Скептики будут посрамлены чья цитата
Обновлено: 24.11.2024
Этот слоган-мантра нуждается в развитии и распространении. В каком-то смысле эта фраза адресована всем, кто не верит людям, которые живут в России и работают в России, а не пинают свой пессимистичный хуй.
Объявляется конкурс на лучшее воплощение девиза идеалистов и оптимистов. Нужно правильно оформить фразу "скептики будут посрамлены". Фактически, из нее нужно сделать логотип.
Работы принимаются в каментах к этому посту до 30 апреля. Победитель будет объявлен 15 мая. Победитель получит в качестве приза Эппл Айпад, а скептики будут посрамлены.
Следующая цитата
Этот слоган-мантра нуждается в развитии и распространении. В каком-то смысле эта фраза адресована всем, кто не верит людям, которые живут в России и работают в России, а не пинают свой пессимистичный хуй.
Объявляется конкурс на лучшее воплощение девиза идеалистов и оптимистов. Нужно правильно оформить фразу "скептики будут посрамлены". Фактически, из нее нужно сделать логотип.
Работы принимаются в каментах к этому посту до 30 апреля. Победитель будет объявлен 15 мая. Победитель получит в качестве приза Эппл Айпад, а скептики будут посрамлены.
akuaku :
oleg_l :
acast :
ska4kov :
Следующая цитата
Почему назначение Николая Цискаридзе ректором Академии русского балета — самый дальновидный шаг во всей политической карьере Владимира Мединского
текст: Дмитрий Ренанский© ИТАР-ТАСС
Назначение экс-премьера Большого театра России ректором петербургской Академии русского балета имени Вагановой стало, конечно, самым резонансным сюжетом культурной повестки минувшей недели. Почему — понятно: информационные сети давно уже не приносили сюжета более, что называется, хайпогенного. Взорвавшаяся негодованием блогосфера, раскол в балетоманских рядах, обсуждение сложившейся ситуации в прайм-тайм Первого канала, сольная вариация Ксении Анатольевны Собчак, не без излишней прямоты указавшей на то, что Цискаридзе получил назначение благодаря протекции и заступничеству Катерины Чемезовой, — и, как следствие, тридцать два фуэте дискуссии о гипотетической коррупционной составляющей «дела Цискаридзе». Весь этот эйсид-джаз — на фоне непрекращающихся бла-бла-бла обо всем и ни о чем: об извечном антагонизме питерской и московской балетных школ, о том, как Вагановке в условиях навязанной свыше глобализации сохранить свою культурную идентичность, о том, что несогласные с рейдерским захватом педагоги массово пишут заявления об уходе, о том, как уживутся друг с другом ректор Цискаридзе и худрук Лопаткина (ну ведь в одну телегу впрячь неможно), о том, сыграл ли в назначении Цискаридзе свою роль Валерий Гергиев и объединят ли все-таки АРБ и Мариинку в Национальный центр искусств, — и прочая, и прочая.
В пылу эмоциональной горячки между тем как-то забылось, что у сюжета с долгожданным удовлетворением властных амбиций Николая Максимовича Цискаридзе в действительности есть и обратная, куда более содержательная сторона.
Общеизвестно, что новоиспеченный ректор АРБ обладает впечатляющим даром внушения — в том, что нынешние хозяева больших и малых отечественных музыкальных театров все как один христопродавцы, Цискаридзе в свое время убедил не только Тинатин Гивиевну Канделаки, но даже и значительную часть российского (около)культурного комьюнити. Многие вполне вдумчивые его представители до сих пор, похоже, убеждены в том, что в отношении Цискаридзе существует некий заговор, ставящий целью очернить его доброе имя и не позволить талантливому танцовщику реализовать его уникальный управленческий потенциал. Едва ли не после каждого из многочисленных эффектных антраша Николая Максимовича — критику художественной политики бывшего руководства ГАБТа изощренно чередовавшего с прямыми обвинениями в растратах и прочих грехах — в воздухе повисала задумчивость: а вдруг и в самом деле заговор? А вдруг и в самом деле проглядели большой менеджерский талант? А вдруг дело не только в слепом неутолимом желании царствовать и всем владеть?
Спровоцированный этой задумчивостью мильон терзаний, что и говорить, только усугублял и без того непростую ситуацию, в которой отечественный балет оказался к началу десятых.
И вот наконец луч света в темном царстве — и откуда! Взбесившийся принтер Минкульта в кои-то веки выдал не просто что-то принципиально более авантажное, чем привычное уже «съешь еще этих мягких французских булок да выпей чаю», — министр Мединский, если задуматься, выступил с достойной Суворова многоходовкой, которой не откажешь ни в остроумии, ни в стратегической дальновидности. Министерская инициатива бесспорна: любой итог воцарения господина Цискаридзе на улице Зодчего Росси пойдет на пользу утомленному скандалами фрустрированному балетному департаменту, да и культурному сектору вообще.
Цискаридзе так настойчиво и страстно рвался к власти, так долго вожделел административного ресурса, что единственной, в сущности, возможностью как-то прикрутить этот не в меру коптивший фитилек оставалось немедленное и полное удовлетворение всех амбиций экс-этуали. В принципе, вероятно, стоило еще раньше совершить смелый шаг и доверить Цискаридзе художественное руководство балетной труппой Большого. Не решившуюся на столь рискованный поступок власть можно понять: даже после всех недавних стрессов ГАБТ по-прежнему (пускай и скорее формально) числится главным театром страны, в недавнем прошлом — культурным фасадом сверхдержавы, по сей день располагающимся аккурат напротив Кремля, а однозначной уверенности в том, что воцарение мятежного премьера пройдет гладко и без последствий, не было, да и не могло быть ни у кого.
Вместо этого в кулуарах — не так уж важно, с чьей именно подачи, — с нездешним изяществом разыграли ловко придуманную партию со ссылкой в АРБ. А это, безусловно, именно ссылка. Нетрудно заметить, что Николаю Максимовичу доверено руководство не театром, не публичным институтом, деятельность в котором всегда будет на виду, а учебным заведением, причем совершенно особого — не слишком тесно связанного с повседневной реальностью, или, проще говоря, откровенно режимного, — типа, за толстыми стенами которого без всякой огласки может происходить вообще-то все что угодно. Отдавая Вагановку на откуп Цискаридзе, власть отправляет поднадоевшего борца за справедливость (вариант: поднадоевшего паяца с ограниченным набором реприз) куда подальше, прочь из Москвы, с глаз долой — в глушь, в Петербург, к арьеру отечественной культурной сцены (интересно, что назначение Цискаридзе выдает истинное отношение сегодняшних федералов к Северной столице как к совершеннейшей маргиналии, провинции, где не происходит ничего по-настоящему важного в масштабах страны).
. Так и видится картина из жизни высших культурных коридоров: мягкий, приглушенный свет, мебель из карельской березы, за чаем с молоком и медом беседуют двое. Один — обладатель вальяжного бархатного баритона, другой — изнуренный информационными войнами, оскорбленный нарушением презумпции невиновности и униженный изгнанием из отчего дома художник. Первый увещевает второго: зачем вам эта Москва с ее суетой и неблагодарностью — поезжайте-ка лучше в Петербург. Окно в Европу, культурная столица, где до сих пор помнят, как вдохновенно вы танцевали в 2005-м бенефис на фестивале «Мариинский». Неужто ж вы не устали от московской клаки, неужто ж не хотите отдохнуть от требующих хлеба и зрелищ нуворишей — в вашем возрасте стоит думать не о сиюминутном, а о вечном. Вам так пойдет благородная миссия заботы о подрастающем поколении! Ну и место, место — улица Росси, лучшая улица в мире, и площадь Ломоносова, лучшая площадь на свете, даром что зовется у балетных «ватрушкой».
Цискаридзе провалится — тем лучше: никому больше не придет в голову нести ахинею о том, что у культурного руля стоит неизвестно кто, а настоящих талантов (тех, что талантливы во всем, за что бы ни взялись) держат на скамейке запасных. Операция «Ректор» завершится успехом — тоже не так уж плохо: в обстоятельствах свирепствующего в культурном секторе кадрового голода каждый успешный менеджер на вес золота. Как бы ни легла в конечном итоге карта, Минкульт внакладе не останется — скептики будут посрамлены при решительно любом исходе дела.
Следующая цитата
Почему назначение Николая Цискаридзе ректором Академии русского балета — самый дальновидный шаг во всей политической карьере Владимира Мединского
текст: Дмитрий Ренанский© ИТАР-ТАСС
Назначение экс-премьера Большого театра России ректором петербургской Академии русского балета имени Вагановой стало, конечно, самым резонансным сюжетом культурной повестки минувшей недели. Почему — понятно: информационные сети давно уже не приносили сюжета более, что называется, хайпогенного. Взорвавшаяся негодованием блогосфера, раскол в балетоманских рядах, обсуждение сложившейся ситуации в прайм-тайм Первого канала, сольная вариация Ксении Анатольевны Собчак, не без излишней прямоты указавшей на то, что Цискаридзе получил назначение благодаря протекции и заступничеству Катерины Чемезовой, — и, как следствие, тридцать два фуэте дискуссии о гипотетической коррупционной составляющей «дела Цискаридзе». Весь этот эйсид-джаз — на фоне непрекращающихся бла-бла-бла обо всем и ни о чем: об извечном антагонизме питерской и московской балетных школ, о том, как Вагановке в условиях навязанной свыше глобализации сохранить свою культурную идентичность, о том, что несогласные с рейдерским захватом педагоги массово пишут заявления об уходе, о том, как уживутся друг с другом ректор Цискаридзе и худрук Лопаткина (ну ведь в одну телегу впрячь неможно), о том, сыграл ли в назначении Цискаридзе свою роль Валерий Гергиев и объединят ли все-таки АРБ и Мариинку в Национальный центр искусств, — и прочая, и прочая.
В пылу эмоциональной горячки между тем как-то забылось, что у сюжета с долгожданным удовлетворением властных амбиций Николая Максимовича Цискаридзе в действительности есть и обратная, куда более содержательная сторона.
Общеизвестно, что новоиспеченный ректор АРБ обладает впечатляющим даром внушения — в том, что нынешние хозяева больших и малых отечественных музыкальных театров все как один христопродавцы, Цискаридзе в свое время убедил не только Тинатин Гивиевну Канделаки, но даже и значительную часть российского (около)культурного комьюнити. Многие вполне вдумчивые его представители до сих пор, похоже, убеждены в том, что в отношении Цискаридзе существует некий заговор, ставящий целью очернить его доброе имя и не позволить талантливому танцовщику реализовать его уникальный управленческий потенциал. Едва ли не после каждого из многочисленных эффектных антраша Николая Максимовича — критику художественной политики бывшего руководства ГАБТа изощренно чередовавшего с прямыми обвинениями в растратах и прочих грехах — в воздухе повисала задумчивость: а вдруг и в самом деле заговор? А вдруг и в самом деле проглядели большой менеджерский талант? А вдруг дело не только в слепом неутолимом желании царствовать и всем владеть?
Спровоцированный этой задумчивостью мильон терзаний, что и говорить, только усугублял и без того непростую ситуацию, в которой отечественный балет оказался к началу десятых.
И вот наконец луч света в темном царстве — и откуда! Взбесившийся принтер Минкульта в кои-то веки выдал не просто что-то принципиально более авантажное, чем привычное уже «съешь еще этих мягких французских булок да выпей чаю», — министр Мединский, если задуматься, выступил с достойной Суворова многоходовкой, которой не откажешь ни в остроумии, ни в стратегической дальновидности. Министерская инициатива бесспорна: любой итог воцарения господина Цискаридзе на улице Зодчего Росси пойдет на пользу утомленному скандалами фрустрированному балетному департаменту, да и культурному сектору вообще.
Цискаридзе так настойчиво и страстно рвался к власти, так долго вожделел административного ресурса, что единственной, в сущности, возможностью как-то прикрутить этот не в меру коптивший фитилек оставалось немедленное и полное удовлетворение всех амбиций экс-этуали. В принципе, вероятно, стоило еще раньше совершить смелый шаг и доверить Цискаридзе художественное руководство балетной труппой Большого. Не решившуюся на столь рискованный поступок власть можно понять: даже после всех недавних стрессов ГАБТ по-прежнему (пускай и скорее формально) числится главным театром страны, в недавнем прошлом — культурным фасадом сверхдержавы, по сей день располагающимся аккурат напротив Кремля, а однозначной уверенности в том, что воцарение мятежного премьера пройдет гладко и без последствий, не было, да и не могло быть ни у кого.
Вместо этого в кулуарах — не так уж важно, с чьей именно подачи, — с нездешним изяществом разыграли ловко придуманную партию со ссылкой в АРБ. А это, безусловно, именно ссылка. Нетрудно заметить, что Николаю Максимовичу доверено руководство не театром, не публичным институтом, деятельность в котором всегда будет на виду, а учебным заведением, причем совершенно особого — не слишком тесно связанного с повседневной реальностью, или, проще говоря, откровенно режимного, — типа, за толстыми стенами которого без всякой огласки может происходить вообще-то все что угодно. Отдавая Вагановку на откуп Цискаридзе, власть отправляет поднадоевшего борца за справедливость (вариант: поднадоевшего паяца с ограниченным набором реприз) куда подальше, прочь из Москвы, с глаз долой — в глушь, в Петербург, к арьеру отечественной культурной сцены (интересно, что назначение Цискаридзе выдает истинное отношение сегодняшних федералов к Северной столице как к совершеннейшей маргиналии, провинции, где не происходит ничего по-настоящему важного в масштабах страны).
. Так и видится картина из жизни высших культурных коридоров: мягкий, приглушенный свет, мебель из карельской березы, за чаем с молоком и медом беседуют двое. Один — обладатель вальяжного бархатного баритона, другой — изнуренный информационными войнами, оскорбленный нарушением презумпции невиновности и униженный изгнанием из отчего дома художник. Первый увещевает второго: зачем вам эта Москва с ее суетой и неблагодарностью — поезжайте-ка лучше в Петербург. Окно в Европу, культурная столица, где до сих пор помнят, как вдохновенно вы танцевали в 2005-м бенефис на фестивале «Мариинский». Неужто ж вы не устали от московской клаки, неужто ж не хотите отдохнуть от требующих хлеба и зрелищ нуворишей — в вашем возрасте стоит думать не о сиюминутном, а о вечном. Вам так пойдет благородная миссия заботы о подрастающем поколении! Ну и место, место — улица Росси, лучшая улица в мире, и площадь Ломоносова, лучшая площадь на свете, даром что зовется у балетных «ватрушкой».
Цискаридзе провалится — тем лучше: никому больше не придет в голову нести ахинею о том, что у культурного руля стоит неизвестно кто, а настоящих талантов (тех, что талантливы во всем, за что бы ни взялись) держат на скамейке запасных. Операция «Ректор» завершится успехом — тоже не так уж плохо: в обстоятельствах свирепствующего в культурном секторе кадрового голода каждый успешный менеджер на вес золота. Как бы ни легла в конечном итоге карта, Минкульт внакладе не останется — скептики будут посрамлены при решительно любом исходе дела.
Читайте также: