Кто писал притчи в родной литературе

Обновлено: 14.11.2024

Текст научной работы на тему «Евангельская притча в творческом сознании Ф. М. Достоевского»

ЕВАНГЕЛЬСКАЯ ПРИТЧА В ТВОРЧЕСКОМ СОЗНАНИИ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО

В.И. Габдуллина Барнаул

В литературоведении отмечено, какое огромное значение в художественном мире Ф.М. Достоевского занимала евангельская тематика и образность. Об усилении интереса к этой проблеме свидетельствуют появившиеся в последние годы работы [1]. С особым пристрастием относился писатель к евангельским притчам, представляющим собой «сгустки» мыслей, облеченных в метафорическую, требующую расшифровки форму. Притча многослойна: она несет в себе и житейскую мудрость, которая лежит на поверхности и понятна многим, и глубинное духовно-нравственное содержание, доступное немногим. В Евангелии от Матфея Иисус в ответ на вопрос учеников: «Для чего притчами говоришь им?» («И собралось к нему много народа. и поучал их много притчами») -ответил: «Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат и не разумеют» (Мат. 13, 13). И только избранные ученики Христа способны постичь смысл истины, заключенной в притче. О них Он сказал: «Посеянное же на доброй земле, означает слышащего слово и разумеющего, который и бывает плодоносен, так что иной приносит плод во сто крат. » (Мат. 13, 23). Романы Достоевского - это произведения «слышащего слово», в них писатель «разворачивает» притчевый мотив в сюжетное повествование. Причем притча в свою очередь зашифровывается в художественном тексте и становится ключом к его осмыслению. Так, притча об исцелении бесноватого стала одним из эпиграфов к «Бесам», поучение из притчи о сеятеле - эпиграфом к «Братьям Карамазовым». Библейские тексты, предваряющие тексты романов Достоевского, являются своего рода текстами-кодами их содержания.

Особое место в творческом сознании Достоевского занимает притча о блудном сыне, вошедшая в структуру многих его произведений как архетип, приобретя «характер устойчивых психических схем, бессознательно воспроизводимых и обретающих содержание в художественном творчестве» [2].

Обращение к легенде о блудном сыне как сюжетообразующему началу стало для русской литературы

традиционным, начиная с XVII века [3]. Появление мотива блудного сына в творчестве Ф.М. Достоевского связано с осмыслением фактов собственной биографии и «биографии» своего поколения и обоснованием теории «почвенничества» в начале 60-х годов, в основе которой лежит идея Достоевского о разрыве между образованным слоем и народной «почвой» - хранительницей истинной духовности и христианской нравственности. Собственно, «почвенничество» Достоевского - это публицистический вариант библейской притчи, где «блудный сын» - русская интеллигенция, порвавшая со своим «домом» и «расточившая имение свое», блуждающая в мире в поисках истины, в то время как для ее обретения необходимо вернуться в «родительский дом» - на «родную почву».

В публицистике Достоевского 60-х годов лейтмотивом проходит мысль о «возвращении», закрепленная лексически в выражениях типа: «Мы возвращаемся на нашу почву. » («Книжность и грамотность»-Х1Х, 20), «. собственные наши интересы требуют, чтоб мы возвратились самым делом на почву народности. » («Два лагеря теоретиков» - XX, 20. Курсив мой - В.Г.). Достоевский исходит в своей идее воссоединения нации как единой русской семьи из другой евангельской истины: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мат. 12,25).

Трагедию русской интеллигенции, порвавшей со своим «домом», Достоевский осмысляет на страницах «Дневника писателя» в связи с трактовкой героя времени в произведениях писателей XIX века. В русской литературе и критике до Достоевского за этим типом героя закрепилось определение «эгоист поневоле», «страдающий эгоист» (В.Г. Белинский), «лишний человек» (Н. Огарев, И. Тургенев), «обломовец» (Н. Добролюбов), «желчевик» (А. Герцен). Нетрудно заметить, что изменения в интерпретации этого типа связаны с общественно-политическими и эстетическими позициями критиков или писателей и отражают изменения в представлениях о герое эпохи [4]. В речи о Пушкине, опубликованной в «Дневнике писателя» за 1880 год, Достоевский дает этому типу героя название «русский скиталец», вкладывая в него иное значение, отличное от устоявшихся в русской критике определений. Автор «Дневника писателя» следующим образом комментирует развитие этого типа в русской литературе: «Алеко и Онегин породили потом множество подобных себе в нашей литературе. За ними выступили Печорины, Чичиковы, Рудины и Лаврецкие, Болконские (в «Войне и мире» Льва Толстого») и множество других. » (XXVI, 129).

Достоевский не просто «удлиняет» и «расширяет» список «лишних людей», назвав их «русскими скитальцами», он характеризует их как «главнейшее и болезненное явление нашего интеллигентного, исторически оторванного от почвы общества, возвысившегося над народом», как «отрицательный тип наш, человека, беспокоящегося и не примиряющегося, в русскую почву и в родные силы ее не верующего, Россию и себя самого (то есть свое же общество, свой же интеллигентный слой, возникший над родной почвой нашей) в конце концов отрицающего, делать с другими не желающего и искренне страдающего» (XXVI, 123).

Выделив в качестве главной черты оторванность от «родной почвы» и определив этот тип как «отрицательный тип наш», Достоевский настолько расширил героев эпохи, что она вместила в себя, с одной стороны, Лаврецкого и Болконского, с другой -Чичикова, никем из критиков до Достоевского не рассматриваемых в одном типологическом ряду [5]. Более того, судя по характеристике, данной несколькими годами ранее Левину, его Достоевский тоже относит к типу «скитальцев в родной земле». В «Дневнике писателя» за 1877 год Достоевский пишет о герое Л. Толстого: «Все-таки в душе его, как он ни старайся, останется оттенок чего-то, что можно, я думаю, назвать праздношатайством - тем самым праздношатайством, физическим и духовным, которое как он ни крепись, а все же досталось ему по наследству и которое, уж конечно, видит во всяком барине народ, благо не нашими глазами смотрит» (XXV, 205). «Праздношатайство» [6] и «скитальничество» в применении к выделенному литературному типу - понятия одного смыслового ряда.

Выстраивая галерею «русских бездомных скитальцев», Достоевский отвлекается от конкретно-исторических условий появления отдельных представителей этого типа и вскрывает более глубокую историческую общность их судьбы. «Тип этот верный и схвачен безошибочно, тип постоянный и надолго у нас, в нашей русской земле, поселившийся. Эти русские бездомные скитальцы продолжают и до сих пор свое скитальничество и еще долго, кажется, не исчезнут» (XXVI, 137). В понятии «русские бездомные скитальцы» симптоматично определение «бездомные». «Дом» (по словарю В. Даля) - слово, обозначающее не только жилище, но и род; «бездомный» - шатун, потерявший дом (род). В этической системе Достоевского «бездомность» обозначает оторванность от народных корней и следовательно бездуховность

русскому национальному характеру, Ф. Достоевский главный порок героев этого типа видит в духовном скитальничестве. Заметим, что Обломова Достоевский вообще не включает в галерею «русских скитальцев», очевидно, в силу присущего этому характеру родового начала, связи с «домом».

Сам Достоевский в своем творчестве не мог пройти мимо изображения трагедии «скитальцев». Как верно отметил в своем исследовании А. Скафтымов [8], «подпольный человек» Достоевского генетически связан с «лишними людьми» [9]. «Героя подполья» А. Скафтымов считает образом, сложившемуся в результате творческого исследования Достоевским с позиций «почвенничества» типа «лишнего человека» в условиях пореформенной действительности. «Г ерой подполья - это «беспочвенник», выпрямленный и последовательно проведенный и осознавший себя», - пишет исследователь [10]. Герой подполья воплощает в себе конечный результат «оторванности от почвы, как он рисовался Достоевскому»

[11]. Различные ипостаси этого типа Достоевский воплотил в образах Раскольникова, Ставрогина, Версилова, Ивана Карамазова.

В «Преступлении и наказании» связь с притчей о блудном сыне зафиксирована уже в структуре названия романа (оно двусоставно, так же, как и структура притчи: уход - возвращение). Причем слова преступление и уход связаны по смыслу, преступить -переступить, то есть выйти за пределы, очерченные определенным укладом, законом, (в притче - домом). В связи с этим актуализируется семантика слова порог, отмеченного в тексте романа М. Бахтиным

[12]. В названии романа благодаря его двух - частной структуре заключена мысль о неотвратимости нравственного закона, составляющая основу евангельской притчи.

Сюжет романа «Преступление и наказание» укладывается в мифопоэтическую схему: уход героя - испытание и искушение -возвращение и покаяние [13]. Автор проводит своего героя через все перипетии сюжета о блудном сыне. В предыстории Раскольникова -жизнь в родительском доме. Это время духовной чистоты героя. Об этом времени ему напоминает мать: «Вспомни, милый, как еще в детстве своем, при жизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы!» (VI, 34); «. еще когда мы с отцом жили и бедовали, ты утешал нас одним уже тем, что был с нами, а как похоронили отца, - то сколько раз мы, обнявшись, с тобою (. ) на могилке его плакали» (VI, 398).

Достоевский, на первый взгляд, нарушает мифопоэтическую структуру притчи, отец Раскольникова умирает еще до ухода сына,

мать же не дождалась своего Роди. Однако содержание притчи о блудном сыне намного глубже просто семейной истории. Проникая в глубинное содержание притчи, Достоевский раскрывает ее сакральный смысл. Герой бунтует против Отца Небесного. «Молишься ли ты богу, Родя, по-прежнему и веришь ли в благодать творца и искупителя нашего?» - в тревоге спрашивает Родиона Раскольникова мать, предчувствуя трагедию сына, который, действительно, «растратил имение свое», не только отдав в залог кольцо сестры и часы отца [14], но и утратив веру в бога, присвоив себе его право решать, кому жить, кому умирать. В тексте романа эта инверсия зафиксирована в форме обращения к Раскольникову: «Батюшка». Алена Ивановна, чья жизнь оказывается в руках Раскольникова, называет его так семь раз, Порфирий Петрович двадцать раз использует это обращение с нескрываемой иронией.

Мотив будущего возвращения к Отцу начинает звучать уже в первой части романа в исповеди Мармеладова: «. а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия. (. ) И прострет к нам руце свои, и мы припадем. и заплачем» (VI, 2). Мармеладов почти дословно передает слова притчи: «. увидел его отец его и сжалился; и побежав пал к нему на шею и целовал его» (Лук. 15, 20). Евангельская строчка «сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лук. 15. 24) разворачивается в сюжетном повествовании о духовных скитаниях Раскольникова, прошедшего через нравственную смерть и через покаяние пришедшего к воскресению.

Воскресение Раскольникова в эпилоге романа происходит на вторую неделю после Святой, что по церковному календарю совпадает с Радоницей, называемой в народе Родительским днем. Возвращение героя к отцу символически изображено в картине раннего утра на берегу Иртыша, за которым Раскольникову грезится ветхозаветный мир, «точно не прошли еще века Авраама и стад его» (VI, 421). Авраам в переводе означает «отец множества» (Быт. XI. 27). Воскресение Раскольникова совпадает с возвращением его к миру людей, к своему роду, от которого он сам себя «отрезал» своим преступлением и своей гордостью.

Как видим, евангельская притча становится неотъемлемой частью идейно-художественного мира Достоевского, питая его публицистическую и поэтическую мысль.

1. Иванов В.В. Юродивый герой в диалоге иерархий Достоевского //

2. Чернов А.В. Архетип «блудного сына» в русской литературе XIX в. // Евангельский текст в русской литературе ХУШ-ХХ вв. Петрозаводск, 1994. С. 152.

3. Проблемы взаимодействия библейского текст;1., и художественной литературы освещаются в сборнике: Евангельский текст в русской литературе XVIII - XX вв. Петрозаводск, 1994. См. также: Звозников А.А. Вера и культура: Евангельский и художественный текст // Культура и текст. Вып. I. Литературоведение. Ч. I. СПб-Барнаул, 1997. С. 15-16.

4. В статье «Книжность и грамотность» (1861) Достоевский указывал на трансформацию впервые изображенного Пушкиным типа в каждую новую эпоху: «Этот тип вошел, наконец, в сознание всего нашего общества и пошел перерождаться и развиваться с каждым новым поколением» (IX, 12). Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 т. Т. IX. С. 12. Далее цитируется по этому изданию, в скобках указывается том и страница.

5. О смысле сближения характеров Онегина и Чичикова см. также: Одинокое В.Г. Образ-характер Евгения Онегина в трактовке Ф.М. Достоевского // Одинокое В.Г. Поэтика русских писателей XIX века и литературный прогресс. Новосибирск, 1987. С. 33.

6. Подобное же значение вкладывает в понятие «праздношатательство» Ап. Григорьев. У него мы впервые встречаем этот своеобразный термин в характеристике русской интеллигенции, которая любит праздники и «целую жизнь иногда проживает в праздношатательстве и кружении. » (Григорьев Ап. Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина II Григорьев Ап. Литературная критика. М., 1967. С 169.

7. Заметим, что ни один из героев Достоевского не «живет домом», их удел -комнаты от жильцов в доходных домах, утлы и каморки. Единственный дом Карамазовых - нежилой, своего рода символ разрушения родового начала.

i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

9. См. об этом также: Буданова Н.Ф. «Подпольный человек» в ряду «лишних людей» // Рус. лит. 1976. № 3. С 110-122.

10. Скафтымов А. Указ. соч. С. 123.

11. Там же. С. 116.

12. Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. С. 292-293.

13. См.: Шатин Ю. Архетипические мотивы и их трансформация в новой

русской литературе // «Вечные» сюжеты русской литературы: («блудный сын » и другие). Новосибирск. 1996. С. 36-37.

14. По мнению Е.В. Волощук, кольцо, подаренное Раскольникову сестрой, символизирует связь с семьей, старинные отцовские часы со стальной цепочкой = «символ земного времени», «цепь времен», которую разрывает Раскольников. Кроме того, отдавая в залог отцовские часы, герой отказывается «доставшегося ему наследства». (Волощук Е.В. Художественный мир Ф.М. Достоевского (роман «Преступление и наказание»). Житомир, 1991. С. 86.).

Аннотация к книге "Притчи и сказки русских писателей"

Факт малоизвестный, но между тем, помимо литераторов, притчи и сказки писали историки. Например, Карамзин, Ключевский и Костомаров крайне искусно пользовались ветхозаветной стилистикой для изложения нравоучительных историй, которые мы сегодня называем притчами.
В настоящее издание вошли Притчи и сказки русских писателей от вышеупомянутого Николая Карамзина и ныне изрядно подзабытого Ивана Киреевского до писателей Серебряного века Алексея Ремизова и Александра Куприна.
Читателей этой книги ждут открытия и философского свойства, мистические и нравственные.

Иллюстрации к книге Одоевский, Толстой, Горький, Салтыков-Щедрин - Притчи и сказки русских писателей

Рецензии на книгу «Притчи и сказки русских писателей»

Покупатели 1

Вы можете стать одним из первых, кто напишет рецензию на эту книгу, и получить бонус — до 15 рублей на баланс в Лабиринте! Или оставьте заявку, чтобы кто-то другой написал ее скорее.

Похожая притча

Текст научной работы на тему «От цитаты к сюжету. Роль повести-притчи в становлении новой русской литературы»

Е. К. РОМОДАНОВСКАЯ

Институт филологии СО РАН, Новосибирск

ОТ ЦИТАТЫ К СЮЖЕТУ.

РОЛЬ ПОВЕСТИ-ПРИТЧИ В СТАНОВЛЕНИИ НОВОЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ*

* Работа выполнена при участии Российского Фонда Фундаментальных исследований.

1 См.: Былинин В. К. Неизученная школьная пьеса Симеона Полоцкого // Симеон Полоцкий и его книгоиздательская деятельность. М., 1982. С. 309-317. 66

Хоников, чьи подписи к иллюстрациям Библии Пискатора неоднократно переиздаются в русском библейском лубке и в XVIII в.2

Однако первые опыты обращения к Писанию как художественному источнику появились в русской литературе гораздо раньше этих общеизвестных фактов и были связаны с внутренним развитием древнерусской повести, как правило, анонимной. Здесь можно выделить два типа произведений: прямое заимствование библейского сюжета и переделка его в повесть, а также создание нового произведения на основе стиха из Псалтыри или Евангелия, когда текст Писания делается главным сюжетообразующим элементом.

Наиболее важные изменения проведены в системе личных и географических имен: безымянный по Библии царь назван Газией (вариант - Гиезией), пророк Елисей переименован в пророка Аггея (в черновых вариантах встречается еще имя Иеремии), а действие перенесено из города Самарии в Иерусалим.

2Русская силлабическая поэзия ХУИ-ХУШ вв. /Вст. статья, подготовка текста и примеч. А.М.Панченко. Л., 1970. С.179-183.

3ПСРЛ. СПб, 1911. Т.22, ч. 1. С. 143-145.

4Детальное сопоставление Повести и ее источника см.: Ромодановская Е.К. Повести о гордом царе в рукописной традиции ХУИ-Х1Х вв. Новосибирск, 1985. С.52-73. Там же (с.280-285) опубликованы три редакции Повести.

Но изменение имени (личного или географического) - это еще и средство изъять все повествование из исторически достоверных обстоятельств, переведя его из разряда исторической литературы в чисто беллетристическую (=псевдоисториче-скую). Это средство ввести в исконно исторический сюжет вымышленного героя, появление которого, как писал Г.Маркевич, является главной приметой

художественный вымысел 9.

Повесть о Газие стоит в ряду псевдоисторических повестей о царях, созданных в 40-е годы XVII века. Помимо нее к этому своеобразному циклу можно отнести такие произведения, как повести о царе Михаиле, о Василии Македонянине, о царе Лев-тасаре, о разуме человеческом. Большинство из них, как показал

6См.: Ромодановская Е.К. Западные сборники и оригинальная русская повесть (К вопросу о русификации заимствованных сюжетов в литературе XVII - начале XVIII в.) // ТОДРЛ. Л., 1979. Т.ЗЗ. С.173.

7Маркевич Г. Основные проблемы науки о литературе. М., 1980. С.155.

8 Стеблин-КаменскийМ.И. Мир саги. Становление литературы. Л., 1984. С.48.

еще М.Н.Сперанский10, имело основным источником древнерусские переводы византийских хроник; именно герои этих хроник, византийские императоры, стали действующими лицами русских повестей, сюжет которых, в отличие от Повести о Газие, оказался полностью вымышленным, а характеристики героев никак не совпадают с одноименными историческими прототипами. Таким образом, близкие по идеям и по литературной специфике сочинения11 в равной мере опираются на вымысел, но этот вымысел имеет разный характер: если в Повести о Газие - это прежде всего вымышленный герой, сюжет же совпадает с источником, то в повестях о византийских царях полностью вымышлен сюжет, герой же сохраняет еще свое историческое имя. Однако и в том, и в другом случае образованный читатель, знакомый скорее всего с источником, ощущает художественный вымысел наравне с автором, что чрезвычайно важно именно на начальных этапах становления нового типа литературы.

Итак, если одни произведения прежде всего подчеркивают вымышленный характер героя, то в других повестях начинает подчеркиваться вымышленный сюжет. Он характерен не только для псевдоисторических повестей, но и для так называемой повести-притчи, также основанной на библейском источнике.

i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

10См.: Сперанский М.Н. Эволюция русской повести в XVII в. // ТОДРЛ. Л., 1934. Т.1. Новейшее издание текстов см.: Памятники литературы Древней Руси. М., 1988. XVII век. Кн.1.

определяет все дальнейшее развитие действия12, и структура данного типа сочинений чрезвычайно близка повестям о предсказании судьбы.

Мне уже приходилось писать о том, что повести о судьбе, где герой стремится избежать предсказанного (Повести на Эдипов сюжет - об Андрее Критском и об Иуде предателе, о Валтасаре Вавилонском и др.) или же не верит в пророчество (Повесть об ангеле, ослушавшемся Бога), сближаются с повестями о проверке Писания постольку, поскольку последние также предсказывают судьбу героя: он на себе должен испытать правоту священного текста, что буквально и исполняется13. Сейчас я думаю, что они действительно очень близки структурно, но не генетически.

13См.: Ромодановская Е.К. Повести о гордом царе. С.40.

14Пропп В.Я. Эдип в свете фольклора // Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М., 1976. С.263.

сюжетов и приписывается к рассказу уже после того, как судьба состоялась; я подозреваю нечто подобное и в отношении наиболее известного русского предания о предсказании судьбы - предания о смерти Олега от коня.

16См.: Климова М.Н. Опыт текстологии Повести об Андрее Критском // Древнерусская рукописная книга и ее бытование в Сибири. Новосибирск, 1982. С.51.

11Панченко A.M. Основные направления в беллетристике XVII в. // Истоки русской беллетристики. Л., 1970. С.501.

18 Сравнительный указатель сюжетов: Восточнославянская сказка. Л., 1979. С. 184 (736В*).

19 Публикацию текста см.: Ромодановская Е. К. Неизвестная повесть-сказка в рукописном сборнике XVIII в. // Древнерусская рукописная книга и ее бытование в Сибири. С. 234-241.

знаком чего является и цитата в заглавии. Впрочем, заглавие можно изменить -содержание повести, вся ее сюжетная схема от этого не пострадают. Поэтому можно думать, что появление цитаты здесь тоже вторично по отношению к рассказу о предсказании судьбы.

изменить концовку, не оспорив текста Священного Писания, не разрушив непререкаемый его авторитет, приводит к отсутствию вариативности в конечном эпизоде.

Сюжетообразующая роль цитаты сказывается и в том, что вариативные и редакционные отличия в повестях реже всего захватывают начальную ситуацию; это детально прослежено мною на повестях о гордом царе20. Наибольшая жесткость сюжетной схемы в эпизоде кощунства царя, накрепко привязанном к цитате из Псалтыри, придает особенно окниженный характер началу повествования, а обязательный, заранее предрешенный, столь же жесткий конец сближает данный тип повести с одним из важнейших жанров средневековых литератур - притчей. В

подыскании ответа к заданной задаче .

Повесть-притча, как удобнее всего называть данный тип древнерусской повести, восприняла от собственно притчи особенности построения сюжета (его заданность, подчинение обязательному, заранее определенному выводу), а также стилистику: обобщенность, абстрагирование, выражающееся в почти полном отсутствии исторических, географических, социальных реалий, монологов и портретов героев. Вместе с тем предначертанность развязки требует высокого мастерства автора в построении сюжета, чтобы держать читателя в постоянном напряжении, а редкие

географические или исторические приурочения играют чисто орнаментальную

i Не можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

21 Аверинцев С. С. Притча // Краткая литературная энциклопедия. М., 1971. Т. 6. Стлб. 21.

23 См.: Халанский М. Г. Экскурсы в область древних рукописей и старопечатных изданий. ХХ1-ХХ111. Харьков, 1902. С. 12-13, 21-22.

основного содержания литературного творчества, воспитывала у читателя многозначное понимание любого художественного произведения. В этом особое, далеко идущее значение данного жанра для истории русской литературы. В частности, на повести-притче, возникающей как массовый жанр на пороге нового времени, воспитывается новый читатель, иначе, чем его древнерусский предок, воспринимающий

24 Лихачев Д. С. Древнеславянские литературы как система // Славянские литературы. VI Международный съезд славистов: доклады советской делегации. М., 1968. С. 45.

26 О феномене современной массовой литературы см.: Хренов Н. А. Массовые реакции на искусство в контексте исторической психологии // Художественное творчество и психология. М., 1991. С. 81-108.

Похожая притча

Роман "Мастер и Маргарита" - одно из ярчайших явлений мировой литературы XX века. Даже для современников Булгакова эта книга таила множество загадок, с течением же времени их становится все больше. Роман настолько многозначен, что исчерпывающие пояснения к нему заняли бы такой же объем, как сам текст. Поэтому в книге лишь коротко прокомментированы основные сюжетные линии, реалии, ушедшие из современной жизни, и указаны прототипы основных героев романа. Если же этой информации вам покажется мало, то вперед — роман-загадка таит в себе еще немало любопытного!

Роман "Мастер и Маргарита" - одно из ярчайших явлений мировой литературы XX века. Даже для современников Булгакова эта книга таила множество загадок, с течением же времени их…

Психические заболевания встречаются гораздо чаще, чем кажется: по статистике ВОЗ, каким-то из них хотя бы раз в жизни страдал каждый четвертый. Мы можем не замечать, как наши коллеги и друзья погружаются в тревожное расстройство, и, наоборот, охотно судим о душевном здоровье окружающих по юзерпику и странным, на наш взгляд, поступкам. Как понять, кто на самом деле здоров, а кто нет? И что делать, если что-то не так с вами?
Дарья Варламова и Антон Зайниев знакомы с проблемой не понаслышке. Оба столкнулись с клинической депрессией, ее неприятием окружающими и нехваткой адекватной информации по психиатрии. Тогда они перерыли ворох научных публикаций, поговорили со специалистами и разложили по полочкам не только депрессию, но и другие распространенные заболевания: биполярное, антисоциальное, тревожное и пограничные расстройства, СДВГ, синдром Аспергера и шизофрению. Результатом стала уникальная для России книга, которая поможет не сойти с ума, обнаружив психическое расстройство у себя или близких.

Психические заболевания встречаются гораздо чаще, чем кажется: по статистике ВОЗ, каким-то из них хотя бы раз в жизни страдал каждый четвертый. Мы можем не замечать, как наши…

Ирландия, XIX век. В большие города уже пришла индустриальная эра, а обитатели деревенской глубинки, как и тысячу лет назад, верят в сверхъестественное. Когда у Норы Лихи скоропостижно умирают еще нестарый муж и молодая дочь, а четырехлетний внук теряет способность ходить и разговаривать, женщина понимает, что стала жертвой фэйри, или «добрых соседей», как их боязливо-уважительно называют жители долины. Против этих существ бессильны и лекарь, и священник — фэйри сами выбирают, кому помогать, а кому вредить.

Нора обращается к знахарке Нэнс Роух, которая, по слухам, знается с «добрыми соседями»: ей ведома сила трав, воды и огня, она сумеет прогнать подменыша и вернуть бабушке здорового внука…

В своей второй книге автор всемирного бестселлера «Вкус дыма» Ханна Кент снова обращается к реальным историческим событиям — «Темная вода» написана на материалах судебного процесса в ирландском графстве Керри в 1826 году.

Ирландия, XIX век. В большие города уже пришла индустриальная эра, а обитатели деревенской глубинки, как и тысячу лет назад, верят в сверхъестественное. Когда у Норы Лихи…

Сказочная повесть английского писателя Кеннета Грэма «Ветер в ивах», написанная более века назад, по праву стала мировой классикой детской литературы. Эту удивительно добрую и мудрую, весёлую и грустную, написанную с присущим автору изысканным чувством юмора повесть, до сих пор с удовольствием читают дети в разных странах.
Сила дружбы, взаимовыручка, доброта и смелость помогают героям сказочной повести преодолеть все испытания в их невероятных приключениях.
По словам А. А. Милна, эта книга на все времена и для всех возрастов.
Классический перевод с английского И. Токмаковой.
Для младшего школьного возраста.

Неверный поворот на дороге приводит супружескую пару в городок под названием Рок-н-ролльные Небеса — и внезапно поездка оборачивается сущим адом…

Бывший заключенный по кусочкам собирает карту местонахождения зарытого клада — но за сокровища ему придется заплатить слишком высокую цену…

Писатель меняется местами со своим персонажем — и оказывается заточен в прошлом…

Стивен Кинг возьмет вас в путешествие в свой мир, мир, где ночные кошмары становятся реальностью и так легко утратить спокойный сон…

Бывший заключенный по кусочкам…

Знаменитый философский роман немецкого писателя и оригинального мыслителя Фридриха Вильгельма Ницше был впервые напечатан в 1883 году и с тех пор продолжает привлекать внимание читателей высказанными в нем идеями о возможности существования "сверхчеловека", ставящего себя выше ординарной толпы, об отмирании классической религии, стремлении к власти и цикличности всего сущего. Эта книга - своеобразный сплав философии, поэзии, прозы и доведенной до температуры кипения духовной борьбы. Издание проиллюстрировано рисунками современной художницы Ольги Русаковой.
Фридрих Вильгельм Ницше безусловно был одаренным человеком. Несмотря на слабое здоровье он писал музыку, сочинял стихи и в 24 года стал профессором классической филологии в университете Базеля. Его самым страстным увлечением стала философия, в которой он оказался революционером, мечтавшим о том, что человек сможет развить себя до состояния высшего существа, "сверхчеловека" и поставить под сомнение понятия классической морали. Ницше скончался в 1900 г. в возрасте 56 лет, однако его идеи оказались востребованы и в новом столетии. Ключевые мысли Ницше изложены в его необычном произведении "Так говорил Заратустра". Этот роман немецкого оригинального мыслителя был впервые напечатан в 1883 г. и с тех пор продолжает привлекать внимание читателей. Эта книга - своеобразный сплав философии, поэзии, прозы и доведенной до температуры кипения духовной борьбы. В нем Ницше говорит о нигилизме, об упадке христианской веры и в то же время о неком организующем начале, присутствующем в окружающей нас жизни.
Ольга Русакова - современная петербургская художница, которой удалось образно проиллюстрировать многие представления и мысли, которыми столь богат философский роман писателя.

Похожая притча

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Ромодановская Е. К.

Обращение писателей XIX-XX вв. к древнерусской легенде требовало понимания и освоения ее художественных принципов. Существенность этого процесса подтверждается тем, что почти все сюжеты, отмеченные для жанра повести-притчи в XVII в., получили свое развитие в литературе нового времени. Древнерусская повесть-притча , основанная на евангельской цитате, свободно вписалась в литературу другой эпохи.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Кто писал притчи в родной литературе

Текст научной работы на тему «Евангельская притча в творческом сознании Ф. М. Достоевского»

Аннотация к книге "Притчи и сказки русских писателей"

Похожая притча

Текст научной работы на тему «От цитаты к сюжету. Роль повести-притчи в становлении новой русской литературы»

Похожая притча

Похожая притча

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Ромодановская Е. К.

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Ромодановская Е. К.

Похожие темы научных работ по языкознанию и литературоведению , автор научной работы — Габдуллина В. И.