Как вы понимаете расхожее среди акушеров гинекологов выражение праздничные дети

Обновлено: 04.11.2024


Как она могла на МКАДе родить? Мы же не в кино!

Преждевременные роды, 33-34-я неделя. И она сидит уже с ребенком, а муж там кричит, руками машет. Она ему в окно стучит, мол, возвращайся. Он открывает дверь, садится, злой такой, она ему: «Поехали, я уж родила». «Как родила?!»

За ней в результате приехала скорая, забрала, привезли сюда. А муж по пробкам доехал только через час и метался по отделению: «Ну, как она могла родить? Я же ее вез! Ну мы же не в кино!» Потом они переживали: «А как вы запишете? Ребенок же на МКАДе родился». Я такая: «А внешняя сторона или внутренняя?» «Внутренняя!» «Тогда Москва». «Спасибо, спасибо!»


И я поняла по голосу, что нет, так не рожают. Но она решила, что все-таки рожает и сама не доедет. Обратилась к гаишникам: ребята, довезите. И они с огромной радостью из Рязани ее повезли. В процессе езды она поняла, что все прекратилось, и уже сидела молча, не стонала, но делать нечего, в пути. Они ее привезли, сдали нам, и три дня мы ждали родов, а гаишники звонили: «Ну как там наша? Ну что ж она столько мучается?» Я ее не выдавала.

Никогда не знаешь, как и что будет в родах. Я никогда не забуду пациентку, которая при виде любого медицинского предмета буквально падала в обморок. Я спрашивала: «Как шевелится малыш?» «Ой, нет, медицинское со мной обсуждать не надо!» Я про себя думала: «Н-да, вот это будут роды». Вы знаете, какие они были? В воду, с бутылкой шампанского и песнями. Она открыла бутылку и пела в горлышко песню Адама Ламберта. Так мы и родили, без единого грамма анестезии. Родила, как песню спела.

Если вернуться к веселому, то была у меня женщина, которая все время родов хохотала и говорила в телефон: «Ха-ха-ха, прямо сейчас рожаю!», «Уху-ху-ху, родила, ага!», «А чо такой синенький, ха-ха-ха?»

Она не прекращала вообще смеяться. Есть те, кто не относится к родам как ко вселенскому горю.


Не все приходят на роды как на праздник

До эпидуральной анестезии не раз приходилось с истериками работать. Была девочка, которая нарвала из своих волос целый ковер, рвала и кидала их на пол, а в момент потуг встала на четвереньки и забилась под кровать. И все туда лезли за ней принимать роды, потому что достать ее было невозможно, это еще в ординатуре было.

Пациент может собраться от окрика, а может от ласковой спокойной речи. Иногда можно строгим голосом сказать: «Свет, на меня посмотри! Сосредоточься, ему сейчас очень страшно! Возьми ножки, вдохни и потужься». И многие говорят, что холодный спокойный голос им очень помогал. А кого-то надо просто обнять: «Миленький мой, ну осталось две схваточки, скоро это закончится, обещаю!»

Я очень субъективно мыслю и за всю природу не болею. Считаю, что сохранять надо всех. Даже если женщина лежит кверху ногами всю беременность. Потому что каждый имеет право на жизнь. Я же не могу сказать: пусть мои соседи не размножаются, они не очень приятные люди, шумят! И здесь так же. Любой ребенок ценен. Есть пациентки, которые десятилетиями не могли зачать.


Но такие идеи, как родить в воду, не могут быть вам переданы от мамы, бабушки. Вряд ли вам кто-то, собравшись женским советом на семейной кухне, говорит: «Рожай всегда в воду, мы так рожаем лучше всего!» У нас такого быть не может. Очень многие приходят и говорят: «Хочу роды в воду». Ты говоришь: «А почему?» «Не знаю, все пишут, что это хорошо».


Фото Анны Даниловой

За последнюю неделю ко мне пришли две пары, которые хотели, чтобы отцы сами принимали роды. То есть они считают, что это автоматический навык, который не требует ни физической, ни моральной подготовки. Мы отцам сказали, что этого не будет никогда. Так что идей и течений много. Это водные роды, вертикальные, без вмешательства. Всегда просят контакт кожа к коже, когда малыш выкладывается маме на живот, пуповина пульсирует.

Все, что не вредит ребенку и пациентке, может быть выполнимо. Многие забирают послед домой. Мы спрашиваем, забирают ли послед, в праздничную упаковку заматываем и отдаем. Я отношусь к этому с уважением априори. Как ко всему, что не мешает матери и ребенку.

Если люди приходят сюда, мы будем искать точки соприкосновения. Была единственная пара, которой я отказала. У них в прошлых родах погиб малыш, от того, что они рожали по своему сценарию, и в этот раз собирались придерживаться того же: никаких педиатров, ничего, будет так, как будет. Я спросила: «А если и этот умрет?» Они ответили: «Ну и что, родим еще». И вот, смотря в эти пустые глаза, я не понимала, чем я должна их зацепить, когда он будет погибать, какие доводы приведу, если этот, самый страшный, о смерти, не работает.

Лена, ты сейчас себя ведешь на троечку


Чего мы только не видим. Муж тот же, а жена другая. Он приводит новую женщину, а хочется спросить: «А Злата где?» Неловко, конечно. Разные судьбы проходят мимо. Бывают роды в абсолютно женских компаниях. Мама, бабушка, подружка. И такой хохот стоит с обсуждением шопинга и мужиков.

Мужья, в целом, более спокойные. Один даже вот с любопытством рассматривал кесарево, а потом жене сказал: «У тебя такой красивый висцеральный жир!»

Очень хорошо рожают матушки. Они смиренные. Прекрасно помню одни из своих первых родов. Матушка: «Можно я тут святую водичку поставлю, разрешаете?» Я: «Да, конечно». Она: «Просто если будет умирать, тут и окрестим». Я так испугалась, помню: «Господи, да почему же умрет-то?» И она молча лежала. Я: «А вам не больно?» Она спокойно: «Почему же, больно».

В первые роды так: «А чего он кричит?», «А чего замолчал?», «А нормально, что красный?», «А что синенький такой?» Одно и то же всегда. А здесь так спокойно и наполненно: «Милый, привет, привет».


«Все что угодно, только не кесарево»

Совсем недавно была пациентка, мы тянули до последнего, обговаривая срок родов. Я говорю: «Ну давай или 14-го, или 15-го. И лучше 15-го, потому что за один день или час может все измениться». И она приезжает 13-го с хорошим открытием: «А мы успеем сделать эпидуральную анестезию?» «Ириш, ну тут голова…» «У меня голова. » «Да, голова, прекрасные светлые волосы». «У него светлые волосы. Ух ты!» Мы просто дождались.


Фото Анны Даниловой


«Почему он такой синенький?»

Вот эта любимая фраза: «Подыши, родная», когда из вас, извините, зонтик раскрытый достают. Это очень тяжело всегда.

Только если вы прошли курс гипнородов удачно, в момент схватки, когда вам безумно больно, вы говорите мечтательно: «Волна пришла!»

Так скажет одна женщина из миллиона. У остальных дикий спазм и боль, и мы все делаем, чтобы их снять. Согреваем ноги теплыми носочками, наливаем ванну, выключаем свет. Эпидуральная анестезия убирает боль, женщина расслабляется, ребенок спокойно проходит в родовые пути.


Тон на родах задает ребенок, и его характер по родам вы примерно можете понять. Я не хочу никого обидеть, но мальчики от девочек отличаются очень сильно. Если девочка молча и терпеливо все снесет, то парни нет. Когда у нас случаются преждевременные роды или осложненные, мы вызываем детскую реанимацию. Первое, что реаниматологи спрашивают, входя в бокс: «Девочка или мальчик?» Я не шучу сейчас. Им говорят: «Девочка». «Слава Богу».

У нас был мальчик, который зажимал свою пуповину. Мы видели на УЗИ. Зажимал рукой, сердцебиение падало до 50-60, он отпускал, и когда все восстанавливалось, снова за нее хватался. Вот зачем он это делал? Ну, что это? Сила характера или что?

Многим детям судьба предоставляет шанс бороться изначально. Допустим, ребенок стремится родиться, но не может технически. Он больше, чем мамин таз. Он будет пытаться, но в конце концов маме сделают кесарево. Да, скорее всего, он больший борец, чем тот, кого по плану достали 10-го числа: сделали разрез, вынули, сказали, мол, дыши, радуйся, будь добр.

Кстати, почти все акушеры и детские реаниматологи рождены не совсем типично и не всегда хорошо. Это дети, которые были 1-2-балльные или перенесли несколько операций. Один наш доктор родился в результате отслойки плаценты, и его мать помнит, что с нее сдирали красные ногти, которые она только что сделала в салоне красоты, и кричали: «Спасайте мать, плевать на ребенка».

У меня была пара, оба огненно-рыжие студенты. И рождается ребенок, прямо красного цвета. И она кричит мне: «Он не рыжий? Скажите! Не рыжий?» А что я скажу? Он очень рыжий. Я кричу в ответ, тяну время: «Мокро, непонятно, не видно, сейчас посмотрю!»

«Папаш! Где я, а где завтра!»


Однажды у нашей коллеги был юбилей, мы нарядились в сари на индийский манер, прилепили бинди на лоб, пели и танцевали. А у меня вступила в роды пациентка. И я, оттанцевав, прибежала в клинику. Муж из Черногории, жена наша соотечественница, вторые роды. Вхожу в бокс, ей так больно, она дышит, поворачивается, а тут я с бинди и в сари стою. И ей даже обидно: «А что это вы такая красивая вдруг?» «Извини, извини». У нас есть фотография общая: муж черногорец, врач индус, жена русская.

А как-то раз я прибежала, когда была отслойка плаценты, в том, в чем была. Пижамные штаны в цветок, почему-то сабо на здоровенных каблуках и меховое манто. И вот так я ворвалась сюда. Мы часто врываемся в нелепых нарядах.

А с подобными парами всегда непросто, потому что вторые роды должны быть идеальными. У этих, по счастью, была двойня. Можно было спокойно сделать кесарево сечение.



Фото Анны Даниловой

Я точно знаю, что не изобрету лекарство от смерти, не спасу человечество, просто делаю ту работу, что есть. Считаю это послушанием даже, делаю с душой.

В медицину я пошла, потому что сильно болела мама, надо было делать инъекции. А потом работала на скорой помощи, и мне очень нравилось. Ты всегда один на один со своим мозгом. Ты один на один с детьми, авариями, умирающими.

В институте я практиковалась на травматолога, был замечательный учитель, я отрезала какие-то пальцы, помню, даже ногу гангренозную. При этом работала акушеркой в перинатальном центре. И с какого-то дежурства не вернулась. Там душа, драйв, адреналин, не могу объяснить, вот я хотела быть как они. Как Елена Игоревна Спиридонова, наш главврач, и Марк Аркадьевич Курцер. Он всегда всем помогает. Я до сих пор могу, как и любой доктор, позвонить среди ночи и сказать: у меня то-то и то-то. И он приедет, поможет.

Помню, на скорой все боялись рожающих женщин, старались как можно скорее привезти в больницу и кричали: «Каталку нам!» А в больнице отвечали: «Какую каталку, пусть сама идет!» А нам казалось, что вот раз две схватки, значит, прямо сейчас родит. И сейчас женщины рассказывают, что скорая возит напряженно, в машине все молчат и, как довезли, сразу оживляются: «Ну как у вас дела, все хорошо, в порядке?»

Негатив словить легко, при том, что я не хожу с майкой: «Я акушер, если что, обращайтесь». Соседи мои не знают, кто я. Интересно, что они думают, когда я выбегаю и прибегаю по ночам. Охранники в гараже меня ненавидят. У меня был такой, который строго спрашивал: «Какой у вас процент кесаревых сечений?» Или, допустим, я уезжаю ночью, охранник сонно спрашивает: «Какие роды?» «Да первые, первые, не вернусь долго». Значит, до утра точно. Или я говорю: «Третьи» и тогда слышу тяжелый вздох.

И как бы мне ни рассказывали, какой я хороший врач, я помню тот единственный случай, когда была нехорошим врачом. И всю жизнь буду с этим жить. Каждый из нас с этим живет. Каждый помнит того, кого ты не смог спасти. Ты себя просто съедаешь на корню.

Это будет не как в кино!

Или вы приходите: «Хочу рожать стоя, на одной ноге с бубнами и шаманами». И вам в бесплатном роддоме говорят: «До свидания». Или говорите разумные вещи: «Хочу, чтобы с первыми схватками мне сделали кесарево, потому что полагается плановое». И в бесплатном вам опять отвечают, что в субботу врач не поедет, в выходные не кесарим. А тут индивидуальный подход и абсолютная безопасность. И в случае беды никто не отвернется.

Я вижу улыбки, смех, детей, это очень заряжает. Мы счастливые люди, часто смеемся с пациентками во время родов. Чувство юмора очень помогает. Некоторые пары говорят: «Мы всем советуем идти к тебе, чтобы рожать и смеяться»


Читайте также: