12 домострой как выражение народного правосознания xvi в
Обновлено: 22.12.2024
Исторический контекст возникновения переписки следующий. Инициатором полемики стал русский воевода Андрей Михайлович Курбский, происходивший из древнего знатного рода ярославских князей. Более 15 лет Курбский нес военную службу в войсках царя Ивана IV, участвовал, среди прочего, в завоевании Казани в 1552 г. и Ливонской войне, где прославился как храбрый полководец и талантливый управленец (был назначен воеводой в Юрьев Ливонский). В ранние годы царствования Ивана IV князь участвовал в проведении политики «Избранной рады» (термин Курбского) — круга приближенных к царю «просвещенных советников». Опасаясь за свою жизнь из-за начавшихся на Руси гонений и казней бояр, в 1564 году князь Курбский бежал в Литву, откуда в том же году написал свое первое «обвинительное» послание царю.
Иван IV Грозный — первый русский царь, во времена правления которого к Руси были присоединены Казанское и Астраханское царства, проведены масштабные внутриполитические реформы, свернутые, впрочем, в период введения института опричнины, оставил после себя внушительный корпус сочинений публицистического жанра (два послания А. М. Курбскому, три послания шведскому королю Юхану III, ответ Яну Роките, послание в Кирилло-Белозерский монастырь, два послания польскому королю Стефану Баторию и др. ).
5 июля 1564 года Иван Грозный отправил Курбскому развернутый ответ, который, по замыслу царя, предназначался не только непосредственному адресату, но гораздо более широкой аудитории (в «Российское… государство»). Последующие послания датируются 1577 г. (второе послание Грозного Курбскому) и 1579 г. (второе и третье послания Курбского Грозному, причем второе послание Курбский писал и редактировал около 15 лет). Важно указать, что эта переписка не дошла до нас ни в автографах, ни в современных ей списках, а сохранилась лишь в рукописной традиции XVII–XIX веков и в нескольких редакциях, однако считается исследователями достоверной (хотя не отрицается и наличие более поздних вставок, сделанных уже в XVII веке).
В своих посланиях Курбскому Иван IV Грозный формулирует и развивает основные принципы самодержавной власти русских государей, из которых выделяются:
1) идея божественного происхождения царской власти и богоизбранности личности царя;
2) принцип неограниченной самодержавной власти: воля государя не ограничена ни другими лицами, ни гражданскими законами — он руководствуется только высшим законом совести (в трактовке царя — прямыми Божественными указаниями);
3) идея высокой ответственности государя за исполнение своего предназначения — просвещения всего мира светом евангельской истины, сохранение чистоты веры и превращение православия во вселенскую религию.
Важной стороной духовно-политической концепции Ивана Грозного стало понимание методов воплощения теоретических постулатов в реальную политическую практику, главным и единственным среди которых им был объявлен «страх», принуждение. Будучи подготовленным всей предшествующей религиозно-политической мыслью к идее высокого призвания правителя Русского государства, Иван Грозный выбирает жесткие методы для выполнения возложенных на него задач, и с тем же намерением гарантировать результат взятых на себя обязательств отказывается от помощи политических советников.
Этот комплекс политических идей, выстроенный Иваном Грозным в своих посланиях Курбскому, послужил в дальнейшем одним из источников формирования идеологии самодержавной власти русских государей. Так, во второй половине XVII века, за период правления Алексея Михайловича и Федора Алексеевича, была выработана и реализована концепция самодержавной монархии Московской Руси — «российское самодержавство», — во многом перекликавшаяся с принципами духовно-политической концепции Ивана Грозного.
Послания князя Курбского Грозному свидетельствуют о принадлежности первого к «нестяжательской» традиции древнерусской мысли, представленной такими фигурами, как Максим Грек, Нил Сорский, Ермолай-Еразм, митрополит Макарий, священник Сильвестр. В трудах и общественной деятельности этих мыслителей, равно как и в посланиях Курбского, присутствует идея богоизбранности Русского государства, необходимости хранения в чистоте истинной веры, высокого призвания и ответственности государя.
Андрей Курбский неоднократно называет свою Родину «Святорусской землей», поскольку полагает, что только на Руси христианство сохранилось в первоначальном, неповрежденном виде. Однако он отрицает божественное происхождение царской власти, а тем более самой личности царя. Так же чужда князю идея неограниченной самодержавной власти.
Святорусский идеал для Курбского остался в прошлом, во времена правления «Избранной рады», когда «благочестивый царь» окружал себя мудрыми советниками и управлял государством, прислушиваясь к их мнению, а также к советам «всенародных человек» (по предположению отечественных исследователей, имеются в виду Земские соборы, созывавшиеся в первые годы царствования Ивана IV). Основной принцип управления государством, следующий из сочинений Курбского и находящийся в полном согласии с «нестяжательской» традицией, — «любовь», толкуемая в свете евангельских заветов.
Идеи, содержащиеся в посланиях князя Андрея Михайловича Курбского, не нашли отклика в современной ему политической практике, однако стали серьезным стимулом для дальнейшего теоретического осмысления поставленных им проблем. Так, в политических концепциях XVII века обосновывается необходимость ограничения власти царя действующими в государстве законами, а также отстаивается идея профессиональной государственной деятельности в противовес случайных «назначенцев» на высокие государственные посты.
Провозглашая необходимость для царя во всем следовать божьим заповедям, Иван Грозный тем не менее проводил достаточно резкое различие между "царством" и "святительством". Он считал, что царю, в отличие от священников, не подобает, если его бьют по одной щеке, подставлять другую. "Како же управити, аще самъ без чести будетъ? Святителемъ же сие
прилично". Даже в среде отрекшихся от мира существуют наказания, хотя и не смертью, но очень тяжелые наказания, отмечал Иван Грозный и делал отсюда вывод: "Колми же паче въ царствие подобаетъ наказанию злод1зйственнымъ человъкомъ быти".
В наказании "злодеев" Иван Грозный видел одну из самых главных функций царской власти. Развязанная им кровавая вакханалия — так называемая опричнина — имела, помимо рационального, также заметное иррациональное начало. Организованная как грандиозное театральное действо, опричнина была попыткой устроить "злым", в представлении Ивана, людям своего рода "Страшный суд". Мучения, телесные и душевные, которым царь подвергал свои жертвы, явно свидетельствуют, что не убийство их было главной его целью, а именно: воздаяние за грехи — божье наказание. Иван Грозный представлял себя в данном случае в качестве орудия всемогущего бога, карающего "злодеев". Иначе говоря, опричнина не была в его разумении обыкновенным террором. Вот почему, проводя опричнину, он вполне искренне осуждал кровавую "Варфоломеевскую ночь" во Франции.
Впрочем, кровавой или жестокой так называемая опричнина была только по меркам русского сознания. Общее число ее жертв, как показывают документы, было почти равно числу убитых за одну только "Варфоломеевскую ночь". Но опричнина продолжалась почти 20 лет или 7000 ночей!
Опричнина ужаснула русское общество потому, что оказалась явлением небывалым в его истории. Никогда прежде русские властители не устраивали такой резни своих подданных, не губили столь большого числа своих соплеменников. Вместе с тем ужасающий эффект опричнины был в огромной степени усилен тем, как совершались казни. Опричнина осуществлялась таким образом, как будто на просторах Московии ставился грандиозный театральный спектакль. Оттого и поражала она по-особому воображение зрителей.
Устраивая русской аристократии своей опричниной некое подобие "Страшного суда", Иван Грозный ощущал себя не только судьей, но и судимым. Отражением такого ощущения являются некоторые его высказывания из послания в Кирилло-Белозерский монастырь, написанного в 1573 г. Он говорит здесь, в частности, что инокам подобает просвещать мирян, заблудившихся во тьме гордости и находящихся в смертной обители обманчивого тщеславия, чревоугодия и невоздержания. "А мн1з, — замечает он далее, — псу смердящему, кому учити и чему наказати и ч-ём-ё просв-Ьтити? Сам повсегда в пияньств1з, в блудъ, в прелюбод1зйств1з, въ скверн1з, во убийства, в граблении, в хищении, в ненависти, во всяком злод1зйств1з. Бога ради, отцы снятии и преблаженнии, не д1зйте мене, гр1зшнаго и сквернаго, плакатися гр1зховъ своихъ и себ1з внимати среди лютаго сего треволнения прелестнаго мимотекущаго св1зта сего. Паче же в настоящемъ семь многомятежномъ и жестокомъ времени кому мн1з, нечистому и скверному и душегубцу, учителю быти1з? Да негли (да пусть) Господь Богъ в вашихъ ради святыхъ молитвъ сие писание в покаяние мн1з вменить".
Читайте также: