Убиты под москвой цитаты
Обновлено: 06.11.2024
Все его существо противилось тому реальному, что происходило, – он не то что не хотел, а просто не знал, куда, в какой уголок души поместить хотя бы временно и хотя бы тысячную долю того, что совершалось,
b4127854674 цитирует 2 года назад
И в его душе не находилось места, куда улеглась бы невероятная явь войны.
b4127854674 цитирует 3 года назад
Слово, не сорвись на стон,
Опасайся стать соленым…
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
Лучше это самим, чем они нас… раненых… в плен», «Мы их потом всех, как вчера ночью.
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
Курсанты должны поверить в свою силу, прежде чем узнать об окружении!
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
Мальчишка испуганно спрятал за спину руку, попятился к печке и прижался к ней.
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
Тогда Рюмин и понял, что «со стороны» учиться мести невозможно.
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
взяли они вас, сынок, как Мартына с гулянья!
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
сколько бы там ни было немцев, они все до одного обрекались на смерть,
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
В деревне в это время начали дымиться трубы – украдкой, через две-три хаты, и в окопах запахло хвоей, жареным луком и картошкой. Как
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
удар, Алексей ощутил вдруг мучительное чувство родства, жалости и близости ко всему, что было вокруг и рядом, и, стыдясь больно навернувшихся слез, он крикнул исступленно, с непонятной обидой и злостью ко всему тому, над чем только что чуть не плакал:
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
все это было сделано и отделано с тем сосредоточенным старанием, которое полностью исключает чувство тревоги и опасности. Видно, оттого окоп и не выглядел так, как положено на войне: в нем было что-то затаенно мирное и почти легкомысленное.
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
алели капитанские шпалы
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
воевал не винтовкой, а дивизией, лейтенант! – тоже фальцетом крикнул красноармеец и стал по команде «смирно». – Приведите себя в порядок! Как стоите? Я генерал-майор Переверзев! Кто у вас старший? Что за подразделение? Проведите меня к своему командиру!
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
Разве рота не получит хотя бы несколько пулеметов? – тихо спросил Рюмин, а подполковник сморщил лицо, зажмурился и почти закричал:
– Ничего, капитан!
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
Вопрос командира полка прозвучал благодарностью
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
– А мы, думаете, куда идем? В скирды, что ли?
В колонне засмеялись. Капитан оглянулся и несколько шагов шел боком…
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
сохранил все оттенки его голоса, когда спрашивал, ясен ли план оборонительных работ.
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
С еще более нечетким и зыбким сознанием воспринималась им война. Тут он оказывался совершенно беспомощным. Все его существо противилось тому реальному, что происходило,
oksankamp3miss цитирует 3 года назад
не то что не хотел, а просто не знал, куда, в какой уголок души поместить хотя бы временно и хотя бы тысячную долю того, что совершалось, – пятый месяц немцы безудержно продвигались вперед к Москве…
Загрузите в
App Store
Загрузите в
Google Play
Букмейт — это онлайн-библиотека с книгами, аудиокнигами и комиксами. 70 000 книг можно читать бесплатно, а еще 1 000 000 — по подписке. Это выгоднее, чем скачивать книги по одной! Делитесь с друзьями отзывами, впечатлениями и цитатами, а также загружайте свои книги в формате EPUB и FB2.
Следующая цитата
Шесть верст до дому… Знала бы мама… принесла бы картошки вареной, хлеба тоже… На шоссе мы живем… деревню Аксеновку знаете? Колей меня зовут… И как сообщить маме, вы не знаете? Сергей глядел на влажный агат глаз тоскующего по маме сына и думал: „Да, принесла бы мать своему единственному Коле картошки вареной… и хлеба тоже… Долго бы ходила вокруг лагеря, утопая в снегу веревочными лаптями, до боли щуря слезоточащие глаза, ища ими Колю. Билось бы частыми толчками ее изнывшее сердце, и не поняла бы, не услышала она лающего окрика немца со сторожевой вышки. Прицелился бы тот по склоненной голове в дырявом черном платке, и тихонько опустилась бы мать в снег, схватясь руками за грудь, словно пытаясь задержать еще на минуту свою материнскую любовь к сыну,
С еще более нечетким и зыбким сознанием воспринималась им война. Тут он оказывался совершенно беспомощным. Все его существо противилось тому реальному, что происходило, – он не то что не хотел, а просто не знал, куда, в какой уголок души поместить хотя бы временно и хотя бы тысячную долю того, что совершалось, – пятый месяц немцы безудержно продвигались вперед к Москве… Это было, конечно, правдой, потому что… потому что об этом говорил сам Сталин. Именно об этом, но только один раз, прошедшим летом. А о том, что мы будем бить врага только на его территории, что огневой залп нашего любого соединения в несколько раз превосходит чужой, – об этом и еще о многом, многом другом, непоколебимом и неприступном, Алексей – воспитанник Красной Армии – знал с десяти лет. И в его душе не находилось места, куда улеглась бы невероятная явь войны.
Все, что сейчас делалось взводом и что было до этого – утомительный поход, самолеты, – все это во многом походило на полевые тактико-инженерные занятия в училище.
Следующая цитата
То было первое боевое распоряжение Алексея, и, хотя этого совсем не требовалось, он побежал по окопу, отрывисто выкрикивая команду и вглядываясь в курсантов – испытывают ли они при нем то облегчающее чувство безотчетной надежды, которое сам он ощущал от присутствия здесь старшего?
Алексей не спеша обнажил пистолет и перестал дышать. Вот они, немцы! Настоящие, живые, а не нарисованные на полигонных щитах. Ему было известно о них все, что писалось в газетах и передавалось по радио, но сердце упрямилось до конца поверить в тупую звериную жестокость этих самых фашистов; он не мог заставить себя думать о них иначе как о людях, которых он знал или не знал – безразлично.
Алексей снова вышел на задворки, неся в себе какое-то неуёмное, притаившееся счастье – радость этому хрупкому утру, тому, что не застал капитана и что надо было ещё идти и идти куда-то по чистому насту, радость словам связного, назвавшего его лейтенантом, радость своему гибкому молодому телу в статной командирской шинели – «как наш капитан!» – радость беспричинная, гордая и тайная
все это было сделано и отделано с тем сосредоточенным старанием, которое полностью исключает чувство тревоги и опасности. Видно, оттого окоп и не выглядел так, как положено на войне: в нем было что-то затаенно-мирное и почти легкомысленное.
В то, что он уже две недели как произведён в лейтенанты и назначен командиром взвода, Алексей верил с большим трудом. Временами ему казалось, что это ещё не взаправду, это только так, условно, как на занятиях, и тогда он тушевался перед курсантами и обращался к ним по имени, а не так, как
Ни один из красноармейцев, стоявших у скирдов, не сдвинулся с места. У них был какой-то распущенно-неряшливый вид, и глядели они на курсантов подозрительно и отчуждённо.
Следующая цитата
"Все, что делал потом Алексей - снимал с Рюмина планшетку и полевую сумку, вытаскивал из нагрудных карманов его гимнастерки крошечный блокнот и партийный билет, разглядывал и прятал в свой карман рюминский пистолет, все - это он совершал внимательно-прочно, медленно и почти торжественно. То оцепенение, с которым он встретил смерть Рюмина, оказывается, не было ошеломленностью или растерянностью. То неожиданное и незнакомое явление ему мира, в котором не стало ничего малого, далекого и непонятного. Теперь все, что когда-то уже было и могло еще быть, приобрело в его глазах новую, громадную значимость, близость и сокровенность, и все это - бывшее, настоящее и грядущее - требовало к себе предельно бережного внимания и отношения. Он почти физически ощутил, как растаяла в нем тень страха перед собственной смертью. Теперь она стояла перед ним, как дальняя и безразличная ему родня - нищенка, но рядом с нею и ближе к нему встало его детство, дед Матвей, Бешеная лощина. "
+5 DollakUngallant_LiveLib"Все, что делал потом Алексей - снимал с Рюмина планшетку и полевую сумку, вытаскивал из нагрудных карманов его гимнастерки крошечный блокнот и партийный билет, разглядывал и прятал в свой карман рюминский пистолет, все - это он совершал внимательно-прочно, медленно и почти торжественно. То оцепенение, с которым он встретил смерть Рюмина, оказывается, не было ошеломленностью или растерянностью. То неожиданное и незнакомое явление ему мира, в котором не стало ничего малого, далекого и непонятного. Теперь все, что когда-то уже было и могло еще быть, приобрело в его глазах новую, громадную значимость, близость и сокровенность, и все это - бывшее, настоящее и грядущее - требовало к себе предельно бережного внимания и отношения. Он почти физически ощутил, как растаяла в нем тень страха перед собственной смертью. Теперь она стояла перед ним, как дальняя и безразличная ему родня - нищенка, но рядом с нею и ближе к нему встало его детство, дед Матвей, Бешеная лощина. "
- . Вот она, наша славянская душа! Не можем до конца сохранить ненависть к преступнику и насильнику над собой, не можем!
+5 zafiro_mio_LiveLib- . Вот она, наша славянская душа! Не можем до конца сохранить ненависть к преступнику и насильнику над собой, не можем!
Далеко впереди беззвучно и медленно в небо тянулись от земли огненные трассы и Алексей шел к ним. Он ни о чем отчетливо не думал, потому что им владело одновременно несколько чувств, одинаково равных по силе, - оторопелое удивление перед тем, чему он был свидетелем в эти пять дней, и тайная радость оттого, что остался жив; желание как можно скорее увидеть своих и безотчетная боязнь этой встречи; горе, голод, усталость и ребяческая обида на то, что никто не видел, как он сжег танк.
+3 chocolat_LiveLibДалеко впереди беззвучно и медленно в небо тянулись от земли огненные трассы и Алексей шел к ним. Он ни о чем отчетливо не думал, потому что им владело одновременно несколько чувств, одинаково равных по силе, - оторопелое удивление перед тем, чему он был свидетелем в эти пять дней, и тайная радость оттого, что остался жив; желание как можно скорее увидеть своих и безотчетная боязнь этой встречи; горе, голод, усталость и ребяческая обида на то, что никто не видел, как он сжег танк.
Читайте также: