Андрей ткачев притча о милосердном самарянине

Обновлено: 14.11.2024

Дорогое мои, други наши! Ныне чаще, чем когда-либо за все время жизни моей, а это не мало лет, приходится слышать вопрос: «Как жить, чтобы не погибнуть?» «Как жить, чтобы спастись?» — спрашивают верующие. «Как жить?» — спрашивают и те, чьи понятия о жизни не простираются дальше завтрашнего дня. Этот вопрос задают и молодые, только начинающие жить, и пожилые, уже завершающие свой жизненный путь, в конце которого они сделали страшное открытие, что жизнь уже прожита, но не в радость созидания, и все труды, все усилия вложены во все пожирающую разруху и гибель.

Да, вопрос — «как жить?» — совсем не праздный. И как созвучны эти вопрошения современников наших с вопросом, который некогда был задан Начальнику Жизни — Христу Его современником, и не просто современником, а хранителем закона, данного Богом. Он спросил: «Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» И «словеса Господня — словеса чиста» звучат в ответ законнику, а с ним и нам, открывая единственно правильный путь решения всех вопросов, недоразумений и недоумений — всегда надо нам обращаться к слову Божию, говорит Господь. «В законе что писано есть; како чтеши?» (Лк. 10, 26). Закон Божий! Он дан на все времена всему человечеству. Он дан в Божественном Писании, он дан в законе совести каждого живущего, он дан в законах Богозданной природы. И мы с вами сегодня не отвергаемся того, что знаем этот великий закон Господень, закон, в котором кроется земное счастье наше и которым простираемся мы в вечность блаженного пребывания с Господом и со всеми Его святыми.

«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 37-40). Да, да, мы знаем этот закон и требования его, мы знаем и как исполнить его жизнью своей. Ибо кто из нас не знает, что для нас хорошо и желательно, а что плохо, чего мы всеми возможными средствами должны стремиться избежать. Господом дана заповедь: «не делай другому того, чего не желаешь себе» — эта заповедь тоже всегда с нами, всегда при нас, как неусыпный и беспристрастный страж, она выявляет, дна обличает одновременно и наше знание, и наше лукавство. Если законника евангельского Господь заставляет признать, что тому известно все необходимое для спасения, то и мы не оправдаемся наивным вопросом, будто не зная пути спасения для сегодняшнего дня. Божий закон один, и две заповеди остаются непреложными на все времена, пока стоит мир. Это два якоря жизни.

Люби Бога всем сердцем, всей душой. Люби ближнего, как самого себя. О любви к Богу мы не ставим вопрос, ибо это кажется нам, верующим, само собой разумеющимся. Но вот ближний? Кто же мой ближний? И уже не законник вопрошает ныне Христа и обличается Господом, а мы с вами, дорогие наши,, становясь совопросниками века сего, но не исполнителями ясного к жизненного слова Божия. Мы прикрываем вопросами своими свое малодушие, свою духовную леность, свое нежелание трудиться, свое нежелание любить. Мы забываем, что «не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут» (Рим. 2,13).

Мы с вами, пожалуй, даже не задали бы Господу вопрос: «Кто же ближний наш?» Ибо теперь почти повсеместно и откровенно все для нас стали дальними даже кровные родные, даже родители и те отстранены непомерно разросшимся нашим «я». «Я» и «мое» — вот наш новый жизненный закон. По нему и самые близкие, те, кто вложил в нас свою жизнь, израненные многими тяготами родов, болезнями и скорбями, израненные нами же, напрасно будут ждать от нас помощи.

И вчерашние друзья сегодня уже перестанут быть ближними нашими, впав в беду, потеряв возможность быть нам полезными на празднике жизни, в погоне за счастьем. Тут мы даем полную свободу самооценке всего и всех. Так незаметно никого близкого не оказывается» рядом с нами, не находим мы того, кто был бы достоин нашей любви: один грешник и недостоин любви, другой иноверный или инакомыслящий; третий сам ископал себе яму, в которую впал, значит, достоин наказания. Широка и глубока заповедь Божия, а мы, став на путь высокомерного суждения, вместив в себя одновременно чувствования и священника, и левита, прошедших мимо бедствующего человека, тоже проходим мимо всякого, кто оказывается рядом, кто нуждается в нашем внимании, кто просит нашей помощи, уже не говоря о тех, кто просто безмолвно страдает рядом.

И вот мы уже не исполнители закона, а судьи. И вопрос «как спастись?» звучит праздно, Попранный отвержением Богом данной заповеди о любви к ближнему. У нас нет ближнего. И услышим ли мы с вами сегодняшнюю притчу — назидание о милосердном самарянине, у которого закон любви был написан в сердце, для которого ближним оказался не ближний по духу, не ближний по крови, но тот, кто случайно встретился на его жизненном пути, кто именно в ту минуту нуждался в его помощи и любви? Услышим ли мы определение Господне для законника, для нас, знающих закон: «Иди и ты твори такожде».

Забудь себя и свое «я», поставь в средоточие жизни своей того человека, которому нужна твоя помощь, материальная ли, духовная ли. Поставь в средоточие жизни того, кому нужен ближний, и стань им ты.

Вот, дорогие наши, мера нашего духовного возраста, где кроется ответ на вопрос о спасении. «Иди и ты твори такожде». Иди и ты поступай, как учит Господь. Иди и ты твори добро всякому нуждающемуся в нем, невзирая ни на происхождение человека, ни на общественное положение его, невзирая ни на что. Иди и твори добро, и ты исполнишь заповедь любви. Делай добро. делай добро от сердца, делай его во имя Бога всем братьям твоим в Боге, делай добро и врагам, делай добро ненавидящим и обидящим тебя и ты исполнишь заповедь любви. И любовь к ближним сделает тебя близким к Богу, и ты исполнишь закон Христов и спасешься.

Но вот теперь, когда опьянение нахлынувшей на нас так называемой «духовной свободой» проходит, рассеивается туман самообмана и обольщения и видим мы, что церкви открылись или еще во множестве открываются, монастыри принимают только вчера крестившуюся молодежь, и из мест заключения пишут письма, желая тюремную камеру или барак заменить на монастырскую келью, то именно теперь становится очевидным, что творить дела любви, исполняющие закон Христов, не так-то просто. Да, этому надо учиться, этого надо хотеть. Надо только в делах любви к ближнему увидеть и почувствовать возможность преображения души своей, возможность спасения. Но ничего этого нет.

Пока этого нет, и главное, что даже стремления к этому не видно. И не задумаемся ли мы с вами над совершенно новыми явлениями в жизни нашей.

Сегодня, когда поток неведомых ранее соблазнов захлестнул Россию, когда блуд, насилие, сребролюбие, пьянство, наркомания стали явными и уже привычными пороками, а тяга к святыне и кощунство над ней одновременно борют и владеют человеком, вопрос о милосердии, о любви вырастает в первостепеннейший, главнейший вопрос жизни. Ибо только милосердием и любовью можно стяжать Святой Дух Божий, Которым только и можно против стать страшным духам злобы, овладевшим людьми и миром. И не случайно, дорогие мои, в это страшное апокалиптическое время последнего срока существования мира милость Божия опять протягивает руку погибающему человеку. На улицах, среди живущих рядом с нами все более и более появляется людей, просящих милости нашей, тех, кого раньше называли нищими. И пожилые люди, которыми всегда держалась Церковь, теперь опять вышли на улицы, чтобы принести Церкви пользу — вернуть ей погибающих, давая людям возможность проявить в себе дух христианского милосердия, чтобы отпавших грехом от Бога вернуть милосердием к Нему. И те, кто просит сейчас помощи нашей, виновато и испуганно глядя на нас, зарабатывают нам свои нелегким нищенским трудом Царство Небесное.

Так не пройдем же мимо протянутых к нам рук; мимо страждущих, болью и горем исполненных глаз; мимо ближнею нашего; не пройдем, дорогие мои, мимо своего спасения; не пройдем мимо Самого Христа, Который в образе каждого нуждающегося в нашей помощи призывает нас на вечерю Любви.

При дверех нелицеприятный суд Божий и благостна речь Сына Человеческого — Христа к одним: «принципе, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам. ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25, 34—36).

Но не замедлит для других грозный, решительный приговор: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. »

Спасайтесь, други наши, спасайтесь! Спасайтесь делом, проходя нелегкий, особенно ныне, для всех путь жизни во спасение. «Ты Сам, Милосердый Господи, вдохни в нас чувство Своей любви и удостой вечных радостей в стране живых». Аминь.

Похожая притча

Притча о милосердном самарянине, хорошо знакомая каждому христианину, каждый год, каждое десятилетие, наверное, каждый век приобретает для всего христианского человечества особый смысл. Ибо каждый год, каждое десятилетие и каждый век приближает нас к тем последним временам, когда в мире оскудеет любовь.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

И мы сейчас, дорогие братья и сестры, живем в одно из тех времен, когда действительно кажется, что любви становится все меньше и меньше. Тем значимее для всех нас задуматься над этой притчей. Ибо она произносилась только для тех, кто был тогда рядом со Христом, кто испытывал Его, искушал Его, но произносилась она, прежде всего для нас с вами.

Итак, ко Христу приходит законник, фарисей, человек, наверняка, глубоко верующий. Верующий в ветхозаветный закон, но не верующий еще во Христа, сомневающийся в том, что этот скромный Плотник, дерзновенно поучающий учителей народа, знает истину. И подойдя, с таким заведомым желанием уничижить Спасителя, показать перед всеми Его незнание, он задает Ему, искушая Его, как сказано в Евангелии, в общем-то, простой вопрос, ответ на который должны были знать все. Вопрос о том, что есть первая заповедь.

И Христос, зная, что этот человек искушает Его, отвечает просто и безыскусно. Так, как должен ответить любой, смиренно исповедующий веру в Бога ветхозаветный иудей. Он говорит о любви к Богу и о любви к ближнему. И все.

Эта двойная заповедь о любви к Богу и о любви к ближнему, Ветхим Заветом данная, должна была быть известна всем. Но, видимо, Христос так произносит эти простые слова, что законнику, искушавшему Его, становится очень неудобно, очень стыдно. И, желая оправдаться и перед Христом и перед стоящими вокруг людьми, он задает Ему другой вопрос, на который сам-то он знает ответ. Вопрос о том, а кто есть ближний.

Но Спасителю известны мысли каждого человека. Он знает и все то, что происходит в душе законника. Он уже почувствовал, что горделиво пришедший уничижить Его простым вопросом законник, оказался не только посрамлен сейчас перед лицом многих, Он знает, что и в сердце самого законника произошло какое-то серьезное изменение: что он сам вдруг устыдился своего дерзкого вопроса.

И опять, как будто не замечая, что этот вопрос, обращенный к Нему, имеет какой-то скрытый смысл, Спаситель просто рассказывает притчу, всем нам с вами хорошо известную. Но, наверное, не до конца, не в полной мере осознаваемую и понимаемую. Ведь перед нами не просто рассказ о добром человеке.

Некто, ехавший по дороге и попавший в серьезные испытания, подвергшийся нападению разбойников, лежит, и возможно даже истекает кровью. Этот человек, может быть, даже умирает на дороге. Наверное, он из благочестивых иудеев, которые в этот момент, когда он оказался избит, измучен и брошен на дороге, молился Богу о помощи. И вот он видит на дороге священника, затем левита, представителей того самого ветхозаветного духовенства, к которому ветхозаветные иудеи относились с большим почтением, с большим почитанием. Кто, как не они, казалось бы, должны были прийти ему на помощь? Но они проходят мимо.

Эта тема всем нам, христианам, увы, хорошо известна. Наверное, каждый из нас имел случай, возможно, даже не один раз, убедиться в том, что подчас и священник, и дьякон, служащие христианской новозаветной церкви, тоже могут отличаться по своей человеческой немощи таким же бессердечием и бесчувствием, каким отличались их ветхозаветные предшественники. И тоже, наверное, не раз мимо нас проходили священнослужители, к которым мы, возможно, не в столь драматичной ситуации обращали свои взоры. Это вечная тема и вечный укор всем нам, христианам, и в особенности нам, священнослужителям.

Наверняка, исполнившийся уныния и отчаяния человек, только что отвергнутый священником и левитом, увидел на дороге самарянина, увидел неожиданно.

Надо представлять себе, как иудеи относились к самарянам. Ведь самаряне это был народ, который некогда был единым с иудейским народом. Это были те же самые иудеи, которые за несколько веков до описываемых в Евангелии событий, стали вступать в брак с язычниками, и стали исповедовать ветхий закон совсем не так, как это полагалось делать в соответствии с законом Моисея. Иудеи относились к самарянам даже ХУЖЕ, чем к язычникам. Самарянин воспринимался иудеем, как ВРАГ.

И надо думать, что самаряне к иудеям относились не лучшим образом. И вот когда несчастный иудей, видя перед собой заведомого врага, которого его научили ненавидеть, презирать с самого детства, происходит великое чудо. Этот враг, этот чужой ему человек, не только не проходит мимо него, но спасает его, наверное, от неминуемой гибели. Проявляет к нему доброту, милосердие, сострадание, проявляет то, что всегда оказывалось редким в этом отпадшем от Бога мире. И после того, как милосердный самарянин привозит раненого иудея в гостиницу и оставляет его там, обеспечивая всем необходимым, он проявляет еще и дальнейшую заботу, обещая хозяину гостиницы оплатить все те расходы, которые тот будет иметь, ухаживая за немощным человеком.

Рассказав эту, простую на первый взгляд, историю, Спаситель задает законнику очень серьезный вопрос: кто же в таком случае есть ближний его? а ведь законник был подобно всем ветхозаветным иудеям воспитан в убеждении, что ближним иудею может быть только иудей, исповедующий закон. Не язычник и не самарянин, потому что они-то закона не знают, они закон не исповедуют.

И здесь законник вынужден произнести слова, за которые его же собратья, законники и фарисеи, могли бы осудить. Он говорит о том, что ближний это самарянин. И в этих словах по существу может быть происходит первое исповедание этим самым законником, фарисеем, веры во Христа Иисуса. Ибо он пришел искушать Спасителя, а Спаситель открыл ему великую истину, что любовь Божия распространяется на всех людей, что ближние для него это все люди, независимо от того, какой религиозный закон они исповедуют.

И далее, Христос, зная всю ту внутреннюю борьбу, которая происходила в душе этого иудея, говорит о том, что тот должен идти и творить такожде. Поступать точно так же, как самарянин.

Однако эти слова обращены и ко всем нам. Мы ведь очень хорошо все это, вроде бы знаем, но очень плохо все это исполняем. Особенно мы, христиане, которые лучше других знают о том, что без любви к ближнему НЕТ спасения, именно мы очень часто искушаем ближних своих, и очень часто пытаемся разделить ближних своих на тех, кто наш, христианин, и на тех, кто НЕ наш, НЕ христианин.

И мы не думаем, что мы забываем при этом Новый Завет и возвращаемся в Ветхий Завет. Как будто не было Господа Иисуса Христа, но был и остается лишь ветхозаветный Закон, который делит людей на своих и чужих. И так поступаем мы не потому, что глубока и истова наша вера, и мы так хотим любить православных христиан. Мы так поступаем просто потому, что мы вообще мало кого способны любить, мало кого хотим любить. Потому что это очень трудно любить НЕ только христиан, но и НЕ-христиан. И, как правило, НЕ любя почти никого, мы убеждаем себя в том, что мы любим-то тех, кто достоин любви; ближние наши это те, кто с нами. Кто с нами молится, постится, но отнюдь НЕ те, кто НЕ разделяет с нами труда христианской жизни.

А между тем, большинство из нас принадлежит к тем семьям, которые прошли за предыдущие десятилетия очень сложный путь. Случилось так, что богоборческая власть в нашей стране РАЗДЕЛИЛА семьи на христиан и НЕ-христиан, на православных и безбожников. И много было вражды в этих семьях. Но часто НЕ потому, что христиане ревновали о своей вере, а потому что они с легкостью шли по пути безбожников и учились НЕНАВИДЕТЬ.

Много существует дьявольских уловок в лукавом сердце человека, чтобы НЕ быть милосердным самарянином, а быть жестокосердым фарисеем. И очень часто мы изыскиваем самые различные основания для того, чтобы избавить себя от труда милосердия и сострадания. И всякий раз, когда мы пытаемся себя убедить в том, что мы бедны, мы заняты, мы устали, поэтому мы НЕ можем помочь своему ближнему, когда мы НЕ отзываемся на его скорбь, мы должны вспоминать притчу о милосердном самарянине.

Да, к счастью, не каждый день и не всем нам приходится сталкиваться с ситуацией, о которой повествует нам сегодняшнее Евангелие. К счастью, очень редко приходится сталкиваться нам с тем, что перед нами лежит умирающий человек и некому, кроме нас ему помочь. Но ведь в гораздо более простых ситуациях, когда от нас НЕ требуется такое внимание, такая сердечная забота, какая потребовалась от самарянина по отношению к раненому иудею, очень часто в более простых ситуациях мы НЕ делаем практически ничего. Когда от нас требуется даже не какая-то внешняя материальная жертва, а душевное участие, сочувствие человеку, мы проходим МИМО. Потому что мы устали, потому что нам трудно, потому что мы пребываем в житейской суете. И таким образом, мы ПРЕДАЁМ Христа.

Ибо гораздо извинительней было ветхозаветному священнику и левиту пройти мимо их умиравшего пасомого, нежели нам, христианам, которым Христос открыл во всей полноте истину, пытаться НЕ заметить скорби, несчастья нашего ближнего, каким бы он ни был, что бы с ним ни случилось.

Будем помнить об этом, дорогие братья и сестры. И пусть притча о милосердном самарянине сделает нас, христиан, достойными того призвания, которое обратил к нам Спаситель. Пусть в каждом из нас, не обязательно в такой тяжелый момент, о котором повествовалось в сегодняшнем Евангелии, но пусть в каждом из нас каждый день хотя бы иногда проступает тот самый милосердный самарянин, которого Бог поставил перед всеми христианами примером сострадания и милосердия. Аминь.

Похожая притча

Сегодня мы поговорим об одной из самых известных притч Христовых, о притче, в которой начертываются основы христианской этики… Вы все, конечно, знаете эту притчу. И все же, сперва прочитаем ее:

И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?
Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.
Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.
Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?
На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым.
По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо.
Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.
Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился
и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем;
а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.
Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?
Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же (Евангелие от Луки. 10, 25-37).

Прежде чем мы перейдем к комментированию притчи, сделаем несколько интересных уточнений, которые помогут нам глубже понять смысл притчи.

1. Каждый из героев этой притчи представляет широкий круг людей, или класс, к которому они принадлежат:
Человек, на которого напали разбойники, – представляет обычного человека.
Священник и левит – представители духовных вождей иудеев.
Самарянин – символизирует человека-врага. (Напомню, что самаряне воспринимались евреями как еретики, религиозные предатели и, по сути, как враги.)
Поэтому ни в коем случае нельзя рассматривать притчу как частный эпизод, касающийся только нескольких людей, которые в ней приводятся. Эта притча – универсальна, то есть она описывает, как вообще человек должен строить отношения с другими.

2. Современные ученые убедительно доказывают, что по логике развития событий, которой ожидали слушатели Иисуса, помочь несчастному должен был бы обычный израильтянин. Многие простые труженики были настроены антиклерикально и с иронией относились к храмовому священству. Развитие сюжета, в котором мимо несчастного израненного проходят священник и левит, было, в общем, ожидаемым. Следующим должен был появиться простой человек… То, что появляется отрицательный персонаж, для сознания обычного иудея, скорее, враг, полностью сбивало слушателей с толку. Это, как если бы в современном варианте притчи мы сказали, что все прошли мимо и вдруг появился… иеговист (или кришнаит) и помог несчастному.
Нежданное появление самарянина шокировало слушателей. Но именно в этом и содержится поразительная сила притчи. Тот, кого ты воспринимаешь врагом, тебе протягивает руку…

3. Обратим внимание на указание конкретного места, на котором произошли драматические события, описанные в притче. Это дорога из Иерусалима в Иерихон. В те времена эта 27-километровая дорога печально славилась криминальными историями[1]. Но не только поэтому приводит конкретную дорогу Иисус. Дело в том, что, если бы происшествие случилось на дороге в Иерусалим, то священник и левит имели бы извинение своему равнодушию. Это бы даже в глазах слушателей характеризовало их как благочестивых людей: они шли в святой город и не хотели нарушать закон ритуальной чистоты. А вот на дороге из Иерусалима в Иерихон они такого оправдания не имеют. Никакой чистоты они бы не нарушили.
В Иерихоне жило много священников, и приведенные персонажи возвращались домой, отслужив свою череду в храме. Возможно, с гостинцами для семьи, возможно, спешили. Но разве окровавленный человек на дороге не побудил бы нас остановиться и оказать помощь?

Здесь я бы обратил внимание еще на одну деталь. В нашем переводе сказано: По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Выражение прошел мимо (греч. антипарилфен) правильнее перевести прошел по противоположной стороне дороги.
Перешел на другую сторону, чтобы не соприкасаться с человеческим горем, болью. Как это характерно для многих людей – избегать соприкосновения с чужим горем, прятаться от чужих проблем.

4. А вот самарянин ведет себя прямо противоположным образом. Он возливает на раны несчастного человека оливковое масло и вино – так советовала медицина того времени, то есть, заботится о нем самым старательным образом.
Он дает хозяину гостиницы 2 динария. В те времена суточное содержание в гостинице стоило 1/12 динария, то есть, по сути, он платит за 24 дня пребывания. Более того, обещает, если это потребуется, восполнить на обратном пути потраченную на больного сумму.

5. Обратим внимание и вот на что. В конце этой шокирующей притчи Спаситель спрашивает законника: Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?
Законнику (то есть, специалисту по изучению Закона и обрядовых предписаний) непросто произнести слово самарянин. Он выходит из положения таким ответом: Он сказал: оказавший ему милость.
Но Христос понимает, что к радикализму христианской этики надо еще привыкнуть. Хорошо, что человек уже сделал правильные выводы, хотя они ему нелегко даются. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же.

6. Наконец, еще один момент: наша помощь ближнему должна быть конкретной.
…Однажды я был в числе большой группы людей на встрече с одним американцем. Это был крупный бизнесмен, который одновременно был протестантским проповедником. Прощаясь и раздавая визитки со своими координатами, он обратился к собравшимся со словами: «Если вы окажетесь в Америке и у вас не будет денег, вы не будете знать, куда идти и что делать, позвоните мне. И я помолюсь за вас!»
Конечно, это была шутка, и он расхохотался своей шутке первым. Но такой подход на самом деле нередко можно встретить у людей. Пока речь не идет о конкретной помощи, мы готовы сочувствовать и жалеть других. Но, когда вопрос ставится конкретно: как мы можем помочь бедняге, многие пытаются скрыться… В этой притче Христос говорит, что подлинная помощь, настоящее сочувствие требуют нашего конкретного участия в судьбе человека.
В притче достаточно настойчиво звучит мысль, что помощь эта может быть связана с тратами (возлил масло и вино, заплатил за гостиницу), связана с потерей нашего времени и затратой сил (положил раненого на осла, а сам пошел рядом и др.)… Но другого варианта не дано: встреча с любым несчастьем должна восприниматься нами как попущенная Богом, как происходящая по Его воле.

А теперь, наконец, о чем говорит нам притча?

О чем эта притча? Прежде всего, это ответ на вопрос о том, кто является ближним. Напомню, что именно этот вопрос и задал законник Иисусу.
Для иудея ближним считался единоверец. Нам, воспитанным на христианской культуре, странно будет представить, что заповедь Божию «не пожелай жены ближнего твоего» иудеи воспринимали, как заповедь не желать жены иудея, но спокойно желать жены иноверца. Но, тем не менее, это было так. Ближний – это иудей. К нему следует относиться более или менее порядочно, милосердно, приветливо. Все остальные – дальние, неверные[2].
Но притча, рассказанная Христом, опровергает эту модель. Твой ближний – всякий человек, оказавшийся рядом!

Так христиане понимали эту притчу всегда. И понимали, и применяли на практике. В те годы, когда большевики формировали новую нравственность, согласно которой твой друг – только человек, разделяющий большевистские взгляды, а все остальные – враги, христиане продолжали придерживаться евангельского принципа отношения к людям. В 1918 году в Екатеринбурге содержалась в заключении семья последнего русского Императора. С Императорской семьей, верный присяге, последовал их личный врач, лейб- медик Евгений Сергеевич Боткин. Ему было предложено покинуть царя, но Евгений Сергеевич сказал, что для него подобное предательство неприемлемо. Он был нужен и без того растерянным, униженным людям, на руках у которых был еще и страдающий гемофилией царевич.
Поразительно и для красноармейцев – тюремщиков Императора необъяснимо, что Евгений Сергеевич, кроме оказания врачебной помощи царской семье, лечил их самих и их близких. Казалось бы – они по разные стороны баррикады, но Боткин не отказывал в помощи никому, кто в ней нуждался. Когда царскую семью спустили в подвал для расстрела, Евгений Сергеевич взял царевича на руки и нежно прижал к себе. Он догадался, куда их повели. Когда раздались выстрелы, врач своим телом пытался заслонить Императора и царевича от пуль…

Итак, самый первый и важный смысл притчи в том, что ближним является всякий человек, оказавшийся рядом. К каждому ты должен проявлять любовь и заботу.

Есть и другие смыслы. Например, для израненного человека было откровением, что руку помощи ему протянул самарянин. Этот несчастный открыл для себя ту истину, что твоим другом может оказаться враг. Притча ненавязчиво подводит нас именно к этой идее: люди на самом деле сложней и… прекрасней, чем мы обычно думаем. Меняй свое представление о людях.
И разве жизнь наша, когда помощь приходила от совершенно нежданных людей, не учит нас тому же?

Еще один смысл притчи, о котором мы тоже не должны забывать: внешнее благочестие и религиозность отнюдь не спасают человека от нравственной нищеты и не гарантируют способность любить. Скольких мы видели внешне благочестивых людей, а то и служителей Церкви, в которых было мало любви, мало сострадания… Этой притчей Христос напоминает, что религия без любви – не имеет смысла. Богу не нужны наши посты, коленопреклонения, вычитывания длинных молитвословий, если мы не будем замечать человека, оказавшегося рядом с нами и нуждающегося в помощи.

P.S. У святых отцов мы можем встретить очень глубокие аллегорические токования на эту притчу. Согласно такому способу толкования каждый элемент этой притчи имеет сокровенный смысл. Человек, израненный разбойниками, – это любой потомок Адама, милосердный Самарянин – Христос, гостиница – Церковь, масло и вино – масло, которым помазываются при Таинстве Крещения, и вино Евхаристии и мн. др. Таким образом, вся эта притча говорит нам о подвиге Иисуса Христа, предпринятом им ради спасения человечества.

[2] Естественно, что Иисус не придумывает новый смысл слова ближний, а показывает исконное значение этого слова. Древнееврейское понятие ближний (реа) означало «товарищ, партнер, сосед». Сужение этого понятия до представителя только твоего народа и твоей религии произошло под влиянием учения раввинов. Фарисеи, например, пошли еще дальше. Под ближним они имели в виду только такого же, как они, ученого и благочестивого человека, преимущественно фарисея. В учении кумранитов ближним считался только член их общины, а остальные часто назывались «сынами тьмы».

Похожая притча

Однажды по пути учитель закона обратился к Иисусу: «Учитель! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Господь спросил Его: «А что сказано в законе Моисея?» Учитель закона ответил: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душой твоею, и всею крепостью твоею, и всем разумом твоим, и ближнего твоего, как самого себя». «Правильно ты ответил, — сказал Иисус, — так поступай, и будешь иметь жизнь». Учитель закона, желая оправдать себя, сказал Иисусу: «А кто мой ближний?» В Ветхом Завете, толкуя эту заповедь Моисея о любви к ближним, под ближними понимались обычно только единоверцы и единоплеменники, то есть иудеи.

В ответ Господь рассказал следующую притчу: «Один человек шел из Иерусалима в Иерихон, и на него напали разбойники. Они раздели этого человека, изранили и ушли, оставив его едва живым. Мимо проходил священник, а затем левит, но оба, увидев его, прошли мимо. Проезжал один самарянин, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, смазав их маслом и вином. Посадив раненого на своего осла, самарянин привез его в гостиницу и позаботился о нем. На другой день, отъезжая, вынул два динария, дал хозяину гостиницы и сказал ему: “Позаботься о нем; и все, что ты еще истратишь на него, я, когда возвращусь, отдам тебе”».

«Скажи, — обратился Господь к учителю закона, — кто из этих троих был ближний попавшемуся разбойникам?» Он сказал: «Тот, кто оказал ему милость». Тогда Господь сказал ему: «иди, и ты поступай так же».

Читайте также: