Пословица расхватали не берут

Обновлено: 24.12.2024

Пожилая женщина поливает комнатные цветы на подоконнике, в комнату вбегает ее дочь, молодая женщина лет тридцати пяти.
— Мама, ты одна?
— А как насчет того, штоб поздороваться, спросить у мамы, как она себя чувствует?
— Ой, здравствуй, мамочка, как ты себя чувствуешь, я такая расстроенная, а папы нет?
— Чувствую себя согласно паспорту, ты же знаешь, для меня што в документе — закон. А папа нужен для настройки? Папы нет, он пошел верить в Бога.
— Куда пошел?
— Напряги мозг, куда папа ходит по субботам?
— А. В синагогу.
— Я надеюсь, што в синагогу, а не к женщине — поговорить о Боге. (Рассмеялась.) Ну а тебя каким ветром занесло, што у тебя опять не слава богу?

— Ой, мама, я не могу больше, разведусь с Яшкой!
— А твой Янкель, между нами говоря, не самый плохой муж на свете! Ты думаешь, за тобой будет очередь стоять? Ага, щас! Расхватали — не берут! Тоже мне, королева «Шантеклера»!
— И чего ты так за него горой? Думаешь, он тебя любит?
— А мине што, кисло в борщ оттого, што он меня не любит? Я просто знаю свою дочь, за такой женой и золотую тещу возненавидишь! Ты любого до цугундера доведешь!
— Мамочка, а как говорится, яблоко от яблони. (Ехидно улыбается.)
— А еще говорится, в семье не без урода. (Показывает язык и подмигивает.) И хватит рвать мне сэрцэ, говори уже!
— Мама, вот посуди сама. Мы идем сегодня на день рождения, я хочу дать пятьдесят долларов, а он говорит: «Ого!»
— А што, он не прав? Зачем взрывать людям глаза, што вы богатые! Возьми скромно шесть хрустальных фужеров и иди.
— Рассудила, называется! Кому нужны сейчас твои фужеры? У всех это давно есть!
— А я не судья, штоб ты хотела знать, а работник культуры! Я уже даже сама не вспомню, сколько лет подряд продаю билеты в цирк! И очень удачно! А не нужны им фужеры, так они другим подорют, делов куча!

Яша подошел и обнял жену:
— Да? Не ожидал, думал, жаловаться побежала.
— Што ты, она посоветоваться побежала. Ой, не хотела говорить, ну ладно, открою тебе тайну: Дина хочет тебе приготовить что-то вкусненькое, но я не скажу, что именно, ну вот мы и советовались, как две хозяйки! А за подарок она случайно сказала, што вы это не решили еще, так я и сказала, што ты прав.

Весь монолог мамы дочка слушала с широко раскрытыми от удивления глазами, потом улыбнулась:
— Мамочка, спасибо, я все запомнила, что ты мне говорила. Если вдруг что-то забуду, я позвоню. Ну нам пора, мы пойдем.
— Нет, пока ты не возьмешь для Яши соте, я вас не выпущу!
— Только для Яши? Ты опять про меня забыла?
— Ой, дурная моя голова, ну ты же знаешь, што он у меня на первом месте, а потом ты, — сказала мама и, улыбаясь, виновато пожала плечами.

Зять стоял с довольной улыбкой. Его теща достала из холодильника кастрюльку с соте, поставила в непромокаемую сумочку и подала зятю.
— Вот, кушай на здоровье, и штоб всё мине поел, а то я обижусь!
— Спасибо вам, мама, вы настоящий друг. Эх, повезло мне с тещей! — Взял под руку жену. — Идем, Дина?
— Иди, я догоню, с мамой попрощаюсь.

Мужчина вышел, дочь подошла к матери и вполголоса:
— Мама, ты великая актриса! По тебе Большой театр плачет! А как же ты папу без соте оставила?
— Знаешь, дочь моя, я не хочу, штоб ты потом плакала на свои оба глаза, поэтому мы с папой покушаем соте в следующий раз. Иди уже и запомни: штоб в доме был лад, нужно всегда быть немножечко актрисой!
Занавес.

Следующая пословица

Я скажу вам по секрету
И молчанью вопреки,
Жили здесь, в деревне этой
Староверы-кержаки
Старики молились Богу
И держали свой устав
Молодых вела дорога
То на грузку, то на сплав.
Деревенская ты доля
И не будем упрощать
Уходили в сердце с болью
Уходили промышлять.

На своей земел трудились
Бабы, дети, старики
В закромах запасы были
Ржи пшеницы и муки
Двери настежь все открыты
Чисто в доме, на крыльце
У хозяйки деловитой
Светит радость на лице
есть коровушка и овцы
Зеленеет огород
как слеза, вода в колодце
И детишек хоровод.

Кошелек хоть небогатый
Но спешили на базар.
Грабли, вилы да лопаты
Для хозяйства сущий дар
На людей баских, нарядных
Оглянуться наконец
Показать себя наглядных
Во, какой я молодец!
На базаре многолюдно
Шум и гам со всех сторон
В Вышине горланят нудно
Стаи галок и ворон

"Налетай"-подешевело
Расхватали - не берут!
Ну кому какое дело
Что охальники орут

Мужики с деньгой в кармане
И кто выпить не дурак
Без стесненья и обмана
На чсаок зайдут в кабак
Потому и "взятки -гладки"
Как в народе говорят

Дорогой ты мой читатель
И кто мал, и кто велик
Эти вирши почитай-ка
Да скажи мне напрямик
Хорошо ли речь ложится
И удоьбна ли строка?
Как ткачиха-мастерица
Тянет нить из челнока,
Так и я за строчкой строчку
Размотать клубок хочу
Развязать все узелочки
Если сварит "котелок"
Замечанья, предложения
Принимаются всерьез
И не будет огорченья
И не будет горьких слез.

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Следующая пословица

Хочу, не мудрствуя лукаво,
Без школьных истин наизусть,
Поведать строки, что по праву
Рождали гордость, боль и грусть.

Рождали ярость гражданина,
Причастного в своей стране
К тому, что проходило мимо
В любовном трёпе, как во сне.

Звала к закону Демиурга,
К труду, учению, добру,
Благому скальпелю хирурга,
А не тупому топору.

Я знаю наверно - меня не поймут
Приверженцы моды,
Но то, что мне сердце сжимало в хомут,
Предать невозможно.

Я духом советский. Меня не достать
Течениям новым.
Советской поэзии прежняя стать -
Моё предстоящее слово.

Поэзии военных лет
Нет для меня святей.
Она жила средь горьких бед
И тысяч тыщ смертей.

Как возле смертного одра
Сплотилась бы семья,
Так и военная пора
Сплотила всех и вся.

К ней припадал я с пьяных глаз,
И трезвым на корню,
Она сейчас несёт для нас
Не сладкую херню,

Не перекрученный сюжет,
Не "рыбу" без огня.
Поэзия военных лет,
Ты в сердце у меня!

Не знал поэзии иной
В отроческих годах.
И до сих пор она со мной,
И будет милой и родной
Теперь уж навсегда,

Пусть до наивности проста
Той самой простотой,
Сродни которой - чистота,
Лесная ягода с куста
И лета дух густой

Когда настала оттепель,
Поэзия проснулась
С не соплями, но воплями
И площадей и улиц.

Страх плыл неврастенический
Над лысыми башками,
Когда Политехнический
Бил об-пол башмаками.

Не тем, что огорошивал,
Летая над ООНами,
А стёртыми, поношенными,
У костров прожжёнными.

Свобода стокрылатая
Вопя ломилась в двери к нам,
Но с горькой Прагой златою
Откинулась потерянно.
***
Не количество - Величество.
Расхватали - не берут.
Для меня Политехнический
Сам себе обэриут,

Сам себе психоделический
С детской сыпью левизны.
Для меня Политехнический
Был, как щука для блесны.

Я выстаивал стоически
На ступенях без опор.
Возродись, Политехнический
"Мозголирикам" в укор!

Когда под брежневскою ленью
Цвела застойная вода,
На свет по щучьему веленью
Пришла рубцовская звезда.

И мы её благословили
На возрожденье - не разор,
Её нескрашенные были,
Её негромкий разговор,

Её несклонности к параду,
Её души неброский труд -
Всё переплавлено в отраду,
Что "тихой лирикой" зовут.

Она тиха, но не забита.
В ней есть душа и голова.
Она доныне не забыта -
Где я живу - она жива.

От самого древнего Слова
До новых растущих имён
Гражданственность снова и снова -
Средь нерукотворых икон,

Спасающих от святотатства,
От подлых врагов, что не счесть,
Духовность, Соборность и Братство,
Достоинство, Совесть и Честь.

С народом её повенчали,
Фату заменив на крыла,
Все беды его и печали
Она на себя приняла.

ЗдОрово, Семен, просто замечательно! Настоящий поэтический манифест, честный и четкий. А за чудесные строки о военной поэзии и о "тихой лирике" Н. Рубцова - низкий Вам поклон!

Спасибо, Аня, я с первых прочтений твоих стихов почувствовал в тебе единомышленника!

Это Вам спасибо, Семен!

На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.

Следующая пословица

Мы совещались больше часа. Решили за одну ночь построить по одной площадке на каждый пулемет, а потом сообща копать котлован под капонир в центре обороны' роты.

Старшина Максим Букреев появился только в сумерках и услышал от меня такое, на что и возразить не сумел. Не нашелся.

Непочатов наточил лопаты, а дед Бахвалов развел пилы. За ночь построили три площадки. Пулеметные земляные столы не стали пока обшивать лесом — промерзшая земля и так не оползала.

На другой день кайла застучали по всему участку обороны с самого рассвета. Верхний слой земли, скованный морозом, прогрызли с трудом, дальше пошел песок, и сразу стало легче. Но медленно, ох как медленно двигалась работа!

В основном мы страдали от холода. Весна была ранняя, но холодная. Днем, почти не переставая, шел мокрый снег пополам с дождем и иногда, разрывая пухлые облака, несмело проглядывало солнце. А ночью температура падала ниже десяти градусов, и наши вечно мокрые валенки промерзали насквозь. Во время передышки все разувались и совали босые ноги прямо в костер.

Нашим же соседям слева — первому и второму батальонам — приходилось совсем худо: до немцев рукой подать. Днем не то что костер развести — работать нельзя. Погибшего командира роты временно замещает взводный Ульянов. Он очень молод. На войну попал недавно, прямо из пехотного училища ускоренного выпуска. Ульянов очень старается, но держится неуверенно, новая должность ему явно не по плечу. Тем более что на долю командира роты свалилось вдруг столько забот разом. Капитан Степнов на совещании сказал: — Наступают трудные дни. Смоленские дороги вот-вот рухнут. Подвоза уже почти нет. Садимся на самый строжайший рацион. Надо разъяснить, что это временное явление.

Но солдаты и сами всё понимают — не маленькие, и работают как одержимые: стиснув зубы, упрямо долбят мерзлую землю.

Поначалу заметно ленился Пырков. Непочатов то я дело его подгонял и отчитывал:

Что у тебя руки-то — крюки? Как ты держишь лопату?

Так ведь я не трудящий элемент! — оправдывался бывший вор.

Дед Бахвалов возмущался:

Ах ты, мазурик, не трудящий? Если нацепил из ворованного золота плямбу на здоровый зуб, так, думаешь, и барин? А если тебе жрать не дать? Тогда как?

Так ведь и так не дают!

Это еще не голод, — утешал его дед. — Да и здоров ты, как кабан. С осени закормлен. Порастрясешь маленько жир — себе ж на пользу.

Через каждый час делали передышку, и тогда дед «кормил» нас сибирскими пельменями.

Каждая с кулак. Хестечко тоненькое-тонюсенькое, а в середке мясцо: баранинка, свининка, телятинка. лучок, перчик. Берешь ее, голубушку, на вилочку, окунаешь в сметанку.

Ах! — взвизгивал Гурулев, судорожно проглатывая голодную слюну.

Солдаты смеялись, а дед невозмутимо констатировал:

— Один мазурик уже наелся. По сотне штук я в охотку съедал. А зараз и тысячу бы как за себякинул.

Лукин «наедался» по-своему. Он отходил в сторонку, усаживался на заснеженный пенек и перечитывал письма от Шурочки.

Пообедал? — как-то спросила я его. Он не понял. Я кивнула на письмо.

Ах это. Вроде бы полегче стало.

Что же пишет твоя Шура?

Немногословный Лукин коротко отвечал:

Ежедневно к вечеру на обороне появляется Федя Шкирятых, наш батальонный почтальон.

У Феди маленький смешной нос сапожком и большой улыбчивый рот. Он несколько раз ударяет железным болтом по сигнальной гильзе, подвешенной на сосне возле нашего будущего капонира, и звонко кричит:

— Подходи, подешевело! Расхватали — не берут!

Заслышав сигнал, солдаты, как по команде, бросают кайла и лопаты, плотным кольцом окружают веселого почтаря и заглядывают ему в лицо с тревогой и надеждой. Равнодушных тут нет.

Федя мог бы разом освободиться от содержимого своей клеенчатой сумки: передать все письма оптом ротному писарю, и всё. Но он любит приносить людям радость и письма всегда раздает лично сам.

Вот почтальон нарочито медленно погружает руку в нутро своей вместительной сумы, и десятки пар солдатских глаз следят за его рукой, как завороженные.

Пырков грязной лапищей бережно принимает от Феди конверт, улыбаясь, долго читает адрес, но не уходит. Ждет до конца.

Читайте также: