Отверзу в притчах уста мои изреку сокровенное от создания мира
Обновлено: 22.11.2024
Внемли́те, лю́дiе мои́, зако́ну моему́, приклони́те у́хо ва́ше во глаго́лы у́стъ мои́хъ.
Отве́рзу въ при́тчахъ уста́ моя́, провѣща́ю гана́нiя испе́рва.
Ели́ка слы́шахомъ и позна́хомъ я́, и отцы́ на́ши повѣ́даша на́мъ:
не утаи́шася от ча́дъ и́хъ въ ро́дъ и́нъ, возвѣща́юще хвалы́ Госпо́дни, и си́лы его́ и чудеса́ его́, я́же сотвори́.
И воздви́же свидѣ́нiе во Иа́ковѣ, и зако́нъ положи́ во Изра́или, ели́ка заповѣ́да отце́мъ на́шымъ сказа́ти я́ сыново́мъ свои́мъ,
я́ко да позна́етъ ро́дъ и́нъ, сы́нове родя́щiися, и воста́нутъ и повѣ́дятъ я́ сыново́мъ свои́мъ:
да положа́тъ на Бо́га упова́нiе свое́, и не забу́дутъ дѣ́лъ Бо́жiихъ, и за́повѣди его́ взы́щутъ:
да не бу́дутъ я́коже отцы́ и́хъ, ро́дъ стропти́въ и преогорчева́яй, ро́дъ и́же не испра́ви се́рдца своего́ и не увѣ́ри съ Бо́гомъ ду́ха своего́.
Сы́нове Ефре́мли наляца́юще и стрѣля́юще лу́ки возврати́шася въ де́нь бра́ни:
не сохрани́ша завѣ́та Бо́жiя, и въ зако́нѣ его́ не восхотѣ́ша ходи́ти.
И забы́ша благодѣя́нiя его́ и чудеса́ его́, я́же показа́ и́мъ
предъ отцы́ и́хъ, я́же сотвори́ чудеса́ въ земли́ Еги́петстѣй, на по́ли танео́сѣ:
разве́рзе мо́ре и проведе́ и́хъ: предста́ви во́ды я́ко мѣ́хъ,
и наста́ви я́ о́блакомъ во дни́ и всю́ но́щь просвѣще́нiемъ огня́.
Разве́рзе ка́мень въ пусты́ни и напои́ я́ я́ко въ бе́зднѣ мно́зѣ:
и изведе́ во́ду изъ ка́мене и низведе́ я́ко рѣ́ки во́ды.
И приложи́ша еще́ согрѣша́ти ему́, преогорчи́ша вы́шняго въ безво́днѣй:
и искуси́ша Бо́га въ сердца́хъ свои́хъ, воспроси́ти бра́шна душа́мъ свои́мъ.
И клевета́ша на Бо́га и рѣ́ша: еда́ возмо́жетъ Бо́гъ угото́вати трапе́зу въ пусты́ни?
Поне́же порази́ ка́мень, и потеко́ша во́ды, и пото́цы наводни́шася: еда́ и хлѣ́бъ мо́жетъ да́ти? или́ угото́вати трапе́зу лю́демъ свои́мъ?
Сего́ ра́ди слы́ша Госпо́дь и презрѣ́, и о́гнь возгорѣ́ся во Иа́ковѣ, и гнѣ́въ взы́де на Изра́иля:
я́ко не вѣ́роваша богови, ниже́ упова́ша на спасе́нiе его́.
И заповѣ́да облако́мъ свы́ше, и две́ри небесе́ отве́рзе:
и одожди́ и́мъ ма́нну я́сти, и хлѣ́бъ небе́сный даде́ и́мъ.
Хлѣ́бъ а́нгелскiй яде́ человѣ́къ: бра́шно посла́ и́мъ до сы́тости.
Воздви́же ю́гъ съ небесе́, и наведе́ си́лою свое́ю Ли́ва:
и одожди́ на ня́ я́ко пра́хъ пло́ти, и я́ко песо́къ морскі́й пти́цы перна́ты.
И нападо́ша посредѣ́ ста́на и́хъ, о́крестъ жили́щъ и́хъ.
И ядо́ша и насы́тишася зѣло́, и жела́нiе и́хъ пренесе́ и́мъ.
Не лиши́шася от жела́нiя своего́: еще́ бра́шну су́щу во устѣ́хъ и́хъ,
и гнѣ́въ Бо́жiй взы́де на ня́, и уби́ мно́жайшая и́хъ, и избра́ннымъ Изра́илевымъ запя́тъ.
Во всѣ́хъ си́хъ согрѣши́ша еще́ и не вѣ́роваша чудесе́мъ его́:
и изчезо́ша въ суетѣ́ дні́е и́хъ, и лѣ́та и́хъ со тща́нiемъ.
Егда́ убива́ше я́, тогда́ взыска́ху его́ и обраща́хуся и у́треневаху къ Бо́гу:
и помяну́ша, я́ко Бо́гъ помо́щникъ и́мъ е́сть, и Бо́гъ вы́шнiй изба́витель и́мъ е́сть:
и возлюби́ша его́ усты́ свои́ми, и язы́комъ свои́мъ солга́ша ему́:
се́рдце же и́хъ не бѣ́ пра́во съ ни́мъ, ниже́ увѣ́ришася въ завѣ́тѣ его́.
То́й же е́сть ще́дръ, и очи́ститъ грѣхи́ и́хъ, и не растли́тъ: и умно́житъ отврати́ти я́рость свою́, и не разжже́тъ всего́ гнѣ́ва своего́.
И помяну́, я́ко пло́ть су́ть, ду́хъ ходя́й и не обраща́яйся:
колькра́ты преогорчи́ша его́ въ пусты́ни, прогнѣ́ваша его́ въ земли́ безво́днѣй?
и обрати́шася, и искуси́ша Бо́га, и свята́го Изра́илева раздражи́ша:
и не помяну́ша руки́ его́ въ де́нь, въ о́ньже изба́ви я́ изъ руки́ оскорбля́ющаго:
я́коже положи́ во Еги́птѣ зна́менiя своя́, и чудеса́ своя́ на по́ли танео́сѣ:
и преложи́ въ кро́вь рѣ́ки и́хъ и исто́чники и́хъ, я́ко да не пiю́тъ.
Посла́ на ня́ пе́сiя му́хи, и поядо́ша я́, и жа́бы, и растли́ я́:
и даде́ ржѣ́ плоды́ и́хъ, и труды́ и́хъ пруго́мъ.
Уби́ гра́домъ виногра́ды и́хъ и черни́чiе и́хъ сла́ною:
и предаде́ гра́ду скоты́ и́хъ, и имѣ́нiе и́хъ огню́.
Посла́ на ня́ гнѣ́въ я́рости своея́, я́рость и гнѣ́въ и ско́рбь, посла́нiе а́ггелы лю́тыми.
Путесотвори́ стезю́ гнѣ́ву своему́, и не пощадѣ́ от сме́рти ду́шъ и́хъ, и скоты́ и́хъ въ сме́рти заключи́:
и порази́ вся́кое перворо́дное въ земли́ Еги́петстѣй, нача́токъ вся́каго труда́ и́хъ въ селе́нiихъ Ха́мовыхъ.
И воздви́же я́ко о́вцы лю́ди своя́, и возведе́ я́ я́ко ста́до въ пусты́ни:
и наста́ви я́ на упова́нiе, и не убоя́шася: и враги́ и́хъ покры́ мо́ре.
И введе́ я́ въ го́ру святы́ни своея́, го́ру сiю́, ю́же стяжа́ десни́ца его́.
И изгна́ от лица́ и́хъ язы́ки, и по жре́бiю даде́ и́мъ [зе́млю] у́жемъ жребодая́нiя, и всели́ въ селе́нiихъ и́хъ колѣ́на Изра́илева.
И искуси́ша и преогорчи́ша Бо́га вы́шняго, и свидѣ́нiй его́ не сохрани́ша:
и отврати́шася и отверго́шася, я́коже и отцы́ и́хъ: преврати́шася въ лу́къ развраще́нъ:
и прогнѣ́ваша его́ въ хо́лмѣхъ свои́хъ, и во истука́нныхъ свои́хъ раздражи́ша его́.
Слы́ша Бо́гъ и презрѣ́, и уничижи́ зѣло́ Изра́иля:
и отри́ну ски́нiю Сило́мскую, селе́нiе е́же <селе́нiе свое́, идѣ́же>всели́ся въ человѣ́цѣхъ:
и предаде́ въ плѣ́нъ крѣ́пость и́хъ, и добро́ту и́хъ въ ру́ки враго́въ:
и затвори́ во ору́жiи лю́ди своя́ и достоя́нiе свое́ презрѣ́.
Ю́ношы и́хъ пояде́ о́гнь, и дѣ́вы и́хъ не осѣ́тованы бы́ша:
свяще́нницы и́хъ мече́мъ падо́ша, и вдови́цы и́хъ не опла́каны бу́дутъ.
И воста́ я́ко спя́ Госпо́дь, я́ко си́ленъ и шу́менъ от вина́:
и порази́ враги́ своя́ вспя́ть, поноше́нiе вѣ́чное даде́ и́мъ:
и отри́ну селе́нiе Ио́сифово, и колѣ́но Ефре́мово не избра́:
и избра́ колѣ́но Иу́дово, го́ру Сiо́ню, ю́же возлюби́:
и созда́ я́ко единоро́га святи́лище свое́: на земли́ основа́ и́ въ вѣ́къ.
И избра́ Дави́да раба́ своего́, и воспрiя́тъ его́ от ста́дъ о́вчихъ:
от дои́лицъ поя́тъ его́, пасти́ Иа́кова раба́ своего́, и Изра́иля достоя́нiе свое́.
И упасе́ я́ въ незло́бiи се́рдца своего́, и въ ра́зумѣхъ руку́ свое́ю наста́вилъ я́ е́сть.
Псало́мъ Аса́фу.
Бо́же, прiидо́ша язы́цы въ достоя́нiе твое́, оскверни́ша хра́мъ святы́й тво́й,
положи́ша Иерусали́мъ я́ко ово́щное храни́лище: положи́ша тру́пiя ра́бъ твои́хъ бра́шно пти́цамъ небе́снымъ, пло́ти преподо́бныхъ твои́хъ звѣре́мъ земны́мъ:
пролiя́ша кро́вь и́хъ я́ко во́ду о́крестъ Иерусали́ма, и не бѣ́ погреба́яй.
Бы́хомъ поноше́нiе сосѣ́домъ на́шымъ, подражне́нiе и поруга́нiе су́щымъ о́крестъ на́съ.
Доко́лѣ, Го́споди, прогнѣ́ваешися до конца́? разжже́тся я́ко о́гнь рве́нiе твое́?
Пролі́й гнѣ́въ тво́й на язы́ки незна́ющыя тебе́, и на ца́рствiя, я́же и́мене твоего́ не призва́ша:
я́ко поядо́ша Иа́кова, и мѣ́сто его́ опустоши́ша.
Не помяни́ на́шихъ беззако́нiй пе́рвыхъ: ско́ро да предваря́тъ ны́ щедро́ты твоя́, Го́споди, я́ко обнища́хомъ зѣло́.
Помози́ на́мъ, Бо́же, спаси́телю на́шъ, сла́вы ра́ди и́мене твоего́: Го́споди, изба́ви ны́ и очи́сти грѣхи́ на́шя и́мене ра́ди твоего́.
Да не когда́ реку́тъ язы́цы: гдѣ́ е́сть Бо́гъ и́хъ? и да увѣ́стся во язы́цѣхъ предъ очи́ма на́шима отмще́нiе кро́ве ра́бъ твои́хъ пролиты́я.
Да вни́детъ предъ тя́ воздыха́нiе окова́нныхъ: по вели́чiю мы́шцы твоея́ снабди́ сы́ны умерщвле́нныхъ.
Возда́ждь сосѣ́домъ на́шымъ седмери́цею въ нѣ́дро и́хъ поноше́нiе и́хъ, и́мже поноси́ша тя́, Го́споди.
Мы́ же лю́дiе твои́ и о́вцы па́жити твоея́ исповѣ́мыся тебѣ́, Бо́же, во вѣ́къ, въ ро́дъ и ро́дъ возвѣсти́мъ хвалу́ твою́.
Въ коне́цъ, о измѣ́ншихся, свидѣ́нiе Аса́фу, псало́мъ 79.
Пасы́й Изра́иля вонми́: наставля́яй я́ко овча́ Ио́сифа, сѣдя́й на херуви́мѣхъ, яви́ся:
предъ Ефре́момъ и Венiами́номъ и Манассі́емъ воздви́гни си́лу твою́, и прiиди́ во е́же спасти́ на́съ.
Бо́же, обрати́ ны, и просвѣти́ лице́ твое́, и спасе́мся.
Го́споди Бо́же си́лъ, доко́лѣ гнѣ́ваешися на моли́тву ра́бъ твои́хъ?
Напита́еши на́съ хлѣ́бомъ сле́знымъ, и напои́ши на́съ слеза́ми въ мѣ́ру.
Положи́лъ еси́ на́съ въ прерѣка́нiе сосѣ́домъ на́шымъ, и врази́ на́ши подражни́ша ны́.
Го́споди Бо́же си́лъ, обрати́ ны, и просвѣти́ лице́ твое́, и спасе́мся.
Виногра́дъ изъ Еги́пта прене́слъ еси́: изгна́лъ еси́ язы́ки, и насади́лъ еси́ и́:
путесотвори́лъ еси́ предъ ни́мъ, и насади́лъ еси́ коре́нiя его́, и испо́лни зе́млю.
Покры́ го́ры сѣ́нь его́, и вѣ́твiя его́ ке́дры Бо́жiя:
простре́ ро́зги его́ <своя́>до мо́ря, и да́же до рѣ́къ отра́сли его́ <своя́>.
Вску́ю низложи́лъ еси́ опло́тъ его́, и объима́ютъ и́ вси́ мимоходя́щiи путе́мъ?
Озоба́ и́ ве́прь от дубра́вы, и уедине́нный ди́вiй пояде́ и́.
Бо́же си́лъ, обрати́ся у́бо, и при́зри съ небесе́ и ви́ждь, и посѣти́ виногра́дъ се́й:
и соверши́ и́, его́же насади́ десни́ца твоя́, и на сы́на человѣ́ческаго, его́же укрепи́лъ еси́ себѣ́.
Пожже́нъ огне́мъ и раско́панъ: от запреще́нiя лица́ твоего́ поги́бнутъ.
Да бу́детъ рука́ твоя́ на му́жа десни́цы твоея́ и на сы́на человѣ́ческаго, его́же укрѣпи́лъ еси́ себѣ́,
и не отсту́пимъ от тебе́: оживи́ши ны́, и и́мя твое́ призове́мъ.
Го́споди Бо́же си́лъ, обрати́ ны, и просвѣти́ лице́ твое́, и спасе́мся.
Въ коне́цъ, о точи́лѣхъ, псало́мъ Аса́фу.
Ра́дуйтеся Бо́гу помо́щнику на́шему, воскли́кните Бо́гу Иа́ковлю:
прiими́те псало́мъ и дади́те тимпа́нъ, псалти́рь красе́нъ съ гу́сльми:
воструби́те въ новоме́сячiи трубо́ю, во благознамени́тый де́нь пра́здника ва́шего:
я́ко повелѣ́нiе Изра́илеви е́сть, и судьба́ Бо́гу Иа́ковлю.
Свидѣ́нiе во Ио́сифѣ положи́ е́, внегда́ изы́ти ему́ от земли́ Еги́петскiя: язы́ка, его́же не вѣ́дяше, услы́ша.
Отя́тъ от бре́мене хребе́тъ его́: ру́цѣ его́ въ коши́ порабо́тастѣ.
Въ ско́рби призва́лъ мя́ еси́, и изба́вихъ тя́: услы́шахъ тя́ въ та́йнѣ бу́рнѣ: искуси́хъ тя́ на водѣ́ прерѣка́нiя.
Слы́шите, лю́дiе мои́, и засвидѣ́телствую ва́мъ, Изра́илю, а́ще послу́шаеши мене́:
не бу́детъ тебѣ́ бо́гъ но́въ, ниже́ поклони́шися бо́гу чужде́му.
А́зъ бо е́смь Госпо́дь Бо́гъ тво́й, изведы́й тя́ от земли́ Еги́петскiя: разшири́ уста́ твоя́, и испо́лню я́.
И не послу́шаша лю́дiе мои́ гла́са моего́, и Изра́иль не вня́тъ ми́:
и отпусти́хъ я́ по начина́ниемъ серде́цъ и́хъ, по́йдутъ въ начина́нiихъ свои́хъ.
А́ще бы́ша лю́дiе мои́ послу́шали мене́, Изра́иль а́ще бы въ пути́ моя́ ходи́лъ:
ни о чесо́мже у́бо враги́ его́ смири́лъ бы́хъ, и на оскорбля́ющыя и́хъ возложи́лъ бы́хъ ру́ку мою́.
Врази́ Госпо́дни солга́ша ему́, и бу́детъ вре́мя и́хъ въ вѣ́къ:
и напита́ и́хъ от ту́ка пшени́чна, и от ка́мене ме́да насы́ти и́хъ.
Псало́мъ Аса́фу.
Бо́гъ ста́ въ со́нмѣ бого́въ, посредѣ́ же бо́ги разсу́дитъ.
Доко́лѣ су́дите непра́вду, и ли́ца грѣ́шниковъ прiе́млете?
Суди́те си́ру и убо́гу, смире́на и ни́ща оправда́йте:
изми́те ни́ща и убо́га, изъ руки́ грѣ́шничи изба́вите его́.
Не позна́ша, ниже́ уразумѣ́ша, во тмѣ́ хо́дятъ: да подви́жатся вся́ основа́нiя земли́.
А́зъ рѣ́хъ: бо́зи есте́, и сы́нове вы́шняго вси́:
вы́ же я́ко человѣ́цы умира́ете, и я́ко еди́нъ от князе́й па́даете.
Воскре́сни́, Бо́же, суди́ земли́: я́ко ты́ наслѣ́диши во всѣ́хъ язы́цѣхъ.
Пѣ́снь псалма́ Аса́фу.
Бо́же, кто́ уподо́бится тебѣ́? не премолчи́, ниже́ укроти́ <ниже́ укроти́ся>, Бо́же:
я́ко се́, врази́ твои́ возшумѣ́ша, и ненави́дящiи тя́ воздвиго́ша главу́.
На лю́ди твоя́ лука́вноваша во́лею, и совѣща́ша на святы́я твоя́.
Рѣ́ша: прiиди́те и потреби́мъ я́ от язы́къ, и не помяне́тся и́мя Изра́илево ктому́.
Я́ко совѣща́ша единомышле́нiемъ вку́пѣ, на тя́ завѣ́тъ завѣща́ша:
селе́нiя Идуме́йска и Исма́илите, Моа́въ и ага́ряне,
Гева́лъ и Аммо́нъ и Амали́къ, иноплеме́нницы съ живу́щими въ ти́рѣ:
и́бо и Ассу́ръ прiи́де съ ни́ми, бы́ша въ заступле́нiе сыново́мъ Ло́товымъ:
сотвори́ и́мъ я́ко Мадiа́му и Сиса́рѣ, я́ко Иави́му въ пото́цѣ ки́ссовѣ:
потреби́шася во аендо́рѣ, бы́ша я́ко гно́й земны́й.
Положи́ кня́зи и́хъ я́ко ори́ва и зи́ва, и зеве́а и Салма́на, вся́ кня́зи и́хъ,
и́же рѣ́ша: да наслѣ́димъ себѣ́ святи́лище Бо́жiе.
Бо́же мо́й, положи́ я́ я́ко ко́ло, я́ко тро́сть предъ лице́мъ вѣ́тра.
Я́ко о́гнь попаля́яй дубра́вы, я́ко пла́мень пожига́яй го́ры:
та́ко пожене́ши я́ бу́рею твое́ю, и гнѣ́вомъ твои́мъ смяте́ши я́.
Испо́лни ли́ца и́хъ безче́стiя, и взы́щутъ и́мене твоего́, Го́споди.
Да постыдя́тся и смяту́тся въ вѣ́къ вѣ́ка, и посра́мятся и поги́бнутъ.
И да позна́ютъ, я́ко и́мя тебѣ́ Госпо́дь, ты́ еди́нъ вы́шнiй по все́й земли́.
Въ коне́цъ, о точи́лѣхъ, сыно́мъ Коре́овымъ, псало́мъ.
Ко́ль возлю́бленна селе́нiя твоя́, Го́споди си́лъ.
Жела́етъ и скончава́ется душа́ моя́ во дворы́ Госпо́дни: се́рдце мое́ и пло́ть моя́ возра́довастася о Бо́зѣ жи́вѣ.
И́бо пти́ца обрѣ́те себѣ́ хра́мину, и го́рлица гнѣздо́ себѣ́, идѣ́же положи́тъ птенцы́ своя́, олтари́ твоя́, Го́споди си́лъ, Царю́ мо́й и Бо́же мо́й.
Блаже́ни живу́щiи въ дому́ твое́мъ: въ вѣ́ки вѣко́въ восхва́лятъ тя́.
Блаже́нъ му́жъ, ему́же е́сть заступле́нiе его́ у тебе́: восхожде́нiя въ се́рдцы свое́мъ положи́,
во юдо́ль плаче́вную, въ мѣ́сто е́же положи́ <во юдо́ли плаче́внѣй, въ мѣ́стѣ, е́же положи́>: и́бо благослове́нiе да́стъ законополага́яй.
По́йдутъ от си́лы въ си́лу: яви́тся Бо́гъ бого́въ въ Сiо́нѣ.
Го́споди Бо́же си́лъ, услы́ши моли́тву мою́, внуши́, Бо́же Иа́ковль.
Защи́тниче на́шъ, ви́ждь, Бо́же, и при́зри на лице́ христа́ твоего́.
Я́ко лу́чше де́нь еди́нъ во дво́рѣхъ твои́хъ па́че ты́сящъ: изво́лихъ примета́тися въ дому́ Бо́га моего́ па́че, не́же жи́ти ми́ въ селе́нiихъ грѣ́шничихъ.
Я́ко ми́лость и и́стину лю́битъ Госпо́дь, Бо́гъ благода́ть и сла́ву да́стъ: Госпо́дь не лиши́тъ благи́хъ ходя́щихъ незло́бiемъ.
Го́споди Бо́же си́лъ, блаже́нъ человѣ́къ упова́яй на тя́.
Въ коне́цъ, сыно́мъ Коре́овымъ, псало́мъ.
Благоволи́лъ еси́, Го́споди, зе́млю твою́, возврати́лъ еси́ плѣ́нъ Иа́ковль.
Оста́вилъ еси́ беззако́нiя люді́й твои́хъ, покры́лъ еси́ вся́ грѣхи́ и́хъ.
Укроти́лъ еси́ ве́сь гнѣ́въ тво́й, возврати́лся еси́ от гнѣ́ва я́рости твоея́.
Возврати́ на́съ, Бо́же спасе́нiй на́шихъ, и отврати́ я́рость твою́ от на́съ.
Еда́ во вѣ́ки прогнѣ́ваешися на ны́? или́ простре́ши гнѣ́въ тво́й от ро́да въ ро́дъ?
Бо́же, ты́ обра́щься оживи́ши ны́, и лю́дiе твои́ возвеселя́тся о тебѣ́.
Яви́ на́мъ, Го́споди, ми́лость твою́, и спасе́нiе твое́ да́ждь на́мъ.
Услы́шу, что́ рече́тъ о мнѣ́ Госпо́дь Бо́гъ: я́ко рече́тъ ми́ръ на лю́ди своя́, и на преподо́бныя своя́, и на обраща́ющыя сердца́ къ нему́.
Оба́че бли́зъ боя́щихся его́ спасе́нiе его́, всели́ти сла́ву въ зе́млю на́шу.
Евфимий Зигабен
да сбудется реченное через пророка, который говорит: отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира
См. Толкование на Мф. 13:34
Еп. Ириней (Орда)
Отверзу в притчах уста моя, провещаю ганания исперва
Руководственное пособие к пониманию Псалтири.
Похожая притча
Хотя я, говорит, хочу поведать притчи прежних времен и древние гадания, тем не менее, речь моя о них заслуживает веры, потому что я принял их по слуху и изучил, и не плотские отцы передали их, а священники и пророки. Хорошо указывает он, что слушал и научался не он только один, а вместе со многими другими, когда говорит: «что мы слышали и узнали», потому что знание это было обще всем, все слушали пророков. Притчи и гадания, – говорит он, – потому что соединяет учение с историей, что и составляет отличительное свойство притч и гаданий, заключающихся в Священном Писании. В них, говорит он, откроет уста свои, чтобы и мы подражали сказанному, всегда принося Богу начатки уст, подобно тому как приносим начатки всякого плода, и чтобы не двигали языком, прежде чем он не произнесет угодного Богу. Ты скажешь на это, что пророк говорит от лица Господа: Его народ род человеческий, Его закон те древние повеления, Его разумеет и Матфей, когда говорит: «да сбудется реченное через пророка, который говорит: отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира» (Мф.13:35). Что же пророк присоединил к этому? «Что мы слышали и узнали, и отцы наши поведали нам«. Эти слова приличествуют человечеству.
Беседа на псалом 77.
Евфимий Зигабен
Отверзу в притчах уста моя, провещаю ганания (гадания) исперва.
Сии слова содержат пророчество о произнесенных Господом Евангельских, по словам Афанасия, притчах. Ибо Евангелист Матфей приводит сии слова точь в точь, говоря: все сие говорил (Иисус) народу притчами и без притчи ничего не говорил им, да сбудется сказанное пророком, который говорит: отверзу в притчах уста мои, изреку сокровенное от создания миpa (Матф. 13,34). А гананиями Давид называет те же самые притчи. Ибо упомянутый Матфей на место: ганания, поставил: сокровенное, имея в виду еврейское выражение, которое имеет и это и другое значение, так как во всех евангельских притчах истина была сокрыта, почему и Акила перевел: загадки. Далее самое выражение: от начала, употребляемое здесь Давидом, Матфей перевел: от создания миpa, имея в виду и здесь слово, стоящее в еврейской псалтири. А слово: провещаю Матфей заменил словом: (отрыгну) изреку, которое одного значения с словом: провещаю.
По сказанию Оригена, Евангельская притча есть речь как бы о бывшем, не бывшем буквально, но могущем быть иносказательно, открывающая предметы выраженные в притче иносказательно. Так не существовало буквально сказанное: вот вышел сеятель сеять и проч. К чему присовокупляет Никита: не думаю, чтобы сие определение притчи было прилично тому, что следует за сими словами: отверзу для притчей уста мои; ибо существовало то, о чем упоминается далее в сих словах псалма: пред отцами их, который сотворил чудеса в земли Египетской и прочее, что буквально было на самом деле, а умственно составляло притчи, возводимые под видом повествования к чему либо духовному. Итак, кто не желает, чтобы притча Евангельская имела другое определение, а другое—притча, наименованная здесь в псалмах, но одно и то же, тот должен понимать, что выражение: отверзу для притчей уста мои, не относится к чудесам, бывшим по исходе (Евр. из Египта), но к евангельским притчам Христа, который говорит у пророка: внемлите люди мои закону Моему и проч.
Лопухин А.П.
Отверзу в притчах уста моя, провещаю ганания исперва
«Притча» - краткое изречение; «гадание» - тоже краткая, за своей образностью не сразу понятная речь. Но автор не выдержал своего обещания: последующее содержание псалма хотя и состоит в кратком указании фактов, но не представляет ничего замысловатого.
Троицкие листки
да сбудется реченное через пророка, который говорит: отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира
См. Толкование на Мф. 13:31
new/mf/13/35.txt · Последние изменения: 2018/04/12 13:24 — hireyЕсли вы обнаружили
опечатку, выделите текст
и нажмите Ctrl+Enter
Похожая притча
В некоторых сборниках (codicibus) Священных книг я прочитал, - и прилежный читатель, может быть, откроет в них то же самое, - что в том месте, где мы перевели, и где в общеупотребительном издании (Vulgata editio) находятся слова: Так что исполнялось сказанное через пророка, говорящего, написано: чрез Исайю пророка, говорящего (Мф. 4:14; Мф. 8:17; Мф. 12:17). Так как этого места мы не находим у Исайи совершенно, то я думаю, что это прибавление было впоследствии сделано благоразумными мужами. Только мне кажется, что первоначально там было написано так: Что написано Асафом пророком, говорящим, потому что, ведь, Семьдесят седьмой псалом, из которого взято это свидетельство, надписывается именем пророка Асафа. А первый переписчик понял не Асафа и, думая, что это погрешность переписчика, измыслил имя пророка Исайи, которое гораздо более известно. Должно, таким образом, знать, что в псалмах, хвалебных и возвышенных песнопениях, не только Давид, но и прочие составители, имена которых надписаны, должны быть называемы пророками, - и именно: Асаф, Идит, Эман, Израит, Эоан и сыны Корея и прочие, о которых упоминает Писание. А слова от лица Господа: Открою в притчах уста Мои и изложу скрытое от основания мира при более внимательном рассмотрении должны показать, что в них описывается исход Израиля из Египта и повествуется о всех знамениях, которые содержатся в повествовании Книги Исход. Из этого мы должны уразуметь, что все описанное там должно быть рассматриваемо как притча: оно не должно быть понимаемо только как вполне ясное изложение в буквальном смысле, но и как сокровенные тайны. Действительно, этими словами Спаситель обещал, что Он откроет уста Свои в притчах и изложит сокровенное от создания мира.
Толкование на Евангелие от Матфея.
Похожая притча
«Все сие Иисус говорил народу притчами, и без притчи не говорил им, да сбудется реченное через пророка, который говорит: отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира» . ( Мф. 13:34–35 )
Изъяснение 13:34–52. Для чего Христос учил в притчах. – Не должно понимать притчей буквально. – Важность и многоценность проповеди. – Отречение от всего житейского есть не потеря, а приобретение. – Одной веры не довольно для спасения. – Вред нерадения о чтении Писания. – Глава и члены добродетели. – Ев. Матфей, как пример добродетели. – Без милостыни невозможно спасение. – Превосходство души произвольно-убогого над душою богатого.
1. Евангелист Марк говорит, что Христос проповедовал им слово в притчах, «сколько они могли слышать» ( Мк. 4:33 ). Но евангелист Матфей, чтобы показать, что проповедовать в притчах не есть что-либо новое, приводит пророка, которым предсказан этот способ учения, и вместе, чтобы открыть нам намерение Христово, с каким Он беседовал в притчах, именно – не то, чтобы оставить слушателей в неведении, но то, чтобы возбудить их к вопросам, – присовокупляет: «без притчи же не говорил им» . Хотя Христос о многом говорил без притчи, но в настоящем случае без притчи Он ничего не говорил. И однако же, никто не вопрошал Его, – хотя часто вопрошали пророков, как-то, Иезекииля и многих других. Теперь не предложили ему ни одного вопроса, хотя сказанного достаточно было к тому, чтобы озаботить слушателей и побудить к вопросам. Даже угроза величайшим наказанием, высказанная в притчах, не произвела на слушателей никакого впечатления. Вот почему Господь оставил их и ушел. "Тогда , – говорит евангелист, – Иисус, отпустив народ, вошел в дом» ( Мф. 13:36 ). И ни один из книжников не следует за Ним. Отсюда видно, что они следовали за Христом единственно с намерением уловить Его в слове. Но так как теперь они не понимали того, что было говорено, то Господь оставил их. И приступают ученики Его с вопросом о притче плевел ( Мф.13:36 ). Доселе хотя они и желали узнать, но боялись спрашивать. Откуда же теперь явилась у них смелость? Они слышали: «Что вам дано знать тайны Царствия Небесного» ( Мф. 13:11 ), и осмелились. Потому и спрашивают наедине, не из зависти к народу, но исполняя закон Владыки, Который сказал: «А им не дано» . Но почему, оставив притчу о закваске и о горчичном семени, они спрашивают именно о притче плевел? Те притчи оставлены ими, как вразумительнейшие. Изъяснение же этой притчи желают слышать потому, что она имеет близкое отношение к сказанной перед нею, причем намекает на нечто большее, чем прежняя (Христос не сказал бы одной и той же притчи дважды). Они видели уже, что в последней притче заключается великая угроза. Потому и Господь не только не укоряет их, но и пополняет сказанное прежде. И о чем неоднократно замечал я, что притчей не должно принимать буквально, – иначе можно придти ко многим несообразностям, – тому же самому и Господь научает теперь нас, в изъяснении притчи отступая от буквы. Он не говорит, кто таковы пришедшие к господину рабы. Но давая разуметь, что они введены только для сообразности и полноты изображения, опускает эту часть притчи, и изъясняет только нужнейшее и самое существенное – то самое, для чего притча произнесена, – дабы показать, именно, что Он есть Судия и Господь вселенной. "Сказал им , – говорит евангелист,– в ответ: сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы – сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын Человеческий Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит!» ( Мф.13:37–43 ). Итак, если сам Он есть Сеятель, сеет на собственном поле и с Своего царства собирает, то ясно, что настоящий мир Ему принадлежит. Размысли же, как неизреченно Его человеколюбие, как Он готов благотворить, и как далек от того, чтобы наказывать! Когда сеет, то сеет сам; когда же наказывает, то наказывает через других, именно через ангелов. «Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» . Это не значит, что они будут светиться, точно как солнце. Но так как мы не знаем другого светила, которое было бы блистательнее солнца, то Господь употребляет образы для нас известные. В других местах Христос говорит, что жатва уже наступила; так, например, когда говорит о самарянах: «Возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве» ( Ин. 4:35 ). И еще: «жатвы много, а делателей мало» ( Лк. 10:2 ). Итак, почему же сказал Он там, что жатва уже наступила, а здесь говорит, что жатва еще будет? Потому, что слово жатва берет в разных значениях. Почему также, сказавши в другом месте: «один сеет, а другой жнет» ( Ин. 4:37 ), здесь говорит, что сеющий есть сам Он? Потому что там, говоря пред иудеями и самарянами, противополагает апостолов не Себе, но пророкам, так как Он сеял и чрез пророков. Точно также иногда одно и то же Он называет и жатвою и сеянием, принимая эти слова в разных отношениях.
2. Когда Он разумеет благопокорность и послушливость слушателей, тогда, как окончивший свое дело, называет это жатвою. Когда же ожидает еще только плода от слышания, тогда именует это сеянием, а кончину – жатвою. А как в другом месте сказано, что праведники восхищены будут первые ( 1Фес. 4:16 )? Точно, они первые восхищены будут в пришествие Христово. Но сперва грешные преданы будут наказанию, а потом уже праведные внидут в царство небесное. Праведникам точно надлежит быть на небе, и Господь придет на землю, будет судить всех людей, произнесет над ними приговор; потом, подобно некоему царю, восставши с Своими друзьями, поведет их в блаженное наследие. Видишь ли, что наказание будет сугубое: должны будут гореть – и видеть себя отчужденными от славы? Но для чего же, наконец, когда народ разошелся, и с апостолами Христос беседует в притчах? Для того, что они, будучи вразумлены сказанным прежде, могли уже понимать притчи. Потому-то, когда по произнесении притчей Он спрашивает их: «Поняли ли вы все это? Они говорят Ему: так, Господи!» ( Мф. 13:51 )! Таким образом, притча, кроме прочего, произвела и то, что апостолов соделала проницательными. Что же Господь говорит далее? «Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает все, что имеет, и покупает поле то. Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» ( Мф.13:44–46 ). Как выше – горчичное зерно и закваска имеют малую разность между собою, так и здесь сходны две притчи о сокровище и о бисере. Обеими этими притчами показывается то, что проповедь должно всему предпочитать. В притчах о закваске и о горчичном зерне говорится о могуществе проповеди и о том, что она совершенно победит вселенную. Настоящие же притчи показывают важность и многоценность проповеди. Подлинно она расширяется подобно горчичному дереву, превозмогает, подобно закваске, многоценна как бисер и доставляет бесчисленные удобства, подобно сокровищу.
Отсюда мы научаемся тому, что надобно не только прилежать к проповеди, отрешившись от всего прочего, но что даже должно это делать с радостью. И отрекающийся от своего имения должен знать, что это есть приобретение, а не потеря. Видишь ли, и как проповедь сокрыта в мире, и сколько в проповеди сокрыто благ? Если не продашь всего, то не купишь; и если не имеешь ищущей и заботливой души, то не найдешь. Итак, для тебя необходимо, во-первых, отказаться от житейских попечений, и во-вторых, быть весьма бдительным. Сказано: «Ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» . Одна есть истина, – и она не многосложна. Как обладающий бисером сам знает, что он богат, но для других часто бывает неизвестно, что у него в руках бисер, потому что он не велик, – так можно сказать и о проповеди: обладающие ею знают, что они богаты, но неверующие, не понимая цены этого сокровища, не знают о нашем богатстве. Но чтобы мы не слишком полагались на одну проповедь, и чтобы не подумали, что одной веры достаточно нам ко спасению, Господь произносит новую грозную притчу. Какую же именно? Притчу о неводе. «Еще подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон» ( Мф.13:47–48 ). Чем различается эта притча от притчи о плевелах? И там одни спасаются, а другие погибают. Но там одни погибают от принятия вредных учений, а другие, о которых сказано выше, от невнимания к слову (Божию); здесь же причиною погибели бывает порочная жизнь. Так погибающие всех несчастнее: они и познание приобрели, и уловлены были, но при всем том не могли спастись. В других местах говорится, что отделяет сам Пастырь; здесь же приписывается это ангелам, как и в притче о плевелах. Что же это значит? То, что Господь беседует с учениками иногда менее, а иногда более возвышенно. И эту притчу изъясняет Он не по просьбе учеников, а по собственному изволению; притом истолковал одну часть ее, и тем увеличил страх. Чтобы ты, слыша, что злых извергли только вон, не почел такой гибели еще не опасною, Христос в изъяснении указывает образ наказания, говоря, что «ввергнут их в печь огненную» , где будет скрежет зубов и несказанное мучение. Видишь ли, сколько путей к погибели? Камень, терния, путь, плевелы, невод. Итак, не напрасно сказано, что «широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими» ( Мф. 7:13 ). После того Господь, заключив речь Свою угрозою и присовокупив многое тому подобное (потому что Он особенно занялся этим предметом), спрашивает апостолов: «Поняли ли вы все это? Они говорят Ему: так, Господи!» ( Мф. 13:51 )! И за такую понятливость снова восхваляет их, говоря: «Поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое» ( Мф.13:52 ). Подобно этому сказал Он и в другом месте: «Посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников» ( Мф. 23:34 ).
3. Видишь ли, что Христос не исключает Ветхий Завет, но хвалит и превозносит, называя его сокровищем? Итак, несведующие в божественных писаниях не могут быть названы людьми домовитыми: они и сами у себя ничего не имеют, и от других не заимствуются, но, томясь голодом, нерадят о себе. Впрочем, не они только, но и еретики лишены этого блаженства, потому что из сокровища своего не выносят ни старого, ни нового. У них даже нет старого, а потому нет и нового. Равно, не имеющие нового, не имеют и старого, но лишены и того и другого, потому что новое и старое соединено и связано между собою. Итак, все мы, нерадящие о чтении писаний, послушаем, какой терпим от этого вред и какую скудность. В самом деле, когда мы приведем в благоустройство дела свои, если не знаем тех самых законов, по которым должно приводить их в благоустройство? Богачи, влюбленные до безумия в богатство, часто выколачивают свои одежды, чтобы их не подъела моль. А ты, видя в себе забвение, губительнее моли, повреждающее твою душу, не прибегаешь к Писанию, не истребляешь в себе язвы, не украшаешь своей души, не вглядываешься пристально в образ добродетели, не рассматриваешь членов и ее главы. И действительно, добродетель имеет и главу и члены, благолепнейшие всякого стройного и красивого тела. Что такое, спросишь, глава добродетели? Смиренномудрие. Потому и Христос начинает с смиренномудрия, говоря: «Блаженны нищие» ( Мф. 5:3 ). Вот глава добродетели! Она не имеет ни волос, ни кудрей, но так прекрасна, что привлекает самого Бога. «На кого , – говорит Он,– Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» ( Ис. 66:2 )? И еще: »Глаза мои" на кротких «(верных) земли» ( Пс. 75:10, 100:6 ). И еще: «Близок Господь к сокрушенным сердцем» ( Пс. 33:19 ). Глава эта, вместо волос и косы, приносит жертвы благоприятные Богу: Она – золотой жертвенник и духовный алтарь. «Жертва Богу – дух сокрушенный» ( Пс. 50:19 ). Она – матерь премудрости. Кто ее имеет, тот и все прочее иметь будет. Итак, видишь ли главу, какой ты никогда еще не видывал? Хочешь ли видеть, или лучше, узнать и лицо добродетели? Всмотрись же сперва в его румяный, красивый и весьма приятный цвет, а потом узнай, от чего последний происходит. Отчего же именно? От того, что добродетель стыдлива и всегда краснеет. Потому и сказал некто: «Стыдливого предваряет благорасположение» ( Сир. 33:12 ). Это сообщает большую красоту и всем прочим членам. И хотя бы ты смешал тысячи цветов, все не произведешь такой лепоты. Если хочешь видеть и глаза добродетели, то посмотри: они тщательно очертаны скромностью и целомудрием. Оттого-то они так прекрасны и проницательны, что видят самого Господа. «Блаженны чистые сердцем , – говорит Он,– ибо они Бога узрят» ( Мф. 5:8 ). Уста же добродетели суть премудрость, и разум, и знание духовных песнопений. Сердце ее есть глубокое ведение Писаний, соблюдение истинных догматов, человеколюбие и добродушие. И как без сердца невозможно жить, так без исчисленного теперь невозможно спастись. Отсюда рождается все доброе. У добродетели есть также свои руки и ноги – явление добрых дел. Есть у нее и душа – благочестие. Есть у нее золотая и тверже адаманта грудь мужество. Легче все одолеть, чем сокрушить эту грудь. Наконец дух, пребывающий в мозгу и в сердце, – любовь.
4. Хочешь ли, покажу тебе образ добродетели и в самых делах? Представь этого самого евангелиста (Матфея). Хотя мы и не имеем полного описания жизни его, однако и в немногом можно видеть блистательное его изображение. Что он был смирен и сокрушен сердцем, о том слышишь от него самого, когда он в Евангелии называет себя мытарем. Что он был милостив, заключай из того, что отвергся всего и последовал за Иисусом. Что он был благочестив, это явно из учений его. И по написанному им Евангелию не трудно также судить о разуме его и о любви, потому что трудился для целого мира. Доказательством добрых дел его служит престол, на котором он имеет воссесть. Мужество же видно из того, что от лица синедриона он возвратился радуясь. Итак, поревнуем такой добродетели, особенно же смиренномудрию и милостыне, без которых невозможно спастись. Доказательство тому – пять дев, равно как и фарисей. Без девства можно видеть царствие; а без милостыни никакой нет к тому возможности. Милостыня всего нужнее, в ней все заключается. Потому-то мы не без причины назвали ее сердцем добродетели. Но и самое сердце скоро умирает, если не сообщает всему духа; – подобно как загнивает источник, если нет из него постоянного стока. То же случается и с богатыми, когда они удерживают у себя свое имущество. Потому-то вошло и в общую поговорку: много добра гниет у такого-то; напротив не говорим, что у него большее изобилие, несметное сокровище. И обладающие богатством, и самое богатство подвержены гниению. Одежды лежа ветшают, золото ржавеет, пшеницу изъедают черви. Душа же обладающего всем этим больше всего ржавеет и сгнивает от забот. И если хочешь вывести на позор еще душу сребролюбца, то найдешь, что она, подобно одежде, которая изъедена тысячами червей, и на которой не осталось целого места, вся также источена заботами, сгнила и проржавела от грехов. Не такова душа убогого, убогого произвольно. Она сияет как золото, блестит как жемчужина, цветет как роза. К ней не прикасается ни моль, ни вор, ни попечение житейское. Точно как ангелы живут убогие. Хочешь ли видеть красоту такой души? Хочешь ли узнать богатство нищеты? Душа убогого не повелевает мужами, но повелевает демонами; не предстоит царю, но предстала Богу; не воинствует с человеками, но воинствует с ангелами; не имеет одного, двух, трех, двадцати сундуков, но имеет такое изобилие, что целый мир вменяет ни во что. Она не имеет сокровища, но имеет небо; не нуждается в рабах, – напротив, ей раболепствуют помыслы, обладающие царями. Помысл, владеющий облеченным в багряницу, до такой степени боится бедняка, что не смеет поднять и глаз своих. Произвольно убогий и над царским венцем, и над золотом, и над всем тому подобным смеется, как над детскими игрушками. Все это кажется ему столь же презренным, как и колесца, и кости, и камешки, и мячи. Он имеет такое украшение, которого не могут даже видеть забавляющиеся этими игрушками. Итак, что же лучше этого убогого? Ему подножием служит небо; а если таково подножие, то сам рассуди, что ему служит покровом. Скажешь, что нет у него коней и колесниц? Но ему какая в том нужда, когда он имеет шествовать на облаках и быть со Христом? Итак, размысливши об этом, и мужи и жены, взыщем этого богатства, этого неиждиваемого имущества, да сподобимся получить царствие небесное по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.
Блж. Феодорит Кирский
«Отверзу в притчах уста Моя, провещаю ганания исперва». Поелику обвинял отцев на пользу детям; то притчею назвал таковый образ речи, как загадочный и приносящий пользу сокровенную. Прибавил же и то, что предлагает гадания древния, и, показывая где научился сему, присовокупил:
Лопухин А.П.
да сбудется реченное через пророка, который говорит: отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира
В надписании 77 псалма, из которого взято это свидетельство, значится имя Асафа. Как Асаф, так и другие лица вместе с Давидом назывались пророками. В 2 Пар. 29:30 Асаф по-еврейски называется “га-хозе”, а LXX переводят это слово через ὁ προφήτης: по некоторым чтениям вместо “пророка” — “пророка Исаии” (ошибочно?).
Толковая Библия.
Блж. Феофилакт Болгарский
да сбудется реченное через пророка, который говорит: отверзу в притчах уста Мои; изреку сокровенное от создания мира
См. Толкование на Мф. 13:34
Читайте также: