Притча о прощении долга

Обновлено: 14.11.2024

Эту притчу рассказал Спаситель в ответ на вопрос Петра, сколько раз нужно прощать брату. Апостол Петр думал, что достаточно будет простить до семи раз. На это Христос ответил, что прощать нужно до «седмижды семидесяти раз», то есть прощать нужно всегда, неограниченное число раз. В пояснение этого Он рассказал следующую притчу:

«Царство небесное подобно царю, который хотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов. А так как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: Государь! Потерпи на мне, и я все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, вышедши, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, и пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились, и, пришедши, рассказали государю своему все бывшее. Тогда государь призывает его и говорит: злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его»

В этой притче Бог условно уподоблен царю, которому его рабы должны были известные суммы денег. Человек является неоплатным должником перед Богом не только по причине своих грехов, но и по причине отсутствия добрых дел, которые он мог делать, но не делал. Эти не совершенные дела любви тоже являются долгом человека. Так в молитве мы просим: «И остави нам долги наша», а не только грехи! К концу жизни, когда нам предстоит дать отчет перед Богом за прожитую жизнь, обнаружится, что все они является неоплатными должниками. В притче о немилосердном должнике говорится о том, что мы можем рассчитывать на Божью милость только при том условии, если мы от всего сердца прощаем обидчиков. Потому мы и должны напоминать себе ежедневно: «Остави (прости) нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим».

Согласно этой притче обиды ближних, по сравнению с нашим долгом перед Богом так же ничтожны, как несколько мелких монет в сравнении с миллионным капиталом. Следует здесь сказать, что чувство обиды очень индивидуально. Один человек, возможно, совсем не придаст значения какому-нибудь неосторожному слову или поступку своего знакомого, а другой человек от такого же слова или поступка будет страдать всю жизнь. С духовной точки зрения, чувство обиды рождается от уязвленного самолюбия и скрытой гордости. Чем больше человек самолюбив и горд, тем он более обидчив. Чувство обиды, если его не побороть в себе сразу, со временем переходит в злопамятность. Злопамятность, по словам св. Иоанна Лествичника, есть «ржавчина души, червь ума, посрамление молитвы, отчуждение любви. непрестающий грех». Со злопамятностью трудно бороться. «Воспоминание страданий Иисусовых», — пишет св. Иоанн Лествичник, — «исцеляет памятозлобие, сильно посрамляемое Его незлобием. Когда после долгого подвига», — пишет далее св. Иоанн, — «ты не возможешь исторгнуть сие терние, тогда, по крайней мере, кайся и смиряйся на словах перед тем, на кого злобишься, чтобы ты, устыдившись долговременного перед ним лицемерия, возмог совершенно полюбить его».

Очень важно то, что молитва за наших обидчиков помогает нам преодолеть в себе недобрые чувства к ним. Если бы мы могли увидеть то великое множество долгов, о которых нам предстоит дать ответ перед Богом, то мы с радостью поспешили бы простить всех наших даже самых лютых врагов, чтобы этим снискать себе Божью милость. К сожалению, такое осознание греховности и своей вины перед Богом не приходит к нам само собой, но требует постоянного и строгого испытания своей совести в свете Евангельского учения. Понуждающий себя прощать ближних в награду за такое старание получает дар подлинной христианской любви, которая у святых отцов именуется царицей добродетелей. О делах любви говорят притчи, приведенные в следующей главе.

Неделя 11-я по Пятидесятнице. Притча о немилосердном должнике

Неделя 11-я по Пятидесятнице. Притча о немилосердном должнике Во имя Отца и Сына и Святого Духа.Сегодняшняя притча такая ясная, такая простая, но я хотел бы обратить ваше внимание на одну или две вещи в ней. Из притчи ясно, что если мы не прощаем друг другу то малое, чем мы

Притча о должнике немилосердном

Притча о должнике немилосердном Молитва «Отче наш», которую каждый из нас повторяет ежедневно утром и вечером дана нам, как известно, Самим Иисусом Христом. В ней мы просим Бога, чтобы Он простил нам согрешения наши. «И остави нам долги (грехи) наши, – говорим мы и

24. О том, чтобы прощать обидчиков. Притча о немилосердном заимодавце

24. О том, чтобы прощать обидчиков. Притча о немилосердном заимодавце Священное Писание учит нас примиряться с ближними, прощать и не помнить зла. Какой мерой мерите, такой и вам будут мерить, говорит Христос. Это означает, что как мы в своей жизни относимся к людям, так и к

ГЛАВА 22. Прибытие в Капернаум. Спор Апостолов о том, кто из них больше. Наставление им о смирении. Речь о соблазнах. Разные наставления Апостолам. Притча о немилосердном должнике. Уплата подати на храм

ГЛАВА 22. Прибытие в Капернаум. Спор Апостолов о том, кто из них больше. Наставление им о смирении. Речь о соблазнах. Разные наставления Апостолам. Притча о немилосердном должнике. Уплата подати на храм Прибытие в КапернаумВыше было уже сказано, что, после проповеди о хлебе

ГЛАВА 27. Обличение фарисеев и законников на обеде у фарисея. Наставления ученикам. Беседа о любостяжании. Притча о богаче. Притчи о рабах, ожидающих возвращения господина своего, и о благоразумном домоправителе. Речь Иисуса по поводу известия о казни Пилатом галилеян. Притча о смоковнице. Исцеление

ГЛАВА 27. Обличение фарисеев и законников на обеде у фарисея. Наставления ученикам. Беседа о любостяжании. Притча о богаче. Притчи о рабах, ожидающих возвращения господина своего, и о благоразумном домоправителе. Речь Иисуса по поводу известия о казни Пилатом галилеян.

ГЛАВА 29. Исцеление страдавшего водяной болезнью. Притча о званных. Речь о малом числе спасающихся. Притча о богаче и нищем Лазаре

ГЛАВА 29. Исцеление страдавшего водяной болезнью. Притча о званных. Речь о малом числе спасающихся. Притча о богаче и нищем Лазаре Иисус на обеде у фарисеяВо время пребывания Иисуса в Перее случилось Ему в субботу придти в дом одного из начальников фарисейских вкусить

ГЛАВА 31. Притчи о заблудшей овце и о потерянной драхме. Притча о блудном сыне. Притча о неверном управителе

ГЛАВА 31. Притчи о заблудшей овце и о потерянной драхме. Притча о блудном сыне. Притча о неверном управителе Ропот фарисеев и книжников на Иисуса за общение Его с грешникамиКуда бы Иисус ни пришел, всюду к Нему собирались несметные толпы народа. В толпе всегда были фарисеи и

Глава 32. Последнее путешествие Иисуса в Иерусалим. Исцеление десяти прокаженных. Притча о судье неправедной. Притча о фарисее и мытаре. Беседа с богатым юношей и учениками о богатстве. Притча о работниках в винограднике

Глава 32. Последнее путешествие Иисуса в Иерусалим. Исцеление десяти прокаженных. Притча о судье неправедной. Притча о фарисее и мытаре. Беседа с богатым юношей и учениками о богатстве. Притча о работниках в винограднике Служение Иисуса приходило к концу. Ему надлежало

ГЛАВА 36. Беседы в храме. Притча о двух сыновьях. Притча о злых виноградарях. Речь о камне, отвергнутом строителями. Притча о брачном пире. Ответ Иисуса фарисеям о подати кесарю. Ответ саддукеям о воскресении. Ответ законнику о наибольшей заповеди. Речь о Христе: чей Он Сын? Обличение книжников и фа

ГЛАВА 36. Беседы в храме. Притча о двух сыновьях. Притча о злых виноградарях. Речь о камне, отвергнутом строителями. Притча о брачном пире. Ответ Иисуса фарисеям о подати кесарю. Ответ саддукеям о воскресении. Ответ законнику о наибольшей заповеди. Речь о Христе: чей Он Сын?

ГЛАВА 40. Наставление Апостолам по пути в Гефсиманию. Притча о виноградной лозе. Молитва Иисуса. Наставление апостолам по пути в Гефсиманию. Притча о виноградной лозе

ГЛАВА 40. Наставление Апостолам по пути в Гефсиманию. Притча о виноградной лозе. Молитва Иисуса. Наставление апостолам по пути в Гефсиманию. Притча о виноградной лозе Выйдя из дома, в котором происходила Тайная Вечеря, Иисус продолжал Свою прощальную беседу с Апостолами.

Притча о Немилосердном Должнике

Притча о Немилосердном Должнике Эту притчу рассказал Спаситель в ответ на вопрос Петра, сколько раз нужно прощать брату. Апостол Петр думал, что достаточно будет простить до семи раз. На это Христос ответил, что прощать нужно до «седмижды семидесяти раз», то есть прощать

Притча о немилосердном должнике (Матф. 18:21-35 и Луки 17:3-4).

Притча о немилосердном должнике (Матф. 18:21-35 и Луки 17:3-4). Наставление Господа о прощении согрешившего и покаявшегося брата вызвало вопрос Петра, сколько раз прощать брату. Вопрос этот объясняется тем, что, по учению иудейских книжников, прощать можно только три раза. Желая

Учение о прощении обид и притча о немилосердном заимодавце Мф. 18, 21–35

Учение о прощении обид и притча о немилосердном заимодавце Мф. 18, 21–35 Выслушав наставление господа о том, что с согрешившим ближним прежде всего нужно искать примирения, апостол Петр пожелал узнать, до какого предела может простираться эта снисходительность. он спросил:

Притча о немилосердном должнике (Матф. 18:21-35 и Луки 17:3-4).

НАСТАВЛЕНИЯ АПОСТОЛАМ И ПРИТЧА О ДОЛЖНИКЕ.

НАСТАВЛЕНИЯ АПОСТОЛАМ И ПРИТЧА О ДОЛЖНИКЕ. Возвратившись из языческих стран, Иисус вместе с апостолами вновь стал обходить из конца в конец землю Галилейскую, стремясь обратить в свою веру тех из «овец», каких он считал заблудшими, чтобы вырвать их из-под опеки фарисеев.

Притча о должнике

Притча о должнике Как-то раз, когда Иисус был в окружении учеников, Петр спросил у него: «Если кто-то согрешит против меня, то сколько раз должен я прощать ему. До семи ли раз?» Иисус же ответил Петру: «Не до семи, а до семидесяти семи и больше раз». И рассказал апостолам такую

Похожая притча

Когда апостол Петр вопрошал Господа, прощать ли брата до семи раз, он уже чувствовал в своем сердце новый закон любви, принесенный Господом с Неба, любви, все прощающей и все покрывающей; но он еще не сознавал полностью, что силу любви не может победить ненависть, что нельзя поэтому и полагать ей какие-либо пределы. Когда Бог повелевает человеку прощать брата, то человек не имеет никакого права рассуждать о своих правах; он должен прощать просто, без всяких отговорок и условий, ибо каждый человек – сам неоплатный должник перед Богом. Святитель Иоанн Златоуст говорит: «чтобы повеление прощать до седмижды семидесяти раз не показалось кому-либо великим и трудным, Иисус Христос присоединил притчу, в которой Он посрамляет того, кто стал бы гордиться этим, и вместе с тем показывает, что такое повеление не трудно, а напротив, весьма легко. Он представил в ней человеколюбие Свое, чтобы ты отсюда познал, что хотя бы седмижды семьдесят раз прощал ближнему, хотя бы все его прегрешения всегда оставлял, и тогда твое человеколюбие будет так же далеко от безконечной Божественной благости, которая для тебя нужна на будущем Суде при требовании от тебя отчета, – как капля от безпредельного моря, и даже еще более».

Чтобы Петр мог понять, для чего Господь повелел прощать несчетное число раз, ПОСЕМУ, – говорит Господь, – ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ ПОДОБНО ЦАРЮ, КОТОРЫЙ ЗАХОТЕЛ СОСЧИТАТЬСЯ (потребовать отчета) С РАБАМИ СВОИМИ, у которых на руках было множество богатства, ему принадлежавшего. Эта первая притча, в которой Господь является Царем, Которому «дана. всякая власть на небе и на земле» ( Мф. 28:18 ), у Которого небо – престол, и земля – подножие ног, у Которого подданные – это весь мир, все люди, особенно же мы, в Него верующие, искупленные Его Честной Кровью, обязанные исполнять все Его законы и животворящие заповеди. И прежде Страшного Суда Своего, во всякое время, когда Он «захочет» , Он всегда может потребовать от нас отчета во всех помыслах и желаниях, словах и делах наших, а мы всегда должны быть готовы дать Ему этот отчет. И Он зовет нас к такому отчету через проповедь закона Своего, через разные беды и скорби, болезни и опасности, которые грозят нам неизбежной смертью и зовут на суд встревоженной совести. Он дает нам при этом чувствовать, что мы не можем оправдаться перед Ним ни в одном из безчисленных грехов наших, что беззакония наши безчисленнее волос на голове нашей, и нам остается одно: повергнуться в прах пред Его безконечной благостью и просить пощады и помилования (мысли Димитрия, архиеп. Херсонского). КОГДА НАЧАЛ ОН СЧИТАТЬСЯ, ПРИВЕДЕН БЫЛ К НЕМУ НЕКТО, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫЛ ЕМУ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ТАЛАНТОВ (вес серебра) – долг совершенно неоплатный! Может быть, это был управитель царской казны, или царедворец, обязанный собирать и доставлять царю подати, но растративший царское состояние. Он был приведен к царю, ибо никогда сам не пошел бы к нему добровольно, и легко могло бы быть – увеличивал бы свой долг еще и еще по своей отчаянной беспечности. «Беда была не в том только, что долг был велик, – говорит святитель Златоуст, – но и в том еще, что он первый приведен к господину. Если бы привели его после многих других исправных должников, не так было бы удивительно то, что господин не разгневался: исправность вошедших прежде могла сделать его более снисходительным к неисправным. Но что введенный первым оказался неисправным и, несмотря на неисправность, нашел, однако же, господина человеколюбивым, вот это особенно удивительно и необычайно». И каждый из нас, грешников, перед судом правды Божией есть такой же неоплатный должник. Десять тысяч талантов – это наши грехи против десяти заповедей Божиих, наши долги неблагодарности за все неисчислимые милости Божий к нам, грешным.

«Что же дал нам в долг Отец Небесный? – спрашивает Филарет, митрополит Московский. – О, как много! Больше, чем тысячи талантов! Дал Он нам бытие и жизнь, тело и душу, разум, сердце и чувства; дал землю под ноги наши, прекрасный шатер неба над головами нашими; дал солнце нашему зрению и жизни, воздух нашему дыханию; дал животных во власть нашу и многоразличные произведения земли для наших нужд и удовольствий. Скажешь ли, что землей, солнцем и небом пользуешься не ты один, но и безчисленное множество других тварей Божиих? Что до того? Тем более чудно, тем более необъятно богатство Божие, что хотя им пользуются безчисленные существа, но и ты пользуешься им так, как будто оно совершенно для тебя приготовлено. Найди способ обойтись без земли, солнца, неба, и тогда не почитай себя за них должником перед Богом; а если этого не можешь сделать, то признай, что каждый луч солнца, каждая капля воздуха есть твой новый заем из сокровищ Божиих, заем, всегда возобновляемый и, следовательно, всегда неоплатный. А как щедро дарует нам Господь из сокровищ Своего провидения – ежеминутное хранение наших сил и способностей, помощь во всем добром, средства к жизни, избавление от бед. А что сказать о сокровищах благодати: Господь даровал нам свет веры, надежду спасения, смертью Сына Своего Единородного заплатил за искупление нас от вечной смерти, даровал нам Духа Святаго, нетленную пищу Тела и Крови Христовой. Но и это еще не все. Есть долги наши перед Богом, которые болезненно тяготят нас, – это грехи наши». «Мы должны дать отчет в исполнении предписанных нам заповедей, но мы не в состоянии исполнить всего, что бы мы ни делали», – говорит святитель Златоуст. Мы никогда не можем сделать больше того, что обязаны сделать по Закону Божию, а грех – все останется грехом, долг останется долгом, и уплатить его нет у нас ни возможности, ни средств. Мы живем во грехе и с каждым днем увеличиваем свой долг в небесной книге правды Божией. А КАК ОН НЕ ИМЕЛ, ЧЕМ ЗАПЛАТИТЬ, ТО ГОСУДАРЬ ЕГО ПРИКАЗАЛ ПРОДАТЬ ЕГО в вечное рабство, и не только его самого, но И ЖЕНУ ЕГО, И ДЕТЕЙ, И ВСЕ, ЧТО ОН ИМЕЛ, И ЗАПЛАТИТЬ долг. Почему же государь велел и жену продать? «Не по жестокости или безчеловечию, – отвечает святитель Златоуст, – но для того, чтобы устрашить раба и тем побудить его к покорности, без всякого намерения продать! Ибо если бы он это имел в виду, то не внял бы его прошению и не оказал бы ему своего милосердия. Он только хотел вразумить раба, сколько долгов прощает ему, и через это заставить его быть снисходительнее к своему товарищу-должнику.

«Царь и прежде хотел простить долг рабу своему, – говорит святитель Златоуст, – но не хотел, чтобы это было только одним даром его, но чтобы и со стороны раба было что-нибудь сделано, чтобы, научившись на собственном несчастье, раб был снисходительнее к своему товарищу. И действительно, в эту минуту раб был добр и чувствителен: он припал к государю с прошением, возгнушался своими грехами и познал великость своего долга». «Это так прекрасно, – говорит Филарет, митрополит Московский, – что если бы Господь, не продолжая речи, сказал, как некогда в другой притче: «иди и ты твори также» , сердцу неокаменелому надлежало бы ответить: пойдем, исполним. Но Господь не благоизволил остановиться, показав, как прекрасна добродетель; Он провидел, что не все пленятся ее красотой, и признал нужным показать безобразную противоположность. Господь продолжает: РАБ ЖЕ ТОТ, ВЫЙДЯ из дворца господина своего, тотчас же, еще живо ощущая благодеяние, ему оказанное, НАШЕЛ (встретил) ОДНОГО ИЗ ТОВАРИЩЕЙ СВОИХ, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН БЫЛ ЕМУ СТО ДИНАРИЕВ (сумму совсем небольшую). «Вот как велико различие между грехом против Бога и грехом против человека! – говорит святитель Златоуст. – Оно так же велико, как между десятью тысячами талантов и ста динариями, и даже еще более. На глазах человека мы удерживаемся и опасаемся грешить, а Бога, хотя Он всегда смотрит на нас, не стыдимся, напротив, и делаем все, и говорим обо всем небоязненно». Сказано, что раб вышел, потому что в присутствии своего государя он, конечно, не решился бы на такую дерзость, о которой говорится далее: И, СХВАТИВ ЕГО, своего должника, ДУШИЛ, ГОВОРЯ: ОТДАЙ МНЕ, ЧТО ДОЛЖЕН. Долг был так мал, что сам заимодавец стыдится сказать: отдай мне мои сто пенязей, но говорит неопределенно: сколько ты мне должен. Этот неумолимый заимодавец поступает строже, чем хотел поступить с ним самим царь; он хочет, чтобы его самого судили одной мерой, а сам судит своего должника другой; он желает быть прощеным, а сам не хочет прощать. Он не хочет знать, что найдя любовь, он должен и сам любить других, что пользуясь милостью, должен забыть о своем праве, а если хочет пользоваться в отношении к ближним законом правосудия, то и себе должен ожидать того же правосудия, и знать, что той мерой, какой он мерит, возмерится и ему самому. ТОГДА ТОВАРИЩ ЕГО ПАЛ К НОГАМ ЕГО, УМОЛЯЛ ЕГО И ГОВОРИЛ: ПОТЕРПИ НА МНЕ, И ВСЕ ОТДАМ ТЕБЕ. Но все было напрасно: жестокого человека не тронули даже те слова, которые только что спасли его самого; он успел забыть о той милости, какую сам только что получил, и теперь душил своего товарища с жестокостью, не свойственной даже и диким зверям.

«Что ты делаешь, человек? – восклицает святитель Златоуст. – Не вонзаешь ли меч в самого себя, вооружая против себя милость государя. Но он нимало об этом не размышлял, не хотел даже отсрочить уплату небольшого долга: НО ТОТ НЕ ЗАХОТЕЛ, А ПОШЕЛ И ПОСАДИЛ ЕГО В ТЕМНИЦУ, ПОКА НЕ ОТДАСТ ДОЛГА. Он безжалостно влечет должника под крепкую стражу, вовсе не сознавая, что этим сам себя осуждает безпощадно. Но таков уж человек, так он делается суровым и жестоким, когда «уходит от Бога», удаляется от истинного пути, забывает милости Божии и весь отдается греховной страсти. Кто не видит, не сознает своего греха, тот всегда готов строго судить грех ближнего, подобно Давиду, который, сам будучи в грехе, произнес смертный приговор на соседа, отнявшего последнюю овцу у бедняка. Не тоже ли бывает и с нами, грешными? Как часто мы осуждаем ближнего за самый ничтожный проступок против нашей чести, за неосторожное слово, задевающее наше самолюбие, как часто сердце наше кипит жаждой – отомстить человеку за эту ничтожную обиду, восстановить свою честь. А того и на мысль нам не приходит, что Бог для того и попускает эти обиды, чтобы мы помнили, как сами постоянно оскорбляем Его милосердие, для того и попускает страдать нашему самолюбию, чтобы мы, прощая этот ничтожный долг ближнему, могли с большим дерзновением просить Отца Небесного: «и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим!» Сердцеведец все видит, все знает; ближайший клеврет наш, от которого нельзя утаиться, совесть наша, свидетельствует против нас; оскорбленная правда Божия, требующая милости от помилованного, вызывает сострадание даже в посторонних свидетелях жестокости человеческой; ТОВАРИЩИ ЕГО, ВИДЕВ ПРОИСШЕДШЕЕ, безчеловечность только что помилованного должника, ОЧЕНЬ ОГОРЧИЛИСЬ И, ПРИДЯ, РАССКАЗАЛИ ГОСУДАРЮ СВОЕМУ ВСЕ БЫВШЕЕ. Так и Ангелы хранители, наши неотступные приставники, с глубокой скорбью видят жестокость нашу друг к другу и, принося Богу молитвы за обижаемых, тем самым свидетельствуют перед лицом правосудного Судии о наносимой обиде (толкование свт. Иоанна Златоуста). И не напрасна эта жалоба сострадания: если людям возмутительно видеть, как люди не умеют ценить оказанной им милости, то что сказать о Боге, правда Которого есть любовь к святости, Который не попустит, чтобы человек употребил во зло другому человеку Его безконечную любовь и милосердие? ТОГДА ГОСУДАРЬ ЕГО ПРИЗЫВАЕТ ЕГО И ГОВОРИТ: ЗЛОЙ РАБ! ВЕСЬ ДОЛГ ТОТ Я ПРОСТИЛ ТЕБЕ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ УПРОСИЛ МЕНЯ. Если ты хотел пользоваться этой моей милостью, то должен был стараться впредь быть достойным такой милости. НЕ НАДЛЕЖАЛО ЛИ, хотя бы из одной благодарности ко мне, из чувства радости о помиловании, из сострадания к бедному собрату своему, из одного даже житейского расчета – не надлежало ли И ТЕБЕ ПОМИЛОВАТЬ ТОВАРИЩА ТВОЕГО, КАК И Я ПОМИЛОВАЛ ТЕБЯ?

Страшным предостережением заключает Господь Свою Божественную притчу: ТАК, с такой же строгостью, И ОТЕЦ МОЙ НЕБЕСНЫЙ ПОСТУПИТ С ВАМИ, ЕСЛИ НЕ ПРОСТИТ КАЖДЫЙ ИЗ ВАС (не на словах только, не наружно, но искренно) ОТ СЕРДЦА СВОЕГО БРАТУ СВОЕМУ СОГРЕШЕНИЙ ЕГО против вас! Как велик преизбыток милосердия и всепрощения у Отца Небесного, так же велик и преизбыток праведного гнева Его на злопамятных. Не говорит здесь Господь: Отец ваш, а Мой, ибо недостойно называться Богу Отцом столь лукавого и человеконенавистного раба. «Итак, если уж помнить грехи, – поучает святитель Златоуст, – то помнить должно только свои; помня собственные грехи, о чужих мы никогда и не подумаем; а коль скоро о тех забудем, эти легко придут нам на мысль. Если бы и неблагодарный должник помнил о десяти тысячах талантов, то не вспомнил бы о ста динариях. Господь требует, чтобы мы чувствовали свои грехи для того, чтобы удобнее было их прощать другим. А прощать мы должны от чистого сердца, чтобы не обратить против самих себя меча своим памятозлобием», не удалить от себя спасающей нас благодати Божией. В житиях святых есть такой рассказ (Четий Минеи, 9 февраля): были два друга, Саприкий и Никифор, которые поссорились между собой. Это было в те времена, когда христиан мучили за веру Христову, и Саприкий был осужден на смерть за Христа. Узнал об этом Никифор, и когда Саприкия вели на казнь, он забежал ему на пути, пал пред ним на колени и стал умолять о примирении. Саприкий от него отвернулся. Никифор снова забежал, снова умолял простить, но напрасно: тот не хотел и слушать его. Наконец, Саприкия привели на место казни и приказали склонить голову под меч. Но тут благодать Божия оставила несчастного памятозлобца и он отрекся от Христа. А Никифор объявил себя христианином и получил мученический венец вместо Саприкия. Так, Господь и Судия неба и земли обещает нам Свою великую милость, но с условием, чтобы и мы оказали малую милость нашему ближнему. Небесный Заимодавец обещает нам простить тьму талантов, но с условием, чтобы и мы простили нашим должникам сто пенязей. Поспешим же исполнить это условие, чтобы получить от Него великую милость.

Похожая притча

Сказал Господь притчу сию: посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.

Притча о жестоком заимодавце начинается со слов: «Царство Небесное подобно царю», и это значит, что тайна прощения сокрыта в Божественной благодати, в тайне Царства Небесного. Царь, требуя отчета у своих рабов, находит среди них одного, который должен был ему десять тысяч талантов. Сумма такая громадная, что не видно, как он мог бы рассчитаться. Это как если бы к вам пришли сегодня и сказали, что вы должны немедленно заплатить десять миллионов долларов; а десять тысяч талантов – это и того больше. Христос хочет показать, что наш долг Богу совершенно превосходит наши возможности расплатиться. Царь решил взять, что он мог, и приказал продать этого человека и его семью в рабство, в работу, пока он не заплатит все.

Но человек пал на лице свое, умоляя потерпеть на нем, оставить его на свободе, обещая заплатить за все. Видя, что он хочет совершить невозможное, царь сжалился над ним и простил ему долг. Прощение было дано из-за его отношения к долгу, из-за признания справедливости этого долга, из-за решимости все исполнить по справедливости – не из-за способности заплатить долг. И вот мы видим, что виновный человек был освобожден, а невинный человек, царь, заплатил долг, ибо он вычеркнул десять тысяч талантов из того, что ему принадлежало. Этот пример приоткрывает нам тайну Христова прощения. Прощение означает невинное страдание за виновного.

Но человек по своей теперешней природе склонен скорее заковывать в долговые колодки, чем освобождать – требовать свое, чем прощать, и Господь добавляет к началу притчи продолжение.

Прощенный человек, радуясь своей свободе, вышел и встретил человека, который должен был ему относительно небольшую сумму – сто динариев. Кто-то подсчитал, что это в пятьсот тысяч раз меньше, чем долг, который ему простили. Тем не менее, он потребовал уплаты. Он схватил его за горло, стал душить, чтобы тот немедленно вернул ему деньги. Бедный должник пал у его ног, умоляя потерпеть, как этот человек сам недавно умолял, обещая все заплатить, теми же самыми словами, которые получивший прощение говорил в своем отчаянии. Но он не хотел потерпеть и бросил человека в тюрьму, пока он не заплатит свой долг. Это было столь возмутительным, что друзья бедняка, потрясенные несправедливостью, сообщили обо всем царю. Меряя суд той же мерой, какой этот человек воздал своему должнику, царь предал его на мучение в тюрьму, пока он не отдаст ему всего долга. И мы слышим: «Так и Отец Мой небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его».

Постараемся понять из этой притчи тайну прощения. В мире существует справедливость. Царь требует отчета в долгах наших. Но его справедливость – выше справедливости, и потому должнику дается прощение. Когда этот прощенный человек, ничему не научившись – не поняв, что справедливость может быть только тогда, когда она выше справедливости – требует то, что ему по справедливости принадлежит, совершается вопиющая несправедливость. И тогда царь напоминает, что в мире существует справедливость. Оттого, что мир стремится осуществить справедливость без Бога, без высшей справедливости, столько в мире несправедливости, жестокости, и все друг друга бросают в тюрьму.

Тюрьма на библейском языке означает ад. Среди этого ада греха и непрощения, в котором мы живем, мы должны остерегаться отвергать то, что мы неразумно часто называем юридизмом – то есть то, за чем стоит обыкновенная справедливость, и устремляться при этом сразу к тому, что выше справедливости. Ложное прощение – не прощение. Мы должны быть справедливыми, чтобы не перепутать утопии и пророчества. Чтобы в реальности сегодняшнего зла, достигающего последнего предела, различалась наша устремленность к высшему, последнему добру. Чтобы Апокалипсис и Страшный суд не стали жестокой карикатурой на жизнь человечества, которому предопределена история со счастливым концом, где всем все прощено, без какого-либо участия человека.

Прощение – это не мешок с деньгами, с которым радостно убегают, потому что долги прощены. Я хочу существовать совершенно человеческим образом, быть человеком – тем, кто отличает добро от зла, видит зло в мире и ненавидит его, потому что прощение – высшее противостояние злу, а не примирение со злом. Только не давая места диаволу, могу я приближаться к Богу. Как я могу простить, взять на себя последствия греха другого человека, пораженный смертельно собственным грехом? Чем мне заплатить за другого человека, когда я сам бедняк и должник кругом? Где взять мне сердце, способное прощать (то есть искренне любить, достигая высшего добра), в то время, Бог так ценит прощение, что не только Сам прощает, но обязывает всех прощать, и, поскольку Он знает, что мы неспособны дать Ему что бы то ни было, Он берет на Себя все, что происходит с нами, и возмещает отсутствие нашего прощения Своим прощением, и дает его нам. Если мы этот дар не принимаем, мы не принимаем не только наших ближних, но и Бога, и нам нет никакого прощения.

И вот здесь, в притче, заключена решающая, может быть, для судьбы каждого человека и всего человечества тайна. Прощение, которое мы получаем от Бога, открывает нам, что стоит грех. Никто не может знать до конца, как дается прощение, которое превосходит всякую справедливость, если не увидит Сына Божия, ставшего человеком. Прощение дается дорогою ценою – Кровью Христовой. Речь идет не столько о мудрости, сколько о безумии Креста. Через прощение приходит к нам глубочайшее знание греха – и покаяние, открывающее Царство Небесное, и сострадание ко всякому раненому грехом человеку.

«Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты, блажен муж, емуже не вменит Господь греха его» (Пс. 31, 1–2). Наша радость в этом даре благодати не дает нам удерживать его только для себя. Знание, какою ценою мы получили наше прощение, неужели не сохранит нас от дерзости по отношению к тем, кого мы должны прощать?

Среди ада земли мы – не ангелы, мы слабые люди. Мы сражаемся с грехом, но и у нас много грехов и обид, и, если мы не прощаем друг другу, зло остается и накапливается в мире, и входит в Церковь, которая от этого перестает быть Христовою. Христианский народ – это не народ силы, это народ, который верит в Иисуса Христа, пришедшего взыскать и спасти погибшее. Это прощенный народ, который, оттого что он прощенный, призван принести Евангелие Божия прощения всем людям. Мы должны со властью сказать и засвидетельствовать об этом перед всеми людьми.

В мире существует справедливость, без которой не может быть того, что выше справедливости. Однако высшая несправедливость заключается в отвержении того, что выше справедливости. На последнем повороте истории мы исполним свое предназначение в той мере, в какой будем верны этой тайне. Только вместе со Христом, противостоя несправедливости всякого греха, царствующего в мире, можем мы молиться на самом деле вместе со Христом о распинающих нас: «Боже, прости им, не знают, что творят!»

Похожая притча

И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников
(Мф 21:12–13).

tkachenko_g При чтении этого фрагмента Евангелия может возникнуть вопрос — о каких меновщиках идет речь? Дело в том, что в Иудее тогда были в ходу несколько денежных систем. Римские динарии и греческие драхмы были в обращении наряду со статирами — монетами, которые иудейские правители династии Маккавеев когда-то чеканили в городе Тир. Это были те самые сребреники, полученные Иудой за предательство Христа. В повседневной торговле употреблялись все три вида денег — и динарии, и драхмы, и статиры. Подати римскому императору иудеи платили римскими динариями. А вот ежегодный налог на Иерусалимский храм и вообще любое денежное пожертвование в храмовую сокровищницу можно было принести только сребрениками. Поэтому паломникам сначала нужно было поменять свои деньги на статиры. Эту операцию и выполняли менялы (меновщики), которые ставили свои столы прямо у входа в Иерусалимский храм. За свои услуги они брали комиссию, которая составляла почти две трети от обмениваемой суммы. Но на этом изъятие денег у паломников не заканчивалось. Далее, на полученные статиры они должны были тут же, во дворе Храма, приобрести животных для принесения в жертву. Стоили они здесь в разы дороже, чем в городе, но паломники все же покупали животных именно у Храма. Дело в том, что храмовые служители проверяли все принесенные жертвы на отсутствие дефектов (а за проверку также приходилось платить). Чужой товар после такой экспертизы крайне редко получал положительное заключение. Чтобы избавиться от этой процедуры, люди вынуждены были покупать животных для жертв при храме, втридорога. Поэтому Иисус и назвал меновщиков и продавцов скота разбойниками, обирающими богомольцев.

ЧЕМ ЦЕННА ЛЕПТА?

И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела, всё пропитание свое (Мк 12:41–44).

Выражение «внести свою лепту» давно и прочно вошло в наше словоупотребление. Обычно предполагается, что это некий весьма скромный вклад. Однако Христос, напротив, оценивает две лепты вдовы выше всех богатых подношений. Что же представляла собой эта сумма — две лепты во времена земной жизни Спасителя?

Лепта — самый мелкий номинал для обозначения денежных сумм той эпохи. Название монеты — римское. Но тот факт, что вдова опустила свой дар в сокровищницу Храма, указывает, что монета была иудейской чеканки. Дело в том, что кроме тирских статиров римские оккупационные власти разрешили иудеям чеканить мелкую медную монету — пруту. Вероятнее всего, упомянутая в Новом Завете лепта была разновидностью иудейской пруты. Как можно увидеть в тексте Евангелия, две лепты составляли кодрант — также мелкую медную монету. Четыре кодранта были равны одному медному же ассарию. А вот шестнадцать ассариев можно было обменять уже на серебряный динарий. Столько составляла тогда плата наемному работнику за один день. На эти деньги можно было купить ягненка. То есть вдова положила в сокровищницу 1/64 стоимости ежедневного заработка рабочего. В переводе на сегодняшний счет это примерно рублей двадцать. Но это было всё, что вдова имела. Больший уровень нищеты трудно себе представить. Однако Господь воздает награду, обращая внимание не на то, сколько человек жертвует, а на то, сколько у него остается после этой жертвы. Поэтому и сегодня каждый из нас не должен смущаться тем, что, возможно, у него недостаточно средств на дела милосердия в трудные времена. Обладая даже самым мизерным достатком, можно и нужно помогать ближним в ту меру, которая нам доступна. И пускай это будут совсем небольшие деньги. В любом случае, они, наверное, будут уж никак не меньше двух лепт вдовы по стоимости. Но зато и никак не ниже этих же двух лепт по цене в очах Господа.

КАКОЙ ТАЛАНТ САМЫЙ ВАЖНЫЙ?

Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал, и кланяясь ему, говорил: государь! Потерпи на мне, и я всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились, и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его (Мф 18:23–35).

Сегодня слово «талант» воспринимается исключительно в контексте еще одной евангельской притчи — о закопанных талантах.

Подразумевается, что это некая полученная от рождения способность, которую нельзя, что называется, зарывать в землю, а нужно непременно развивать. Однако в античном мире это слово имело куда более прозаический смысл и обозначало меру веса. Изначально, в Греции он был равен одной стандартной амфоре воды, примерно 26 литров. Со временем талантами стали измерять деньги. Например, у иудеев серебряный талант весил примерно 44 кг. Но это вовсе не значит, будто существовала огромная монета такого веса. Талант был исключительно счетной единицей и употреблялся для определения очень больших денежных сумм. Так, в переводе на римские монеты талант во времена земной жизни Спасителя был равен 6000 динариев. Нетрудно сосчитать, что должнику из притчи нужно было заплатить царю шестьдесят миллионов динариев. И эта абсолютно невозможная к выплате сумма была ему прощена, после чего он отказался простить уже своему должнику неизмеримо меньший долг, за что и был наказан.

Понятно, что в притче Господь говорит о прощении вообще любых согрешений, в которых перед нами виновны наши ближние. Но во времена финансовых и экономических кризисов буквальный смысл этой притчи зачастую тоже становится актуальным: у людей по разным причинам появляются друг перед другом долги, которые они не в состоянии отдать в обещанный срок. И, наверное, здесь-то как раз самое время вспомнить притчу о немилосердном заимодавце, вспомнить о том, что, сколько бы денег у нас ни было, все они — не наши, все получены нами в управление от Господа. Который, до поры не требует с нас отчета об их употреблении. Но рано или поздно этот отчет придется дать каждому из нас. И, возможно, единственным оправданием тогда для кого-то сможет стать прощенный или отсроченный долг, за который он не стал терзать должника, подобно безжалостному заимодавцу из притчи

Читайте также: