В чем трагедия мцыри цитаты
Обновлено: 22.12.2024
«Ты хочешь знать, что делал я На воле? Жил – и жизнь моя Без этих трех блаженных дней Была б печальней и мрачней Бессильной старости твоей.
Я мало жил, и жил в плену. Таких две жизни за одну, Но только полную тревог, Я променял бы, если б мог.
И смутно понял я тогда, Что мне на родину следа Не проложить уж никогда.
Я сам, как зверь, был чужд людей И полз и прятался, как змей.
Но тщетно спорил я с судьбой: Она смеялась надо мной!
Но юность вольная сильна, И смерть казалась не страшна!
Увы! – за несколько минут Между крутых и темных скал, Где я в ребячестве играл, Я б рай и вечность променял…
Тебе есть в мире что забыть, Ты жил, – я также мог бы жить!
Скажи мне, что средь этих стенМогли бы дать вы мне взаменТой дружбы краткой, но живой,Меж бурным сердцем и грозой.
Следующая цитата
Творчество Лермонтова пришлось на непростое и печальное время в истории России — николаевскую реакцию, наступившую вслед за расправой над декабристами. Пушкинская эпоха, верившая в прогрессивное переустройство общества, призывавшая к вольности, мечтавшая о службе на благо отечества, отошла в небытие. На смену ей пришла эпоха апатии, равнодушия, неверия и бездействия. Это бездействие общества, погрязшего в праздных и постыдных развлечениях, отсутствие сильных духом людей, способных расшевелить толпу, приводило в уныние передовых людей того времени, в том числе и Лермонтова, томившегося в душной атмосфере николаевского режима.
Свободный, обуреваемый жаждой жизни, сильный духом и готовый на борьбу ради достижения свободы человек — об этом можно было только мечтать. Так появляется лермонтовский Мцыри — романтический герой, в котором автор воплотил свои мечты о свободе, насыщенной деятельной жизни, борьбе за достижение своих идеалов. Не зря В. Г. Белинский написал: «Что за огненная душа, что за могучий дух, что за исполинская натура у этого Мцыри! Это любимый идеал нашего поэта, это отражение в поэзии тени его собственной личности. Во всем, что ни говорит Мцыри, веет его собственным духом, поражает его собственной мощью».
Совсем еще ребенком Мцыри попал в плен. Пожалев слабенького, замкнутого, но необычайно твердого в поведении мальчика, старый монах приютил его в монастыре и стал обучать догмам христианской религии, проповедовавшей смирение и счастье в загробной жизни, чтобы впоследствии оставить себе преемника. Мцыри слушал старика, но мечта о свободе, о родном доме ни на минуту не'покидала его, наоборот, с годами становилась все сильнее и сильнее. Монастырь для юноши казался тюрьмой: кельи были душными, стены мрачными, а монахи вызывали чувство презрения за смирение и трусость.
Жаждой жизни — настоящей, с тревогами, мучениями, исканиями, любовью и борьбой — обуреваем был Мцыри. В обращенном к монаху монологе юноша корит старца за свое спасение и высказывает презрение к той жизни, которую старик ему уготовил: Я мало жил, и жил в плену. Таких две жизни за одну, Но только полную тревог, Я променял бы, если б мог.
Мечта о воле оказалась настолько сильной («Она, как червь, во мне жила, изгрызла душу и сожгла»), что Мцыри решается на побег. Юношу не пугают ни темная ночь, ни страшная гроза. Три дня, не зная устали, шел Мцыри на родину и .наслаждался жизнью. Сколько нового открылось его взору, сколько неведомых доселе ощущений он испытал. Все вызывало в душе юноши нескрываемый интерес: деревья, горные хребты, облака, птицы. Не испугался он и могучего тигра — жажда жизни и зов родины помогли ему выстоять в схватке со свирепым хищником.
Мцыри счастлив: он прикоснулся к настоящей жизни. Эти три дня на воле для юноши дороже всей жизни в течение десяти-двенадцати лет, которые он провел в монастыре. Со светящимися глазами, с восторгом в голосе говорит он своему спасителю:
Ты хочешь знать, что делал я На воле? Жил — и о жизнь моя Без этих трех блаженных дней Была б печальней и мрачней Бессильной старости твоей. С детства гордый, закаленный душой мальчик стремился «узнать, прекрасна ли земля, узнать, для воли иль тюрьмы на этот свет родимся мы». И он добился своего. После этого жизнь стала ему еще дороже, расставаться с нею так не хотелось. Умирая, Мцыри боится не смерти: «Там, говорят, страданье спит в холодной, вечной тишине», — ему жаль расстаться с жизнью, ему хочется вдоволь насладиться молодостью, узнать «разгульной юности мечты». Возражая монаху, укоряющему юношу за проступок и призывающему найти смирение в монастыре как лучшее, что может быть ниспослано человеку, Мцыри с горечью и отчаянием говорит:
Пускай теперь прекрасный свет
Тебе постыл: ты слаб, ты сед,
Ева БолотинаЗнаток (390) 6 лет назад
В интернете я и сама могу найти
Остальные ответы
Ответ банально прост: Парню навязывали то, что душа его не воспринимала, а то к чему он стремился, закрыто было для него! Лишили парня свободы выбора и действий! Вот и всё.
Следующая цитата
Погиб от ран барса, утери смысла к жизни, от разочарования, коря себя за малодушие и провал замысла:
Ты видишь на груди моей
Следы глубокие когтей;
Ещё они не заросли
И не закрылись;
Прощай, отец… дай руку мне:
Ты чувствуешь, моя в огне…
Знай, этот пламень с юных дней,
Таяся, жил в груди моей;
Но ныне пищи нет ему,
И он прожёг свою тюрьму
И возвратится вновь к тому,
Кто всем законной чередой
Даёт страданье и покой…
. - И понял я тогда,
Что мне на родину следа
Не проложить уж никогда.
И быстро духом я упал.
Мне стало холодно. Кинжал,
Вонзаясь в сердце, говорят,
Так в жилы разливает хлад.
Я презирал себя. Я был
Для слез и бешенства без сил.
Следующая цитата
Один из последних образцов русской романтической поэзии — поэма М. Ю. Лермонтова (1814-1841) «Мцыри». Насыщенное фольклорными мотивами произведение передаёт дух грузинского народного слова, прочувствованный поэтом во время службы на Кавказе. Судьба мятежного отрока, его исповедь — это ода свободе могучего духа, противостоящего стихии. В этой подборке собраны лучшие цитаты из произведения Мцыри.
Я знал одной лишь думы власть. Одну — но пламенную страсть: она, как червь, во мне жила, изгрызла душу и сожгла. Но тщетно спорил я с судьбой:она смеялась надо мной!Увы! — за несколько минут между крутых и темных скал,где я в ребячестве играл,я б рай и вечность променял.
Что за нужда? Ты жил, старик! Тебе есть в миречто забыть,ты жил, — я также мог бы жить! Но верь мне, помощи людской я не желал… я был чужой для них навек, как зверь степной.и если б хоть минутный крик мне изменил — клянусь, старик, я б вырвал слабый мой язык. Старик! Я слышал много раз,что ты меня от смерти спас, — Зачем? Игра мечты, болезнь ума. Меня могила не страшит:там, говорят, страданье спит в холодной вечной тишине. Но с жизнью жаль расстаться мне. Увы! — за несколько минут между крутых и темных скал,где я в ребячестве играл, я б рай и вечность променял. А душу можно ль рассказать? Тебе, я знаю, не понять мою тоску, мою печаль.И если б мог — мне было б жаль: воспоминанья тех минут во мне, со мной пускай умрут.
Я тебя люблю,люблю как вольную струю,люблю как жизнь мою.
Все, что я чувствовал тогда,те думы — им уж нет следа.Но я б желал их рассказать,чтоб жить, хоть мысленно, опять. Видел у других отчизну, дом, друзей, родных, а у себя не находил не только милых душ – могил. Змея скользила меж камней. Но страх не сжал души моей. Я сам, как зверь, был чужд людей и полз и прятался, как змей. Прощай, отец дай руку мне:ты чувствуешь, моя в огне. Знай, этот пламень с юных дней,таяся, жил в груди моей.Меня печалит лишь одно:мой труп холодный и немой не будет тлеть в земле родной.
Я мало жил, и жил в плену.Таких две жизни за одну,но только полную тревог,я променял бы, если б мог. Душой дитя, судьбой монах.Дитя мое,останься здесь со мной. В воде привольное житье и холод и покой.
Но юность вольная сильна,и смерть казалась не страшна.
На мне печать свою тюрьма оставила.
Теперь один старик седой,развалин страж полуживой,людьми и смертию забыт, сметает пыль с могильных плит.
И смутно понял я тогда, что мне на родину следа.
Не проложить уж никогда.
Печально я гляжу на наше поколенье! Его грядущее — иль пусто, иль темно,меж тем, под бременем познанья и сомненья, в бездействии состарится оно.
Ты помнишь детские года:слезы не знал я никогда. Но тут я плакал без стыда.
Холодной, вечной тишине; Но с жизнью жаль расстаться мне.
Ты слушать исповедь мою сюда пришел, благодарю.
Он знаком пищу отвергал, и тихо, гордо умирал.
И я как жил, в земле чужой, умру рабом и сиротой.
Увы, теперь мечтанья те погибли в полной красоте.
Тебе есть в мире что забыть,ты жил,- я также мог бы жить!
Вкушая, вкусих мало меда и се аз умираю.
Мне было свыше то дано! И было сердцу моему легко.
И вспомнил я наш мирный дом и пред вечерним очагом Рассказы долгие о том, Как жили люди прежних дней, когда был мир еще пышней.
И вспомнил я наш мирный дом.Холмы, покрытые венцом Дерев, разросшихся кругом, Шумящих свежею толпой, Как братья в пляске круговой. Я видел груды темных скал, Когда поток их разделял. И думы их я угадал: Мне было свыше то дано!
Глазами тучи я следил,рукою молнию ловил.Скажи мне, что средь этих стен. Могли бы дать вы мне взамен. Той дружбы краткой, но живой. Меж бурным сердцем и грозой?
Мне стало страшно; на краю грозящей бездны я лежал.А надо мною в вышине. Волна теснилася к волне. И солнце сквозь хрусталь волны. Сияло сладостней луны.
Чтоб жить, хоть мысленно, опять.
Ты помнишь детские года: Слезы не знал я никогда; Но тут я плакал без стыда. Кто видеть мог? Лишь темный лес. Да месяц, плывший средь небес!
И с этой мыслью я засну, и никого не прокляну!
Все, что я чувствовал тогда. Те думы — им уж нет следа; Но я б желал их рассказать. Чтоб жить, хоть мысленно, опять.
Хотел я встать — передо мной. Все закружилось с быстротой; Хотел кричать — язык сухой. Беззвучен и недвижим был.
Тогда, пустых не тратя слез. В душе я клятву произнес: Хотя на миг когда-нибудь. Мою пылающую грудь. Прижать с тоской к груди другой. Хоть незнакомой, но родной.
Я эту страсть во тьме ночной Вскормил слезами и тоской; Ее пред небом и землей Я ныне громко признаю. И о прощеньи не молю. Бой закипел, смертельный бой! С лица кончины хладный пот
И что вполголоса поет. Он мне про милую страну… И с этой мыслью я засну. И никого не проклянубитв.Он встретил смерть лицом к лицу, как в битве следует бойцу!
Тот край, казалось, мне знаком. И страшно было мне, понять. Не мог я долго, что опять. Вернулся я к тюрьме моей
Я тайный замысел ласкал,терпел, томился и страдал.
Я ждал. И вот в тени ночной врага почуял он, и вой протяжный, жалобный, как стон. Раздался вдруг… и начал он сердито лапой рыть песок. Встал на дыбы, потом прилег. И первый бешеный скачок Мне страшной смертию грозил… Но я его предупредил. Удар мой верен был и скор. Надежный сук мой, как топор. Широкий лоб его рассек… Он застонал, как человек. И опрокинулся. Но вновь. Хотя лила из раны кровь Густой, широкою волной. Бой закипел, смертельный бой!
Читайте также: