Приметы времени в повести пиковая дама
Обновлено: 05.05.2024
1. Произведение «Пиковая дама» заставляет нас задуматься. Основное, в чем убеждаешься на примере повести, что зло наказуемо, что не стоит идти к своей цели напролом, по головам людей. Германн жестоко поплатился за свое равнодушие и бесчувственность к другим. Не даром Пушкин пишет о его сходстве с Мефистофелем и Наполеоном. Он возомнил себя центром земли, которому дозволено управлять судьбами людей, наводить «высшую справедливость».
2. Жизнь Германна не была легкой. Он родился в небогатой семье и чувствовал себя сильно обделенным, достойным лучшей жизни. Судя по тому, что он ни разу не сел за игорный стол, не позволял себе удовлетворять свои желания, Германн ограничивал себя. Если человек живет таким образом, то рано или поздно его желания вырвутся наружу. И это может произойти самым непредсказуемым способом. Встав на путь порока, человек начинает загонять сам себя в тупик.
Вместо того, чтобы согласиться со своей судьбой и спокойно увеличивать свой доход честным заработком, он искал легких путей. Германн, переполненный гордыней и чувством своей несправедливой судьбы, решил самостоятельно все расставить по местам.
3. Все свои неудачи Германн списывает за счет бедности, отсутствия денег. Он считает, что большие деньги обогатят его внутренний мир, но это не так. На мой взгляд, жизнь его безлика из-за невыраженных эмоций и желаний. Он не в состоянии баловать себя, позволить себе прихоти, которые ему по карману.
Если его так интересует игра в карты, то стоит поиграть, позволить себе рискнуть, пусть незначительной суммой денег. Возможно, что его интерес к игре вовсе пропадет или снизится после участия в этом процессе. Он видит обогащение главной целью своей жизни, а на самом деле ему стоит научиться жить в свое удовольствие.
4. Не все средства подходят для реализации своих желаний. Желание обрести достаток любой ценой заведет человека в тупик. Германн притворяется влюбленным в Лизу, обманывает ее, сделав соучастницей своих темных планов. В своей голове он даже прокручивает мысль стать любовником старухи-графини, но все заканчивается куда хуже. Испуганная старая дама умирает, а Германн проигрывается.
Германн путает фантазию и реальность. Ему всего лишь снится графиня, раскрывающая секрет карт, но главный герой считает, что это и есть реальность. Ведомый иллюзией сна, он рискует своими деньгами и проигрывает.
5. В конце произведения Германн сходит с ума - неприятный, но закономерный финал. Жаль, что человек, от природы наделенный умением глубоко чувствовать, сильной энергией и стремлениями, заканчивает свою жизнь в сумасшедшем доме.
Похожая примета
Предлагаем рассмотреть читательский дневник по произведению Пушкина «Пиковая дама». Повесть интересна и поучительна, история интригует с первых строк.
1. Время и место сюжета«Пиковая дама» написана в 1833 году. События происходят в Петербурге зимой 18** года, и основное место действия – дом старухи-графини.
2. Главные герои и их характеристикаГерманн — молодой небогатый человек, со страстью наблюдающий за игрой в карты. Узнав об одной старой графине, владеющей секретом карточного выигрыша, он становится одержим идеей выведать его и обогатиться. Герман готов достигнуть желаемого любой ценой.
Бабушка Томского — богатая графиня, в молодости проигравшая в карты огромную сумму денег. Узнав тайну трех карт, графиня смогла отыграться. С тех пор прошло много лет, она стала жестокой и капризной старухой, изводящей близких и слуг.
Лиза — воспитанница старухи-графини. Девушку не торопятся выводить в свет, а Лиза стремится поскорее выйти замуж и освободиться от тяжелого характера старухи.
Молодой человек, по имени Германн, наблюдает за карточной игрой. В этот момент он слышит историю про бабушку одного из игроков. Речь идет о графине, знавшей секрет трех карт. Германн небогат, ему история кружит голову. Обманным путем он пробирается к графине и требует открыть ему секрет. Старая дама умирает от испуга, но приходит к нему призраком во сне и называет три заветные карты. Германн ставит на них все свое состояние, но в процессе игры ошибается и проигрывает. Вместо туза на него глядит пиковая дама, очень похожая на старуху. Проигрыш сводит Германа с ума.
4. Главная мысль, чему учит произведениеПовесть учит следовать истинным ценностям, умело распоряжаться своей жизнью, ценить ее, а не отдаваться воле случая. Важно честно зарабатывать деньги, не подвергать тяжелым испытаниям себя и других людей. Иначе это может закончиться бессмысленным проигрышем, болезнью человека и даже смертью.
Важно правильно расставить собственные ориентиры. Деньги играют в жизни человека большую роль, но любовь и дружбу купить невозможно.
5. ВыводЯ вижу основной вывод повести в том, что не стоит добиваться желаемого незаконным способом, обманом, причиняя другому человеку ущерб. Для человека нет никакой необходимости прибегать к магии, оккультизму, колдовству. Все вопросы можно решить честно, не попирая собственных ценностей.
Если вспомнить о том, что история с тремя картами не вымышлена, и тайный секрет действительно оказал огромную услугу реальной графине, то можно предположить, что бывает и так. Хотя по повести, графиня больше не играла в карты, как бы, восприняв этот урок и сделав соответствующие выводы.
Для меня вообще не понятен азарт карточных игр. Даже если человек выигрывает большую сумму, то это означает, что кто-то проигрывает. Гораздо приятней получать деньги не принудительно, как отдает проигравший в игре, а добровольно, за свой труд.
Когда я читаю о жизни светского общества прошлых времен, то мне жаль этих дворян, которые удовольствия видели только в балах, карточных играх, в следовании хорошим манерам. На мой взгляд, сложно вести праздную жизнь, не делая что-то для пользы людей.
То, что делает Германн со своей жизнью похоже на игру. Он выкладывает все свое состояние в момент игры, доверяет его случаю, верит в информацию из сна. Читая это, удивляешься, как человек может так летать в облаках, так необдуманно распоряжаться своей судьбой? И не удивляешься трагическому финалу повести.
Почему именно так произошло с Германном? Может быть, он, как и Лиза, много терпел, отказывал себе даже в малом? Он стоял у игорного стола и не играл, не мог позволить себе проигрыш. Лучше бы он разрешил себе играть и удовлетворил свою страсть. Возможно, это бы избавило его от такого накала, от тех разрушительных событий, которые произошли.
6. Система образов произведенияОбраз графини вызывает двойственные чувства. Она влиятельна, богата, в молодости была яркой блистательной женщиной. К старости же она воспринимается по-другому – это жестокая и капризная старуха, изводящая свою воспитанницу. Образы графини и Лизы находятся в конфронтации друг к другу. Описание их комнат сразу же говорит о социальном неравенстве. У Лизы – комнатушка, а апартаменты старухи обставлены богато и с шиком, повсеместно лежат предметы женского туалета.
Их образы находятся в противоборстве и в другом аспекте – это их возраст. Лиза полна сил, миловидна и молода, а графиня стара и непривлекательна. Своими издевательствами старуха как бы мстит своей воспитаннице за ее молодость.
Образы Германа и Лизы амбициозны, вследствие чего находятся в единстве. Оба героя считают себя достойными лучшего, они не удовлетворены настоящим. Если человек не доволен ситуацией, то он меняет ее. Действительно, Герман действует, но выбирает для себя преступный путь. Германн живет в нереальном мире, похоже, что и Лиза слишком предается мечтам – этот момент тоже роднит их образы.
Образы Лизы и Германна находятся в противоборстве от того, что каждый хочет решить свои проблемы за счет другого. С помощью Лизы Герман хочет попасть в дом графини, а девушка хочет поскорее выйти замуж, чтобы освободиться от несносной старухи.
7. Словарь незнакомых словШандал — массивный старинный подсвечник.
Челядь — обозначение прислуги, дворовых при крепостном праве.
Кафтан — одежда с длинными рукавами, предназначенная для мужчин.
Ассигнация — бумажный денежный знак, существовавший в России до 1843 года.
Денщик — солдат, приставленный к офицеру для выполнения личных поручений.
Игра занимает меня сильно, – сказал Германн, – но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее.
Горек чужой хлеб, говорит Данте, и тяжелы ступени чужого крыльца
Имея мало истинной веры, он имел множество предрассудков.
Он не чувствовал угрызения совести при мысли о мертвой старухе. Одно его ужасало: невозвратная потеря тайны, от которой ожидал обогащения.
Похожая примета
"Есть еще одна странность в "Пиковой даме". Графиня возвращается с бала около 2-х часов ночи. Германн поднимается к Лизе не позднее трех. (На самом деле раньше, но не позднее точно). Все происходит зимой в Петербурге. Германн уходит от Лизы "когда стало светать". Дело происходит зимой. Восход солнца в феврале в Петербурге около 9-ти утра (а в декабре, так и в 10). Светать начинает - после 8. В пасмурную погоду так и вовсе к 9-ти.
В "Евгении Онегине":
". полусонный
в постелю с бала едет он.
А Петербург неугомонный
уж барабаном пробужден"
Разъезд с бала (Томский говорит об этом "танцевали до 5 утра" и в первой сцене у конногвардейца Нарумова это тоже указано: "уже к 6 утра пора домой") - не позднее 5 - 6 часов утра. В это время зимой в Петербурге еще темень кромешная, а Петербург уже встал.
И возникает вопрос: что Германн с Лизой делали в ее комнате целых 5 часов (не меньше)? Сидели смотрели друг на друга? Но ведь для них это довольно тягостно. Что-то тут не складывается".
(из письма Владимира Губайловского)
При всей внешней убедительности представленного Вами расчета времени в третьей и четвертой главах «Пиковой дамы», в нем, на мой взгляд, присутствует ошибка, связанная с невниманием к структурным принципам повествовательной прозы. Я могла бы сослаться на кое-что из своей статьи «Художественное время и художественное пространство» (КЛЭ, т. 9), но лучше скажу вкратце.
Время рассказывания нужно отличать от времени изображаемого. Оба эти времени совпадают в диалогических фрагментах, где повествование «сценически» драматизируется. Время же изложения событий обыкновенно несравненно короче времени изображенного. Краткое упоминание о протекших годах со столь же краткой их характеристикой усваивается читателем за минуты. Напротив, в описательных эпизодах (пейзаж, интерьер) время рассказывания намного пространнее времени изображаемого, которое как бы замирает: то, что окидывает скользящим взглядом повествователь или герой, может потребовать от читателя медленного перехода от одной подробности к другой.
Еще одно важное наблюдение В. В. Виноградова в его классической статье о «ПД»: «…авторское время сталкивается с формами времени, присущими сознаниям персонажей. Движение времени обусловлено пересечением субъектных сфер» (в его кн.: О языке художественной прозы, М., 1980, с. 210-211). Кстати будет напомнить и уникальную статью Конст. Леонтьева «Анализ, стиль и веяние», где, не принимая «новой» повествовательной манеры Л. Толстого, автор отдает предпочтение лаконизму Пушкина-прозаика, с перевесом принципа изложения над принципом описательности и диалогизма.
Но это не просто правдоподобная догадка. В четвертой главе мы переходим к субъектной сфере Лизы и ее личному отсчёту времени. Она, в бальном наряде, ожидает увидеть в своей комнате Германна (начало третьего ночи), но, не находя его, предается тревожным размышлениям (в которые входит временной флеш-бэк, диалогическое воспроизведение толков на балу, - это: к вопросу о способности повествовательного времени обращаться вспять, растекаться на рукава и пр.). Она занята анализом своего загадочного поклонника (ср. посещение Татьяной жилища Онегина), и на эти мысли, протекающие в ожидании, уходит достаточно времени для того, чтобы заключить, что Германн («вдруг дверь отворилась») появился перед нею после неопределенно долгого своего «окаменения». Возможно, и несколько позже трех часов ночи, но никак не раньше.
Далее, после краткого диалога между ними (занимающего столько же времени у читателя, сколько - его словесное звучание), «Германн сел на окошко подле нее и всё рассказал» (выделено мною. – И.Р.). Он, несомненно, рассказал действительно всё то, что уже известно читателю: и мечту о внезапном обогащении, и интригу ухаживания за Лизой со всеми уловками, и план проникновения в комнату графини. Он ничего не утаил и не смягчил – это в его характере, драматическом, а не плутовском. Это «всё» - долгая исповедь, сопоставимая с исповедью Ставрогина (которую мы тоже узнаём не в форме драматического времени-монолога, а в молчании, вслед за Тихоном). Здесь подобная исповедь не воспроизведена и даже не изложена, а дана в отраженном восприятии Лизы, в переживании слушательницы. Но в этом отражении есть ключевые слова: «ужас», «деньги», «мучительное раскаяние» - и наконец рыдания девушки. Всё это свидетельствует, что Лиза переживает свою катастрофу по ходу рассказа во всех его подробностях и психологических поворотах собственного сознания. Долгая исповедь, долгое изображенное время излагается посредством косвенной речи (мысли Лизы) – приема как правило «сократительного». Так что этой паре было чем заняться, они не глядели чуть ли не часами молча друг на друга. Реплика «Вы чудовище!» вырывается у Лизы, если не немедленно после окончания исповеди Германна, то после понятной недолгой паузы.
И специально чтобы показать истинную длительность истекшего времени (подспудно изображенного во всей содержательной полноте, но кратко рассказанного), повествователь, (которому ведь ничего не мешало выдворить Германна из дома еще до рассвета), вводит после этой тягостной паузы то, что можно назвать объективным «счётчиком времени»: «утро наступало… бледный свет озарил комнату». Этот прием «счетчиков времени» потом широко использовался в прозе следующего века (наверное, прежде и у Чехова, но я помню у Бёлля, под влиянием Вирджинии Вулф: герой погружен в размышления, а длительность их фиксируется объективно, напр.: «мальчики за окном все еще играли в мяч», - но у Пушкина можно впервые найти чуть ли не всё, что потом станет общепринятым).
Дом графини, конечно, уже проснулся и зашевелился с этим бледным петербургским рассветом. Потому-то Лиза, боясь за свою репутацию, но, думаю, уголком души – и за Германна-Наполеона, еще не освободившись от его магнетизма, дает ему ключ от потайного хода, и он ускользает никем не замеченный по символическому маршруту любовников старой графини (иронический и в то же время горький штрих повествователя).
Итак, движение времени в повести не является для меня загадочным и противоречивым. Всё искусно выверено, так что в итоге четвертой главы мы расстаемся с двумя потрясенными существами, успевшими глубокой ночью объясниться и отныне чуждыми друг другу.
Видение (если это было видение) является Германну без четверти три ночи - это точное время суток, когда графиня испустила дух. Как раз три четверти часа после ее прибытия должны уйти на медленное раздевание графини,ее задумчивость, появление Германна, его страстный монолог и угрозу пистолетом. Это указание на время - косвенное доказательство аутентичности видения..
Иллюстрация. Кадр из фильма "Пиковая дама" (режиссер Игорь Масленников, "Ленфильм", 1982)
Похожая примета
Повесть написана осенью 1833 г. в селе Болдин о . Впервые напечатана в журнале "Библиотека для чтения", 1834 г., т. II.
Первоначальное название повести - "Холостой выстрел". Летом 1828 г. Пушкин жил в Петербурге и там услышал историю о княгине Н. П. Голицыной, когда -то проигравшей большую сумму денег и отыгравшейся благодаря знанию трёх выигрышных карт.
В 1832 г. Пушкин переделывает начатую повесть, теперь уже под влиянием своего же произведения — " Медный всадник " , тогда же по аналогии появляется название " Пиковая дама " : как в одной повести невероятным образом оживает б ронзовый памятник, так в другой подмигивает дама с карточного изображения; в обоих повестях действие развивается в Петербурге. Через два десятка лет, когда возможные прототипы «Пиковой дамы» забылись, повесть получила другую оценку — не игрецкий анекдот, а фантастическая повесть.
Главным критерием для выделения фантастической повести, по определению исследователя О. С. Муравьевой, является представление о "двоемирии" (разделенность мира на две части - мир, одухотворенный, мир мечты, и мир материальный), лежащее в основе произведения. В Пушкинской повести обнаруживаются многие фантастические мотивы: связь азартной игры со сферой «сверхъестественного», тайна, передаваемая из поколения в поколение, магические карты, суеверия, роковые предчувствия, наконец привидение, без которого не обходилась почти ни одна фантастическая повесть. Но если обычно именно сверхъестественное событие определяло развитие сюжета такой повести, то в «Пиковой даме» ни один из этих мотивов не разрабатывается как мотив фантастический, ни один не становится стержнем сюжета. Автор не только не старается обыграть мотив сверхъестественного, но как будто нарочно снижает наиболее выигрышные в этом отношении моменты. Например, о графе Сен-Жермене говорится довольно скептически, с сомнением относительно того «чудесного», что о нем рассказывают. Разговор о таинственных картах нео жиданно обрывается очень прозаическим замечанием: «Однако пора спать. ». Некоторые излюбленные приемы авторов фантастических повестей у Пушкина подчеркнуто, так сказать, «работают вхолостую». Возьмем тот эпизод, когда Германн проникает в дом графини: «Погода была ужасная: ветер выл, мокрый снег падал хлопьями; фонари светились тускло; улицы были пусты <. > Германн стал ходить около опустевшего дома <. > Все было тихо. В гостиной пробило двенадцать; по всем комнатам часы одни за другими прозвонили двенадцать — и все умолкло опять» (VIII, 239). Все это: и ужасная погода, и опустевший дом, и тишина, и наступление полночи — обычные для фантастической повести признаки приближения сверхъестественного. Но здесь ничего особенного не происходит: часы пробили двенадцать, а потом и час, и два. Затем «в доме засуетились, раздались голоса, и дом осветился». И вот только теперь, когда наиболее благоприятный, казалось бы, момент пропущен, и происходит встреча Германна с графиней.
Обычно в фантастических повестях русских авторов огромная смысловая нагрузка ложилась на разговоры героев по поводу таинственных явлений. В "Пиковой даме" же разговор дает только толчок к развертыванию действия. А развертывается действие в тесном переплетении совершенно реальных, жизненных интересов и поступков героев, которых сами по себе сверхъестественные события вовсе не интересуют.
В "Пиковой даме" сохранена граница между фантастикой и реальностью, но эта граница не установлена.
«Пиковая дама» сочетает в себе черты как фантастической, так и светской повести. Жанр светской повести выделился в середине 1830-х годов из потока романтических повестей. Основоположником и создателем «светской повести» принято считать Н.М. Карамзина. В основе «светской повести» лежит любовно-психологическая драма, конфликт между «светом» и героем, который хочет быть самим собой, жить согласно своему сердцу, и, как результат, нарушает «законы» высшего общества. Основная проблема, вокруг которой строится повествование, - взаимоотношения человека и общества. Эволюция отношений составляет содержание повести и объясняется давлением «обстоятельств». Обязательно присутствие любовной интриги, являющейся центром развития сюжета. Переживания героя, его внутренний мир - на п ервом месте у автора «светской повести».
Действие протекает в светской среде, фоном которой становятся гостиная, бал, театр, маскарад, домашняя обстановка, усадьба. Такие признаки мы наблюдаем и в повести А. С. Пушкина: конфликт между героем и «светом», присутствие любовной интриги (Герман н и Лизавета Ивановна), место действия – бал. Пушкин в «Пиковой даме», внешне сохраняя форму светских повестей с характерными эпиграфами к каждой главе, кардинально меняет основной конфликт подобных повестей: смыкает ряды светских людей перед нашествием выскочки, якобинца карточной игры. Светские люди изображены Пушкиным доброжелательно. Томский и Нарумов умны и проницательны. Чекалинский славный, ласковый, веселый, доброд ушный. Даже старую графиню, которая пон ачалу должна была бы напоминать зловещих женщин светского общества, Пушкин щадит. Представляя ее как женщину, избалованную светом, эгоистичную, скупую, Пушкин после небольшой паузы добавляет, что старая графиня «конечно, не имела злой души». Очень интересно, что в «Пиковой даме» Пушкин как б ы ломает стереотип отношений между богатой воспитательницей и бедной воспитанницей, который сложился ко времени написания повести. Лизавета Ивановна тоже была «пренесчастным созданием»: получала выговор за лишний расход сахара, при чтении романов была виновата во всех ошибках авторов, отвечала за погоду во время п рогулок, на балах танцевала только в тех случаях, когда не хватало пары. И все же Лизавета Ивановна приходит «в ужас », узнав о смерти своей не «так называемой», а настоящей благодетельницы.
Заключение «Пиковой дамы» скорее напоминает эпилог сентиментальной повести с наказанием порока и торжеством добродетели: сошедший с ума выскочка, якобинец карточной игры Германн попадает в Обуховскую больницу, светский лев, умный и проницательный Томский продвигается по службе, становится ротмистром, женится на любимой женщине- княжне Полине, Лизавета Ивановна, бывшая бедная воспитанница светской женщины-повторяет ее жизненный путь, выходит замуж за «любезного» человека-сына управителя графини, воспитывает бедную родственницу.
Образы героевГрафиня на протяжении повести предстает перед нами в четырех сменяющихся друг друга ликах: своенравная красавица, дряхлая ворчливая старуха, странный безмолвный манекен, и наконец, провидение. Эти разные лики трудно соединить в одно представление. Они наплывают друга на друга, но не сливаются в ясный отчетливый образ.
В образе Германна тоже есть некая "неотчетливость" ( с одной стороны, "лицо истинно романическое", с другой стороны - "Германн немец, он расчетлив").
Есть известная недоговоренность и в образе Лизы. Образы словно нуждаются в уточнении, а недосказанность открывает простор для самых разных предположений.
Так образы героев «Пиковой дамы» оказываются принципиально неисчерпаемыми, не определяемыми до конца. Непроясненность и недосказанность заложена в самой структуре стиля "Пиковой дамы". Жизнь поворачивается такими своими сторонами, перед которыми человеческий рассудок вынужден пока отступить в недоумении.
Заметим, что Пушкин лишает своего главного героя имени. Германн - это фамилия. Автор отказал своему герою в имени , преследуя цель подчеркнуть таинственность, связанную с героем: в душе страстный игрок, человек с “профилем Наполеона” и “душой Мефистофеля”, Германн "никогда не играл и вообще не проявлял светской активности". Единственным занятием, обусловленным азартным характером, было постоянное его пребывание около карточного стола в качестве наблюдающего за игрой.
Германн предстает хладнокровным военным инженером, обладающим способностью подчинять разуму свои чувства, когда подобная мера необходима для достижения поставленной цели. Он преследовал цель самоутверждения в обществе, что было невозможно сделать без некоторого капитала. Именно стремлением добиться этой цели и было обусловлено знакомство Германна с графиней и ее воспитанницей Лизой.
Первомотивировка всего произведения - эгоцентризм, дух привилегии. В эгоцентризме Германна заключено нечто демоническое и фантастическое. Герой бунтует внутри мира, устроенного по стилю автора, и этот стиль побеждает. Трагическая вина Германна в том, что он ищет решение своей проблемы на поверхности жизни, там, где все освещено и легко, и не ищет его в недрах жизни, где нужны моральное чутье и духовный труд.
- Убийца старухи (" в себе")* Автор не допускает и вида крови => интеллектуализация акта убийства.
- Привилегия на случай, который принадлежит всем и каждому.
Главное преступление Германна - желание трех карт. Овладеть случайностью - его мечта.
- Германн пишет Лизе признания в любви, попросту скопированные из немецких романов, благо воспитанница графини не знает немецкого.
- Германн стоял на морозе не от любви к девушке, а от любви к тайне графини.
- После смерти графини наш герой как-то небрежно сообщает бывшей воспитаннице умершей ужасную новость, не пытаясь каким-то образом огородить ее от этой вести, утешить ее.
- После того, как Германн узнал тайну трех карт, он перестал встречаться с Лизой, перестал о ней думать. А уже сидя в Обуховской больнице, он и вовсе забыл про нее. При развитии умопомешательства у Германна наружу выплеснулось то, что занимало его воображение в предыдущее время. Как видно, это ыоображение целиком и полностью состояло из мысли о картах: “…тройка, семерка, туз. тройка, семерка, дама. ”, и здесь нет даже намека на “былую” любовь.
- Лиза, “чужая среди своих” на балах и затерроризированная дома графиней, любившая романы, влюбилась в первого молодого человека, обратившего на нее внимание. Также быстро она и оставила своего недавнего избранника, увидев в нем прежде незамеченные отрицательные, на ее взгляд, черты.
Роль эпиграфов
Естественно предположить, что эпиграфы «Пиковой дамы» являются опорными вехами, по которым можно проследить авторский замысел. Ведь эпиграф обычно служит для пояснения основной мысли произведения в целом или отдельной главы, акцентирует тот или иной мотив в повествовании, словом, «задает тональность осмысления». Рассмотрим, каким образом направляют мысль читателя эпиграфы «Пиковой дамы».
Предостерегающий эпиграф ко всей повести — «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность» — с одной стороны, действительно предрекает трагический конец Германна, но, с другой стороны, звучит несомненно иронически, так как цитируется не что иное, как «новейшая гадательная книга».
Эпиграф к I главе сюжетно соответствует содержанию главы. Но именно оттого, что речь идет об одном и том же — об игре в карты, эпиграф и повествование оказываются внутренне полемичными по отношению друг к другу. Перед нами дилемма: в чем кроется истина? В приподнятости и многозначительности или в будничности и незатейливости?
Во II главе эпиграф и повествование соотносятся лишь условно. Германн действительно «предпочел» разыграть роман с Лизой, нежели с самой старухой; слово «свеже́е» подчеркивает возможность такого сближения (о Лизе: «свежее личико»; в эпиграфе о камеристках: «они свежее»). Но вовсе не камеристками интересуется Германн, и вовсе не свежесть Лизаветы Ивановны привлекла его.
Эпиграф к III главе, в которой происходит роковая встреча Германна с графиней, нацеливает внимание читателя не на этот кульминационный момент, а на предшествующую ему интригу между Германном и Лизой. Причем опять внешнее сходство ситуаций оборачивается несходством скрытого в них смысла: хотя есть основания предположить, что страстные письма Германна не вовсе лицемерны, в целом продиктованы они, конечно, не любовью.
Эпиграф к IV главе кажется вполне обычным: слова «Человек, у которого нет никаких нравственных правил и ничего святого!» действительно могут быть отнесены к Германну, каким он предстает в этой главе. Но что-то ханжеское слышится в этом негодующем возгласе, и слишком уж прямолинейно и мелко это суждение о герое, у которого «профиль Наполеона».
Эпиграф к V главе всегда обращал на себя внимание исследователей «Пиковой дамы». Его ироничность обычно истолковывалась не только как ироническое отношение Пушкина к вере в привидения, но и как ироническое переосмысление видения Германна. Предположение естественное, но сомнительное. Ведь Германну призрак является не для того, чтобы сказать «здравствуйте!», а чтобы раскрыть тайну трех карт, которые, подчеркнем лишний раз, действительно выигрывают. Получается не переосмысление, а двусмысленность: ироничность эпиграфа и серьезность повествования не отменяют друг друга.
Эпиграф к последней главе можно рассматривать как символ: человек осмелился держаться на равных с лицом вышестоящим, но тотчас был поставлен на свое место. Но такая ситуация может символизировать трагедию Германна лишь весьма приблизительно. Полной аналогии с положением Германна здесь нет — он не смирился и не отступил, а погиб.
Важно отметить , что каждый эпиграф так или иначе соответствует содержанию главы, и то, что это соотнесение всякий раз сомнительно. По этим эпиграфам трудно понять отношение автора к загадочным событиям повести. Характерно, что источник большинства эпиграфов — светский разговор, переписка. От эпиграфа ждут, что он подскажет суть, но эти эпиграфы подсказывают явно поверхностный, банальный взгляд на происходящее. Иронически подчеркивается расхождение между реальной сложностью жизни и упрощенным общепринятым отношением к ней. Эпиграфы толкуют события повести в явно традиционном плане, усматривая в них игривое волокитство, несоблюдение этикета и т. п. (так обморок Германна на похоронах графини мгновенно был истолкован в духе старых шаблонов: незаконный, непризнанный сын пришел проститься. ). В действительности жизнь движется уже по иным законам, старые ситуации наполнились новым смыслом, неуловимым с точки зрения прежних норм и представлений. Привычные, лежащие на поверхности объяснения не верны или не вполне верны, новые же Пушкин не торопится предложить. Поэтому эпиграфы не могут стать точками опоры в двоящемся, зыбком мире «Пиковой дамы».
" Пиковая дама " - п ерв ое произведение в русской литературе, так ярко осветившее проблемы взаимосвязи азарта, денег, любви, светской жизни.
Читайте также: