Бунин молодость и старость притча

Обновлено: 14.11.2024

Один из самых мудрых рассказов Ивана Алексеевича. Красивая и мудрая притча. Остро, выразительно написано, по-бунински; ёмко, лаконично. Только человек, проживший жизнь с достоинством, как этот мудрый курд, не будет похож в старости на обезьяну. Вот в чём смысл жизни.

Да, отношение к спокойному наблюдению, созерцанию, как и к такому роду литературы, изменилось. А жаль! Иногда нужно посмотреться и в спокойную гладь озера, чтобы увидеть своё отражение.

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Похожая притча

Сегодня же мне вспомнился рассказ Ивана Бунина "Молодость и старость" (читали?) и притча, которую поведал старый курд. Перескажу ее вкраце.

Когда Бог создал небо и землю, он создал и человека. И дал ему тридцать лет жизни. Но человеку оказалось этого мало.

После Бог создал ишака, дал и ему тридцать лет. Только предупредил, что будет ишак тяжело трудиться, будут бить его палками. Ишак взмолился, чтобы уменьшили его срок жизни вдвое. Бог услышал его. А человек попросил отдать ему те пятнадцать лет, от которых осел отказался.

Затем создал Бог собаку и сказал, что и она проживёт тридцать лет. Только будет злой, постоянно брехать, защищая имущество хозяев от чужих, и покоя ей не будет. Собака заскулила. И половину своей жизни отдала человеку.

После Бог создал обезьяну. Дал ей тридцать лет беззаботной жизни. Только предупредил, что лицом она будет нехороша: лысая, в морщинах, безбровая, и ко всем лезть будет. А над ней только потешаться будут. Не захотела обезьяна долго жить такой страшной и подарила половину своих лет человеку.

Вот и получается, что свои первые тридцать лет человек прожил по-человечески: "ел, пил, на войне бился, танцевал на свадьбах, любил молодых баб и девок". А следующие пятнадцать лет усердно работал, как ишак. Другие пятнадцать собачьих - никому не доверял, всех отгонял и оберегал заработанное. Но в итоге все равно состарился и превратился в обезьяну.

И если объективно (со стороны) взглянуть на нашу жизнь, подумается, что всё так и есть. Сначала идут беззаботные молодые годы, а дальше постоянный труд, чтобы прокормить себя и детей, приобрести имущество, после мы защищаем свое заработанное, ведь столько сил угробили, чтобы нажить его. Но итог один - старость и лысая голова.

Правда, смысл в притчу старый курд вкладывает другой. Его семь сыновей погибли на войне. А он плывет в Стамбул к самому падишаху, чтобы выразить ему свою благодарность. За что же, казалось бы. А рядом стоял керченский грек, молодой красавец и, услышав о смерти семерых сыновей, сказал старику, качая головой: "Такой старый и один остался!"

Курд ему на это ответил: "Какой глупый. Вот ты будешь старый, а я не старый и никогда не буду". И в конце добавил: "Не был я ишаком, не был собакой, - за что ж мне быть обезьяной? За что мне быть старым?"

А благодарен курд падишаху, видимо, за то, что сыновья его прожили свои человеческие тридцать лет и погибли героями, чем и себя и его прославили.

Похожая притча

А кто-нибудь знает продолжение поговорки: «Старость — не радость. ». На самом деле, большинство уверены, что можно не продолжать, все понятно и без слов. Старость — не радость. Точка.

Но продолжение есть. И полностью это устойчивое выражение звучит так: «Старость — не радость, а горе».

И хотя тему я обозначила вовсе не смешную, и не веселую, но мне сегодня было очень смешно.

Я уже рассказывала, что у меня есть довольно эмоциональная подруга. Считаю, что мне с ней сильно повезло. Потому что ей в голову порой приходят такие бредовые идеи, что не соскучишься.

И вот представьте себе. Расскажу две истории, которые связаны с рассуждениями подруги про возраст. Про старость и молодость.

Первая история. Слезы после удаления первого не молочного зуба.

Подруга моя пошла лечить зуб, из которого выпала пломба. А вернулась без зуба. Потому что «добрый доктор Айболит» ей сказал, что удалить будет проще и правильнее.

Подруге моей в то время было лет 25, и потерю зуба она расценила как прощание с молодостью. Причем это не был зуб «мудрости», который располагается где-то далеко и незаметно.

И началось. Столько горьких слез некоторые не используют и за всю свою жизнь. А подруга рыдала, словно неутешный крокодил.

А потом она где-то прочитала, что у общипанной курицы, на месте старых выдранных перьев, вырастают новые перышки.

И тогда она сказала: «Так. Не стоит раньше времени плакать. Еще вся жизнь — впереди. Кто знает, может быть через лет так 20 научатся естественным образом выращивать новые зубы. Изучат феномен курицы, а еще акулы (ведь у акулы зубы растут в десять рядов).».

Ох и наслушалась я те дни про эту курицу, регенерацию и прочие розовые мечты.

История вчерашняя. Старость и молодость на фоне осени.

Вчера подруга говорит: «Когда смотрю на красоту осени, невольно думаю про старость — осень жизни.

Но ведь в природе вслед за зимой всегда приходит весна. И все возрождается заново. Вот бы так же было и у людей. Весна — это юность и молодость, потом лето. Осень — старость и болезни. Но как бы хорошо знать, что пройдет зима — и все повторится! И ты снова станешь молодой. ».

Но тут ее муж (кстати, я не забыла сказать, что у подруги есть веселый муж, который всю жизнь терпит ее фантазии), тут муж вмешался и сказал:

«Ага. Здорово. 31 декабря ползешь такой на костылях из последних сил в койку. Чуя свой последний час. И вдруг — бац! Утром уже лежишь в памперсе и сосешь соску! Здорово ты придумала!»

Не знаю, что тут смешного, но интонация была такой, что мы смеялись до слез.

Похожая притча

Молодость и старость

Прекрасные летние дни, спокойное Черное море.

Пароход перегружен людьми и кладью, – палуба загромождена от кормы до бака.

Плавание долгое, круговое – Крым, Кавказ, Анатолийское побережье, Константинополь…

Жаркое солнце, синее небо, море лиловое; бесконечные стоянки в многолюдных портах с оглушающим грохотом лебедок, с бранью, с криками капитанских помощников: майна! вира! – и опять успокоение, порядок и неторопливый путь вдоль горных отдалений, знойно тающих в солнечной дымке.

В первом классе прохладный бриз в кают-компании, пусто, чисто, просторно. И грязь, теснота в орде разноплеменных палубных пассажиров возле горячей машины и пахучей кухни, на парах под навесами и на якорных цепях, на канатах на баке. Тут всюду густая вонь, то жаркая и приятная, то теплая и противная, но одинаково волнующая, особая, пароходная, мешающаяся с морской свежестью. Тут русские мужики и бабы, хохлы и хохлушки, афонские монахи, курды, грузины, греки… Курды, – вполне дикий народ, – с утра до вечера спят, грузины то поют, то парами пляшут, легко подпрыгивая, с кокетливой легкостью откинув широкий рукав и плывя в расступившейся толпе, в лад бьющей в ладоши: таш-таш, таш-таш! У русских паломников в Палестину идет без конца чаепитие, длинный мужик с обвисшими плечами, с узкой желтой бородой и прямыми волосами вслух читает Писание, а с него не спускает острых глаз какая-то вызывающе независимая женщина в красной кофте и зеленом газовом шарфе на черных сухих волосах, одиноко устроившаяся возле кухни.

Долго стояли на рейде в Трапезунде. Я съездил на берег и, когда воротился, увидал, что по трапу поднимается целая новая ватага оборванных и вооруженных курдов – свита идущего впереди старика, большого и широкого в кости в белом курпее и в серой черкеске, крепко подпоясанной по тонкой талии ремнем с серебряным набором. Курды, плывшие с нами и лежавшие в одном мосте палубы целым стадом, все поднялись и очистили свободное пространство. Свита старика настелила там множество ковров, наклала подушек. Старик царственно возлег на это ложе. Борода его была бела как кипень, сухое лицо черно от загара. И необыкновенным блеском блестели небольшие карие глаза.

Я подошел, присел на корточки, сказал «селям», спросил по-русски:

Он дружелюбно ответил тоже по-русски:

– Дальше, господин. Мы курды.

– Куда же плывешь?

Он ответил скромно, но гордо:

– В Стамбул, господин. К самому падишаху. Самому падишаху везу благодарность, подарок: семь нагаек. Семь сыновей взял у меня на войну падишах, всех, сколько было. И все на войне убиты. Семь раз падишах меня прославил.

– Це, це, це! – с небрежным сожалением сказал стоявший над нами с папиросой в руке молодой полнеющий красавец и франт, керченский грек: вишневая дамасская феска, серый сюртук с белым жилетом, серые модные панталоны и застегнутые на пуговки сбоку лакированные ботинки. – Такой старый и один остался! – сказал он, качая головой.

Старик посмотрел на его феску.

– Какой глупый, – ответил он просто. – Вот ты будешь старый, а я не старый и никогда не буду. Про обезьяну знаешь?

Читайте также: