Ты как роскошное издание плохого романа откуда фраза
Обновлено: 13.05.2024
- Я сделал то, что вы от меня требовали. А теперь прощайте навсегда. Больше я не хочу с вами встречаться.
- Вы спасли мне жизнь, Алан. Этого я никогда не забуду, - сказал Дориан просто.
Как только Кемпбелл ушел, Дориан бросился наверх. В комнате стоял резкий запах азотной кислоты. Убитый им художник, сидевший еще пять часов назад у стола, бесследно исчез.
Глава XV
В тот же вечер, в половине девятого, Дориан Грей, прекрасно одетый, с большой бутоньеркой из пармских фиалок в петлице, вошел в гостиную леди Нарборо, куда его с поклонами проводили лакеи. В висках у него бешено стучала кровь, нервы были взвинчены до крайности, но он поцеловал руку хозяйке дома с обычной для него непринужденной грацией. Пожалуй, спокойствие и непринужденность кажутся более всего естественными тогда, когда человек вынужден притворяться. И, конечно, никто из тех, кто видел Дориана Грея в тот вечер, не смог бы поверить, что он пережил трагедию, страшнее которой ничего не бывает. Не могли эти тонкие, изящные пальцы сжимать разящий нож, эти улыбающиеся губы произносить слова, оскверняющие все, что священно для человека! Дориан и сам удивлялся своему спокойствию. Более того, думая о своей двойной жизни, он испытывал острое наслаждение.
В этот вечер у леди Нарборо гостей было немного - только те, кого она успела пригласить в самый последний момент. Леди Нарборо была умная женщина, сохранившая, как говаривал лорд Генри, следы замечательной некрасивости. Долгие годы она была примерной женой одного из наших послов, скучнейшего человека, а когда супруг отправился в мир иной, похоронила его с подобающей пышностью, поместив упокоившееся тело в мраморный мавзолей, сооруженный по ее собственному рисунку. Дочерей своих она выдала замуж за богатых, но довольно пожилых людей, и теперь, получив полную свободу, наслаждалась французскими романами, французской кухней и французским остроумием, когда ей удавалось обнаружить его.
Дориан был одним из ее любимцев, и в разговорах с ним она не раз высказывала величайшее удовольствие по поводу того, что не встретилась с ним, когда была еще молодой.
"Я уверена, что влюбилась бы в вас до безумия, мой милый, - говаривала она, - и ради вас готова была бы забросить свой чепец за мельницу. Какое счастье, что вас тогда еще и на свете не было! Впрочем, в мое время дамские чепцы были так безобразны, а мельницы так заняты своим прозаическим делом, что мне так и не пришлось с кем-либо пофлиртовать. И конечно, больше всего в этом виноват был Нарборо. Он был ужасно близорук, а что за удовольствие обманывать мужа, который ничего не видит?"
В этот вечер в гостиной леди Нарборо было довольно скучно. К ней, как она тихонько пояснила Дориану, закрываясь весьма потрепанным веером, совершенно неожиданно приехала погостить одна из ее замужних дочерей и, что всего хуже, привезла с собой супруга.
- Я считаю, это очень неделикатно с ее стороны, - шепотом жаловалась она. - Правда, я тоже у них гощу каждое лето по возвращении из Хомбурга, но ведь в моем возрасте просто необходимо время от времени подышать свежим воздухом. И, кроме того, когда я приезжаю, я стараюсь расшевелить их, а им это необходимо. Если бы вы знали, какое они там влачат существование! Настоящие провинциалы! Как и все в провинции, они встают чуть свет, потому что у них так много дел, и ложатся совсем рано, потому что им так мало есть о чем думать. Со времен королевы Елизаветы во всей округе не было ни одной скандальной истории, и им остается только спать после обеда. Но вы не бойтесь, за столом вы не будете сидеть рядом с ними! Я вас посажу подле себя, и вы будете занимать только меня.
Дориан в ответ сказал ей какую-то любезность и обвел глазами гостиную. Общество собралось явно неинтересное. Двоих он видел в первый раз, а кроме них, здесь были Эрнест Харроуден, бесцветная личность средних лет, каких много среди завсегдатаев лондонских клубов, человек, у которого нет врагов, но их с успехом заменяют тайно ненавидящие его друзья; леди Рэкстон, чересчур разряженная сорокасемилетняя дама с крючковатым носом, которая жаждала быть скомпрометированной, но была настолько дурна собой, что, к великому ее огорчению, никто не верил в ее безнравственные намерения; миссис Эрлин, дама без положения в обществе, но весьма энергично стремившаяся его завоевать, рыжая, как венецианка, и премило картавившая; дочь леди Нарборо, леди Элис Чэпмен, безвкусно одетая молодая женщина с типично английским незапоминающимся лицом; ее муж, краснощекий джентльмен с белоснежными бакенбардами, который, подобно большинству людей этого типа, воображал, что избытком жизнерадостности можно искупить полнейшую неспособность мыслить.
Дориан уже жалел, что приехал сюда, но вдруг леди Нарборо взглянула на большие часы из золоченой бронзы, стоявшие на камине, и воскликнула:
- Генри Уоттон непозволительно опаздывает! А ведь я специально посылала к нему слугу сегодня утром, и он клятвенно обещал прийти.
Известие, что придет лорд Генри, несколько утешило Дориана, и, когда дверь открылась и он услышал протяжный и мелодичный голос, придававший особое очарование его неискреннему извинению, испытываемые им скуку и досаду как рукой сняло.
За обедом Дориан ничего не стал есть. Блюдо за блюдом, ставившиеся перед ним, уносили затем нетронутыми. Леди Нарборо все время укоряла его за то, что он "обижает бедного Адольфа, который составил меню специально по своему безукоризненному вкусу", а лорд Генри издали поглядывал на своего друга, удивленный его молчаливостью и рассеянностью. Дворецкий время от времени наливал Дориану шампанского, и Дориан выпивал его залпом, - жажда мучила его все сильнее.
- Дориан, - обратился к нему лорд Генри, когда подали заливное из дичи. - Что это с вами сегодня? Вы на себя не похожи.
- Наверное, влюбился! - засмеялась леди Нарборо. - И боится, как бы я его не приревновала, если узнаю об этом. И он совершенно прав. Конечно, я буду ревновать!
- Дорогая леди Нарборо, - сказал Дориан с улыбкой, - я ни в кого не влюблен вот уже целую неделю - с тех пор как из Лондона уехала мадам де Феррол.
- Как это вы, мужчины, можете увлекаться такими женщинами! Это для меня полная загадка, - заметила старая дама.
- Мы ее любим за то, леди Нарборо, что она вас помнит маленькой девочкой, - ответил лорд Генри. - Она единственное звено между нами и вашими короткими платьицами.
- Она вовсе не помнит моих коротких платьиц, лорд Генри. Зато я помню очень хорошо, какой она была тридцать лет назад, когда мы встретились в Вене, и какое у нее было тогда декольте.
- Она и теперь появляется в обществе точно с таким же декольте, - отозвался лорд Генри, беря своими длинными пальцами маслину. - И когда нарядится, напоминает роскошное издание плохого французского романа. Но она занятная женщина, от нее всегда можно ожидать какого-нибудь сюрприза. А какое у нее любвеобильное сердце, какая склонность к семейной жизни! Когда умер ее третий муж, у нее от горя волосы стали совсем золотые.
- Гарри, как вам не стыдно! - воскликнул Дориан.
- В высшей степени поэтическое объяснение! - воскликнула леди Нарборо со смехом. - Вы говорите, третий муж? Неужели же Феррол - четвертый?
- Именно так, леди Нарборо!
- Ни за что не поверю.
- В таком случае спросите у мистера Грея, ее близкого друга.
- Мистер Грей, это правда?
- По крайней мере, так она утверждает, леди Нарборо. Я спросил у нее, не бальзамирует ли она сердца своих мужей и не носит ли их на поясе, как Маргарита Наваррская. Она ответила, что это невозможно, потому что ни у одного из них не было сердца.
- Четыре мужа! Вот уж можно сказать - trop de zele!
- Вернее - trop d’audace! Я так и сказал ей, - отозвался Дориан.
- О, смелости у нее хватит на все, не сомневайтесь, милый мой! А что собой представляет этот Феррол? Я его не знаю.
- Мужей очень красивых женщин я отношу к разряду преступников, - объявил лорд Генри, отхлебнув глоток вина.
Леди Нарборо ударила его веером.
- Лорд Генри, меня ничуть не удивляет, что свет считает вас в высшей степени безнравственным человеком.
- Неужели? - спросил лорд Генри, поднимая брови. - Вероятно, вы имеете в виду тот свет? С этим светом я в прекрасных отношениях.
- Нет, все, кого я только знаю, говорят, что вы опасный человек, - настаивала леди Нарборо, качая головой.
Лорд Генри на минуту стал серьезен.
- Просто возмутительно, - сказал он, - что в наше время принято за спиной у человека говорить о нем вещи, которые являются абсолютной правдой.
- Честное слово, он неисправим! - воскликнул Дориан, подавшись вперед.
- Надеюсь, это так, - подхватила, рассмеявшись, леди Нарборо. - Послушайте - раз все вы так восторгаетесь мадам де Феррол, придется, видно, и мне выйти замуж во второй раз, чтобы не отстать от моды.
- Вы никогда больше не выйдете замуж, леди Нарборо, - возразил лорд Генри, - потому что вы были слишком счастливы в браке. Женщина выходит вторично замуж только в том случае, если не любила первого мужа. А мужчина женится второй раз только потому, что очень любил первую жену. Женщины ищут в браке счастья, мужчины ставят свое на карту.
Читайте также: