Высказывание грибоедова об армянах
Обновлено: 22.12.2024
Мирный договор между царской Россией и Гаджарским Ираном, заключенный в Туркменчае 10 (22) февраля 1828 г., завершил второй этап русско-иранской войны, а также окончательный раздел азербайджанских земель между двумя государствами.
Текст договора был доставлен в Санкт-Петербург известным русским писателем и дипломатом А.С. Грибоедовым, принимавшим активное участие в выработке его условий. Вслед за этим, 25 апреля (7 мая) 1828 г. состоялось назначение А.С. Грибоедова полномочным министром в Иране.
В соответствии с инструкциями министра иностранных дел К.В. Нессельроде и главнокомандующего русской армией на Кавказе И.Ф. Паскевича, на него была возложена труднейшая задача - обеспечить выполнение условий договора. Важнейшими из них были: выплата контрибуции в обмен на вывод русских войск из Южного Азербайджана; урегулирование пограничных вопросов; освобождение пленных; свободное переселение желающих в пределы царской России.
По прибытии в Тифлис А.С. Грибоедов долго не выезжал в Иран, предполагая использовать свою задержку для оказания давления на шаха, который с выполнением условий договора явно не спешил. В это время им даже была выдвинута идея поездки наследного принца Аббаса Мирзы в Санкт-Петербург с тем, чтобы испросить у Николая I согласие на сокращение суммы контрибуции, размер которой достигал по условиям договора 20 миллионов рублей серебром. Учитывая большие финансовые расходы, которые в ходе последней крайне неудачной военной кампании опустошили казну иранского шаха, Тегеран был не в состоянии разом выплатить данную сумму.
Однако эта мысль не нашла поддержки ни у главнокомандующего в Грузии, ни в столице.
В данной связи в личных письмах А.С. Грибоедов даже выражал желание вернуться в Россию. И только 8 (20) октября 1828 г. он все же прибыл в Тебриз, где при дворе наследного принца и должна была находиться основная резиденция российской миссии. Далее 29 декабря А.С. Грибоедов приехал в Тегеран, и через два дня состоялось его представление Фетх Али-шаху.
После прибытия в Тегеран А.С. Грибоедов вскоре оказался в центре дипломатической интриги, в которую, кроме него, были втянуты шахское правительство и британская миссия в Гаджарском Иране. Эта интрига совпала по времени с вопросом о массовом переселении армян из Гаджарского Ирана в недавно завоеванные царской Россией пределы Северного Азербайджана. Нужно отметить, что при шахском дворе весьма болезненно воспринималась 15 статья Туркменчайского договора о переселении населения в пределы России. Она рассматривалась как унижение для страны. Русское командование грубо нарушало принцип добровольности, заложенный в содержании соответствующей статьи договора, который предусматривал ненасильственное переселение армян-подданных иранского шаха в пределы Российской империи.
В занятых русскими войсками территориях Гаджарского Ирана, военные представители царского правительства, которых обычно сопровождали специально подготовленные для этой миссии армянские священники, вели активную пропаганду в пользу немедленного переселения армянского населения. Поэтому премьер-министр Гаджарского Ирана Абдул-Вахаб надеялся, что наследник Аббас Мирза договорится в российской столице об отмене данного положения договора, ибо ее сохранение неизбежно влекло за собой "неприятные столкновения". Абдул-Вахаб как в воду глядел.
Еще во время пребывания в Тебризе у А.С. Грибоедова стали возникать конфликтные ситуации с иранскими чиновниками, препятствовавшими армянам перед их переселением в Россию продавать земельную и недвижимую собственность. Не понравилось и жителям столицы, и самому шаху, и его придворным также присутствие армян в составе свиты Грибоедова во время его переезда в Тегеран. И это, несмотря на то, что при Гаджарах, некоторые армяне пользовались большим влиянием при шахском дворе.
Положение А.С. Грибоедова еще больше осложнилось после приезда в столицу, где он после некоторых колебаний предоставил убежище в миссии армянину Якубу Маркаряну (один из главных евнухов шахского гарема Мирза Якуб). Ранее принявший ислам и даже совершивший паломничество в Мекку, этот человек теперь заявил о своем желании переселиться в Россию. По тем же мотивам в здании миссии нашли убежище две армянки из гарема шахского зятя Аллахяр-хана.
Относительно Мирзы Якуба состоялся обмен нотами между А.С. Грибоедовым и иранскими официальными лицами. Представители шаха пытались вернуть беглеца во дворец, чтобы на суде рассмотреть выдвинутое против него обвинение в воровстве и лишь затем решить, совместно с Грибоедовым дальнейшую судьбу евнуха, которая, яснее ясного, в любом случае была незавидной. Кстати, в этой переписке инцидент с двумя армянками из гарема Аллахяр-хана не поднимался. Но Грибоедов отказался. Он отказался вернуть не только женщин, но и евнуха. Он настаивал, что суть вопроса должна быть рассмотрена в Петербурге министром иностранных дел. Тем самым русский посол нарушил не только политические и религиозные устои, но и покусился на правила домостроя Гаджарского двора.
Все это, вместе с памятью о недавнем поражении в войне, дало повод возбудить ненависть населения столицы против "русского принца", как именовали А.С. Грибоедова в простонародье.
Вот тут стоит остановиться и взглянуть на вопрос в другом ракурсе.
Принято считать, что Грибоедов изначально был покровителем армян и страстным сторонником их переселения на Южный Кавказ. Однако существующая задолго до переселения армян из Персии и Турции в пределы Северного Азербайджана дипломатическая переписка Грибоедова доказывает, что будущий посол России в Персии изначально придерживался иного мнения об армянах.
В частности, в своем рапорте от 11-13 сентября 1819 года Грибоедов писал поверенному в русских делах в Персии С. И. Мазаровичу: "Что за подлое отродье эти армяне. Никто из них и знать меня не хотел, а при этом всегда на ухо шепчут, что мы их будущие покровители. Они нас продают тем же персам, которые готовы их распинать и варить под любым соусом".
То есть, за девять лет до подписания Туркменчайского договора в феврале 1828 года российский дипломат изменил свои взгляды. Что же этому способствовало? Факты свидетельствуют, что за этим кроятся хитросплетения армянских церковников и всего армянского окружения поэта. По-видимому, он получил массу внушительной лжи во время пребывания в Эчмиадзинском монастыре и бесед с армянским католикосом в январе 1820 года и в июне 1827 года.
Во время первой встречи советником-переводчиком на переговорах с армянским католикосом Нерсесом был Хачатур Абовян. Основной целью поездки Грибоедова в Эчмиадзин в июне 1827 года были переговоры с главой армянской церкви о предстоящих планах по переселению армян из Персии на вновь завоеванные российские владения на Южном Кавказе, куда ранее, согласно выдвигавшемуся проекту, предлагалось переселить до 30 тысяч казаков.
Немало армян было в посольской миссии Грибоедова. С 1819 года помощником поэта был армянин Шамир Мелик-Бегляров, который работал в дипломатической канцелярии главнокомандующего на Кавказе. По настоятельному совету Шамира Грибоедов часто посещал Тифлисское армянское училище, периодически встречался с обученными армянами, которые привлекали его к чтению искусно сфальсифицированных "фундаментальных" трудов, таких, как "История Армении" Мовсеса Хоренаци.
Кроме личного переводчика в посольской миссии Грибоедова в Тебризе работали канцелярист Рустам Бенсанян, личный переводчик Мелик Шахназар, Якуб Маркарян (Мирза Якуб), казначей Василий Дадашьян (Дадаш бек), курьеры Исаак Саркисов, Хачатур Шахназаров. Таким образом, проясняется, как и под каким влиянием формировалось сочувственное отношение молодого дипломата к армянам, которых он поначалу совсем не жаловал. Поэтому неслучайно, что Грибоедов внес весомый вклад в реализацию проекта по массовому переселению армян из Персии в пределы захваченных русской армией азербайджанских Иреванского, Нахчыванского и Карабахского ханств.
Неслучайно, что накануне захвата русской армией Иреванского ханства, 19 июля 1827 года граф И.Паскевич, муж двоюродной сестры Грибоедова, поручил именно ему написать проект перемирия между Россией и Персией. 11 ноября 1827 года, на втором заседании конференции, на которой обсуждались условия, предъявленные И. Ф. Паскевичем персидскому правительству, именно по инициативе Грибоедова были рассмотрены основные вопросы, относящиеся к армянскому народу.
Как известно, Грибоедов добился включения в Туркменчайский договор специальной 15-ой статьи, которая стала юридической базой для массового переселения армян из Персии на территории вновь захваченных азербайджанских ханств. Кроме того, он говорил о необходимости взятия Иреванского и Нахчыванского ханств. Историки свидетельствуют, что приказ, зачитанный в день взятия Иреванской крепости перед войсками, был составлен лично Грибоедовым, награжденным позднее медалью - "За взятие Эривана".
Несмотря на все эти заслуги перед армянством, именно армянское окружение Грибоедова сыграло решающую роль в его гибели в Тегеране в феврале 1829 года. Грибоедов стал жертвой армянской лжи и вероломства. Армяне мастерски разыграли сценарий и довели до кульминации историю с вышеуказанными двумя армянскими наложницами из гарема персидского шаха, которая стоила жизни 34-летнему русскому посланнику и практически всем сотрудникам российского посольства в Тегеране.
А что было потом?
В качестве извинений перед Россией шахское правительство направило в Санкт-Петербург 16-летнего принца Хосрова Мирзу - одного из сыновей Аббаса Мирзы. Принц должен был вручить Николаю I письма шаха и наследника, а также знаменитый на Востоке алмаз "Шах" в качестве "цены" за убийство российского полномочного министра. 10 (11) августа 1829 г. состоялась аудиенция Хосрова Мирзы у Николая I. Петербургский двор понимал значение этого посольства для российской общественности, поэтому юному принцу была устроена торжественная встреча. Хосров Мирза и члены посольства были щедро награждены императором, контрибуция Ирану была частично сокращена, частично отложена на пять лет. Во время аудиенции император объявил гаджарскому принцу: "Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие".
На этом и закончилась история попавшего в армянскую ловушку Александра Грибоедова. Российского дипломата, открывшего армянскому населению Ирана дорогу на Южный Кавказ. Последствия чего регион ощущает на себе до сих пор.
доктор философии по истории, ведущий научный сотрудник Института Истории им.А.А.Бакиханова НАН Азербайджана
Читайте также: