Вещий олег значение выражения
Обновлено: 21.11.2024
Языческое скандинавское имя Олег было родовым для русских князей и активно использовалось даже после принятия христианства вплоть до XV века. Под прозвищем Вещий стал известен первый князь Олег, преемник Рюрика. Согласно «Повести временных лет», он правил с 879 по 912 годы. Скандинав Рюрик княжил в Новгороде, а его соплеменник Олег пошел дальше: покорил Смоленск, а в 882 году и Киев. Именно Олегу летописец приписал знаменитую фразу: «Да будет это мать городам русским».
В той же летописи рассказывается, как Олег получил свое прозвище. В 907 году он с войском пошел на столицу Византии — Царьград. Греки перекрыли бухту, и тогда Олег приказал вынести корабли на берег и поставить их на колеса. Когда ветер подул и наполнил паруса, корабли двинулись к городу, подобно осадным башням. Греки то ли испугались такого дива, то ли решили перехитрить князя. Современные исследователи предполагают, что подобное передвижение кораблей посуху было обычным делом для новгородцев, которые перетаскивали «волоком» суда на пути «из варяг в греки». Но южанам такое зрелище могло показаться чудом. Так или иначе, ворота Царьграда отворили, Олегу вынесли пищу и вино, которые князь отказался принимать. Тогда греки, которые добавили в угощение яд, решили: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом». В результате этого похода Царьград обязался платить дань Киеву, Чернигову, Переяславлю, Полоцку, Ростову, Любечу и другим городам, подвластным Олегу, а сам князь получил прозвище Вещий.
В современном русском языке это слово означает «предвидящий будущее», в древнерусском же «вѣштии» означало «мудрый». Монах-летописец XII века толковал прозвище Вещий как сравнение с языческими волхвами и даже осуждал его: «И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными».
Академик Алексей Шахматов доказал, что Повесть временных лет была не первой русской летописью. Она лишь содержит пересказ более ранних летописных сводов, самый древний из которых относился к 1037–1039 годам, когда правил Ярослав Мудрый. Это был период расцвета Киевского государства: открывались школы и библиотеки, строились монументальные соборы, слагались былины, воспевавшие идею единой могучей Руси. В такой атмосфере и составили первое письменное изложение русской истории. Оно основывалось на иностранных документах, а также на устных сказаниях и легендах. Сведения о князьях-язычниках, в том числе об Олеге, создатели летописи почерпнули в основном из устной традиции и «отредактировали» их в соответствии с текущей политической ситуацией и православным мировоззрением. Поэтому историки сомневаются в достоверности многих фактов, описанных в Повести.
Рассказ о походе 907 года на Царьград не подтверждается другими источниками. Академик Дмитрий Лихачев предположил, что в самых ранних летописях этого эпизода не было. Зато рассказ о гибели Олега, который лег в основу «Песни о вещем Олеге» Александра Пушкина, встречается во многих документах.
В «Песни», услышав предсказание о смерти «от своего коня», Олег больше не садился на скакуна. Спустя несколько лет князь узнал, что конь умер.
…Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня…
…Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
Языческое скандинавское имя Олег было родовым для русских князей и активно использовалось даже после принятия христианства вплоть до XV века. Под прозвищем Вещий стал известен первый князь Олег, преемник Рюрика. Согласно «Повести временных лет», он правил с 879 по 912 годы. Скандинав Рюрик княжил в Новгороде, а его соплеменник Олег пошел дальше: покорил Смоленск, а в 882 году и Киев. Именно Олегу летописец приписал знаменитую фразу: «Да будет это мать городам русским».
В той же летописи рассказывается, как Олег получил свое прозвище. В 907 году он с войском пошел на столицу Византии — Царьград. Греки перекрыли бухту, и тогда Олег приказал вынести корабли на берег и поставить их на колеса. Когда ветер подул и наполнил паруса, корабли двинулись к городу, подобно осадным башням. Греки то ли испугались такого дива, то ли решили перехитрить князя. Современные исследователи предполагают, что подобное передвижение кораблей посуху было обычным делом для новгородцев, которые перетаскивали «волоком» суда на пути «из варяг в греки». Но южанам такое зрелище могло показаться чудом. Так или иначе, ворота Царьграда отворили, Олегу вынесли пищу и вино, которые князь отказался принимать. Тогда греки, которые добавили в угощение яд, решили: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом». В результате этого похода Царьград обязался платить дань Киеву, Чернигову, Переяславлю, Полоцку, Ростову, Любечу и другим городам, подвластным Олегу, а сам князь получил прозвище Вещий.
В современном русском языке это слово означает «предвидящий будущее», в древнерусском же «вѣштии» означало «мудрый». Монах-летописец XII века толковал прозвище Вещий как сравнение с языческими волхвами и даже осуждал его: «И прозвали Олега Вещим, так как были люди язычниками и непросвещенными».
Академик Алексей Шахматов доказал, что Повесть временных лет была не первой русской летописью. Она лишь содержит пересказ более ранних летописных сводов, самый древний из которых относился к 1037–1039 годам, когда правил Ярослав Мудрый. Это был период расцвета Киевского государства: открывались школы и библиотеки, строились монументальные соборы, слагались былины, воспевавшие идею единой могучей Руси. В такой атмосфере и составили первое письменное изложение русской истории. Оно основывалось на иностранных документах, а также на устных сказаниях и легендах. Сведения о князьях-язычниках, в том числе об Олеге, создатели летописи почерпнули в основном из устной традиции и «отредактировали» их в соответствии с текущей политической ситуацией и православным мировоззрением. Поэтому историки сомневаются в достоверности многих фактов, описанных в Повести.
Рассказ о походе 907 года на Царьград не подтверждается другими источниками. Академик Дмитрий Лихачев предположил, что в самых ранних летописях этого эпизода не было. Зато рассказ о гибели Олега, который лег в основу «Песни о вещем Олеге» Александра Пушкина, встречается во многих документах.
В «Песни», услышав предсказание о смерти «от своего коня», Олег больше не садился на скакуна. Спустя несколько лет князь узнал, что конь умер.
…Могучий Олег головою поник
И думает: «Что же гаданье?
Кудесник, ты лживый, безумный старик!
Презреть бы твое предсказанье!
Мой конь и доныне носил бы меня».
И хочет увидеть он кости коня…
…Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: «Спи, друг одинокой!
Твой старый хозяин тебя пережил:
На тризне, уже недалекой,
Не ты под секирой ковыль обагришь
И жаркою кровью мой прах напоишь!
Так вот где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!»
Из мертвой главы гробовая змия,
Шипя, между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
В основе произведения Пушкина лежала версия, изложенная в Повести временных лет: «…и понесли его, и похоронили на горе, называемою Щековица (гора в Киеве. — Прим. авт.)». По сведениям Новгородской первой летописи, Олега похоронили недалеко от Ладоги (ныне — Старая Ладога). Норвежские же саги рассказывают о герое Одде Стреле, который правил огромной территорией на Востоке. По скандинавской версии, в старости Одд-Олег вернулся в родную Норвегию, где его и укусила змея, которая пряталась среди костей коня. Тело героя по традиции викингов предали огню.
Читайте также: