Кому принадлежит высказывание исполнитель всегда должен быть убежден что он играет то что написано
Обновлено: 04.11.2024
Иосиф Гофман родился в Кракове, Польша, 20 января 1878 года.
Мальчик рос в музыкальной семье: мать была солисткой оперетты и обладала прекрасным сопрано, отец – композитором, пианистом, а также дирижером Варшавской оперы. С юных лет детям прививалась любовь к музыке. Первым педагогом Иосифа стала старшая сестра. C невероятной скоростью трехлетний ребенок разучивал все фортепианные упражнения. Позднее исполнительскому искусству его стал обучать отец, Казимир.
Через полтора года после того как юный музыкант впервые коснулся фортепианных клавиш, в пригороде Варшавы состоялся профессиональный дебют Иосифа. Вскоре слава о мальчике-виртуозе прокатилась по всей Польше; семье стали поступать многочисленные предложения о выступлениях Иосифа на различных площадках страны. Однако, отец не хотел эксплуатировать ребенка, и согласился лишь на несколько благотворительных концертов.
В возрасте семи лет Гофман исполнил в Варшаве первую часть Первого фортепианного концерта Бетховена. Критики отметили в исполнении пианиста природное чувство стиля, точность и округлость тона. Здесь юный музыкант впервые был услышан Антоном Рубинштейном. Маэстро пришел в восторг от игры Иосифа и немногим позже рассказал о невероятном мальчике крупнейшему импресарио Германии, Герману Вольфу. Антон Рубинштейн считал Гофмана уникальным, единственным в своем роде пианистом, подобного которому до этого не было в истории музыки. Благодаря настойчивым уговорам Рубинштейна и Вольфа, отец позволил выступать своему десятилетнему сыну.
Первым выступлением Гофмана-младшего за пределами Польши стало участие в одном из концертов в Берлинской филармонии, где он исполнил Первый концерт Бетховена; за дирижерским пультом стоял Ганс фон Бюлов. Этот концерт стал триумфальным - долго не смолкали аплодисменты и восторженные крики, вызывая юного гения на поклон. Последовали выступления по всей Европе, в частности, Гофман посетил Данию, Швецию, Норвегию, Голландию. На концерте в Париже присутствовал сам Камиль Сен-Санс, заявивший, что мальчик является величайшим чудом эпохи.
Многое печаталось в прессе о Гофмане; критики сравнивали его с Моцартом, а слушатели боготворили его. В один из дней родители пообещали Иосифу платить 25 центов за каждый концерт, и однажды, после очередного успешного выступления, когда аудитория просила исполнить произведение на бис, юный виртуоз сказал: «Нет, концерт окончен, и я заработал мой четвертак. Исполнив еще один номер, за кулисами он сказал отцу: «С этого момента ты должен платить мне за каждое произведение: 2 цента - за написанное мной, и 5 - за все остальные».
Ошеломительный успех в Европе открыл для Иосифа Гофмана двери на крупнейшие сцены США. 29 ноября 1887 года состоялось одно из важнейших выступлений пианиста. На сцене Метрополитен Опера он исполнил Первый фортепианный концерт Бетховена, Вариации Рамо, Блестящий полонез Вебера-Листа, несколько произведений Шопена и одно произведение собственного сочинения. Дирижировал Адольф Нейендорф. Овации раздались, как только Иосиф взошел на сцену. Ребенок был одет в полосатую матросскую рубашку и бриджи по колено. Мальчик произвел колоссальное впечатление на американскую публику. Это было настоящее чудо – Иосиф Гофман играл как мастер, его исполнение было поэтичным и невероятно глубоким, что не соответствовало реальному возрасту артиста. Последовала серия выступлений; за десять недель он дал пятьдесят два концерта в США. Организатором гастрольного тура, проходившего в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Бруклине и Балтиморе, был Генри Эбби.
21 февраля Казимир Гофман объявил в прессе, что не хочет больше рисковать здоровьем сына. Меценат из Нью-Йорка, Альфред Корнинг Кларк решил помочь юному дарованию и выделил необходимую для обучения сумму денег при условии, что ребенок не будет концертировать до наступления совершеннолетия. На эти средства Иосиф Гофман был отправлен в Берлин, где его педагогами стали Генрих Урбан (композиция) и Мориц Мошковский (фортепиано). Мошковский был восхищен игрой пианиста, констатируя, что Гофман играет на фортепиано гораздо лучше, чем он сам. В 1892 году Иосиф удостоился чести стать единственным частным учеником Антона Рубинштейна. На протяжении двух лет занятий Рубинштейн дал ему около 40 уроков. В своей книге «Фортепианная игра. Ответы на вопросы о фортепианной игре» он пишет: «Рубинштейн избрал метод косвенного наставления посредством наводящих вопросов в строгом смысле этого слова. Таким образом он стремился пробудить во мне конкретно-музыкальное чутье как параллель к его обобщениям, и тем самым оберечь мою музыкальную индивидуальность».
Именно Рубинштейн настаивал на бескомпромиссной верности нотному тексту, что на практике не соответствовало собственной игре маэстро. На робкий вопрос Гофмана о том, что Рубинштейн не следует провозглашенному правилу, тот ответил: «Когда вы будете в моем возрасте, можете поступать так же. Если сможете». В один день маэстро подозвал Иосифа к себе и попросил подготовить за два дня его ре-минорный концерт для выступления (фортепианный концерт No4 Антона Рубинштейна, опус 70). 14 марта 1894 года Рубинштейн организовал дебютное выступление Гофмана в Гамбурге, где сам встал за дирижерский пульт. С этого момента пианист стал самостоятельным артистом.
Осенью 1894 года Иосиф Гофман отправился в концертный тур. Начался он в Англии (куда специально из Америки приехал его благодетель Альфред Корнинг Кларк), затем концерты прошли в Германии и России. Совместные выступления 1894 года вместе с Антоном Рубинштейном стали последними для творческого тандема. Рубинштейн скончался 20 ноября 1894 года. О его смерти Гофман узнал из газеты, направляясь на сольный концерт из Лондона в Челтенхем. По удивительному стечению обстоятельств в этот вечер Иосиф Гофман исполнял великую Вторую сонату Шопена, третья часть которой – Траурный марш. И в этот вечер он играл ее не для слушателей, а для своего ближайшего друга и учителя, Антона Рубинштейна. На последней странице сонаты публика поднялась и продолжала безмолвно стоять вплоть до финальных аккордов, почтив таким образом память ушедшего музыканта. Накануне, в день смерти Рубинштейна, в Лондоне состоялся первый сольный концерт Гофмана после семилетнего перерыва (не считая дебюта в Гамбурге). Пианист исполнил посвященный ему Антоном Рубинштейном Полонез ми-бемоль минор, который входил в сборник «Воспоминания о Дрездене», опус 118 No.6. Лишь два раза это сочинение было исполнено Гофманом на публике – в этот день и на вторую годовщину смерти учителя, в Петербурге.
В 1898 году Гофман вновь выступил на сцене США. В 1900 году Гофман познакомился с великим пианистом Леопольдом Годовским, став с ним близким другом на многие годы.
Не прекращая бурной концертной деятельности, в 1914 году Гофман эмигрировал в Соединенные штаты, а в 1926 году получил американское гражданство. В 1924 году он возглавил Кертисовский институт музыки в Филадельфии, став его директором, и оставался на этом посту вплоть до 1938 года. За это время институт обрел статус музыкального образовательного учреждения мирового значения. 8 ноября 1937 года состоялось одно из самых знаменитых выступлений Иосифа Гофмана: на сцене Метрополитен-Опера пианист отмечал пятидесятилетие своего американского дебюта. Активная исполнительская деятельность музыканта продолжалась до 1940 года; последний раз на сцену Иосиф Гофман вышел 19 января 1946 года в Карнеги-холле.
Скончался великий пианист 16 февраля 1957 года в возрасте 79 лет.
Помимо исполнительской практики, Иосиф Гофман занимался сочинением собственных произведений. Он создал около ста фортепианных пьес в стиле салонной музыки. Он писал музыку под псевдонимом Михаил Дворский, много лет скрывая этот факт. От природы Гофман обладал исключительным музыкальным слухом и подбирал произведения моментально и совершенно точно, не видя перед этим нотного текста. История помнит удивительный случай, как Гофман подобрал по слуху сложнейшее фортепианное произведение - транскрипцию Годовского «Летучей Мыши» Штрауса. Периодически навещая Леопольда Годовского в его студии, Иосиф жадно слушал, как тот работал над этим произведением. Через неделю Гофман играл ее нота в ноту, хотя сам Годовский тогда еще не записал музыкального текста на бумаге.
Гофман был разносторонним человеком. Он вел радиопрограммы, популярно рассказывая о классической музыке широкий аудитории, а также был неплохим спортсменом – играл в теннис, водил яхту и автомобиль. Особым увлечением Гофмана являлось инженерное дело – пианисту принадлежал патент на гидравлические рессоры для автомобиля и на механизм щеток стеклоочистителя. В 1887 году Иосиф Гофман осуществил одну из первых в мире звукозаписей на фонографе. В последние годы жизни музыкант занимался разработками в области музыкальной механики и звукозаписи: ему принадлежали несколько десятков патентов на различные усовершенствования в устройстве фортепиано.
Игра Гофмана отличалась от игры его современников, даже от игры Ферруччо Бузони. Она была строга в сравнении с исполнением представителей школы Листа и Лешетицкого, в ней отражалась новая установка современности на неукоснительное следование нотному тексту. Содержание произведения и смысл, вложенный его создателем, получили первостепенное значение. Этот подход был новым, в наши дни он является законом для музыкантов. Композитор вышел на передний план, тогда как ранее исполнитель был главным – поэтому допускалась вольная трактовка текста, его украшательство, большое количество импровизаций. Гофман считал, что задача исполнителя – верно воспроизвести нотный текст и максимально передать замысел композитора, не внося импровизаций или отходя от написанного, даже минимально. Точность текста не лишала его исполнение свободы и поэтичности, музыка словно оживала под пальцами музыканта. Сам Гофман в книге «Фортепианная игра. Ответы на вопросы о фортепианной игре» говорил: «Нарочитое, крикливое выпячивание драгоценного исполнительского «Я» путем произвольного добавления нюансов, оттенков, эффектов и т.п. равносильно фальсификации; в лучшем случае, это «игра на галерку», шарлатанство. Исполнитель всегда должен быть убежден, что он играет только то, что написано… Верная интерпретация музыкального произведения вытекает из правильного понимания его, а это в свою очередь зависит только от скрупулезно точного чтения».
Читайте также: