Жить не по лжи солженицын цитаты

Обновлено: 15.05.2024

Одно из наиболее известных эссе Алесандра Солженицына, обращение к интеллигенции. Впервые было опубликовано после ареста писателя в 1974 году.

Жить не по лжи

Уже до донышка доходит, уже всеобщая духовная гибель насунулась на всех нас, и физическая вот-вот запылает и сожжёт и нас, и наших детей, — а мы по-прежнему всё улыбаемся трусливо и лепечем косноязычно:

— А чем же мы помешаем? У нас нет сил.

Мы так безнадёжно расчеловечились, что за сегодняшнюю скромную кормушку отдадим все принципы, душу свою, все усилия наших предков, все возможности для потомков — только бы не расстроить своего утлого существования. Не осталось у нас ни твёрдости, ни гордости, ни сердечного жара. Мы даже всеобщей атомной смерти не боимся, третьей мировой войны не боимся (может, в щёлочку спрячемся), — мы только боимся шагов гражданского мужества! Нам только бы не оторваться от стада, не сделать шага в одиночку — и вдруг оказаться без белых батонов, без газовой колонки, без московской прописки.

А мы можем — всё! — но сами себе лжём, чтобы себя успокоить. Никакие не «они» во всём виноваты — мы сами, только мы!

Возразят: но ведь действительно ничего не придумаешь! Нам закляпили рты, нас не слушают, не спрашивают. Как же заставить их послушать нас?

Переубедить их — невозможно. Естественно было бы их переизбрать! — но перевыборов не бывает в нашей стране.

На Западе люди знают забастовки, демонстрации протеста, — но мы слишком забиты, нам это страшно: как это вдруг — отказаться от работы, как это вдруг — выйти на улицу?

Фото: Владимир Сычев

Так круг — замкнулся? И выхода — действительно нет? И остаётся нам только бездейственно ждать: вдруг случится что-нибудь само? Но никогда оно от нас не отлипнет само, если все мы все дни будем его признавать, прославлять и упрочнять, если не оттолкнёмся хотя б от самой его чувствительной точки.

Когда насилие врывается в мирную людскую жизнь — его лицо пылает от самоуверенности, оно так и на флаге несёт, и кричит: «Я — Насилие! Разойдись, расступись — раздавлю!» Но насилие быстро стареет, немного лет — оно уже не уверено в себе, и, чтобы держаться, чтобы выглядеть прилично, — непременно вызывает себе в союзники Ложь. Ибо: насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а ложь может держаться только насилием. И не каждый день, не на каждое плечо кладёт насилие свою тяжёлую лапу: оно требует от нас только покорности лжи, ежедневного участия во лжи — и в этом вся верноподданность.

И здесь-то лежит пренебрегаемый нами, самый простой, самый доступный ключ к нашему освобождению: личное неучастие во лжи! Пусть ложь всё покрыла, пусть ложь всем владеет, но в самом малом упрёмся: пусть владеет не через меня!

И это — прорез во мнимом кольце нашего бездействия! — самый лёгкий для нас и самый разрушительный для лжи. Ибо когда люди отша- тываются ото лжи — она просто перестаёт существовать. Как зараза, она может существовать только на людях.

Не призываемся, не созрели мы идти на площади и громогласить правду, высказывать вслух, что думаем, — не надо, это страшно. Но хоть откажемся говорить то, чего не думаем!

Вот это и есть наш путь, самый лёгкий и доступный при нашей проросшей органической трусости, гораздо легче (страшно выговорить) гражданского неповиновения по Ганди.

Наш путь: ни в чём не поддерживать лжи сознательно! Осознав, где граница лжи (для каждого она ещё по-разному видна), — отступиться от этой гангренной границы! Не подклеивать мёртвых косточек и чешуек Идеологии, не сшивать гнилого тряпья — и мы поражены будем, как быстро и беспомощно ложь опадёт, и чему надлежит быть голым — то явится миру голым.

Фото: Владимир Сычев

Итак, через робость нашу пусть каждый выберет: остаётся ли он сознательным слугою лжи (о, разумеется, не по склонности, но для прокормления семьи, для воспитания детей в духе лжи!), или пришла ему пора отряхнуться честным человеком, достойным уважения и детей своих и современников. И с этого дня он:

— впредь не напишет, не подпишет, не напечатает никаким способом ни единой фразы, искривляющей, по его мнению, правду;

— такой фразы ни в частной беседе, ни многолюдно не выскажет ни от себя, ни по шпаргалке, ни в роли агитатора, учителя, воспитателя, ни по театральной роли;

— живописно, скульптурно, фотографически, технически, музыкально не изобразит, не сопроводит, не протранслирует ни одной ложной мысли, ни одного искажения истины, которое различает;

— не приведёт ни устно, ни письменно ни одной «руководящей» цитаты из угождения, для страховки, для успеха своей работы, если цитируемой мысли не разделяет полностью или она не относится точно сюда;

— не даст принудить себя идти на демонстрацию или митинг, если это против его желания и воли; не возьмёт в руки, не подымет транспаранта, лозунга, которого не разделяет полностью;

— не поднимет голосующей руки за предложение, которому не сочувствует искренне; не проголосует ни явно, ни тайно за лицо, которое считает недостойным или сомнительным;

— не даст загнать себя на собрание, где ожидается принудительное, искажённое обсуждение вопроса;

— тотчас покинет заседание, собрание, лекцию, спектакль, киносеанс, как только услышит от оратора ложь, идеологический вздор или беззастенчивую пропаганду;

— не подпишется и не купит в рознице такую газету или журнал, где информация искажается, первосущные факты скрываются.

Мы перечислили, разумеется, не все возможные и необходимые уклонения ото лжи. Но тот, кто станет очищаться, — взором очищенным легко различит и другие случаи.

Да, на первых порах выйдет не равно. Кому-то на время лишиться работы. Молодым, желающим жить по правде, это очень осложнит их молодую жизнь при начале: ведь и отвечаемые уроки набиты ложью, надо выбирать. Но и ни для кого, кто хочет быть честным, здесь не осталось лазейки: никакой день никому из нас даже в самых безопасных технических науках не обминуть хоть одного из названных шагов — в сторону правды или в сторону лжи; в сторону духовной независимости или духовного лакейства. И тот, у кого недостанет смелости даже на защиту своей души, — пусть не гордится своими передовыми взглядами, не кичится, что он академик или народный артист, заслуженный деятель или генерал, — так пусть и скажет себе: я — быдло и трус, мне лишь бы сытно и тепло.

Преданный нами, обманутый нами великий народ Европы — чехословацкий — неужели не показал нам, как даже против танков выстаивает незащищенная грудь, если в ней достойное сердце?

Это будет нелёгкий путь? — но самый лёгкий из возможных. Нелёгкий выбор для тела, — но единственный для души. Нелёгкий путь, — однако есть уже у нас люди, даже десятки их, кто годами выдерживает все эти пункты, живёт по правде.

Если ж мы струсим, то довольно жаловаться, что кто-то нам не даёт дышать — это мы сами себе не даём! Пригнёмся ещё, подождём, а наши братья биологи помогут приблизить чтение наших мыслей и переделку наших генов.

Если и в этом мы струсим, то мы — ничтожны, безнадёжны, и это к нам пушкинское презрение:

Следующая цитата

одной маленькой годовщине - посвящается.

16 ноября 1974 года Александр Солженицын провел в Цюрихе пресс-конференцию «О будущем России», на которой предложил советской интеллигенции «Программу „нравственной революции“». Суть этой программы можно свести к строкам из нашумевшего эссе «Жить не по лжи»:

«Самый доступный ключ к нашему освобождению: личное неучастие во лжи! Пусть ложь всё покрыла, всем владеет, но в самом малом упрёмся: пусть владеет не через меня!»

Классической русской литературе и философии свойственно обращаться к вопрос…
… показать весь текст …

Нравится! 11 Сохранить 1 Опубликовал Alex Sneg 16 ноября 2018 3 комментария

В Москве торжественно открыли доску человеку, призывавшему к пересмотру территориальной целостности России и уничтожению Советского Союза ядерным оружием.

Осталось открыть мемориальную доску Гитлеру. Так переможемо!

Нравится! 11 Сохранить Опубликовал Alex Sneg 13 декабря 2017 32 комментария

Что может быть легче — выкармливать жадного поросёнка, ничего в мире не признающего, кроме еды! Трижды в день варить ему, жить для него — и потом зарезать и иметь сало.

Нравится! 7 Сохранить Опубликовала ELass 07 июля 2020 2 комментария

Солженицын в Воронеже

Столетие со дня рождения А.И. Солженицына

Когда Александр Исаевич вернулся на Родину, он неспеша ехал по железной дороге через всю Россию. Заглянул и к нам в Воронеж. Я совершенно случайно попал на открытую встречу со знаменитым писателем. Историческое мероприятие проходило в центре города в большом зале культурно-бизнесового центра АПЕКС — постсоветском помпезном новоделе. Из уже опального Солженицына я первокурсником читал «Один день Ивана Денисовича», запрещённый «Новый мир» мне дала юная соседка школьного приятеля. Повесть читалась…
… показать весь текст …

Следующая цитата

Страну спасут не рецепты Солженицына, а гражданское общество по примеру Хабаровска

12674

Фото: AP/TASS Материал комментируют:

В далеком 1974 году Александр Солженицын опубликовал публицистическое эссе «Жить не по лжи!» В нем он предлагал наиболее доступный, по его мнению, способ борьбы с режимом.

«Мы так безнадёжно расчеловечились, что за сегодняшнюю скромную кормушку отдадим все принципы, душу свою, все усилия наших предков, все возможности для потомков — только бы не расстроить своего утлого существования», — писал Солженицын.

«Возразят: но ведь действительно ничего не придумаешь! Нам закляпили рты, нас не слушают, не спрашивают. Как же заставить их послушать нас? Переубедить их — невозможно. Естественно было бы их переизбрать! — но перевыборов не бывает в нашей стране», — отмечал он.

Выход Солженицын видел такой. «Самый простой, самый доступный ключ к нашему освобождению: личное неучастие во лжи! Пусть ложь всё покрыла, пусть ложь всем владеет, но в самом малом упрёмся: пусть владеет не через меня!»

Солженицын «с этого дня» предлагал уклоняться от лжи. Так будет, в частности, если гражданин «не приведёт ни устно, ни письменно ни одной „руководящей“ цитаты из угождения, для страховки, для успеха своей работы, если цитируемой мысли не разделяет полностью или она не относится точно сюда; не даст принудить себя идти на демонстрацию или митинг, если это против его желания и воли; не возьмёт в руки, не подымет транспаранта, лозунга, которого не разделяет полностью; не поднимет голосующей руки за предложение, которому не сочувствует искренне; не проголосует ни явно, ни тайно за лицо, которое считает недостойным или сомнительным».

Почему мы вспомнили об эссе 45-летней давности? А вы оглянитесь вокруг: за последние полгода со стороны власти ложь льется безбрежным потоком.

Начался 2020-й год с переделки Конституции. В течение недель на государственном телевидении выступал длинный парад известных россиян, которые зависят от государства в своих позициях и доходах — они убеждали, что правка Основного закона необходима. Говорили, что поправки защитят пенсии, семейные ценности, русский язык и память убитых в Великой Отечественной войне. Но об истинной и главной причине реформы не было сказано ни слова: о том, что Владимир Путин де-факто получит право пожизненного правления — сможет оставаться главой государства до 83-летнего возраста.

Такое замалчивание — это ли не ложь?

А история с голосованием по поправкам? Ради поднятия явки предварительное голосование растянули на шесть дней — вели надомное голосование во дворах, на багажниках машин, где угодно, без контроля со стороны независимых наблюдателей.

1 июля, в основной день голосования, кампания «Нет!» проводила экзит-полы в Москве и Санкт-Петербурге. По ее данным, в столице за поправки проголосовало 44,91% опрошенных, против — 54,89%, в Питере 36,69% и 54,89% соответственно.

Но власть подсчитала голоса иначе. Согласно результатам экзит-пола ВЦИОМа, поправки к Конституции поддержали 71,2% россиян. А итоговая цифра оказалась вообще запредельной — 77,92%? По сути, административный восторг и безнаказанность привели к тому, что нарисовали цифру, которая польстила Путину: на президентских выборах 2018 года он набрал меньше голосов — 76,69%.

А протесты в Хабаровске из-за ареста экс-губернатора Сергея Фургала? Кремль намекал, что за хабаровскими протестами стоят какие-то местные криминальные элиты, якобы окружающие Фургала.

А на деле протестовать вышли хорошо одетые люди, тот самый средний класс. И требовали они одного: чтобы суд над Фургалом был открытый — чтобы это был суд присяжных, и процесс проходил в Хабаровске.

И возникает вопрос: не пора ли снова гражданскому обществу в России жить не по лжи? Возможно ли сегодня пассивными формами сопротивления вынудить Кремль изменить курс?

— Человеку необходимо есть, пить, одеваться, растить детей, — отмечает секретарь ЦК КПРФ, доктор политических наук Сергей Обухов. — Никуда от марксизма не деться: есть базовые потребности, и когда стоит вопрос выживания — они на перовом месте. В СССР выживание было гарантировано всем, сейчас — не гарантировано десяткам миллионов граждан.

Призывать сегодня эти десятки миллионов жить не по лжи, не принимать подачки от власти, и за эти подачки не голосовать — это маниловщина.

Но когда режим начинает вмешиваться, когда несправедливость зашкаливает — тогда происходят перемены.

«СП»: — Сейчас против несправедливости выступает, в основном, средний класс. Почему?

— Средний класс это больше чувствует — его базовые потребности удовлетворены. Я вообще убежден: чем больше нищих — тем прочнее власть. Заметьте, Советский Союз рухнул, когда были обеспечены высокие стандарты потребления, и были самые высокие надежды на улучшения. Тогда вопрос выживания — голода, удовлетворения базовых потребностей — уже не стоял. Люди в позднем СССР хотели и участия в делах государства, и большей справедливости.

Но сегодня проблемы 1970−1980-х годов кажутся мелочью, — по сравнению с той несправедливостью, что имеет место. И сегодня видно, чего лишились люди за три десятка постперестроечных реформаторских лет.

Наверное, для каких-то слоев населения — интеллигенции, граждан, желающих улучшений и имеющих стабильный доход, — солженицынские рецепты действенны. Но они совершенно не действенны для большинства населения нашей страны, которое вынуждено жить здесь и сейчас.

Солженицын, напомню, пытался представить себя совестью нации. Но де-факто, его использовали как таран для разрушения более справедливого, более прогрессивного общества. У нас произошел откат в сословное общество, в политическое и социальное инферно. Как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. И благие пожелания Солженицына, в том числе, привели Россию в ее нынешнее состояние.

Да, советские декларации, особенно в позднем СССР, жутко расходились с реальностью. Но открытым остается вопрос: надо ли было вместе с грязной водой выплескивать ребенка — то, что мы имели?

Сейчас мы можем купить 300 сортов колбасы, которую невозможно есть, и человек человеку не товарищ, а враг и конкурент. На деле, ужас расчеловечивания, который происходит на наших глазах, как раз запрограммирован борьбой Солженицына против основ той жизни, которая была. Вместо улучшения — разрушение.

«СП»: — То есть, пытаться опрокинуть режим по рецептам Солженицына нет смысла?

— Нет. Любой режим падет, если есть раскол элиты. Та же перестройка — результат того, что кандидат в члены Политбюро Борис Николаевич Ельцин собрал клиентелу тогдашней Демократической партии — против Михаила Сергеевича Горбачева. Так и сейчас: если вызреет альтернатива Путину внутри правящей элиты — значит, будет очередная нестабильность. Добавлю, нестабильность будет в любом случае: Путин не вечный, и уже сейчас в России идет дифференциация элиты.

Да, жить не по лжи — наверное, это правильно. Кто так может — пускай так живет. Старайся жить не по лжи — но тысячу компромиссов человек, как правило, вынужден в жизни принять.

Тут, на мой взгляд, важно другое. Недавно в соцсетях выложили сюжет, как в Перми люди спасали тонущую женщину, как тащили ее из Камы, взяв друг друга за руки. Меня это растрогало: Господи, значит, что-то человеческое еще есть в нас. Надо только создавать экономические и информационные условия, чтобы это человеческое сохранялось и развивалось. Нет ничего лучше человеческой солидарности — тогда и жить всем хорошо будет.

— Идею мирного гражданского неповиновения сформулировал не Солженицын, а Махатма Ганди, — говорит депутат Госдумы третьего и четвертого созывов, полковник в отставке Виктор Алкснис. — Ганди, действительно, удалось увлечь за собой десятки миллионов людей — и это дало результат.

Что касается нынешней ситуации — мы действительно живем во лжи. Ложь льется с экранов телевизоров, сквозит в публичных заявлениях руководителей.

Замечу, что как раз Хабаровск подает пример, как поступать в ситуации, когда кругом ложь. Там — впервые за многие годы — имеет место стихийный протест. Люди вышли на улицы не по чьему-то призыву, не за деньги. И у власти не получается разогнать этих людей по домам.

И дело не только в Фургале — Фургал, я считаю, послужил поводом к протестам. По словам хабаровчан, губернатор пытался устранить беспредел, который царит сейчас в нашей стране — и в Хабаровском крае в том числе. Люди хотят, чтобы этот беспредел прекратился — потому и защищают Фургала.

Этот протест поставил Кремль в очень сложное положение. Кремль ждет, что он сам собой прекратится, но я очень сомневаюсь в таком сценарии. Настроения на Дальнем Востоке особые. На деле, хабаровчане демонстрируют зачатки того гражданского общества, которое — очень на это надеюсь — в будущем появится по всей России.

Следующая цитата

Жить не по лжи! — Это воззвание готовилось в ходе 1972 и 1973 годов и первоначально было задумано как призыв к кампании идеологического неповиновения (вместо гражданского неповиновения). Затем эта задача была снята как преждевременная, воззвание приобрело форму более личного и нравственного обращения. Текст был готов к сентябрю 1973, и автор предполагал публиковать его одновременно с «Письмом вождям». При обострении обстановки с января 1974, после публикации «Архипелага ГУЛага», текст воззвания был заложен в несколько тайных мест с уговором — в случае ареста автора пускать через сутки, не ожидая более никакого подтверждения. Так и произошло. 13 февраля 1974 текст был передан в Самиздат и на Запад. Включён в самиздатский сборник «Жить не по лжи» (впоследствии изданный в Париже: YMCA-press, 1975). Воззвание впервые опубликовано в Лондоне, «Daily Express», 18.2.1974. Вслед за тем — неоднократно по-русски в эмигрантской печати и на многих европейских языках. На родине впервые напечатано в киевской многотиражке «Рабочее слово», 18.10.1988. Затем — в журнале «Век XX и мир», 1989, N°2. Позже в «Нашем современнике», 1989, N°9 и в «Комсомольской правде», 1.9.1990. Впоследствии — во многих других изданиях. Здесь текст приводится по изданию: Солженицын А.И. Публицистика: В 3 т. Т. 1. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1995.

Александр Солженицын и Генрих Бёлль. Февраль 1974 г.

ЖИТЬ НЕ ПО ЛЖИ!

Когда-то мы не смели и шёпотом шелестеть. Теперь вот пишем и читаем Самиздат, а уж друг другу-то, сойдясь в курилках НИИ, от души нажалуемся: чего только они не накуролесят, куда только не тянут нас! И ненужное космическое хвастовство при разорении и бедности дома; и укрепление дальних диких режимов; и разжигание гражданских войн; и безрассудно вырастили Мао Цзедуна (на наши средства) — и нас же на него погонят, и придётся идти, куда денешься? и судят, кого хотят, и здоровых загоняют в умалишённые — всё «они», а мы — бессильны. Уже до донышка доходит, уже всеобщая духовная гибель насунулась на всех нас, и физическая вот-вот запылает и сожжёт и нас, и наших детей, — а мы по-прежнему всё улыбаемся трусливо и лепечем косноязычно:
— А чем же мы помешаем? У нас нет сил.

Уж как долбили нам на политкружках, так в нас и вросло, удобно жить, на весь век хорошо: среда, социальные условия, из них не выскочишь, бытие определяет сознание, мы-то при чём? мы ничего не можем. А мы можем — всё! — но сами себе лжём, чтобы себя успокоить. Никакие не «они» во всём виноваты — мы сами, только мы! Возразят: но ведь действительно ничего не придумаешь! Нам закляпили рты, нас не слушают, не спрашивают. Как же заставить их послушать нас? Переубедить их — невозможно. Естественно было бы их переизбрать! — но перевыборов не бывает в нашей стране. На Западе люди знают забастовки, демонстрации протеста, — но мы слишком забиты, нам это страшно: как это вдруг — отказаться от работы, как это вдруг — выйти на улицу?

Все же другие роковые пути, за последний век отпробованные в горькой русской истории, — тем более не для нас, и вправду — не надо! Теперь, когда все топоры своего дорубились, когда всё посеянное взошло, — видно нам, как заблудились, как зачадились те молодые, самонадеянные, кто думали террором, кровавым восстанием и гражданской войной сделать страну справедливой и счастливой. Нет, спасибо, отцы просвещения! Теперь-то знаем мы, что гнусность методов распложается в гнусности результатов. Наши руки — да будут чистыми! Так круг — замкнулся? И выхода — действительно нет? И остаётся нам только бездейственно ждать: вдруг случится что-нибудь само? Но никогда оно от нас не отлипнет само, если все мы все дни будем его признавать, прославлять и упрочнять, если не оттолкнёмся хотя б от самой его чувствительной точки. От — лжи.

И здесь-то лежит пренебрегаемый нами, самый простой, самый доступный ключ к нашему освобождению: личное неучастие во лжи! Пусть ложь всё покрыла, пусть ложь всем владеет, но в самом малом упрёмся: пусть владеет не через меня! И это — прорез во мнимом кольце нашего бездействия! — самый лёгкий для нас и самый разрушительный для лжи. Ибо когда люди отшатываются ото лжи — она просто перестаёт существовать. Как зараза, она может существовать только на людях. Не призываемся, не созрели мы идти на площади и громогласить правду, высказывать вслух, что думаем, — не надо, это страшно. Но хоть откажемся говорить то, чего не думаем! Вот это и есть наш путь, самый лёгкий и доступный при нашей проросшей органической трусости, гораздо легче (страшно выговорить) гражданского неповиновения по Ганди.

Наш путь: ни в чём не поддерживать лжи сознательно! Осознав, где граница лжи (для каждого она ещё по-разному видна), — отступиться от этой гангренной границы! Не подклеивать мёртвых косточек и чешуек Идеологии, не сшивать гнилого тряпья — и мы поражены будем, как быстро и беспомощно ложь опадёт, и чему надлежит быть голым — то явится миру голым. Итак, через робость нашу пусть каждый выберет: остаётся ли он сознательным слугою лжи (о, разумеется, не по склонности, но для прокормления семьи, для воспитания детей в духе лжи!), или пришла ему пора отряхнуться честным человеком, достойным уважения и детей своих и современников.

И с этого дня он:
— впредь не напишет, не подпишет, не напечатает никаким способом ни единой фразы, искривляющей, по его мнению, правду;
— такой фразы ни в частной беседе, ни многолюдно не выскажет ни от себя, ни по шпаргалке, ни в роли агитатора, учителя, воспитателя, ни по театральной роли;
— живописно, скульптурно, фотографически, технически, музыкально не изобразит, не сопроводит, не протранслирует ни одной ложной мысли, ни одного искажения истины, которое различает;
— не приведёт ни устно, ни письменно ни одной «руководящей» цитаты из угождения, для страховки, для успеха своей работы, если цитируемой мысли не разделяет полностью или она не относится точно сюда;
— не даст принудить себя идти на демонстрацию или митинг, если это против его желания и воли; не возьмёт в руки, не подымет транспаранта, лозунга, которого не разделяет полностью;
— не поднимет голосующей руки за предложение, которому не сочувствует искренне; не проголосует ни явно, ни тайно за лицо, которое считает недостойным или сомнительным;
— не даст загнать себя на собрание, где ожидается принудительное, искажённое обсуждение вопроса;
— тотчас покинет заседание, собрание, лекцию, спектакль, киносеанс, как только услышит от оратора ложь, идеологический вздор или беззастенчивую пропаганду;
— не подпишется и не купит в рознице такую газету или журнал, где информация искажается, первосущные факты скрываются.

Даже этот путь — самый умеренный изо всех путей сопротивления — для засидевшихся нас будет нелёгок. Но насколько же легче самосожжения или даже голодовки: пламя не охватит твоего туловища, глаза не лопнут от жара, и чёрный-то хлеб с чистой водою всегда найдётся для твоей семьи. Преданный нами, обманутый нами великий народ Европы — чехословацкий — неужели не показал нам, как даже против танков выстаивает незащищенная грудь, если в ней достойное сердце? Это будет нелёгкий путь? — но самый лёгкий из возможных. Нелёгкий выбор для тела, — но единственный для души. Нелёгкий путь, — однако есть уже у нас люди, даже десятки их, кто годами выдерживает все эти пункты, живёт по правде.

Итак: не первыми вступить на этот путь, а — присоединиться! Тем легче и тем короче окажется всем нам этот путь, чем дружнее, чем гуще мы на него вступим! Будут нас тысячи — и не управятся ни с кем ничего поделать. Станут нас десятки тысяч — и мы не узнаем нашей страны! Если ж мы струсим, то довольно жаловаться, что кто-то нам не даёт дышать — это мы сами себе не даём! Пригнёмся ещё, подождём, а наши братья биологи помогут приблизить чтение наших мыслей и переделку наших генов. Если и в этом мы струсим, то мы — ничтожны, безнадёжны, и это к нам пушкинское презрение:

К чему стадам дары свободы?
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.

Читайте также: