Вологодские слова и выражения

Обновлено: 21.11.2024

«Вологоцкие дивцята говорят на букву «це»: мамоцка, подай цулоцки в уголоцке на пеце!» Такую частушку прошлым летом мы услышали на фестивале «Живая старина» в деревне Пожарище Нюксенского района Вологодской области. Здесь жив диалект. Он жив, слава Богу. И мы все могли говорить так — и «окать», и «цокать», — если бы в свое время столица России перешла из Москвы в Вологду. А так могло быть.

Вологодский говор — это целая группа говоров севернорусского наречия.

С одной стороны, вологодский говор можно услышать не на всей территории Вологодской области. Вологодская группа севернорусских говоров распространена в центральной и восточной частях Вологодской области, а также южной части Архангельской области. Почему Архангельской? Дело в том, что нынешние Вельский, Устьянский и частично Котласский районы до 1937 года относились к Вологодской области. Административное деление здесь часто менялось, а диалект распространялся по своим законам, вне зависимости от формальных границ.

С другой стороны, в некоторых районах Вологодской области, допустим в районе Череповца, диалект уже не «вологодский, здесь говорят иначе. В Грязовецком районе тоже не «окают», а «акают» по-московски.

Некоторые особенности вологодского диалекта вместе с севернорусскими переселенцами добрались до Урала, Сибири и Дальнего Востока, их и сейчас можно услышать, например, в сибирских старожильческих говорах. Сибирские старожилы — сибиряки, чалдоны, кержаки, казаки, староверы, походчане (колымчане), русскоустьинцы (индигирщики) и марковцы (анадырщики) тоже окают, чётко произносят гласные, в их речи тоже встречаются и взрывные [г], и отсутствие звука «щ» (заменяемого долгим [шш], и выпадение гласных и согласных, а также частое употребление частицы «-то».

Ученые выяснили, что вологодский диалект начал складываться на землях Русского Севера в начале II тысячелетия нашей эры, вместе с приходом славянских переселенцев. Первой волной на земли, населенные прежде в основном финно-уграми, пришли с севера и запада, по Северной Двине и Ваге, новгородцы, а позже, с юга — ростово-суздальцы. То есть базу вологодского говора заложили жители Господина Великого Новгорода, потом подтянулись ростовчане, и в конце чуть-чуть добавили москвичи, но сильно развернуться им уже не дали. Конечно, на исконной новгородской территории уже несколько столетий так не говорит, а на Вологодчине отголоски древнего звучания остались.

Две волны переселенцев перехлестывались и смешивались: под ростово-суздальцами оказались Белоозеро (на западе) и Устюг (на востоке). Вологда и Тотьма между ними принадлежали Новгородской земле. К XIV-XV векам Московское государство стало сильно теснить новгородцев: граница земель смещалась все дальше на север. В результате Новгород потерял и Тотьму, и Вологду, и влияние ростово-суздальского, а позже — московского диалекта на вологодских землях заметно усилилось.

К началу XVIII века центром российской морской торговли стала Балтика, значение торговых путей через Вологду и Устюг упало, Вологодские земли стали глухой окраиной Русского государства. Из других областей русское население сюда прибывать перестало, москвичи и жители южнорусских земель с тех пор на речь вологжан сильно не влияли, и архаичный говор, в частности мягкое древненовгородское цоканье, сохранились здесь даже лучше, чем в исконных землях. Со временем возникли и собственные местные вологодские черты в диалекте.

Доктор филологических наук, вологодский лингвист Гурий Судаков рассказывает студентам, что история могла бы пойти иначе, если бы Иван Грозный сделал столицей Вологду. Тогда в основу литературного языка могли бы лечь не московские, а вологодские говоры.

Так как же говорят представители вологодской группы? Что для них характерно?

Полное оканье — самая узнаваемая черта в речи вологжан. Полным оканьем называют различение при произношении гласных «о» и «а» во всех безударных слогах: произносят г[о]л[о]ва, м[о]л[о]ко, но с[а]д[о]вод. По литературной норме в этих случаях произносится звук, близкий к «а»: г[а]л[а]ва, м[а]л[а]ко, с[а]д[а]вод». Между прочим, северное оканье появилось гораздо раньше московского «аканья». На аллее между Кремлевской площадью и Кремлевским садом в центре Вологды даже установлен памятник букве «О». А недалеко, на той же аллее, стоит кованая скамейка с надписью «Посидим поокаем».

В тех словах, где по дореволюционной орфографии писалась буква «ять», произносят гласный «е» закрытый — нечто среднее между «е» и «и»: «грезь» вместо «грязь», «дедя» вместо «дядя», «в шли(е)пе» вместо «в шляпе», вместо «опять» — «опеть», вместо «взять» — «взеть», не «в лесу», а «в лисе», не «снег», а «сниг», не «зверь», а «звирь».

Вместо «е» в некоторых словах произносится «и» или «о»: артЕль — артИль, ребёнок — робёнок.

Здесь скажут не «мальчишка», а «мальчишко», не «дедушка», а «дедушко».

Не «умылся», а «умывсе», не «умоешься», а «умойешсо».

Типичные формы инфинитива: не «есть», но «ести», не «попасть», но «попасти», не «покласть», но «покласти».

Разговаривают здесь напевно, размеренно — не медлят, но и не спешат.

Индийский лингвист, известный знаток классического санскрита, профессор Дурга Прасад Шастри говорил: «Если бы меня спросили, какие два языка мира более всего похожи друг на друга, я ответил бы без всяких колебаний: «Русский и санскрит. И не потому, что некоторые слова … похожи… Общие слова могут быть найдены в латыни, немецком, санскрите, персидском и русском языке… Удивляет то, что в двух наших языках схожи структура слова, стиль и синтаксис. Добавим еще большую схожесть правил грамматики. Это вызывает глубокое любопытство у всех, кто знаком с языкознанием…». В начале 60-х годов ХХ века он был в России, приезжал в Вологду. После двух недель пребывания в России, по свидетельству индолога Натальи Гусевой, он сказал переводчику: «Stop translating! I understand what you are saying. You are speaking here some corrupted form of the Sanskrit!» («Не надо переводить! Я понимаю, что вы говорите. Вы говорите на измененной форме санскрита!») Вернувшись в Индию, он опубликовал статью о близости русского и санскрита.

Профессор Дурга Прасад Шастри

А теперь небольшой словарик вологодских диалектных слов:

Бардызнуть — ударить
Баская — красивая
Блазниться — казаться
Божатка – крестная
Боркать — стучать
Бучить лопотье – стирать белье
Варзать — делать что-то тяжелое, через силу
Вахлыш — дождевая тучка
Восни – сны
Галанка — брюква
Дивья — просто, хорошо (тебе дивья говорить)
Дрисва – легко крошащийся камень (используется для отмывания полов)
Застать — загнать скотину домой
Зобать — употреблять в сухом виде порошкообразное
Испыскотеть — испачкать
Катаники – валенки
Керкать — издавать горловой звук, как бы откашливаясь
Ководни – вчера вечером, недавно
Кучко — собака кобель
Лава — узкий навесной мост
Лопотье – белье
Ляга — лужа
Непрошлая — глупая, дурочка
Ночви — мелкое деревянное корытце для прокатывания брусники и клюквы
Оболокаться – одеваться
Обрядиться — выполнить домашнюю работу
Павжна — прием пищи
Пазгать — быстро делать, спазгал — что-то быстро сделал
Перевала — грозовое облако
Полица — полка
Потки, поточки — птицы
Пыкосы — наверное, скорее всего
Раскливить — довести до слез
Сивер, сиверно — холод, холодно
Скутать — перекрыть печную трубу после топки печи
Стерлюга — козлы для распилки дров
Суседко — домовой
Тончивая — стройная
Тороватиться — разговаривать, беседовать
Трёкать — болтать, разговаривать
Уповод — отрезок времени
Хрушкая — крупная
Чечуля — большой колотый кусок сахара

Читайте «Словарь вологодских говоров», а лучше — приезжайте в вологодскую глубинку, узнаете больше!

Самый страшный «враг» всех диалектов, и вологодского в том числе, — СМИ. Уже два или даже три поколения вологжан выросли в эпоху радио и телевидения, на фоне постоянного транслирования усредненной нормы русского языка. В этом есть несомненные преимущества и никто не призывает «жить в лесу, молиться колесу», но люди привыкают к общепринятому «нормальному» выговору, начинают стесняться своего, «провинциального» и забывают родной говор. Особенно это заметно в больших городах. В Вологде сегодня мало где услышишь распевный вологодский диалект. В деревнях он пока остался, но больше среди старшего поколения. Здесь сильны еще другие «враги» вологодского диалекта — миграция населения, опустение и вымирание деревень. Молодежь, не привязанная к родной земле, уезжает в большие города и в другие регионы, там подстраивается под большинство и ломает свое «природное» оканье и цоканье.

Очень не хочется, чтобы бесценное культурное и историческое явление — древний говор — осталось лишь предметом изучения ученых и совсем ушло из жизни. Остается надеяться, что молодые вологжане поймут ценность диалекта своей малой родины, будут знать его и помнить.

Читайте также: