Как называется вера в приметы
Обновлено: 13.11.2024
Есть, например, "неверующий Фома", а есть люди, которые верят в приметы, гадания и даже в Астрологию. и как квинтэссенция некоторые верят в ГОРОСКОПЫ. это забавно!
категория: образование в избранное up --> ivaksto [177K] названий много, и все они синонимы слова "неумный" — 4 года назад комментировать Gekat a [30.9K] 4 года назадТаких людей называют суеверными. Причем у впечатлительных людей (а таких среди суеверных подавляющее большинство) довольно часто предсказания, приметы и астрологические прогнозы в плане неприятностей сбываются. И объясняется это не каким-то чудесным стечением обстоятельств, а простым самонастроем и особенностями психологии. Например, увидит человек тетку с пустым ведром и ждет неприятностей, весь погружен в мрачные мысли и предчувствия, а внимание от этого падает. Вероятность того, что в таком состоянии он оступится, упадет в канаву, или выйдет на дорогу под колеса возрастает в разы. Вот вам и оправдание примете.
автор вопроса выбрал этот ответ лучшим комментировать в избранное ссылка отблагодарить Созна ние [10K] 4 года назадЯ лично к этому отношусь нейтрально ведь в этом всем что-то есть.То-есть иногда это может просто как совпадение,а иногда просто не поддаётся логике.Если это всё отнести как к предположению то вполне может быть ведь нам не известно что за рамками нашего сознания.
Вот как-то был случай стоял в очереди в банке на оплату коммунальных услуг.
Тут зашла бабуля "Х" заняла очередь и ждала своей очереди и тут не помню из-за чего начался спор у другой бабули "У" с кассиршей.Тут За бабулю "У" вступается бабуля "Х" и начинает реально грузить кассиршу при чем не просто лепет какой-то, а вполне адекватной и обоснованной претензией и в конце добавила что кассирша ведьма.
На вид вся толпа была удивлена что мол бабка правильно речь толкала, а потом выдала.
Кассирша молча продолжила работу.
А бабуля "Х" отойдя продолжила дискуссию мол зря вы мне не верите что она ведьма ведь я знаю как их распознать даже показывала какой-то амулет при этом рассказывая что она 20 лет проработала в спец службах и типа видела всякие чудеса.
Что я хочу этим сказать верить приметам,гороскопам и тому подобное не хочется и выглядит глупо но иногда случаются такие вещи которые просто необъяснимы.
Иногда человек не верит в странности до тех пор пока не увидит своими глазами или не ощутит или что-то подобное.
Похожая примета
Черная кошка, пустое ведро, 13-число, особенно если оно выпадает на пятницу… Примет, сулящих неудачу или какое-нибудь несчастье, много. Хорошо, что большинство из нас знает лишь о малом их числе, а то бы… Впрочем, а что бы? Разве совместимо суеверие с христианством? Увы! Более того, и в церковной среде немало суеверий, связанных с какими-то действиями в храме или даже обрядами. Что уж говорить о совершенно суеверном по своей сути отношении к иконам, святым источникам, даже паломничеству. О том, где корень живучести суеверий, почему люди так часто попадают под их власть, как изжить в себе страх перед приметами, сглазом и прочим, мы беседуем с Алексеем Ильичом Осиповым.
– Алексей Ильич, сегодня мы бы хотели поговорить о суевериях. Это явление, которое буквально захлестывает нашу жизнь: люди обращают внимание на какие-то мелочи, которые их начинают очень беспокоить. А как бы вы определили суть суеверия?
– Слово «суеверие» встречается во многих языках. В частности в греческом есть такое понятие – «мэтэотис», которое как раз и переводится на славянский и русский языки как суеверие. В греческом оно означает пустоту, призрачность, глупость. Есть и в еврейском языке слово со схожим значением: «дым, пар, который легко рассеивается, ничего не значит, не имеет сути», а также «глупость и обман». Мне кажется, эти языки: греческий и еврейский – поскольку это языки Священного Писания и именно о суете говорится в Священном Писании – очень хорошо передают нам суть этого явления – суеверия. По своему содержанию это некая пустота и глупость. А если говорить о языке еврейском, то даже обман. В данном случае – самообман. Вот что такое суеверие.
Суетное – это никчемное, ничтожество, пустота, то, чего на самом деле нет. А человек придает этому значение как будто бы чему-то существующему в действительности, и в результате он впадает в обман, в самообман и наносит себе, естественно, вред, заблуждается. Вот что такое суеверие: вера суетным, ничтожным, не имеющим никакого значения и сути вещам.
– Почему суеверие называется грехом? Это тоже страсть?
– Тут дело вот в чем. Что такое грех? Грех (о, сейчас дам определение!) – это то, что вредит человеку. Вот, например, сейчас возьму и отрублю себе палец – будет грех. Или иголку всажу – это будет грех. Грех – это все то, что вредит человеку. А, представьте себе, суеверие: вот я начинаю верить, что черная кошка перебежала дорогу и теперь неизвестно, что со мной будет, или с пустым ведром кто-то попался мне навстречу… Человек расстраивается, не знает, что делать, от этого нарушается вся его нормальная жизнь – потому это и грех. А есть ведь суеверия разного порядка. Какой-то вологодский лжестарец говорил: «Если вы, крестясь, не дотянете свою руку до левого плеча, надо сверху, сверху! – то он останется сидеть там и будет вам нашептывать на левое ухо». Или, представьте, в церкви вы передаете что-то через левое плечо – так многие шарахаются даже – до чего доходит!
Есть вещи, может быть, и смешные, а есть такие, которые приводят людей к самым печальным выводам. Например, в одном монастыре мне монахиня сказала: «В этом году нам не удалось на Крещение искупаться – а ведь когда искупаешься, все грехи за год прощаются, очищается человек от грехов». Вы подумайте! И кстати, эта глупость, Господи! – разливается по нашей России-матушке, и многие начинают: «Обязательно надо искупаться – смыть грехи». Как легко: искупался – всё в порядке. Ни покаяния не нужно, ни труда – ничего! Искупался, да еще если мужичок после купания стаканчик выпьет – ну просто красота! В общем, Православие – лучшая религия в мире.
– А как бороться с суеверием, с этой пустотой? Как в нее не попасть?
Известен закон духовной жизни: чем меньше веры в Бога, тем больше суеверий. Вера в Бога нужна!
– Известен закон духовной жизни: чем меньше веры в Бога, тем больше суеверий. Для человека, который верит, что без воли Божией ничего не происходит, что в мире нет никаких случайностей и что воля Божия – это не просто то, что Бог захотел и сделал, а это есть то, что вполне соответствует человеческому духовному состоянию, и что Бог только как Врач посылает нам наилучшие обстоятельства для того, чтобы мы опомнились, – так вот, для того, кто верит именно в Бога, все эти суеверия, конечно, есть не что иное, как чушь, пустота и больше ничего. Вера в Бога нужна. А когда человек забывает о Боге, он начинает верить всякой ерунде. Язычество, кстати, на этом всё и построено – язычество и есть в конечном счете суеверие.
– Какова природа возникновения суеверия? Необразованность? Какие еще есть причины этого явления?
– Причины могут быть и другие. Иногда же, бывает, что-то действительно совпадает. Перебежала черная кошка дорогу – человек шел, споткнулся и разбил себе коленку: вот! И, может, само совпадение вызвано тем, что человек поверил в эту черную кошку, потому и разбил себе нос или коленку, но само по себе совпадение этих вещей укрепляет в нем веру в приметы. Это один из факторов, которые присутствуют в нашей жизни.
Ну, а, может быть, самое главное заключается в том, что вера в Бога налагает на мою жизнь ответственность – перед своей совестью, перед верой в вечную жизнь, перед верой в то, что за гробом всё, что я делал здесь, мне будет показано и принесет мне действительные страдания, если я делал что-то злое.
Вера в Бога – это ответственность, труд, необходимость понуждения себя. В суеверии же всё легко
В общем, вера в Бога – это ответственность, труд, необходимость понуждения себя. В суеверии же – ничего не надо. Только избегать: избегать, чтобы кто-то мне не перешел дорогу… Бывают же случаи – до смешного: идешь – вдруг бежит со всей мочи… И при этом – что? Ну, хорошо, я не перешел тебе дорогу – а ты-то перешла мне. Значит, по такой логике, ты хочешь мне зла? Как же это понять? – Об этом даже мысли нет. Самый основной христианский принцип жизни – это принцип любви, и этот принцип в данном случае отбрасывается полностью: лишь бы мне было хорошо.
В любом случае суеверие не налагает на меня никакой моральной ответственности ни перед чем. Никакие заповеди мне не нужны, ни о каких грехах можно не думать, и поэтому суеверие, конечно, гораздо легче, и интуитивно человек следует этому, нежели вере в Бога, где всё сопряжено с трудом. В этом основная причина.
– То есть заполнение своего сознания какими-то неоправданными страхами – это и есть суеверие, и нужно просто с этим решительно бороться?
– Объяснять надо. К сожалению, довольно часто приходится слышать, что в проповеди объясняют историю праздника, объясняют, что такое свечка, что такое амвон, и очень мало, почти никогда не говорят о том, что существуют духовные законы жизни, нарушать которые опасно для тебя – так же, как нарушить закон тяготения или закон температуры: нельзя тебе – ты обожжешься или замерзнешь, нельзя прыгать с десятого этажа. Есть законы: не Бог меня накажет, когда я прыгаю с пятого этажа, а закон тяготения. Так и в духовной жизни – то же самое: если ты желаешь кому-то зла, этим самым ты вонзаешь нож в свое тело. Завидуешь кому-то – недаром говорят: «позеленел от зависти», – а святитель Василий Великий писал: «И не зарождалось в душах человеческих более пагубной страсти, нежели зависть». Оказывается, любой грех – это рана, которую мы наносим себе. И в данном случае суеверие связано очень часто со зловерием, и всегда оно наносит человеку урон, грех, рану, которой надо, конечно же, стараться избегать. Но для этого нужно, увы, знать Православие, что его суть не в правильном исполнении просто всех церковных требований, а в том, чтобы бороться со своими дурными желаниями и влечениями: не лгать, не притворяться, не обманывать и т.д. – вот в чем суть Православия-то. «Дай мне сердце твое, сыне», – говорит Господь, – а не ноги и руки. А мы – нет: руки и ноги.
– Магическое отношение к православным святыням – это тоже очень распространенное явление. От болезни – такой-то источник, найти квартиру – надо туда и т.п. Почему сейчас такое явление укоренилось?
– Ой, какой хороший вопрос. Действительно, сейчас, когда мы говорим о возрождении Православия, вдруг народ поражается таким суеверием. Однажды на лекции, где-то на приходе, я грозно спросил: «Кому надо молиться от пьянства?» Все ответили: «“Неупиваемой Чаше!”» Я сказал: «Правильно. Не вздумайте молиться перед Владимирской, или Казанской, или Иверской иконой Божией Матери! Не поможет!» Все сразу: «Хи!» До чего мы дошли! Причина все та же: это же легко, это гораздо легче. Легче поставить свечку, заказать молебен, акафист. Недаром же один из поэтов написал замечательные строки: «Да, бой с самим собой есть самый трудный бой. Победа из побед – победа над собой». Действительно, я готов проделать сотни километров к «Неупиваемой Чаше» в этот монастырь, но чтоб воздержаться от лишней рюмки – это уж слишком, конечно.
Бой с самим собой – самое трудное дело, и Православие именно к этому призывает: к борьбе со своим ветхим человеком. А наш хитрый ум делает так, как бежит водичка: натыкается на камень – обходит его и течет дальше. Так и здесь: мы натыкаемся на заповеди Божии – и обходим их. И подменяем заповеди Самого Бога вот этими формальными вещами, тем, что в иудаизме называется «субботой». Главное – исполни субботу. Эти правила исполнил – всё, ты хорош. Вот, оказывается, какие вещи.
Посмотрите, как писал святитель Феофан о паломничестве. Мне как-то прислали ролик об одном крестном ходе, где священник перед его началом объявил: «Все те, кто дойдут до конца, получают полное отпущение всех грехов, которые совершили». Священник! Что он делает! Правда, там идти дня три, и он трудный, но вот такие вещи говорили. Оказывается, вот как очищаются от грехов: не покаяние, не исповедь, не внимание к своей жизни, не борьба со своим ветхим человеком, а вот – ножками протопай. Вот что пишет святитель Феофан Затворник насчет паломничества: «А в дороге-то и не заметишь, как окостенеешь. Сколько предметов налезет в голову – и пойдет одна форма, без силы и жизни. Не лучше ли вам отказаться от странствования?» – пишет он одной особе. В другом письме: «А в дороге – чего не наберетесь, чего не навидитесь и не наслушаетесь!»
Да, действительно, в храме человек стоит, и то мысли по всему свету бродят. А здесь, когда человек идет, попробуй сосредоточься. Ну, поют – самое лучшее. Видите, как святитель относился даже к паломничеству – кажется, хорошее дело, святое дело – а ну-ка, загляни. Правда, он при этом пишет, чтобы быть объективным, что человеку, который еще почти ничего не знает о вере, который не может вести никакой христианской жизни у себя дома, паломничество может подчас помочь хоть немножко, когда он придет к святыне, помолиться, исповедоваться, причаститься. «Для таких людей, – говорит он, – ну, что же, это может быть и полезно. А для человека, укрепленного в вере, это может явиться только причиной рассеянности».
Разве Масленица церковный праздник? Это же язычество! Да вы покажите, как люди готовятся к посту!
А вот наша Масленица, посмотрите, во что она превращается! «После Божественной Литургии – масленичные гуляния», – читаю я. И это объявляется на церковных страницах! Вспоминаешь историю Русской Церкви, как боролись наши подвижники – одного епископа даже убили за то, что он грозно обличал то распутство, которое начиналось на Масленице. И посмотрите: сейчас Масленица входит в нашу жизнь. Скоро мы вообще не разберемся, где Церковь, а где мир. Не поймешь даже. И все это под флагом какого-то миссионерства. Простите, какое же это миссионерство? Это, напротив, – подрыв авторитета. Если вы знаете, что есть люди, которые действительно готовятся к посту, – покажите их: вот, посмотрите, как они себя ведут, – они уже начинают готовиться к посту. А то происходит ровно наоборот, то есть это уже язычество. И что говорить об этом? Масленица – языческое празднество, совершенно очевидное.
Если есть вера, что со мной Господь Бог, – только веру нужно в себе подогревать, – тогда и страха не будет
– Христос ответил: «Когда услышите…» – и перечисляет те страшные вещи, которые грядут человечеству в конце истории. Он говорит: «Когда услышите, то поднимите головы ваши!» Это Он говорит о каком времени? Когда люди будут, говоря по-славянски, «издыхать» от страха грядущих бедствий. Уже сейчас очень многие страшатся. Христос предупредил: когда вы услышите (вы – то есть христиане), то поднимите голову, ибо приближается час нашей встречи. Встречи со Христом! Опять приходится повторить те же самые слова: чем меньше у нас веры во Христа, тем больше у нас всяких не только суеверий, но и страхов. Это совершенно естественное и закономерное явление. Кто меня может обидеть, когда со мною стоят великаны-защитники, скажите? Да никто! Никого я не боюсь. Тут со мной Господь Бог, а не кто-нибудь. Если есть эта вера – только веру нужно в себе подогревать, – тогда, естественно, у человека этот страх будет отходить в сторону, отступать от него. Чрезвычайно важно это напоминать себе. Как писал игумен Никон (Воробьев): «Правильные мысли нужно не запрятывать в какой-то склад памяти, а постоянно напоминать их себе, возгревать их в себе, потому что они согревают душу и помогают человеку в его жизни».
Вот, оказывается, какой путь: «Восклоните головы ваши!» Для современных людей, мне кажется, эти слова приобретают все большую значимость.
– Большое спасибо, Алексей Ильич, от портала «Православие.ру» и всех наших читателей и зрителей.
Похожая примета
На сайте журнала «Фома» уже долгое время существует постоянная рубрика «Вопрос священнику». Каждый читатель может задать свой вопрос, чтобы получить личный ответ священника. Но на некоторые из вопросов нельзя ответить одним письмом — они требуют обстоятельной беседы.
«Приехали в церковь крестить младенца в назначенное нам время, а там идет полным ходом отпевание покойника. Нас попросили погулять часок, пока унесут покойника и помоют пол. Руководствуясь тем, что нельзя переносить крестины, все-таки решились покрестить в этот день. Правильно ли мы поступили? И не навредит ли это ребенку?»
«Когда-то давно моя бабушка и мама принесли с кладбища старые лампадки, какое-то время они стояли у нас дома, потом их выкинули. Слышала, что с кладбища ничего приносить домой нельзя. Могут ли эти вещи нести какой-то негатив?»
«Моя мама смертельно больна. Недавно она купила в церкви серебряный крестик с цепочкой, но потом стала носить крестик на шнурке, а цепочку отдала мне. Я слышала, что чужой крестик нельзя надевать… Тем более умирающего человека. А цепочку, на которой висел крестик?»
«Можно фотографии умерших ставить рядом с фотографиями живых?»
«У меня умер родной брат. Жил вместе с родителями в частном доме, без воды. Могу ли я провести им воду, или нужно ждать год после смерти?»
Подобные вопросы ежедневно приходят на почту «Фомы». Общее в них — суеверные представления и чувство страха и бессилия перед судьбой.
Мы попросили ответить психолога Александра Ткаченко, что на самом деле стоит за суевериями и в чем причина того, что даже многие христиане верят в приметы.
Разговор о суевериях проще всего было бы начать с того, что есть вера истинная и есть вера суетная — напрасная и ни на чем не основанная. Далее можно было бы объяснить читателю, в чем заключается вера православных христиан и чем она отличается от суеверия. И закончить рассказ победным выводом о том, что люди верующие поклоняются истинному Богу, а люди суеверные — нелепым выдумкам и пустым приметам. Но, к сожалению, эта простая и понятная концепция вдребезги разбивается об один невеселый факт: среди верующих людей также бытует множество самых разнообразных суеверий, примет и обычаев, ничего общего не имеющих с христианством. Увы, суеверия — отнюдь не редкость и среди христиан.
Откуда же появляется в людях эта суетная вера? Что заставляет человека бояться каких-то нелепых совпадений и надеяться на них же, вопреки доводам здравого смысла?
Пристально разглядываемая бездна, по словам Фридриха Ницше, имеет обыкновение столь же бдительно присматриваться к ее легкомысленному созерцателю. Наш разум не терпит бессмыслицы и пустоты. Из хаотичного переплетения ночных теней на стене комнаты он с легкостью выделяет фигуры клыкастых чудовищ, а в абстрактном наборе цветовых пятен на обоях появляется зловещий профиль Мефистофеля. Наше воображение проецирует на окружающий мир наши же потаенные страхи, словно луч киноаппарата, рисующий на белом экране леденящие кровь картины мистического триллера. Там, где человек напряженно вглядывается в пустоту, она вдруг начинает приобретать вполне конкретные формы его тревожных ожиданий. И тогда перебежавший дорогу симпатичный черный котик становится объяснением всех последующих неудач этого дня, а случайно рассыпанная за завтраком соль — грозным предвестником семейной ссоры.
Жить в столь непредсказуемом и опасном мире неуютно и даже страшно. Чем же можно обезопасить себя от таких выдуманных опасностей? Ну конечно, такими же выдуманными средствами защиты! И вот уже на запястье появляется красная шерстяная ниточка, к двери прибивается заветная подкова, ну а с черной кошкой на улице и вовсе никаких проблем: достаточно лишь пропустить перед собой какого-нибудь незадачливого бедолагу и можно следовать далее со спокойной уверенностью, что все чернокошечные напасти сегодня обрушатся уже не на вашу, а на его голову. Приблизительно так работает психологический механизм формирования суеверий у неверующих людей.
Будучи разумным, человек прекрасно понимает, что в этом мире он не самое могущественное существо, постоянно подвергающееся множеству различных опасностей. И пытается защититься от них такими вот наивными мероприятиями, поскольку ничего другого ему просто не остается, ведь других защитников у него в этом мире бездушной материи просто нет. Ну разве что, по ироничному совету Иосифа Бродского, вообще не выходить из комнаты, сведя жизнь к унылому физиологическому минимуму:
…Слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
Шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
В мире, где для человека нет Бога, приметы становятся вешками, обозначающими безопасный маршрут среди бурлящего потока событий.
Но почему же тогда суевериям подвержены бывают и христиане? Ведь для них мир отнюдь не метафизическая пустыня.
Бог христиан создал этот мир и ни на мгновение не оставлял его без Своего внимания и попечения. Люди, уверовавшие во Христа, получили от Него прямое уверение в том, что они бесконечно дороги Богу: Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц (Мф 10:29–31).
Понятно, что суеверия эти идут вразрез с христианской верой и что подвержены им в Церкви далеко не все. Однако явление это не такое уж и редкое. И чтобы разобраться в его причинах, нужно сделать краткий экскурс в самый ранний период жизни человека.
Психологическая основа для будущих суеверий формируется именно в младенчестве.
Новорожденный ребенок — очень слабое и абсолютно беспомощное существо. Без заботы взрослых он очень быстро погибнет, не имея малейшей возможности самостоятельно найти себе пищу и воду или укрыться от холода. Все жизненно важные потребности младенца удовлетворяет мама, с которой он провел в теснейшем единении первый этап своей жизни. Будучи с ней девять месяцев одной плотью, чувствуя ее настроение, слыша биение ее сердца, ее голос, младенец и после родов не воспринимает маму как нечто внешнее по отношению к себе. И в то же время он еще не знает, что вокруг него есть огромный мир. Для него весь этот мир воспринимается лишь как ласковые мамины руки, запах вкусного молока из маминой груди, колыбельные песни, которые мама поет над его кроваткой.
Таким образом, на самых первых этапах жизни у ребенка существует двойственное восприятие мамы. С одной стороны, она еще не воспринимается младенцем как отдельное от него существо. С другой — представляется маленькому человеку всей полнотой окружающего мира. И этот мир-мама оказывается способным реагировать на его желания и нужды. Если ребенку стало холодно и неуютно в мокрых пеленках, мир вымоет его в теплой водичке, перепеленает, поцелует и довольного положит обратно в кроватку. Если он проголодается, мир даст ему молока или каши. Если у него заболит животик, мир бережно прижмет его к себе, пожалеет, сделает массаж. Ведь этот мир в представлении младенца — продолжение его самого. Поэтому любое его желание тут же становится известно миру, и мир заботится о его исполнении.
Потом ребенок растет, познает окружающую его реальность, приобретает новые знания и навыки. На смену первоначальному чувству полного слияния с мамой-миром приходит понимание того, что мама — это другой человек, а мир огромен и наполнен множеством интересных вещей и событий. Но, как отголосок самого раннего опыта, у ребенка остается представление о мире как о своем продолжении, способном слышать и исполнять желания. Эти младенческие чувства частично находят свое выражение в любви детей к сказкам про заклинания, волшебную палочку или цветик-семицветик, способные вернуть миру былую послушность и отзывчивость.
Отсюда же и детский эгоцентризм, болезненное стремление видеть себя центром и причиной всего происходящего вокруг.
Родители поссорились, папа наорал на маму, мама расплакалась и ушла к себе в комнату.
И тогда, чтобы искупить свою «вину», он начинает с удвоенной энергией делать уроки или драить тарелки на кухне, надеясь таким образом помирить рассорившихся родителей.
Схема «я совершаю какое-то действие, и мир вокруг меня на это реагирует» воспроизводит ранний детский опыт, когда младенцу достаточно было заплакать, чтобы получить еду, тепло и материнскую ласку.
Со временем понимание причинно-следственных связей у человека становится осознанным, и вера в мир как в продолжение себя потихоньку растворяется в новом, уже взрослом опыте жизни.
Но если эмоциональное взросление человека было нарушено (например, психологической травмой), эта детская форма отношения к миру сохраняется в нем на долгие годы и даже десятилетия.
Человек заканчивает школу, женится или выходит замуж, растит детей, работает. Но в глубине души продолжает верить, что способен влиять на мир через какие-то ритуальные действия, подобные детскому мытью посуды или сделанным урокам, которые необъяснимым образом должны помирить папу с мамой.
С такими остатками младенческого восприятия мира у взрослых людей часто имеют дело психологи. Один клиент во время приема рассказывал, что всю жизнь специально заставлял себя усиленно тревожиться каждый раз, когда поднимался на борт самолета, потому что эта тревожность служила своеобразной «страховкой». Когда психолог спросил его, что именно он имеет в виду, тот ответил: «Ну, если я не буду тревожиться, я начну искушать судьбу, и тогда самолет может разбиться!» На уровне чувств он был уверен в том, что его тревожность каким-то образом удерживает самолет в воздухе и позволяет предотвратить катастрофу. Это был совсем не глупый человек с высшим техническим образованием. И умом он прекрасно понимал, что никакой разумно объяснимой связи между его искусственно вызванной тревогой и безопасностью полета нет и быть не может. Но в его субъективном опыте этот принцип работал безотказно: ведь ни один из самолетов, где он так старательно тревожился, ни разу не упал.
Другой случай. Женщина впадает в сильную тревогу, если у нее на глазах случайно наступят на ногу другому человеку. А уж если она сама это сделает, то непременно требует, чтобы в ответ наступили на ногу ей. Когда такого «обмена» не происходит, она может впасть в затяжную депрессию. В процессе терапии выяснилось, что когда-то в детстве подружка, которой она наступила на ногу, сказала: «Дай теперь я тебе наступлю, а то у тебя мама умрет». Девочка отказалась. А когда пришла домой из школы, узнала, что умерла ее бабушка. С тех пор она живет с чувством вины за свой «проступок» и пытается его «искупить», тщательно соблюдая нелепый детский ритуал, который много лет назад случайно совпал со смертью ее родственницы.
Суеверия церковных людей также часто не являются их сознательными убеждениями, это всего лишь отголоски детского чувства, что именно ты являешься смысловым центром Вселенной и все вокруг зависит от правильности или неправильности совершаемых тобою действий.
Отсюда — тревога за свечку, которую ты передал не той рукой или не через то плечо. Отсюда — страх перед вещами умерших людей, боязнь найденных нательных крестиков, занавешивание зеркал после смерти близкого и еще великое множество самых разнообразных тревог. Такие люди пытаются преодолеть свой детский страх через ритуальные действия, позволяющие им снизить уровень тревожности. Например, передавать свечку только через правое плечо и ни в коем случае не через левое.
Как ни странно, убежденность в силе подобных ритуалов вполне органично может совмещаться у них с искренней и горячей верой во всемогущего Бога Вседержителя, в Евангелие, в церковные таинства.
И любые упреки в стиле «да ты ж христианин, как ты можешь верить в такую чушь» вряд ли что-либо изменят. Здесь требуется долгий и доверительный разговор со священником, возможно, не один, или серьезная работа с психологом.
Травмы развития не лечатся обесцениванием чужих чувств, насмешками и укорами. Исцелить их можно лишь любовью и бережным отношением к чужой боли.
Детскую природу суеверий более чем полтора тысячелетия назад блестяще описал в одной из своих проповедей Иоанн Златоуст. Правда, говорит он здесь главным образом не о христианах, а об эллинах (так в Византии называли язычников, веривших в римских и греческих богов). Но мысль о том, что суеверие — плод незрелого, детского восприятия мира, в этом тексте настолько очевидна, что не нуждается в какой-то специальной расшифровке или комментарии:
«Подобно тому, как дети, находясь на руках у своих кормилиц, неразумно протягивают руки к огню и смело порываются к зажженному светильнику, а между тем боятся человека в одежде из козьей шерсти, так и эти эллины — настоящие младенцы, как и сказал о них некто: “эллины — всегда дети”.
Того, что не составляет греха, они боятся, как-то: телесной неопрятности, похорон, катафалков, тяжелых дней и тому подобного. А того, что составляет настоящий грех, как-то: сладострастной любви к отрокам, прелюбодеяния, блуда, — они и не думают считать за грех.
Ты можешь видеть, как (язычник) обмывается после мертвеца, но от мертвых дел он не омывается никогда. Он много прилагает старания о приобретении денег и в то же время думает, что одно пение петуха может разрешить всякое (недоумение).
Так они помрачены разумом. Душа их преисполнена множества примет. Например, такой-то, говорят, первый встретился со мной, когда я выходил из дому: непременно случится тысяча неприятностей для меня. Сегодня ненавистный слуга, подавая мне обувь, поднес наперед левую: быть большим бедам и напастям. Сам я, выходя из дому, ступил за порог левой ногой: и это предвещает несчастья. Это — домашние неудачи. Когда же я вышел из дому, у меня правый глаз мигнул: быть слезам… Закричит ли осел, или петух, чихнет ли кто, и вообще, что бы ни случилось, все их тревожит, так что они, — как я сказал, — точно скованы тысячами уз, точно находятся во мраке, во всем подозревают (худое) и гораздо больше порабощены, чем тысячи невольников.
Но не будем мы такими; напротив, осмеявши все такие (суеверия), — как живущие в свете, как небесные граждане, не имеющие ничего общего с землей, — будем считать для себя страшным один только грех и оскорбление Бога. Если все это пустяки, то и посмеемся над этим, равно как и над первым виновником этого — дьяволом».
Такова оценка святителя Иоанна Златоуста, вынесенная им языческим суевериям: «эллины — всегда дети».
Однако уже в те далекие времена и среди христиан тоже находились люди с таким синдромом затянувшегося психологического детства. И о них Златоуст здесь тоже говорит, но — отнюдь не в уничижительном тоне, а словами, исполненными бережной любви и сочувствия. Наверное, эти его слова и по сей день остаются лучшей рекомендацией для всех христиан, возмущенных или введенных в недоумение суеверными поступками своих единоверцев:
«…Возблагодарим Бога и будем стараться, чтобы нам самим никогда не впасть в такое рабство, а если кто из наших друзей будет пленен, разорвем его узы, освободим его от этого несносного и постыдного заключения, сделаем его способным для восхождения к небу, выпрямим его опустившиеся крылья и научим его любомудрию касательно жизни и веры. Возблагодарим Бога за все и будем умолять Его, чтобы нам не оказаться недостойными врученного нам дара; с тем вместе, позаботимся и о том, что от нас зависит, именно, чтобы нам поучать других не только словами, но и делами».
Читайте также: