окружавших. Он отчаянно боролся за справедливость и истину. Именно поэтому Л. Н. Толстой назвал ученого и философа человеком «великого ума и великого сердца».
Называя человека «тростником», Б. Паскаль намекает на его несовершенство: телесное, ведь человек немощен перед могучими силами природы; умственное, поскольку он не в силах многое постичь и объяснить и, наконец, духовное, так как «венец творения» подвержен страстям и именно он породил и наделил именами понятия «несправедливость», «порок», «ложь» и «зло». Но философ видит спасение «слабейшего из творений природы» как раз в том, что он мыслящий. Автор афоризма считает возможным и должным освобождение от недостатков. Основой преображения человека он мыслит нравственность. Первым же, главным условием достижения её – правильное, достойное мышление.
Наше мышление определяет стиль поведения. Поступку предшествует мысль, идея. В толковом словаре находим следующее определение понятия нравственность: «правила, определяющие поведение; духовные и душевные качества, необходимые человеку в обществе, а также выполнение этих правил». Таким образом, достойное мышление является основой нравственности, в первую очередь, потому, что правильные мысли предваряют добрые, заслуживающие одобрения поступки. Из таких поступков складывается поведение порядочного и мудрого человека. Кроме этого, верно мыслящий человек в диалоге с самим собой не ошибется в оценке своих действий, правильно посмотрит на происходящие вокруг него события и явления. Так он станет полноценной личностью и будет трезво оценивать поступки окружающих. А справедливость – на мой взгляд – дочь нравственности. Необходимо отметить, что за мыслью не обязательно следует действие. Слово – вот во что облекается «тончайшая материя» мысли. Эта субстанция принадлежит только человеку, но как только мысль выражена словом, она становится достоянием слушателей. Вынесенная на суд общественности некорректная, пошлая или глупая мысль, произведет негативное воздействие, непременно вызовет разочарование или обиду. А если человек не умеет контролировать свои мысли, он не в силах совладать с собой и в речи.
Люди, которые не задумываются о чистоте своих помыслов, неизбежно совершают дурные поступки. Даже не замечая этого, катятся в бездну безнравственности. Их сознание уподобляется заводу по переработке вторичного сырья, перед которым уже нет задачи создавать новое из полуфабрикатов, коими являются знания и навыки человека. Оно не брезгует и пускает в свои двери разного рода мусор ненужной информации. Жадно пожирая всё, что попадется, жернова механизмов мышления перемалывают эти отходы, давятся ими и ломаются. Забиваются ненужным свободные уголки сознания. Вредная информация пылится на полках, предназначенных для хранения знаний, а потом разлагается, отравляя чистые мысли.
Одним из ярких примеров, подтверждающих правоту слов Паскаля, служит жизнь и творчество Дмитрия Сергеевича Лихачева. Его «Письма о добром и прекрасном», эти кристально чистые алмазы праведных мыслей, были первоначалом поведения, которое любой «ювелир» признал бы великолепным, драгоценным! И даже тогда, когда ему запрещали говорить, он продолжал размышлять о добре, веря в победу справедливости. Ни на секунду не отказываясь от своих взглядов, он стал эталоном нравственности человека.
С давних пор в разных странах философы размышляют над проблемой, поднятой в мудром изречении Паскалем. Задолго до него ученик Платона и Аристотеля, Теофраст, сказал: «Нравственное уродство – равнодушие к плохим поступкам и словам». Сам Паскаль добавлял к своим словам: «Всё наше достоинство – в способности мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы – ничто». Ценное наставление дает нам Марк Аврелий: «Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой. Соблюдай это самое важное, - и ты выполнишь всю задачу своей жизни». Справедливым является суждение Коменского Яна Амоса: «Под именем нравственности мы разумеем не только внешние приличия, но и всю внутреннюю основу побуждений». Вторя ему, Жан Жак Руссо говорит: «Вся нравственность человека заключается в его намерениях». А Л. Н. Толстой убежден в том, что «разумное и нравственное всегда совпадают». Все эти высказывания тесно перекликаются, и красной нитью в них проходит мысль о том, что человек не станет добродетельным, пока не приучит себя мыслить нравственно.
Однажды Паскаль сказал: «Все правила достойного поведения давным-давно известны, остановка за малым – за умением ими пользоваться». Великий мыслитель дает нам на вооружение одно из таких правил, пожалуй, самое важное. И мы должны следовать ему. Только в этом случае мы сможем считать себя поистине достойными людьми!
«Человек - всего лишь тростник, самый слабый в природе, но это мыслящий тростник», - вероятно, что это самое знаменитое высказывание Блеза Паскаля, которое слышали многие люди.
О чем же эта фраза? Какой в ней смысл? Почему она обрела известность? Эти и многие другие вопросы неизменно возникают у тех людей, которым свойственны любознательность и стремление докопаться до сути, о чем бы не шла речь.
Кто такой Блез Паскаль?
В середине первого летнего месяца, а именно – 19 июня, в начале XVII столетия в ничем особом не примечательном французском городке Клермон-Ферран родился мальчик. Родители нарекли его достаточно странным именем – Блез.
Ребенок появился в семье руководителя местного филиала управления по сбору налогов, господина Паскаля. Его звали вполне обычно – Этьен. Матерью же будущего светила французской науки была Антуанетта Бегон, дочь и наследница сенешаля провинции Овернь. Единственным ребенком будущий ученый не был, в семье, кроме него, подрастала пара девочек.
В 1631 году все семейство сумело перебраться из тихого провинциального городишки в Париж, в котором ученый и скончался в августе 1662 года.
Чем занимался Паскаль?
Каждому человеку, учившемуся в средней школе, известно имя Паскаля. Именно из-за сведений, полученных о нем в рамках школьной программы, деятельность этого человека в большинстве случаев ассоциируется исключительно с математикой и другими точными науками.
Между тем, этот ученый занимался не только физикой, механикой, математикой, но еще и литературой, философией и многим другим. Образованием ученого занимался отец, который и сам являлся известным математиком, внесшим весомый вклад в развитие этой науки.
Ученый сделал немало открытий, имеющих значение для математики, механики, оптики, физики. Но помимо этого, Паскаль был увлечен литературой, а также многими религиозными и философскими вопросами, касающимися места человека в мире. Результатом изысканий в этих сферах стало немало работ, содержащих специфические понятия и представления, в том числе появился и знаменитый «мыслящий тростник» Паскаля.
В каком труде ученый сравнивает человека с тростником?
Этот вопрос – самый актуальный для всех, кто не знаком с работами Паскаля, но слышал выражение, сравнивающее человека с тростником, и хотел бы прочитать именно то произведение, из которого взята цитата.
Книга называется «Мысли о религии и некоторых других предметах». Оригинальное французское название – «Pensées sur la religion et sur quelques autres sujets». Но гораздо чаще это философское произведение издается под наименованием, звучащем просто – «Мысли».
Это произведение увидело свет лишь после смерти философа, литератора и ученого. Фактически книгой оно не является. Это издание представляет из себя сборник всех записей, черновиков, набросков, которые родные Паскалю люди обнаружили после его кончины.
О чем говорится в этом сравнении?
Эта философская метафора на самом деле не просто художественное сравнение, она фактически определяет то, что человек, как мыслящее существо, не должен считать себя чем-либо особенным. Он все же остается лишь крупинкой, частичкой Вселенной, такой же, как песок, камни или же тростник. Он не подобен Творцу, стоящему над всем сущим. Человек сам – часть сотворенного и только.
Разум, способность к мышлению – то, что является отличительной особенностью людей, но не дает им повода для возвышения. Пытаясь возвысить себя над Вселенной, человек противопоставляет себя всему сущему и, конечно же, ломается, подобно тростнику под ударами или же сильным порывом ветра. Мыслящий тростник – метафора, определяющая суть того, чем является человек. Но этим смысл выражения не ограничивается, он более глубок.
Что хотел сказать философ?
Давая человеку такое художественное и достаточно метафорическое определение, как «мыслящий тростник», ученый дополнил его размышлением об уничтожении. Уничтожение человека ученый рассматривал, как некий философский парадокс.
С одной стороны, человек – единственное создание Творца, обладающее разумом, способное к мышлению и познанию. Но с другой для его уничтожения достаточно сущей малости – капли, дуновения. Всем силам Вселенной вовсе нет нужды ополчаться на человека, чтобы он исчез. Это, вроде бы как свидетельствует о ничтожности людей, но все не так просто, как кажется.
«Мыслящий тростник» - фраза составленная не из случайных слов. Тростник легко сломать, то есть непосредственно уничтожить. Однако, философ добавляет слово «мыслящий». Это говорит о том, что уничтожение физической оболочки не обязательно влечет за собой гибель мысли. А бессмертие мысли – это не что иное, как возвышение.
Иными словами, человек одновременно является как частицей всего сущего, так и «венцом творения». Даже если на него обрушится вся мощь Вселенной, он сможет это осознать, понять и осмыслить. Об этом и пишет Паскаль.
Как выражение обрело известность в нашей стране?
«Певучесть есть в морских волнах…» - это не строчка из песни или поэмы. Так называется стихотворение Ф. И. Тютчева. Произведение балансирует на грани двух жанров – элегии и лирики. Оно наполнено философским размышлением о сущности человека, о том, где его место в окружающем мире и какова роль во всем, происходящем вокруг.
Тютчев написал этот стих в один из наиболее непростых периодов своей жизни. Поэт скорбел об утрате возлюбленной, а кроме этого, начал испытывать проблемы со здоровьем. В это же время, то есть в XIX столетии в России был велик интерес к философской мысли. Разумеется, среди творческих, интеллигентных и просто думающих людей востребованы были не только труды соотечественников. Большой интерес вызывали работы, размышления и исследования западных ученых, как современников, так и живших ранее. Конечно же, среди них были и труды Блеза Паскаля. Конечно же, без всякого сомнения, Федор Иванович Тютчев был с ними знаком.
Фактически произведение Тютчева очень созвучно размышлениям Паскаля. Речь в нем идет о драматизме, характерном для диссонанса самоощущения человека и его объективного физиологического места в окружающем мире. Поэт поднимает те же вопросы, что и французский философ. Однако, Тютчев не дает на них однозначного ответа. Произведение русского поэта заканчивается риторикой, вопросом.
Но разумеется, фраза «мыслящий тростник» прочно вошла в русскую лексику вовсе не благодаря созвучию изложенных в стихотворении мыслей и антитез с содержанием и сутью работы французского ученого. В произведении Тютчева просто употребляется именно это определение природы человека. Стихотворение завершает строка «И ропщет мыслящий тростник?».
«Человек – всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он – но тростник мыслящий…».
Автором этого изречения является известный французский ученый и философ Блез Паскаль (1623-1662).
Данное суждение Паскаля содержится в его знаменитом труде «Мысли», появившемся на свет достаточно случайно, когда ученый записывал свои соображения по самым разным вопросам – математическим, историческим, политическим, философским и многим другим. В данной «мысли» Паскаль объясняет, почему именно образ тростника выбран им в качестве символа человека. Он пишет о хрупкости человека, о том, что для того, чтобы его уничтожить, достаточно всего лишь дуновения ветра или капли воды. Однако, несмотря на это, человек даже в свой последний момент не перестает мыслить и этим отличается от всего остального во Вселенной.
Жизнь самого Паскаля как ничто иное доказывает справедливость данных его рассуждений. Названный ученый никогда не отличался крепким здоровьем, и в уже достаточно молодом возрасте страдал от комплекса самых серьезных заболеваний. Несмотря на это, он активно проводил научные исследования, и результаты его деятельности не могут не впечатлять. Так, Паскаль стал одним из основателей математического анализа, теории вероятностей и проективной геометрии; открыл основной закон гидростатики; создал первые в истории счетные машины (прообраз будущих арифмометров); был автором идеи перевозки людей в общественных экипажах (позднее названных омнибусами). Помимо этого, Паскаль создал блестящие литературные произведения, в том числе «Мысли», получившиеся, как будто бы вопреки своей скучной тематике, полнокровными и увлекательными.
Думая о Паскале, продолжавшем работать, невзирая на все свои недуги, я вспомнил другой фрагмент из его упомянутого труда. В нем автор говорит о том, что человек не знает, к чему сопричислить себя в этом мире и без устали ищет свое место в непроницаемом мраке. Поэтому Паскаль часто пишет о разуме, как о средстве, позволяющем с ходом времени рассеивать тьму невежества и улучшать жизнь людей.
В тоже время, Паскаль отнюдь не идеализировал разум, указывая на его слабость и ограниченность. Однако тем самым великий французский ученый вовсе не предлагал людям отказаться от познавательной деятельности; совсем наоборот, он призывал людей никогда не переставать мыслить. В ином случае человек перестанет быть «мыслящим тростником» и превратится в «камень или … животное». При этом важно, чтобы мышление отвечало определенному критерию, о котором лучше всего скажут слова самого Паскаля, которыми мне и хочется завершить настоящий очерк:
«Итак, все наше достоинство – в способности мыслить. Только мысль возносит нас, а не пространство и время, в которых мы – ничто. Постараемся же мыслить достойно: в этом – основа нравственности».
Читайте также: