Притча о долгах и должниках библия
Обновлено: 14.11.2024
Сказал Господь притчу сию: посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и все, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и все тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и все отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.
Притча о жестоком заимодавце начинается со слов: «Царство Небесное подобно царю», и это значит, что тайна прощения сокрыта в Божественной благодати, в тайне Царства Небесного. Царь, требуя отчета у своих рабов, находит среди них одного, который должен был ему десять тысяч талантов. Сумма такая громадная, что не видно, как он мог бы рассчитаться. Это как если бы к вам пришли сегодня и сказали, что вы должны немедленно заплатить десять миллионов долларов; а десять тысяч талантов – это и того больше. Христос хочет показать, что наш долг Богу совершенно превосходит наши возможности расплатиться. Царь решил взять, что он мог, и приказал продать этого человека и его семью в рабство, в работу, пока он не заплатит все.
Но человек пал на лице свое, умоляя потерпеть на нем, оставить его на свободе, обещая заплатить за все. Видя, что он хочет совершить невозможное, царь сжалился над ним и простил ему долг. Прощение было дано из-за его отношения к долгу, из-за признания справедливости этого долга, из-за решимости все исполнить по справедливости – не из-за способности заплатить долг. И вот мы видим, что виновный человек был освобожден, а невинный человек, царь, заплатил долг, ибо он вычеркнул десять тысяч талантов из того, что ему принадлежало. Этот пример приоткрывает нам тайну Христова прощения. Прощение означает невинное страдание за виновного.
Но человек по своей теперешней природе склонен скорее заковывать в долговые колодки, чем освобождать – требовать свое, чем прощать, и Господь добавляет к началу притчи продолжение.
Прощенный человек, радуясь своей свободе, вышел и встретил человека, который должен был ему относительно небольшую сумму – сто динариев. Кто-то подсчитал, что это в пятьсот тысяч раз меньше, чем долг, который ему простили. Тем не менее, он потребовал уплаты. Он схватил его за горло, стал душить, чтобы тот немедленно вернул ему деньги. Бедный должник пал у его ног, умоляя потерпеть, как этот человек сам недавно умолял, обещая все заплатить, теми же самыми словами, которые получивший прощение говорил в своем отчаянии. Но он не хотел потерпеть и бросил человека в тюрьму, пока он не заплатит свой долг. Это было столь возмутительным, что друзья бедняка, потрясенные несправедливостью, сообщили обо всем царю. Меряя суд той же мерой, какой этот человек воздал своему должнику, царь предал его на мучение в тюрьму, пока он не отдаст ему всего долга. И мы слышим: «Так и Отец Мой небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его».
Постараемся понять из этой притчи тайну прощения. В мире существует справедливость. Царь требует отчета в долгах наших. Но его справедливость – выше справедливости, и потому должнику дается прощение. Когда этот прощенный человек, ничему не научившись – не поняв, что справедливость может быть только тогда, когда она выше справедливости – требует то, что ему по справедливости принадлежит, совершается вопиющая несправедливость. И тогда царь напоминает, что в мире существует справедливость. Оттого, что мир стремится осуществить справедливость без Бога, без высшей справедливости, столько в мире несправедливости, жестокости, и все друг друга бросают в тюрьму.
Тюрьма на библейском языке означает ад. Среди этого ада греха и непрощения, в котором мы живем, мы должны остерегаться отвергать то, что мы неразумно часто называем юридизмом – то есть то, за чем стоит обыкновенная справедливость, и устремляться при этом сразу к тому, что выше справедливости. Ложное прощение – не прощение. Мы должны быть справедливыми, чтобы не перепутать утопии и пророчества. Чтобы в реальности сегодняшнего зла, достигающего последнего предела, различалась наша устремленность к высшему, последнему добру. Чтобы Апокалипсис и Страшный суд не стали жестокой карикатурой на жизнь человечества, которому предопределена история со счастливым концом, где всем все прощено, без какого-либо участия человека.
Прощение – это не мешок с деньгами, с которым радостно убегают, потому что долги прощены. Я хочу существовать совершенно человеческим образом, быть человеком – тем, кто отличает добро от зла, видит зло в мире и ненавидит его, потому что прощение – высшее противостояние злу, а не примирение со злом. Только не давая места диаволу, могу я приближаться к Богу. Как я могу простить, взять на себя последствия греха другого человека, пораженный смертельно собственным грехом? Чем мне заплатить за другого человека, когда я сам бедняк и должник кругом? Где взять мне сердце, способное прощать (то есть искренне любить, достигая высшего добра), в то время, Бог так ценит прощение, что не только Сам прощает, но обязывает всех прощать, и, поскольку Он знает, что мы неспособны дать Ему что бы то ни было, Он берет на Себя все, что происходит с нами, и возмещает отсутствие нашего прощения Своим прощением, и дает его нам. Если мы этот дар не принимаем, мы не принимаем не только наших ближних, но и Бога, и нам нет никакого прощения.
И вот здесь, в притче, заключена решающая, может быть, для судьбы каждого человека и всего человечества тайна. Прощение, которое мы получаем от Бога, открывает нам, что стоит грех. Никто не может знать до конца, как дается прощение, которое превосходит всякую справедливость, если не увидит Сына Божия, ставшего человеком. Прощение дается дорогою ценою – Кровью Христовой. Речь идет не столько о мудрости, сколько о безумии Креста. Через прощение приходит к нам глубочайшее знание греха – и покаяние, открывающее Царство Небесное, и сострадание ко всякому раненому грехом человеку.
«Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты, блажен муж, емуже не вменит Господь греха его» (Пс. 31, 1–2). Наша радость в этом даре благодати не дает нам удерживать его только для себя. Знание, какою ценою мы получили наше прощение, неужели не сохранит нас от дерзости по отношению к тем, кого мы должны прощать?
Среди ада земли мы – не ангелы, мы слабые люди. Мы сражаемся с грехом, но и у нас много грехов и обид, и, если мы не прощаем друг другу, зло остается и накапливается в мире, и входит в Церковь, которая от этого перестает быть Христовою. Христианский народ – это не народ силы, это народ, который верит в Иисуса Христа, пришедшего взыскать и спасти погибшее. Это прощенный народ, который, оттого что он прощенный, призван принести Евангелие Божия прощения всем людям. Мы должны со властью сказать и засвидетельствовать об этом перед всеми людьми.
В мире существует справедливость, без которой не может быть того, что выше справедливости. Однако высшая несправедливость заключается в отвержении того, что выше справедливости. На последнем повороте истории мы исполним свое предназначение в той мере, в какой будем верны этой тайне. Только вместе со Христом, противостоя несправедливости всякого греха, царствующего в мире, можем мы молиться на самом деле вместе со Христом о распинающих нас: «Боже, прости им, не знают, что творят!»
Похожая притча
«Прощайте и прощены будете» ( Лк.6: 37 ; Мк. 11: 25–26 ), – не раз говорил Спаситель, поставив прощение нами ближних непременным условием прощения нас Господом. В одной из бесед Христа с учениками Своими на эту тему, наставление Его о любовном и осторожном обличении согрешившего брата вызвало вопрос апостола Петра о том, сколько раз нужно прощать обидевшего? По учению законников, прощать можно только три раза. Ап. Петр, желая превзойти ветхозаветную праведность, увеличил это число до семи. Но Христос, учивший очищать и просветлять своё сердце всепрощающей любовью, отвечает, что нужно прощать до семижды семидесяти раз, т.е. прощать нужно неограниченное число раз. Для того, чтобы Петру это стало ясно, Христос привёл, как наглядный пример, притчу о немилосердном должнике.
«Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведён был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов (вес серебра); А так как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал, и кланяясь ему, говорил: Государь! Потерпи на мне, и я всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашёл одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе. Но тот не захотел, а пошёл и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились, и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» ( Мф. 18: 23–35 ).
Смысл этой притчи прозрачно ясен. «Царь» – это Господь, Которому дана всякая власть на небе и на земле ( Мф. 28: 18 ). «Рабы царя» – это мы, люди, неоплатные должники перед Господом. Хотя мы и по греховности своей недостойны милосердия Божия, Господь через крестную смерть Своего Сына простил нам согрешения наши.
«Царство небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими». То, что происходит в Царствии Небесном, в Церкви Христовой, можно уподобить случаю, описанному в притче, когда царь захотел сосчитаться с рабами своими, то есть потребовать от них отчета. Отчет обо всех наших помыслах и желаниях, словах и делах Царь Небесный вправе потребовать в любое время, когда Он захочет. Мы должны быть готовы дать Ему этот отчёт. Это значит жить не как попало, а строить нашу жизнь по евангельским законам. Это великая милость Божия, когда Он в этом мире хочет сосчитаться с нами, т.е. привести нас к сознанию о необходимости выплатить наши долги через покаяние. Самое страшное, когда мы со своими долгами уходим в другой мир, где уже не будет возможности покаяния.
«Когда начал он считаться, приведён был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов», – читаем мы далее в притче. Раб был приведен к царю, был поставлен перед лицом Божиим. В притче сказано, что царский раб был «приведен». Денежная сумма десять тысяч талантов была огромной и в переносном смысле значит бесчисленное количество. В те евангельские времена и не было в употреблении слов миллион и миллиард. Таланты были у разных народов различные, но все они представляли собой денежную единицу огромной ценности. Долг тяготел над рабом, он больше всего на свете хотел от него избавиться и, хотя ему было страшно, но, вероятно, он был рад возможности стать перед царем и умолить его о рассрочке. Поэтому можно с уверенностью сказать, что он был приведен ко двору царя не насильно, а скорее по настойчивому приглашению.
И наше падение так велико, что мы сами не умеем прийти к Богу. Только очень немногие, чистые сердцем люди приходят к Нему по собственной инициативе. Большинство грешников именно приводится молитвами святых, скорбями, несчастиями, болезнями и другими испытаниями, которые помогают нам оторваться от пристрастий мира сего и приводит к мысли подумать о жизни после жизни. Кроме того, Господь посылает нам опытных духовных руководителей, живых людей или наставления св. Отцов в книгах. Это и означает приведён.
По толкованию блаженного Феофилакта, архиеп. Болгарского, необыкновенный должник – не один человек, а всё человечество. Еп. Игнатий Брянчанинов пишет, что каждый наш грех значителен, так как мы им оскорбляем Бога – Лицо бесконечно великое. Каждый наш грех подобен таланту, упомянутому в притче. Десять тысяч талантов – это наши грехи против десяти заповедей Божиих, наши долги неблагодарности за все неисчислимые милости Божий к нам. Мы живём в грехе и с каждым днём увеличиваем свой долг перед Богом.
«А так как он не имел, чем заплатить, – читаем мы далее в притче, – то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё что он имел, и заплатить». Эта кажущаяся жестокость царя смущает некоторых. Почему же нужно было государю продать и жену, и детей, и всё, что имел раб? Ведь находясь в еще большем рабстве, он никогда не смог бы заплатить долг. Святитель Иоанн Златоуст поясняет, почему царь именно так поступил: «Не по жестокости или бесчеловечию, но для того, чтобы устрашить раба и тем побудить его к покорности, без всякого намерения продать! Ибо если бы он имел это в виду, то не внял бы его прошению и не оказал бы ему своего милосердия. Он только хотел вразумить раба, сколько долгов прощает ему, и через это заставить его быть снисходительнее к своему товарищу-должнику. Ибо, если после того как узнал и тяжесть своего долга, и великость прощения, он стал душить своего товарища, то до такой жестокости дошёл бы, если бы прежде не был вразумлён таким способом?» В отчаянии раб тот пал, и кланяясь ему, говорил: «Государь! Потерпи на мне, и я всё тебе заплачу». Ужас перед наказанием вызвал в рабе полное смирение.
Прощение Господне – это небесная благодать, которая, как мы уже не раз подчеркивали, действует не автоматически, а только при непременном участии верующего. Конечно, Царь мог бы в одностороннем порядке простить раба Своего, без его покаяния, но Он хотел, чтобы его должник научился от Его великодушного поступка и в своей жизни поступал бы так же.
«Раб же тот, вышедши, нашёл одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев. » Под словом «вышедши» надо понимать, что он вышел из того состояния смирения и раскаяния, в котором только что пребывал. Попросту говоря, он забыл о Боге. Если бы он помнил о Боге, то не мог бы быть таким бесчеловечным.
«И, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен». Сумма, которую ему был должен товарищ, была настолько незначительной, что самому рабу было неловко её назвать и потому говорит: «Отдай мне, что должен». Одержимый желанием получить во что бы то ни стало своё, неблагодарный раб прибегает даже к силе, он душит своего товарища. Он поступает строже, чем хотел поступить с ним самим царь, он хочет, чтобы его судили одной мерой, а сам судит должника своего другой мерой. Он счастлив быть прощенным, но сам не хочет прощать. Он был объектом любви и милости Царя, а сам не хочет проявить эти добродетели по отношению к другим.
Как часто в жизни приходится быть свидетелем именно такого поведения. Я не имею в виду только насилие по отношению к должникам. Ведь «душить» можно и без рук. Когда мы гневаемся или памятозлобствуем на кого-нибудь, то мы часто произносим оскорбительные, колкие слова и этим самым душим ближнего. Мы показываем неприязнь в нашем взгляде и часто незаметно для себя хотим причинить человеку вред. Мы порочим его доброе имя, нередко рассказываем про него всякие небылицы. Всем этим мы душим ближнего.
Слова неблагодарного раба «отдай мне» тоже можно отнести к себе. Ведь часто бывает в жизни, что мы требуем, чтобы согрешивший против нас принёс нам должное удовлетворение. Если он причинил нам материальный ущерб, мы хотим, чтобы он немедленно нас вознаградил; если же оскорбил нас, то мы требуем, чтобы он обязательно попросил прощения. В противном случае мы хотим, чтобы он пострадал за свой грех и этим удовлетворил наше самолюбие. Мы совершенно забываем слова Спасителя: «Какою мерою мерите, и вам будут мерить» ( Мф. 7: 2 ).
«Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе». Кто не помнит то душевное чувство сострадания, которое мы испытываем, когда кто-то просит у нас прощения? Становится порою неловко, мы готовы сразу все забыть и простить. Не то было с рабом: «Но тот не захотел, и пошёл и посадил его в темницу, пока не отдаст долга». Он был неумолим. Своей безжалостностью он был ослеплен, вовсе не сознавая, что этим сам себя осуждает. Такое ослепление всегда сопровождает того, кто делается суровым и жестоким, кто «уходит от Бога», т.е. удаляется от истинного пути, забывает милость Божию. Когда мы требуем от согрешившего против нас немедленного удовлетворения, думая, что этим мы его наказываем, думаем, что «сажаем его в темницу», на самом деле мы самих себя заключаем в темницу – темницу отчуждения от Бога. Поступая так, мы уже не имеем права произносить слова молитвы Господней: «. оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим». Молитва, произнесённая человеком, не желающим простить ближнего своего, не принимается Богом. Это выражено в словах Господа: «Если ты принесёшь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди принеси дар твой» ( Мф. 5: 23–24 ).
Далее в притче мы узнаём, что пострадавший от неблагодарного раба вызывает сострадание даже у посторонних наблюдателей этой жестокости: «Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились, и, придя, рассказали государю своему всё бывшее». Митрополит Антоний (Храповицкий), вслед за св. Отцами Церкви, пишет, что под товарищами здесь нужно понимать Ангелов и святых, наших небесных доброжелателей.
«Тогда государь призывает его и говорит: злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга». Обычно под словами «отдать истязателям» понимают что Бог предаёт Своих должников вечной муке. Но если за всякое непрощение ближнего Господь будет нас предавать вечной муке, то кто может спастись? Эти слова нужно понимать, как мучение здесь, в нашей временной жизни: скорби, несчастья, болезни, и т.д. Когда мы грешим, то руководствуемся обычно желанием наслаждения. Достойное искупление наслаждения – скорбь, как вещь прямо противоположная наслаждению. Терпя скорби, мы как бы искупаем наши грехи, хотя искупить их до конца сами мы не можем. Совершенное искупление даёт только жертвенная смерть Христова.
«Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?» Смысл этих слов в том, что нашим нежеланием простить ближнего, мы оскорбляем милосердие Бога и Его к нам доверие.
От Бога мы всего ожидаем и принимаем: милости, прощение, любовь, дары духовные и земные, но когда люди к нам обращаются с желанием получить то же, мы оказываемся такими строгими, негнущимися, немилосердными. Нужно смягчить своё сердце, пока не поздно. Нужно не забывать обо всех благодеяниях, получаемых нами от Бога на протяжении всей жизни. Обратим внимание на спасительный смысл этой притчи, чтобы исполнить заповедь Христову: «Не судите, и не судимы будете; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете» ( Лк. 6: 37 ).
Похожая притча
Долг и должники в Библии. Обычай брать деньги в заем у библейских евреев издавна существовал, как и у других народов древности. В Св. Писании имеется много данных для ознакомления с теми отношениями, которые существовали между заимодавцами и должниками.
1) Заимодавец не должен был притеснять своего должника и угнетать ростовщичеством ( Исх.22:25 ); не мог требовать больше, чем давал в заем ( Лев.25:36, 37 ). В год субботний, когда земля оставалась без обработки, законодательство налагало на кредитора известные обязательства. Он мог требовать уплаты долга только от чужеземца, но не от израильтянина. Приближение субботняя года могло служить для него побуждением настойчивее требовать уплаты долга или воздерживаться от давания в займы; но закон увещевает его быть человеколюбивым к своему ближнему и не отказывать в займе даже и пред наступлением этого года отпущения ( Втор.25:1–3, 7–10 ). Некоторые исследователи понимают этот закон в том смысле, что в силу его в субботний год совсем отпускались долги, но такое толкование едва ли правильно, так как в таком случае не оказалось бы охотников давать в заем перед наступлением субб. года. Вероятнее всего, его нужно понимать в смысле отсрочки платежа до следующего года. Закон этот всегда находился в силе. Есть известие о соблюдении его и после возвращения из плена вавилонского ( 2Ездр.10:31 ). В годину бедствия Неемия сделал отсрочку своим должникам и этим подал добрый пример и другим вельможам ( 2Ездр.5:10, 12 ). Спаситель в одной притче говорит о добром заимодавце, который простил своим должникам – одному 500 динариев, а другому 50 ( Лук.7:41, 42 ). Бога он представляет заимодавцем, который может прощать долги или грехи людям ( Лук.7:47, 49 ). В молитве Господней прощение грехов уподобляется отпущению долгов ( Мф.6:12 ). В притче о злом рабе выводится должник, который, получив прощение своего крупного долга, сам жестоко обращается со своим сотоварищем и немилосердно требует немедленной уплаты ничтожного долга ( Мф.18:26–30 ).
2) Должник обязан платить свой долг ( Еккл.4:8 ); но он не всегда может это. Когда Давид спасался от преследований Саула, то к нему присоединилось немало неоплатных должников, которые бежали от своих кредиторов ( 1Цар.22:2 ). Во времена бедствий кредитор оказывался не в лучшем положены, чем и должник ( Ис.24:2 ). Отношения между должниками и заимодавцами не всегда были приятными. Пророк Иеремия жаловался, что все злословят его, хотя он не был ни заимодавцем, ни должником ( Иер.15:10 ). Должник злословил слишком настойчивого заимодавца, а заимодавец в свою очередь поносил слишком уклончивого от платежей должника.
3) Залог. Заимодавец мог требовать залога от того, кому он давал взаймы. Закон предусмотрел случаи, в которых нужно было воспрепятствовать, чтобы обеспечение, требуемое от бедного должника, не было для него слишком обременительным. Заимодавец не смел входить в дом должника, чтобы выбирать залог по своему усмотрению. Он должен был постоять у дверей, что давало заемщику возможность укрыть от его взора наиболее дорогие и необходимые в домашнем обиходе вещи ( Втор.24:11,13 ). Жестокостью считалось брать в залог вола у вдовы ( Иов.24:3 ). Если дело было с бедняком и в залог бралась одежда, то кредитор обязан был возвратить ее до захода солнца ( Исх.22:26 ), чтобы заемщик мог укрыться от ночного холода. Бедуины и теперь на ночь закутываются в свои плащи, которые служат им одеялом и без которых они не могли бы спать. Быть может, заимодавец с наступлением утра опять брал к себе этот залог, так как иначе он лишался бы необходимого обеспечения займа; но Библия ничего не говорит об этом. Во всяком случае, с уплатой долга залог возвращался вновь должнику ( Иез.18:7 ). Иногда при залоге дело не ограничивалось простыми вещами: доходило иногда до закладывания свободы некоторых лиц. Угнетаемые нуждою многие из иудеев по возвращении из Вавилона закладывали не только свои поля, виноградники и дома, чтобы достать себе хлеба во время голода, но и своих сыновей и дочерей, обращавшихся также в рабство ( 2Ездр.5:2–5 ). Это, однако, было против закона, потому что если и позволено было в случае крайней нужды продавать самого себя в рабство, то запрещено было лишать свободы своих детей ( Лев.25:39 ).
4) Арест. Когда должник не уплачивал своего долга вовремя и заимодавец терял всякое терпение, то он или продавал залог, или налагал арест на вещи своего неисправная должника. Эта крайность, однако, считалась очень серьезным делом ( Пс.108:11 ). Когда вдова пророка, которую навестил пророк Елисей, не могла уплатить своих долгов, то заимодавец хотел отобрать у нее ее двух сыновей, чтобы продать их в рабство ( 4Цар.4:1–7 ). В притче о злом рабе, когда он не мог заплатить своего долга, господин повелел продать его самого, его жену, сыновей и все, что у него было, чтобы вырученными деньгами покрыть его долги ( Мф.18:25 ). Этот злой раб, получив прощение своих долгов, при встрече со своим собственным должником жестоко поступает с ним и сажает его в тюрьму ( Мф.18:30 ). Узнав об этом, господин приказал вновь схватить злого раба и бить его, пока он не уплатит всего долга ( Мф.18:34 ). Закон Моисеев дозволяя должнику продавать самого себя ( Лев.25:39, 47 ), не говорит, чтобы позволялось совершать подобную жестокость по отношению к другому лицу. Случай приводимый в притче, указывает на влияние иностранных обычаев: у народов, окружавших иудеев, за вину или несостоятельность одного члена, продавали в рабство все семейство ( Эсф.16:10 ; Дан.6:24 ; Герод. III, 119). Должника подвергали пыткам, чтобы принудить его сказать, где он сокрыл свое серебро, если оно было у него. Спаситель упоминаешь о мучениях неоплатному должнику в качестве образа тех мучений, которым подвергнутся в будущей жизни неисправимые грешники ( Мф.5:25, 26, 18:35 ).
Источник: Православная богословская энциклопедия или Богословский энциклопедический словарь. : под ред. проф. А. П. Лопухина : В 12 томах. - Петроград : Т-во А. П. Лопухина, 1900-1911. / Т. 4: Гаага - Донатисты. - 1903. - [4] с., 1216 стб., 4 л. портр., карты : ил., портр.
Похожая притча
И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано, — дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников
(Мф 21:12–13).
tkachenko_g При чтении этого фрагмента Евангелия может возникнуть вопрос — о каких меновщиках идет речь? Дело в том, что в Иудее тогда были в ходу несколько денежных систем. Римские динарии и греческие драхмы были в обращении наряду со статирами — монетами, которые иудейские правители династии Маккавеев когда-то чеканили в городе Тир. Это были те самые сребреники, полученные Иудой за предательство Христа. В повседневной торговле употреблялись все три вида денег — и динарии, и драхмы, и статиры. Подати римскому императору иудеи платили римскими динариями. А вот ежегодный налог на Иерусалимский храм и вообще любое денежное пожертвование в храмовую сокровищницу можно было принести только сребрениками. Поэтому паломникам сначала нужно было поменять свои деньги на статиры. Эту операцию и выполняли менялы (меновщики), которые ставили свои столы прямо у входа в Иерусалимский храм. За свои услуги они брали комиссию, которая составляла почти две трети от обмениваемой суммы. Но на этом изъятие денег у паломников не заканчивалось. Далее, на полученные статиры они должны были тут же, во дворе Храма, приобрести животных для принесения в жертву. Стоили они здесь в разы дороже, чем в городе, но паломники все же покупали животных именно у Храма. Дело в том, что храмовые служители проверяли все принесенные жертвы на отсутствие дефектов (а за проверку также приходилось платить). Чужой товар после такой экспертизы крайне редко получал положительное заключение. Чтобы избавиться от этой процедуры, люди вынуждены были покупать животных для жертв при храме, втридорога. Поэтому Иисус и назвал меновщиков и продавцов скота разбойниками, обирающими богомольцев.
ЧЕМ ЦЕННА ЛЕПТА?
И сел Иисус против сокровищницы и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела, всё пропитание свое (Мк 12:41–44).
Выражение «внести свою лепту» давно и прочно вошло в наше словоупотребление. Обычно предполагается, что это некий весьма скромный вклад. Однако Христос, напротив, оценивает две лепты вдовы выше всех богатых подношений. Что же представляла собой эта сумма — две лепты во времена земной жизни Спасителя?
Лепта — самый мелкий номинал для обозначения денежных сумм той эпохи. Название монеты — римское. Но тот факт, что вдова опустила свой дар в сокровищницу Храма, указывает, что монета была иудейской чеканки. Дело в том, что кроме тирских статиров римские оккупационные власти разрешили иудеям чеканить мелкую медную монету — пруту. Вероятнее всего, упомянутая в Новом Завете лепта была разновидностью иудейской пруты. Как можно увидеть в тексте Евангелия, две лепты составляли кодрант — также мелкую медную монету. Четыре кодранта были равны одному медному же ассарию. А вот шестнадцать ассариев можно было обменять уже на серебряный динарий. Столько составляла тогда плата наемному работнику за один день. На эти деньги можно было купить ягненка. То есть вдова положила в сокровищницу 1/64 стоимости ежедневного заработка рабочего. В переводе на сегодняшний счет это примерно рублей двадцать. Но это было всё, что вдова имела. Больший уровень нищеты трудно себе представить. Однако Господь воздает награду, обращая внимание не на то, сколько человек жертвует, а на то, сколько у него остается после этой жертвы. Поэтому и сегодня каждый из нас не должен смущаться тем, что, возможно, у него недостаточно средств на дела милосердия в трудные времена. Обладая даже самым мизерным достатком, можно и нужно помогать ближним в ту меру, которая нам доступна. И пускай это будут совсем небольшие деньги. В любом случае, они, наверное, будут уж никак не меньше двух лепт вдовы по стоимости. Но зато и никак не ниже этих же двух лепт по цене в очах Господа.
КАКОЙ ТАЛАНТ САМЫЙ ВАЖНЫЙ?
Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал, и кланяясь ему, говорил: государь! Потерпи на мне, и я всё тебе заплачу. Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен. Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе. Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились, и, придя, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! Весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя? И, разгневавшись, государь отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его (Мф 18:23–35).
Сегодня слово «талант» воспринимается исключительно в контексте еще одной евангельской притчи — о закопанных талантах.
Подразумевается, что это некая полученная от рождения способность, которую нельзя, что называется, зарывать в землю, а нужно непременно развивать. Однако в античном мире это слово имело куда более прозаический смысл и обозначало меру веса. Изначально, в Греции он был равен одной стандартной амфоре воды, примерно 26 литров. Со временем талантами стали измерять деньги. Например, у иудеев серебряный талант весил примерно 44 кг. Но это вовсе не значит, будто существовала огромная монета такого веса. Талант был исключительно счетной единицей и употреблялся для определения очень больших денежных сумм. Так, в переводе на римские монеты талант во времена земной жизни Спасителя был равен 6000 динариев. Нетрудно сосчитать, что должнику из притчи нужно было заплатить царю шестьдесят миллионов динариев. И эта абсолютно невозможная к выплате сумма была ему прощена, после чего он отказался простить уже своему должнику неизмеримо меньший долг, за что и был наказан.
Понятно, что в притче Господь говорит о прощении вообще любых согрешений, в которых перед нами виновны наши ближние. Но во времена финансовых и экономических кризисов буквальный смысл этой притчи зачастую тоже становится актуальным: у людей по разным причинам появляются друг перед другом долги, которые они не в состоянии отдать в обещанный срок. И, наверное, здесь-то как раз самое время вспомнить притчу о немилосердном заимодавце, вспомнить о том, что, сколько бы денег у нас ни было, все они — не наши, все получены нами в управление от Господа. Который, до поры не требует с нас отчета об их употреблении. Но рано или поздно этот отчет придется дать каждому из нас. И, возможно, единственным оправданием тогда для кого-то сможет стать прощенный или отсроченный долг, за который он не стал терзать должника, подобно безжалостному заимодавцу из притчи
Читайте также: