Пословицы и поговорки паремии

Обновлено: 06.11.2024

Оглавление диссертации доктор филологических наук Сидоркова, Галина Даниловна

1. ПАРЕМИОЛОГИЯ В РАКУРСЕ ПРАГМАЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ

1.1 ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ЯЗЫКА И РЕЧЕВОЙ

1.2. ПРАГМАТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПАРЕМИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ.

2. ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ КАК РЕЧЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ.

2.1. ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ.

2.2. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК ПО ФУНЮДИОНАЛЬНО-ТЕМАТИЧЕСКИМ ГРУППАМ.

2.2.1. Регулятивные функции пословиц и поговорок.

2.2.2. Экспрессивные и квазиэкспрессивные функции пословиц и поговорок.

2.2.3. Метаязыковые функции паремических единиц.

2.2.4. Констативная функция паремических единиц.

3. ПРАГМАТИЧЕСКАЯ ПОЛИФУНКЦИОНАЛЬНОСТЬ ПОСЛОВИЦ

4. КОГНИТИВНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ

ТИПОЛОГИЗАЦИИ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК.

4.1 .ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ КАК КОГНИТИВНЫЕ

4.2.ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК И СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ИМ СМЫСЛОВЫЕ ГРУППЫ.

4.3. ПРАГМАТИЧЕСКАЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ ОПРЕДЕЛЕННЫХ СМЫСЛОВЫХ ТИПОВ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК.

4.5. ОСОБЫЕ ЭФФЕКТЫ ПАРЕМИЙ: ПАРЕМИИ КАК СРЕДСТВО МАНИПУЛЯТИВНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ.

Следующая пословица


Безусловно, роль животных в жизни человека всегда исключительно велика. Так, в связи с обогощением оценочной лексики, анималистические лексемы подвергаются метафоризации. Паремиологические единцы с названиями животных в культурах всего мира используются в качестве образной характеристики человека и его поведения, так как они обладают высоким коннотативным потенциалом.

В данной статье представляется лингвокультурологический анализ паремий, содержащих в своем составе компонент-зооним, и рассматриваются образы животных через призму культуры, что позволяетобнаружить связи между паремиологическими единицами того или иного языка и отражённой в них национальной картиной мира, что, в свою очередь, обеспечивает адекватную межкультурную коммуникацию.

Ключевые слова: зооним, зоометафора, метафоризация, пословицы и поговорки, межкультурная коммуникация, лингво-культурологический аспект.

Key words: zoonym, zoometaphor, metaphorization, proverbs and sayings, intercultural communication, linguo- cultural aspect.

Исследование анималистической лексики считается одним из актуальных направлений лингвистики с обширной терминологической базой, которая требует глубокого всестороннего изучения и унификации. Для наименований животных в прямом значении используется термин «зооним». Данный термин интерпретируется в толковых и специализированных словарях следующим образом:

— Собственные имена — клички — животных как объект лингвистического изучения. [Толковый словарь Ефремовой Т. Ф.2005]. — Разновидность имен собственных: клички животных. [Словарь лингвистических терминов Жеребило Т. В.2010].

Миронюк Л. Ф. широко понимает термин «зооним» и относит к зоонимам наряду с любыми наименованиями животных: крокодил, блоха, орангутанг и др., производные от названий животных единицы: волчий, коровушка, конина, пороситься и под., т. е. все слова, так или иначе связанные с миром животных: зверь, копыто, лес, пастбище, стойло, трава. [См. Миронюк Л. Ф.1987].

В настоящее время в лингвистических исследованиях, рассматривающих вопрос названий животных в языке, используются различные термины: зооним, зоосемизм, зооморфизм, зоометафора. Термин «зооним», представляет собой прямую номинацию животных, а для обозначения переносных употреблений зоонимов используется термин «зооморфизм». «Наряду с прямым значением, каждая зоолексема имеет потенциальную коннотацию, то есть в сознании носителей языка она сопровождается специфическими эмоционально-эстетическими ассоциациями» [Телия В. Н. 1981, с. 76].

Зооморфизмы создаются и укрепляются в сознании народа носителя языка с течением времени «Зооморфизмы основываются на объективных (реальных) и субъективных (мнимых) качествах животных, которые приписываются им фантазией и творческим мышлением народа. Эти зафиксированные в переносно-содержательной структуре лексических единиц признаки трансформируются в «семантическую мотивированность» (внутреннюю форму) зооморфизмов, благодаря чему они приобретают особую экспрессивную окраску и становятся составной частью экспрессивного фонда языка» [Огдонова Ц. Ц. 2000, с. 18]. Переносные значения анималистической лексики позволяют близко ознакомиться с культурой и бытиём носителей того или иного языка, что часто привлекает внимание лингвистов и становится предметом их исследований. Лексико-семантическая группа зооморфизмов постоянно пополняется новыми обозначениями и представляет собой открытую структуру, так как языковое творчество людей, связанное с сопоставлением жизни животных с своей собственной, остановить невозможно. Зооморфизмы, которые используются для оценочного описания человека, могут иметь в разнообразных языках мира как сходные, так и различные характеристики. Несмотря на несовпадение взглядов носителей разных языков во восприятии животного мира, было отмечено, что животные во многом похожи на людей. Это давало возможность кратко и образно характеризовать человека через название животного. Это интерпретируется тем, что у метафоры есть и когнитивные рычаги развития, которые связаны с гносеологической потребностью человеческого мышления проникать в глубинную семантику слов, обусловленную системными связями в лексике. Естественно, что динамизм анималистической метафоры свидетельствует о стремлении человека к обновлению и усилению выразительности антропонимической аксиологии. [См. Гура А. В., 1997].

В составе любого языка мира паремиологические единицы с компонентом-зоонимом представляют собой весьма специфический пласт. Они отражают разнообразие в национальных, культурных, психологических, ментальных и социальных особенностях, присущих определенному языковому сообществу. В словарном составе каждого языка паремиологический фонд представляет собой особые экспрессивно-оценочные единицы, и средство вторичной номинации. Стремясь охарактеризовать свое поведение, чувства, состояние, внешность, человек прибегал к сравнению с тем, что было ему ближе всего и похоже на него самого, — животным миром. Поэтому в языках разных народов имеется большое количество пословиц и поговорок, включающих в свой состав зоонимический компонент. Паремии с компонентом-зоонимом — наиболее колоритная сокровищница нравственного опыта народа, в которой отражается национальный склад образного мышления. Итак, не без основания пословицы сами себя определяют правдивыми, истинными, непреложными, неизбежными, неподсудными; Пословица правдива, Пословица не мимо (дела) молвится; Старая пословица не сломится; На пословицу суда нет. Но ни глупая, ни пьяная речь не пословица, следственно, только умная, трезвая, здравая. [См.Снегирев И. М.,2014 С.16].

В рассматриваемых нами паремиях с компонентом зоонимом в русском и арабском языках были выделены следующие две группы:

  1. Русские паремии, имеющие полные эквиваленты варабском языке: в эту группу входят паремии арабского и русского языков, образность и семантическая нагрузка составных компонентов которых совпадают. Например:

Русская пословица» Кошки нет дома мышкам воля (Кошки грызутся— мышам приволье.) " совпадает с арабской пословицей " إن غاب القط العب يا فار ". Отмечено, что в обеих пословицах используются те же зоонимы (кошка-мышь) для описания тонкости отношений между людьми, которые живут не в мире и согласии, а в постоянных распрях, скандалах, ссорах.

Таким же образом обстоит дело с пословицей " Собака лает, караван идёт (ветер носит). ", которая считается полным эквивалентом арабской пословице "الكلاب تعوي و القافلة تسير" и обозначает: не стоит обращать внимание на ругань, злословие, упрёки, сплетни, слухи и т. п. Смысл пословицы заключается в необходимости достижения поставленных задач, игнорируя отрицательное мнение окружающих. Ведь сколько собака не будет лаять, караван все равно продолжит идти к своей цели, не обращая никакого внимания на злословие, сплетни и упреки, которые и подразумеваются под лаем собаки.

Наряду с тем, в русской и арабской пословицах «Куда один баран, туда ивсё стадо» и " "الخروف يمشي مع القطيع употребляется тот же зооним «баран». По семантической характеристике эти пословицы являются синонимичны и обозначают толпа, группа людей, слепо идущая за каким-нибудь вожаком, т. е. человек, не имея собственного мнения, слепо следует за кем-чем-н.

Русская пословица «Волк волка не съест» и арабская " الذئب لا يأكل لحم ذئب " имеют адекватную выразительность. Эти пословицы в обеих культурах используются иронически, когда человек собирается причинить боль и страдание другому равному ему человеку. Также, пословица «Осел останется ослом» считается полным эквивалентном арабской пословице "يظل الحمار حمارا"

В двух рассматриваемых примерах, при равноэквивалентности, паремии получают приблизительно одинаковую оценку у представителей обеих культур, то есть обладают приблизительно равной коммуникативной силой, и достигают успешного взаимопонимания. Однако обе паремии в каждой из анализируемых култьтур основываются на различной черте характеристики человека: в первом примере отражается «сила» животного (человека), а во втором — умственная ограничность.

  1. Паремии, сходные по смыслу, но этот смысл передаётся через образы разных животных: к ним относятся пословицы и поговорки русского и арабского языков, передающие такой же смысл, но незначительно различающиеся художественными приемами и компонентным составом, т.е используются эквиваленты, имеющие некоторые изменения в лексической структуре или грамматической форме.Так, например:

Русская и арабская паремии " Не будь бараном (овцой), так иволк не съест. " и " تذئب حتى لاتأكلك الذئاب" передают такой же смысл — будь уверен в себе и никакой волк тебе нестрашен, но отличаются друг от друга лексическим составом; ведь в русской пословице используется выражение не будь бараном, а в арабском эквиваленте образуется глагол от слова «волк»— تذئب.

Обе паремии «Без собаки зайца не поймаешь» "بدون الصقر لا تصيد حمامة" и " Верется как белка вколесе» "بيلف زي الحمار في الساقية имеют одно и то же значение в русском и арабском языках, но в них используются различные образы-зоонимы; Собака— الصقر (сокол), Заяц— حمامة (голубка), Белка-الحمار (осел).

Также, в паремиях «Белку ловить— ножки отбить» "إذا قتلت الافعى أقطع رأسها", «Покупать(купить) кота вмешке» " يشترى سمك في ميه " и «Волк вовечьей шкуре» " تحت جلد الضأن قلب الأذؤب " передают такой же смысл, но с разными составляющими компонентами-зоонимами; Белка— الأفعة (змея), Ножки— رأس (голова); Кот- سمك (рыба), Мешок— ميه (вода); Волк— الضأن (баран), Шкура— قلب (сердце).

И паремии «ворон ворону глаз не выклюет» и " الكلب لا يعض اذن اخيه "(букв. Собака не кусает ухо друга.) имеют такое же значение, но отличаются по образности и компонентному составу. В арабской пословице употребляется образ «собаки» и ее уха, а в русской пословице образ «ворона» и его глаза. Отмечено,что в паремиях «Кто спит скошкой, утого лягушки вголове заводятся «и " اللي يلعب مع القطة ما يسلمش من خرابيشها " используется такой же образ «Кошка» и значение — одно и то же, но отличаются тем, что в арабской праремии употребляется глагол يلعب –(играть) вместо русского глагола спать. Тем более, в арабской паремии выражение «у того лягушки вголове заводятся» меняется выражением "ما يسلمش من خرابيشها "— (она его царапает). А образ «Кошки» в русском выражении «кошки скребут на душе» меняется образом «Мыши» в арабском эквиваленте "يلعب في عبه فار", что обозначает — кому-либо очень тревожно. Ясно, что эти паремии имеют одно и то же значение, но в них используются различные компоненты, что отражает особенности менталитета разных народов и их восприятия элементов картины мира.

В данную группу входят и паремии с компонентом зоонимом русского и арабского языков, совпадающие по значению, но различающиеся по образности и компонентному составу. Например:

«Как волка ни корми,он все влес смотрит ""إبن الديب ما يترباش/ تموت الحدادي وعينها في الصيد "— эти паремии различаются тем, что в русском языке используется образ «Волка», а в арабском имеются два варианта — образ «Коршуна» или образ «Волка». Так, и в паремиях «И медведя люди учат» " التكرار يعلم الحمار " существуют совершенно разные образы: «Медведь» в русском примере, а в арабском — " осел»; «Волков бояться— влес не ходить» и " اللي يخاف من العرسة ما يربيش كتاكيت ": Они различаются тем, что в русском примере упоминается образ «Волка», а в арабском — образ «Ласки». Арабская паремия буквально переводится как: ласки бояться— цыплят не выращивать.

Подводя и обобщая выделенные в настоящей статье итоги, можно констатировать, что паремиологические единицы с компонентом-зоонимом придают речи особую выразительность, а также несут информацию о сложившихся традициях у разных народов мира, о характерных способах отражения действительности в их языке. Так, человек всегда стремится соизмерять объекты окружающей действительности с собой, номинация человеческих качеств с помощью этих объектов свидетельствует об антропоцентрической направленности человеческого мышления в целом.

  1. Гура А. В. Символика животных в славянской народной.М.1997.

2. Ефремова Т. Ф. Новый словарь русского языка. М. 2005.

3. Жеребило В. Т. Словарь лингвистических терминов. Назрань.2010.

4. Миронюк Л. Ф. Семантическая типология славянских зооморфических глаголов. Днепропетровск.1987.

5. Огдонова, Ц. Ц. Зооморфная лексика как фрагмент русской языковой картины мира: дис. канд. филол. наук.Иркутск, 2000

6. Снегирев И. М., от ред: Платонов О. А., Русские народные пословицы и притчи,М., Институт русской цивилизации, 2014.

7. Телия В. Н. Типы языковых значений: Связанное значение слова в языке.М. 1981.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Прагматика паремий: Пословицы и поговорки как речевые действия»

Неослабевающий интерес к клишированным языковым формам собственно лингвистов и филологов также закономерен. Причин к тому можно указать множество, но главная из них, на наш взгляд, заключается в известной парадоксальности таких образований: они принадлежат одновременно языку и речи (системе и тексту). Причем разные их типы тяготеют к тому или иному полюсу: собственно фразеологизмы (типа единств, сращений, штампов) как единицы, синтаксически эквивалентные слову или члену предложения, тяготеют к языку (системе); паремии типа басен, сказок, песен и т.п. являются текстами (хотя и воспроизводимыми); срединное положение между теми и другими занимают по-словично-поговорочные изречения, которые, проявляя минимальную степень коммуникативной автономии, могут выступать уже как тексты (высказывания), однако их воспроизводимый характер и неупотребительность в отрыве от контекста (в силу малоинформативности) сближают их с единицами языка. Указанная амбивалентность в частности, позволяет исследователям рассматривать пословицы и поговорки под специфическим углом зрения: как поэтические произведения (А.А.Потебня), как свод национальных ментальных установок, как источники данных о реалиях быта и др. Не в последнюю очередь данные фольклорные формы интересны также как проявление игрового регистра языка (В.Г.Борботько), которое мало заметно на уровне лексики, но резко повышается при переходе к более крупным типовым единицам, структурно оформленным как высказывания (шире: к дискурсу), т.е. к паремическим средствам языка. Указанными факторами очерчивается основная проблематика диссертации. Предмет исследования составляют прагматические функции и потенции пословиц и поговорок.

В то же время актуальность данной работы связана не только с обращением к паремическим средствам языка, которые уже сами по себе являются неисчерпаемым источником важных и интересных научных изысканий. Она обусловлена также тем особым ракурсом, под которым данная тематика представлена в диссертации, а именно, прагматическим ракурсом. Несмотря на обильное количество исследований, пока еще слабо удается смоделировать релевантные переменные, характеризующие сущность человеческой коммуникации. Лингвистическая прагматика, опирающаяся на принцип деятельности, выступает тем направлением, которое, по-видимому, способно придать лингвистическим изысканиям необходимую целостность и гармоничную связь с гуманистической парадигмой в науке. Языкознание до недавнего времени исходило из одностороннего представления о том, что сущностью языка является передача информации; прагмалингвистика обнаружила тот факт, что языковое общение - это прежде всего действие в смысле воздействия на сознание и поведение адресата. Паремии и другие клишированные средства языка выступают стандартизованными средствами воздействия и, представляя собой компактные мини-дискурсы, дают исследователям наглядный и удобный материал для выявления и изучения важных составляющих действия в языке.

Научная новизна работы состоит прежде всего в том, что в ней впервые систематическим образом анализируются прагматические функции пословиц и поговорок, которые, выступая в качестве метаязы-ковых единиц, являются элементами культуры и социального взаимодействия, в силу чего им, как никаким другим единицам языка, свойственна прагматическая характеристика определенных поведенческих регулятивов. Для выявления соответствующих прагматических функций также впервые использовался опрос русскоязычных информантов, а также привлекались, помимо словарей, образцы произведений русской литературы, в которых употребляются паремии. Этими источниками определяется также материал исследования.

Соответственно, целью реферируемой диссертации является идентификация посредством анализа пословиц и поговорок тех ведущих прагматических функций речевого общения, которые в силу своего регулярного востребования обрели форму клишированных выражений, воспроизводимых в речи в относительно неизменном виде; анализ взаимоотношений и корреляций между различными функциями полифункциональных паремий и условий совместимости и несовместимости различных функций; выявление краеугольных смыслов, которые выкристаллизовались в форму пословиц и поговорок, а также принципов организации и иерархических отношений между этими смыслами.

Указанная цель предполагает решение ряда задач:

- рассмотреть современное состояние научных разысканий в области фразеологии, паремиологии, семиотики и т.д. для определения основного предмета исследования;

- провести анализ достижений в области прагмалингвистики и теории речевых актов для разработки методологического аппарата и теоретической базы исследования прагматических функций пословиц и поговорок;

- дать рабочее определение пословицам и поговоркам, позволяющее указать критерии их отграничения друг от друга, а также от других видов клишированных и фразеологических выражений;

- провести экспериментальный опрос информантов. Для этого, в частности, дать представительную выборку пословиц и поговорок, учитывающих их основные смысловые и функциональные группы;

- проанализировать использование пословиц и поговорок в различных областях человеческой деятельности с целью выявления разного рода частных и особых эффектов их употребления.

Методологический аппарат исследования опирается на разработки в области прагмалингвистики и теории коммуникации, в частности на метод теоретико-гипотетического моделирования вербального поведения в зависимости от установки, интерпретации смысла высказывания на основе элементарных пропозиций, перефразирование поверхностных структур и сведение их к основной (прототипической) форме. Использовался также психолингвистический эксперимент и метод наблюдения.

Теоретическая значимость исследования видится, прежде всего, в возможности применить разработанный теоретический аппарат и методику исследования к другим категориям и построениям языка (особенно фольклорного характера), также имеющим метаязыковой аспект и обусловленное им прагматико-культурологическое измерение. Другим теоретическим моментом, открывающим дальнейшие исследовательские перспективы, является выяснение механизмов и условий превращения производимых речевых образований в воспроизводимые (клишированные) единицы языка.

Практическая значимость работы видится в первую очередь в экспериментальных данных, в которых пословицы и поговорки идентифицируются с точки зрения их прагматических функций, а также в выявлении принципов их смысловой организации. Полученные данные могут выступать основой для разработки соответствующим образом ориентированных паремиологических словарей.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Пословицы и поговорки приняли стандартизованную форму в силу специфического соединения в них семантического и прагматического аспектов. Их воспроизводимый характер обусловлен прежде всего тем, что они являются специализированными формами выражения определенных прагматических установок и поведенческих регулятивов (типа предостережения, подбадривания, успокаивания и т.п.). В этом качестве они выступают классической формой мнемонической модели языкового существования (наряду с афоризмами, цитатами, сказками и Т.д.).

2. В отличие от функционально-однозначных паремических выражений типа считалок, дразнилок, поздравлений, проклятий, инвекти-вов и т.д. пословицы и поговорки в большинстве случаев не являются функционально определенными и однозначными. Это не дает, однако, оснований считать их функционально аморфными вне конкретной контекстуальной реализации. Как правило, какая-то из функций полифункциональной паремии выступает в качестве основной или первичной, что подтверждается результатами экспериментального опроса.

3. Потенциальные прагматические установки полифункциональных пословиц и поговорок комбинируются не случайным образом. Они формируют характерные сочетаемостные констелляции, обычно обусловленные смысловым содержанием соответствующих паремий. Например, пословицы, выражающие при проспективной (относящейся в будущему, возможному действию) ориентации предостережение или урезонивание, при ретроспективном (относящемся к совершенному действию) использовании регулярно выражают порицание или упрек (ср. Не суйся в волки с телячьим хвостом). Другие характерные сочетания: совет - (само)оправдание, обоснование своих действий; побуждение -обоснование своих действий

полезай в кузов) и т.д.

Невзирая на то, что фразеология исследовалась со стороны семантики, этимологии, синтаксиса, степени мотивированности и т.д., остается обширная лакуна в области прагматики относящихся сюда единиц, связанная с вопросами их воздействия на поведенческо-ментальные стереотипы носителей языка. Это тем более удивительно, что, как мы покажем в дальнейшем, некоторые формы фразеологизмов (а именно, паремии пословично-поговорочного типа) являются кристаллизованными реализациями именно речевых действий вроде предостережения, поощрения, подбадривания и т.п. Если и говорят о прагматическом аспекте фразеологии, то, как правило, понимают под ним лишь эмоциональные и экспрессивно-оценочные характеристики фразеологизмов. Такое положение в значительной мере связано с тем, что материалом фразеологических исследований выступают, как правило, единицы, не составляющие полного высказывания (именно из таких единиц в основном составлены русскоязычные фразеологические словари). Фразеологизмы этого рода могут квалифицироваться с точки зрения их модальных и стилистических оттенков, характеризоваться как экспрессивные, грубые, возвышенные и т.д., но не могут сами по себе выражать особую речевую установку, которая присуща только высказыванию в целом. Полновесно ставить вопрос о речевых установках можно лишь в случае структурно-полных фразеологизмов типа пословиц и поговорок (применительно к последним ряд исследователей используют термин паремии). Пословицы и поговорки представляют в некотором смысле почти идеальный объект для выявления арсенала особо востребуемых в коммуникации речевых действий (вследствие чего они и приобрели стандартизованное языковое выражение).

Ввиду того что паремии характеризуются, как правило, опосредованной и довольно условной связью между пропозициональным содержанием и реализуемой функцией в речи (при главенстве именно функции), они как нельзя лучше отвечают программной установке Дж.Серля, согласно которой семантику языка можно рассматривать как ряд систем конститутивных правил, а иллокутивные акты - как акты, совершаемые в соответствии с этими правилами. Мы солидаризируемся с убеждением Дж.Серля о том, что основной единицей общения является не символ, не слово и не предложение или высказывание, но речевой акт, понимаемый как производство конкретного предложения в конкретных условиях (Серль 1986, 151-152).

Рекомендованный список диссертаций по специальности «Теория языка», 10.02.19 шифр ВАК

Пословично-поговорочные паремии как аргументативные средства языка 2005 год, кандидат филологических наук Аверина, Светлана Николаевна
Алтайские пословицы и поговорки: поэтика и прагматика жанров 2012 год, доктор филологических наук Ойноткинова, Надежда Романовна
Когнитивно-прагматическая парадигма паремиологической семантики: на материале русского языка 2012 год, доктор филологических наук Семененко, Наталия Николаевна
Пословично-поговорочные паремии как фактор структурно-смысловой организации дискурса 2003 год, доктор филологических наук Сидорков, Сергей Васильевич
Роль паремий в речевых актах: на материале языка русской художественной литературы 2010 год, кандидат филологических наук Горбань, Ирина Владимировна

Читайте также: