В романе какого писателя впервые встречается притча написанная в жанре антиутопии

Обновлено: 14.11.2024

В основе утопии лежит религиозно-мифологическая идея о Земле Обетованной. Жанр зародился ещё в эпоху Возрождения, название ему дала одноименная книга Томаса Мора, английского гуманиста и политика, вышедшая в 1516 году. Действие книги происходит на фантастическом острове Утопия, где нет частной собственности, труд – всеобщая обязанность, а распределение благ происходит по потребностям граждан. Создавая книгу, Мор частично опирался на диалог Платона «Государство». Развитием идей Мора стал труд «Город Солнца» (1602) Томмазо Кампанеллы, мечтаниям об идеальном мире также предавались Фрэнсис Бэкон («Новая Атлантида», 1627), Игнатиус Доннелли («Золотая бутыль», 1892), Эдвард Беллами («Золотой век», 1888) и др. Утопические линии можно проследить и в произведениях Вольтера, Руссо, Свифта [Ионин 1988].

Термин «антиутопия» впервые употребил британский философ Джон Стюарт Милль в парламентской речи 1868 года, однако в литературе элементы антиутопии проявились значительно раньше. История антиутопии, ещё не выделенной в отдельный жанр, уходит корнями в античность. Некоторые труды Аристотеля и Марка Аврелия имели явные антиутопические черты. Те же черты можно проследить и в третьей книге «Путешествий Гулливера» (1727) Джонатана Свифта, где описание летающего острова Лапута фактически представляет собой технократическую антиутопию. Элементы антиутопии встречаются в книгах Жюля Верна («Пятьсот миллионов бегумы»), Герберта Уэллса («Когда спящий проснется», «Первые люди на Луне», «Машина времени»), Уолтера Бесанта («Внутренний дом»), Джека Лондона («Железная пята») [Чаликова 1991].

Поводом к расцвету жанра антиутопии послужила Первая мировая война и сопутствовавшие ей революционные преобразования, когда в некоторых странах начались попытки воплотить в реальность утопические идеалы. Ярче и нагляднее всего этот процесс произошёл в большевистской России, тем закономернее появление первой великой антиутопии именно здесь. В своём романе «Мы» (1924) Евгений Замятин описал запредельно механизированное общество, где отдельная личность становится беспомощным винтиком-«нумером». Замятин заложил основы будущего развития жанра, многие детали тоталитарной системы, придуманные автором, впоследствии стали классическими в работах антиутопистов всего мира: насильственное искоренение инакомыслия, навязчивые СМИ как главный способ прививания идеологии, развитая система слежения, синтетическая пища, отучение людей от проявления эмоций [Архипова 1992]. В числе прочих советских антиутопий стоит отметить «Ленинград» Михаила Козырева, «Чевенгур» и «Котлован» Андрея Платонова, также антисоциалистические настроения легли в основу произведений «Будущее завтра» Джона Кенделла (1933) и «Гимн» Эйн Рэнд (1938).

В зарубежной литературе к наиболее известным антиутопиям относятся “О дивный новый мир” О.Хаксли, “Скотный двор”, “1984” Дж. Оруэлла и "451градус по Фаренгейту" Рея Брэдбери.

Если говорить о произведении Брэдбери «451градус по Фаренгейту", то можно сказать, что автор романа выразил отношение к бездуховному обществу, которое променяло красоту и мудрость книги на индустрию удовольствий и беспамятство. Но в то же время напомнил всем нам притчу о птице Фениксе, которая сжигала себя на костре, но всякий раз возрождалась из пепла. Может быть, и мы, люди, перестанем сооружать погребальные костры из книг (а это делал Гитлер в 1938—1945 годах), перестанем вести войны, в пожарах которых сгорают библиотеки, перестанем травить тех, кто пишет правду. Роман Брэдбери общечеловечен, он всем нам задает вопросы: «Почему мы разрешаем себя превращать в жующих жвачку парнокопытных? Почему мы разрешаем себя оболванивать недостойной литературой и псевдокультурой?» Но ответ дать может сам человек: «Я хочу служить книге, потому что я не желаю быть зомби и не допущу, чтобы мои дети и дети моих детей были зомби».

Что касается “Скотного двора» Дж. Оруэлла, то сказка-притча о животных, восставших против человека, обросла за десятилетия многочисленными толкованиями. Наиболее типичное и распространенное – политические аллюзии. В Советском Союзе «Скотский двор» был издан через 42 года после его опубликования в Англии и сразу был однозначно воспринят как сатира на Советский Союз.

В “О дивном новом мире” О.Хаксли описывается мир далёкого будущего, в котором люди выращиваются на специальных заводах – эмбрионариумах и заранее поделены на пять различающихся по умственным и физическим способностям каст, которые выполняют разную работу. От «альф» – крепких и красивых работников умственного труда до «эпсилонов» – полукретинов, которым доступна только самая простая физическая работа. В зависимости от касты младенцы воспитываются по-разному. Так, с помощью гипнопедии, у каждой касты воспитывается почтение перед более высокой кастой и презрение к кастам низшим. Костюмы у каждой касты определённого цвета. В этом обществе нет места чувствам, основной лозунг «каждый принадлежит всем остальным». Люди в этом «Мировом Государстве» не стареют, хотя средняя продолжительность жизни – 60 лет. Регулярно, для поддержания хорошего настроения, они употребляют наркотик «сому», у которого нет негативных действий. Богом же в этом мире является Генри Форд, его так и называют – «Господь наш Форд», а летоисчисление идёт от создания автомобиля «Форд T», то есть с 1908 года н. э. В романе действие происходит в 632 году «эры стабильности», что соответствует 2540 году н. э.

“1984” Дж. Оруэлла – это роман с элементами сатиры. Считается одним из известнейших произведений в жанре антиутопии, предупреждающим об угрозе тоталитаризма. Название романа, его терминология и даже имя автора впоследствии стали нарицательными и употребляются для обозначения общественного уклада, напоминающего описанный в «1984» тоталитарный режим. Неоднократно становился как жертвой цензуры в социалистических странах, так и объектом бойкота и травли со стороны левых кругов на Западе. Роман активно использовался западной пропагандой в качестве антисоциалистической сатиры. Однако роман показывает человеконенавистническую сущность как коммунизма в его вульгаризированном понимании, так и капитализма. Он направлен в том числе и на критику западного общественного устройства. В романе можно увидеть много черт не только тоталитарных режимов, но и современной автору буржуазной Англии. Сам писатель, бывший демократическим социалистом, заявлял, что «1984» не следует рассматривать в качестве критики социалистических идей. Напротив, в своём эссе «Почему я пишу» (1946) Оруэлл настаивал на том, что все его произведения, начиная с периода Гражданской войны в Испании, были «прямо или косвенно за демократический социализм, как я его понимал».

Олден Хаксли «О дивный новый мир»
Все счастливы, все получают то, чего хотят, и никто никогда не хочет того, что он хочет получить. Появление инакомыслящих, идущих против системы.

Рой Брэдбери «451° по Фаренгейту»
Создание идеального общества без живой мысли, без любви, без семейного счастья. Главный герой нарушает закон, становится носителем книжной мудрости, уходит с себе подобными в лес.

Джордж Оруэлл «Скотный двор»
Создание равноправного общества среди животных скотного двора, без человека, с помощью тяжелого труда. Свиньи заняли привилегированное положение, нарушили законы, которые сами сочинили, а остальные животные работали на них, как рабы.

Евгений Замятин «Мы»
Идеальное машинное общество, антипод счастья, все подчинено разуму,номера вместо имен,одинаковая униформа, созданная из нефти еда, индивидуальность утрачена. Существование зеленой стены,за которую выходит Д-503, таит в себе притягательность для тех, кто хочет жить по-другому,а за зеленой стеной жизнь свободного человека вне закона, вне режима, вне назначения.

Андрей Платонов «Котлован»
Из последних сил люди роют котлован для дома, в котором будут жить их дети и внуки. Бригада свято верит в светлое будущее после постройки дома-городка. Непосильная работа, плохие условия жизни обрекают людей на гибель.

Похожая притча

Антиутопия, как литературный жанр зародилась в Англии. Первоначально она представляла собой критическое отношение автора к возможному будущему. Позднее к жанру антиутопии стали причислять произведения-предостережения нынешнему обществу и человечеству в целом. Как правило, в антиутопиях описывается не идеальное представление о будущем мира, а самое худшее о том, что нас ждёт.

Категория: личные подборки

Утопический роман, сыгравший в истории человечества совершенно особую роль!

В конце XIX века, незадачливый американский путешественник проваливается в шахту, где встречается с представителями высокоразвитой подземной цивилизации. Подземные жители не только построили города, по своему техническому уровню превосходящие все, что люди на тот момент успели создать в наземном мире, но и овладели чудовищной энергией "вриля", который сделал невозможными войны, так как его применение ведет к гарантированному уничтожению обеих воющих сторон…

Высказанная в 1872 году, автором "Грядущей расы", идея "вриля", как особого вида разрушительной энергии, вдохновила в конце XIX в начале ХХ столетий не только адептов тайных обществ, но и ученых, что в конце концов привело к созданию атомной бомбы…

Утопический роман, сыгравший в истории человечества совершенно особую роль!

В конце XIX века, незадачливый американский путешественник проваливается в шахту, где встречается с…

«Машина времени» — научно-фантастический роман Герберта Уэллса, написан в 1895 году. В этом произведении автор впервые ввел в фантастику идею путешествия во времени с помощью специального устройства — машины времени.

Культовый роман, запрещенный в советский период, но закономерно признанный классикой впоследствии. Первая великая антиутопия, ставшая ориентиром для Оруэлла, Брэдбери и Хаксли. "Настоящая литература может быть только там, где ее делают не исполнительные и благодушные чиновники, а безумцы, отшельники, еретики, мечтатели, бунтари, скептики", - это было писательское кредо Замятина, воплотившееся в романе.

"О дивный новый мир" — изысканная и остроумная антиутопия о генетически программируемом "обществе потребления", в котором разворачивается трагическая история Дикаря — "Гамлета" этого мира.

Океания, тоталитарное партийное государство. Здесь не существует понятий "индивидуальность", "любовь" и "тайна". Здесь с многочисленных плакатов смотрит на тебя Большой Брат, он наблюдает за каждым твоим действием, за каждой твоей мыслью. Но внезапно в мире, где министерство правды занимается фальсификацией фактов, а министерство любви – уничтожением мыслепреступников, один маленький человек, скрывшись от камер в крохотной нише своей квартиры, садится писать дневник… Что могут изменить слова на бумаге? Как оказалось – все.

"1984" – роман-предупреждение об опасности тоталитаризма, одна из самых известных антиутопий XX века, стоящая в одном ряду с "Мы" Замятина, "О дивный новый мир" Хаксли и "451° по Фаренгейту" Брэдбери.

Этот роман-утопия выдающегося русского писателя Андрея Платонова (1899—1951) при жизни автора так и не был издан и увидел свет только в 1988 году. Платонов изображает жизнь так, как она могла бы выглядеть при коммунизме. «Эх, хорошо сейчас у нас в Чевенгуре. На небе луна, а под нею громадный трудовой район — и весь в коммунизме, как рыба в озере!» Автор сталкивает утопические идеи по переустройству мира «по коммунистическому велению» и «хотению масс» с необходимостью повседневной кропотливой работы. Его герои наивно надеются, что «социализм где-нибудь нечаянно сложится вместе от страха бедствий и для утешения нужды».

Мастерский роман Андрея Волоса "Маскавская Мекка" относится к жанру антиутопии. Из-под причудливых построений этого фантастичного произведения отчетливо проглядывает столь знакомая действительность. Прошлое и будущее России сходятся здесь вплотную,

Антиутопия "Мечеть Парижской Богоматери", изданная в 2005 году, моментально стала бестселлером. Книга явилась значительным событием общественно-политической жизни. Название ее сделалось нарицательным. За десять лет своего существования роман был издан во многих странах, пользуется большим успехом во Франции. В ноябре 2015 года "Мечеть Парижской Богоматери" вышла в США. Знакомство зарубежного читателя с книгой Елены Чудиновой продолжается.
"Мечеть Парижской Богоматери: 2048 год" роман о нашем возможном будущем. Евросоюз превращается в исламское государство, во Франции живут арабы, а французы выселены в гетто. Собор Парижской Богоматери стал мечетью, как Святая София в Константинополе. Теперь террористы вне закона - это бывшие французы и немцы, сербы и поляки, отстаивающие свои права на свободу мысли и веры. Кровью заплатят герои за ошибки своих отцов. Мы с вами тоже можем дожить до такого будущего.

«Приглашение на казнь» (1934, опубл. 1935–1936) — седьмой русский роман Владимира Набокова (Сирина), по словам самого автора, его «единственная поэма в прозе», первый вариант которой был написан «в одном вдохновенном порыве за две недели». Главный герой романа Цинциннат Ц., житель неназванной тоталитарной страны, осужден на смерть за свою смущающую общественный покой непрозрачность (или, как сказано в решении суда, «гносеологическую гнусность») и заточен в крепость, где ожидает исполнения приговора. В момент казни, однако, окружающий его пошлый, вымороченный, гротескный, театрально-бутафорский мир, населенный «убогими призраками» родственников и тюремщиков, распадается и Цинциннат устремляется в сторону «существ, подобных ему», — в истинную, высшую реальность, в чарующее царство снов, воображения и безграничной творческой свободы.

Одно из самых загадочных и провокационных произведений братьев Стругацких, печатавшееся по частям – в 1966 и 1968 годах, после чего попало под запрет и пришло к читателю в полном объеме только в 1988 году. Управление, созданное для исследования и освоения Леса. Лес, сопротивляющийся любым попыткам вторжения в его тайны. Перец и Кандид – ученые, бросающие вызов стихийным силам, но расходящиеся в понимании вставших перед человечеством проблем. Бюрократическая система, зыбкая и монументальная одновременно, безжалостно перемалывающая в своих жерновах как природные ресурсы, так и людские судьбы. Книга, сочетающая в себе черты антиутопии и притчи, бескомпромиссная и увлекательная, как сама жизнь…

Мэй Холланд крупно повезло. Она работает в идеальной компании "Сфера" - союз блистательных умов поколения, где все прислушиваются ко всем и все вдохновенно совершенствуют мир. Здесь Мэй окружают единомышленники, ее любят, ее труд ценят, начальство тревожится о ее личном благополучии и здоровье родных, а за просчеты критикуют мягко, потому что в Мэй верят. "Сфера" - технологический исполин, неуклонно шагающий по пути абсолютного добра. Мир прекрасен всюду, где его коснулась "Сфера", которая творит новый мир - мир без преступлений и преступности, где твоя жизнь - открытая книга; мир без секретов, без зависти и зла. Залогинься, ставь "лайки", дружи - и будет тебе счастье навсегда. В мире "Сферы" граждане сообща улучшают абсолютно прозрачный мир, в котором не осталось больше грязных тайн. И вообще никаких тайн не осталось. Ну в самом деле: если ты не делаешь ничего дурного, зачем тебе что-то скрывать.
Роман лидера новой волны американской литературы критики окрестили "хипстерским "1984"". Начинающаяся как милая, полная всеобщей любви и дружбы, история о рае медиасетей постепенно перерастает в тревожную, апокалиптическую антиутопию, пугающую и завораживающую своей неотвратимостью.

Похожая притча

Автор: Ивон Шиау

Джордж Оруэлл снова в моде сегодня. Всё было совсем по-другому в 2014 году, когда в The Guardian появилась статья, в которой ставился вопрос: «1984» — это не совсем плохое или не очень хорошее произведение. В январе этого года «1984» взлетел в списках бестселлеров, и на этом дело не кончилось. Вскоре в топе оказались и старые добрые образцы жанра, «О дивный новый мир» и «У нас это невозможно». Более того, в 2016 году на 30% поднялись продажи «Рассказа служанки».

Мы перечитываем этих гигантов антиутопии, даже несмотря на то что свыклись с тем, что жанр стал частью современной поп-культуры (надо отдать должное «Голодным играм»). И всё же роман-антиутопия в его современном понимании и во всём великолепии тоталитаризма — это относительно недавнее явление. До 1900 года только британский сатирик Джонатан Свифт писал произведения, которые с большой натяжкой можно назвать антиутопиями. Итак, когда антиутопии и антиутопические темы появились в современной литературе? Прослеживаются ли в прошлом взлёты и падения антиутопии?

Вначале появилась концепция утопии, инь для яна, антиутопии. Идея зародилась в голове сэра Томаса Мора, который в 1516 году написал Утопию . Как это ни странно, у Мора были серьёзные сомнения в существовании утопий. Само слово может быть каламбуром, происходящим от греческих слов οὐ τόπος («не место») и ου τόπος («благое место»). Кажется, Мор утверждает, что такое благое место не похоже ни на что из того, что известно нам и, следовательно, не существует.

Если утопия слишком хорошее место, чтобы существовать, то антиутопия — это место, где совершенно точно не хотели бы существовать мы.

Сегодня мы можем определить антиутопию как «выдуманное место или государство, обычно тоталитарное или экологически деградировавшее, в котором всё плохо и неприятно» (Оксфордский словарь английского языка, 2017 год). Впервые слово было использовано Джоном Стюартом Миллем в 1868 году. В своей речи в Палате общин [1] Милль заявил, что «наверное, было бы слишком лестным назвать их утопистами, скорее следовало бы назвать их анти-утопистами или како-топистами» (термин «како-топия» в конечном итоге очутился на задворках истории). Но только через 50 лет, когда авторы включили это слово в свои книги, идея антиутопии начала укореняться в общественном сознании.

1920-30-е: формирование жанра

Возможно, тому, что современный роман-антиутопия возник на рубеже XIX-XX вв., есть объяснение. Это был период политических волнений и глобального беспокойства, в то время как в ближайшем будущем вырисовывались контуры двух мировых войн. Появившийся в 1908 г. роман Джека Лондона Железная пята был назван замечательным предсказанием надвигающейся международной напряжённости, которая привела к Первой мировой войне. Тем не менее, лишь с публикацией в 1921 году небольшого романа «Мы» Евгения Замятина можно говорить о том, что антиутопия более-менее оформилась как жанр.

До «Мы» литература об «идеальном» обществе (за исключением произведений Герберта Уэллса и Джека Лондона) обычно заканчивалась утопически. После появления романа Замятина кривая жанра пошла вниз (или вверх, в зависимости от того, в какую сторону вы смотрите). Многие приёмы и темы «Мы» впоследствии будут доминировать в романах-антиутопиях, в частности тревожные и открытые финалы (очень смешно! сарказм-сарказм) и тоталитарное правительство, сходящее с ума.

Как пишет критик Нил Постмэн[2]:

Оруэлл боялся, что запретят книги. Хаксли боялся того, что причины запрещать книги не будет, поскольку никто не захочет их читать. Оруэлл боялся, что нас лишат информации. Хаксли боялся, что нам будет дано столь многое, что мы опустимся до пассивности и эгоизма. Оруэлл боялся, что правда будет скрыта от нас. Хаксли боялся, что правда утонет в море бесполезной информации. Оруэлл боялся, что мы станем культурой пленников. Хаксли боялся, что мы станем тривиальной культурой, озабоченной своими ощущалками, пей-гу-ляй-гу и центробежной лаптой. Если вкратце, Оруэлл боялся, что нас погубит то, что мы ненавидим. Хаксли боялся, что нас погубит то, что мы любим.

Но почва для появления жанра была подготовлена, несмотря на все различия. В первом урожае романов-антиутопий мы видим темы, которые будут преследовать нас и в последующих произведениях: политический капитал, значение свободы воли и, возможно, самое значительное — страх перед государством и ничем не сдерживаемой властью правительства.

Романы-антиутопии эпохи

О дивный новый мир
Леденящая душу картина мира по Хаксли: люди дошли до того, что обожают властей, которые лишают их способности мыслить. Один из двух титанов жанра.

1984
Если антиутопия Хаксли зиждется на изобилии и удовольствии, то роман Оруэлла представляет собой махровый тоталитаризм: выдающийся анализ государственной слежки, проблемы информации и смысла свободы. Автор породил идею Большого Брата. Один из двух титанов жанра.

Мы
Иногда забываемый отец современных романов-антиутопий. «Мы» Евгения Замятина появился ещё до Оруэлла и Хаксли и стал источником вдохновения к написанию «О дивного нового мира».

У нас это невозможно
Вновь ставший популярным после 2016 года роман с намёком на сатиру. «У нас это невозможно» был написан в 1935 году и показал фашистскую Америку под контролем диктатора.

1950-е и 1960-е: война и технологии

Вот мы и пережили Вторую мировую войну, скажете вы. Можно выдохнуть. Без сомнения, авторы, полные послевоенного оптимизма, воспряли духом, ведь правда?

Извините. Этот график с сайта Goodreads показывает, что это не так.

Политическая ситуация определила многие темы романов-антиутопий, появившиеся после войны. Вторая мировая война сделала перспективы Третьей мировой войны и апокалипсиса более вероятными (см. классический роман Курта Воннегута «Механическое пианино» (1952 г.) и Предпоследнюю правду (1964 г.) Филипа Дика). Мы различаем постапокалипсис и антиутопию, но когда общество разваливается и в этом виноваты власти, то жанры во многих местах пересекаются.

Кстати сказать, на этом этапе проявляется растущее недоверие писателей к технологиям. Вот некоторые основные технологические прорывы того времени:

• появление теста Тьюринга (тест на определение, разумна ли машина или нет)
• запуск искусственного спутника
• изобретение первого персонального компьютера

В результате романы-антиутопии начинают всё чаще пересекаться с научно-фантастическим сеттингом, как например в произведении Ф. Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах» (1968 г.).

Будучи свидетелями войны, авторы становятся всё более обеспокоенными способностью тоталитарных правительств регулировать развитие искусства. Одним из самых популярных примеров остаётся «451' по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Роман ярко воспроизводит возможное будущее, в котором книги сжигают (сегодня «451' по Фаренгейту» запрещён во многих школах Соединённых Штатов, так что можно сказать, что ирония судьбы существует). [3]

Романы-антиутопии эпохи

Заводной апельсин
Очень жестокая молодёжь с промытыми мозгами в антиутопическом, но довольном жизнью обществе «Заводного апельсина» позволяет Энтони Бёрджессу поставить вопрос: «Быть может, человек, выбравший зло, в чем-то лучше человека доброго, но доброго не по своему выбору?»

Механическое пианино
Обзорные статьи в интернете о доминировании машин даже близко не так мрачны, как «Механическое пианино», действие которого происходит в разделённом на классы обществе после Третьей мировой войны.

Подвиньтесь! Подвиньтесь!
Классическая повесть о перенаселении. В страдающем от засилья преступности Нью-Йорке не хватает продовольствия, и правительство выдаёт порции таинственного вещества, именуемого «зелёный сойлент».

451' по Фаренгейту
Вы спросите, почему именно 451 градус? При такой температуре горит бумага. В мире, описанном Брэдбери, все книги запрещены и должны быть сожжены.

Мечтают ли андроиды об электроовцах
В этом романе один человек всё больше задумывается о разнице между андроидами, которых он должен убивать, и людьми. Также эта книга стала источником вдохновения при создании фильма «Бегущий по лезвию» (1982).

1970-1990-е: корпорации и человеческое тело

В результате значительное число классиков-антиутопистов стали развивать жанр в других направлениях, и у них это отлично получилось.

В 1985 г. мир потряс «Рассказ служанки»; в книге описывается мир, в котором женское тело есть не более чем машина для воспроизведения потомства.

«Нейромант» (1984 г.) Уильяма Гибсона дал начало жанру киберпанк.

Во многих романах-антиутопиях наряду с тоталитарными правительствами источником подавления и врагом общественности №1 стали корпорации, как например в Лавине Нила Стивенсона.

И в то же время чёрная сатира становится всё более явной в жанре, как например в романе Жозе Сармаго «Слепота» и его продолжении «Прозрение». В обоих произведениях для достижения большего эффекта используется прием «всеведущий повествователь».

Заметим, что в 1994 г. Лоис Лоури без особого шума опубликовала «Дающего». В этой небольшой книге описывается сообщество будущего, в котором люди больше не чувствует боли. «Дающий» — роман-антиутопия в стиле янг-эдалт, появившийся ещё до того, как это стало мэйнстримом. Эта книга воплотила в себе традиции взрослых романов-антиутопий, при этом автору удалось популяризировать жанр среди молодых читателей. И это будет иметь значение, потому что где-то через десять лет…

Романы-антиутопии эпохи

Дающий
Никто никогда не говорил «Мир без цвета, круто!» И всё же люди принимают общество, описанное в «Дающем». Книга ставит перед нами вопрос: а разве мир с Одинаковостью — это не антиутопия в овечьей шкуре?

Роман о предсмертном желании робота в мире, где люди не обладают способностью, и что ещё хуже — желанием читать.

Сарамаго ведёт повествование от третьего лица в зловещей манере, чтобы создать непростую, леденящую душу книгу об обществе, которое внезапно пострадало от эпидемии слепоты.

Нейромант
Антиутопический мир в этом не очень серьёзном научно-фантастическом романе был одним из первых воплощений киберпанка. Этот дебютный роман принёс Уильяму Гибсону премии Хьюго, Небьюла и премию Филипа Киндреда Дика в 1984 г.

Рассказ служанки
Антиутопия, погрязшая в гендерной дискриминации. «Рассказ служанки» будоражил умы читателей за десятилетия до того, как на Hulu появилось популярное телешоу [5].

Начало тысячелетия: молодёжь, которую предали

Сегодня романы-антиутопии в основном ассоциируются с жанром янг-эдалт. Среди них серии антиутопий: «Бегущий по лабиринту», Дивергент , «Первому игроку приготовиться» и множество других, которые мы часто можем видеть на книжных полках. Сюжеты этих произведений проникают и в Голливуд. Одна только серия «Дивергент» собрала 700 миллионов долларов кассовых сборов по всему миру.

Как мы дошли до жизни такой? Во многом это заслуга «Голодных игр». Заданный «Дающим» тренд стал чрезвычайно популярен среди молодых людей после публикации книг Сьюзен Коллинз. В романах-антиутопиях присутствует массив сюжетов, которые находят отклик у молодых читателей: темы самопознания и противостояния молодого героя всему ужасному миру. В целом, есть мнение, что подъём антиутопии с 2000 года обусловлен ростом беспокойства после терактов 11 сентября и других тревожных геополитических событий.

Но всё же «Голодным играм» удалось поменять многие правила игры. В одной из статей развлекательного блога AV Club есть такое замечание:

«Дающий» продолжает, по-видимому, утерянную традицию антиутопического повествования. Когда-то было достаточно одного не похожего на остальных человека, который хочет вырваться из гомогенного социума и убежать из угнетения в более безопасное сообщество. Сегодня, даже просто убежать недостаточно — главные герои триллера-антиутопии должны изучить жестокую военную тактику и узаконить насилие, чтобы в результате последовательности всё более кровавых событий свергнуть тиранию.

Романы-антиутопии эпохи

Голодные игры
Трилогия «Голодные игры» больше не требует представления. Кроме этого: пусть удача будет на вашей стороне во время прочтения этой книги.

Первому игроку приготовиться
Любите онлайновые ролевые игры? Возможно, вы пересмотрите свои предпочтения, когда ознакомитесь с «Первому игроку приготовиться». Эта книга получила премию «Алекс» Американской библиотечной ассоциации и премию «Прометей» 2012 года. [6]

1Q84
(Не)случайно 1Q84 всего на одну цифру отличается от 1984 Джорджа Оруэлла. Когда-то 1Q84 называли антиутопией, которая положит конец всем антиутопиям. Такие хитросплетения эпичного сюжета могли возникнуть только в воображении Мураками.

Супергрустная история настоящей любви
В центре сюжета роман между кореянкой и русским. А в это время Америка балансирует на грани экономического коллапса, а консьюмеризм грозит заполонить все сферы жизни.

Уродина
Кто сказал, что вы уродливы? Эта книга. «Уродина» — это антиутопический взгляд на пластическую хирургию: в этом варианте будущего с наступлением 16 лет вам делают операцию, чтобы сделать «красивыми».

Примечания переводчика

1) Палата общин — нижняя палата британского парламента.

2) Цитата из книги Постмэна «Развлекая себя до смерти: общественный дискурс в эпоху шоу-бизнеса» Amusing Ourselves to Death: Public Discourse in the Age of Show Business .

3) «451' по Фаренгейту» внесён в список запрещённых книг в США из-за того, что в тексте используется бранная лексика, а также присутствует сцена сжигания Библии. В школьных литературных клубах для чтения этой книги требуется письменное разрешение родителей.

4) Американский Закон о чистом воздухе устанавливает ограничения на выбросы и закрепляет экологические стандарты. На самом деле, автор статьи лукавит, первая редакция закона была принята ещё в 1963 г. Впоследствии текст переписывался, в него вносилось множество поправок вплоть до 1990 г.

5) Скорее всего речь идёт о цикле документальных фильмов «Гендерная революция: путешествие с Кэти Коурик» (Gender Revolution: A Journey with Katie Couric: Special).

6) Премией «Алекс» ежегодно награждается десять книг, написанных для взрослых, но интересных для молодёжи (от 12 до 18 лет). Премия «Прометей» присуждается ежегодно за фантастическое произведение, где присутствует «исследование возможностей свободного будущего, борьба за права человека (включая личную и экономическую свободу), драматизация вечного конфликта между индивидуумами и правительством, критический анализ трагических последствий злоупотребления властью».

Похожая притча

Антиутопия — широко трактуемое направление в художественной литературе и кино, в произведениях которого описывается, как правило, квазиидеальное общество (зачастую, тоталитарное) . Впервые термин «антиутопия» (англ. dystopia, anti-utopia) был введён английским философом и экономистом Джоном Стюартом Миллeм в 1868 году.

Первая антиутопия XX века - роман Е. Замятина "Мы".

Левиафан Гоббса - философский трактат о государстве и обществе и "левиафан" там синоним силы, а не отрицательности, это оболочка, в которой живут люди (как Иона в ките) .

Уэллс ближе всех подошёл к антиутопии - "Остров доктора Морро", "Машина времени". Но эти произведения поднимают лишь часть вопросов - цена прогресса, путь развития общества.

Всё же первая именно антиутопия - это "Мы" Замятина. Там всё собрано воедино - герой живёт в обществе, которое все вокруг считают идеальным и справедливым, но у него возникает конфликт с этим обществом. Наука полностью отделяется от морали и человек превращается просто в винтик машины. Кстати, "Мы" очень сильно перекликается с "Городом Солнца" Кампанеллы, классической утопией. Замятин просто добавил Человека, Личность в этот идеальный мир и всё сразу оказалось не так идеально.

Читайте также: