Пушкин о шекспире цитата

Обновлено: 06.11.2024

На шекспировские штудии Пушкина литературная критика обратила внимание еще при жизни поэта. Уже современники и друзья поэта сравнивали Пушкина с Шекспиром (как, впрочем, и с другими мировыми гениями). Так, например, известна запись В.Ф. Одоевского, в которой он размышлял о привлекшей его в «Капитанской дочке» способности автора отделять от себя героя, в то же время наделяя его какими-то чертами собственного характера: «Была минута, когда Шекспир был Макбетом, Гёте — Мефистофелем, Пушкин — Пугачевым, Гоголь — Тарасом Бульбою; из этого следует, что они такими и остались; но чтобы сделать живыми своих героев, поэты должны были отыскивать их чувства, их мысли, даже их движения в самих себе». Известный своим либретто оперы М.И. Глинки «Иван Сусанин» барон Е.Ф. Розен («Северная Пчела» 1835, № 38) ставил Пушкина в ряд мировых гениев и даже выше Шекспира и Гёте. В прижизненной критике Пушкина Шекспир становится критерием эстетического совершенства и художественного мастерства.

Первой работой, всецело посвященной проблеме влияния Шекспира на русского поэта, стала глава «Шекспиризм» в книге П.В. Анненкова «Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху» 1 . «Шекспиризм» не самое удачное слово, которое придумал П.В. Анненков, но оно достаточно точно (по аналогии с «байронизмом») характеризует мировоззренческую подоплеку пушкинского увлечения Шекспиром. «Шекспиризм» Пушкина — это художественно-эстетический комплекс идей, который характеризует шекспировское видение и понимание истории и современности, прошлого и будущего (собственно, это то, что Пушкин назвал «взглядом Шекспира»); это и художественные открытия Шекспира (концепция характеров, концепция истории, роль случая в истории, смешение стилей и т. п.), которые Пушкин воспринял в своем творчестве.

В дальнейшем к изучению проблемы пушкинского «шекспиризма» обращались многие исследователи: В. Чуйко, С. Тимофеев, М.М. Покровский, Ю. Спасский, М.Н. Боброва, Д.М. Урнов, Ю.Д. Левин, C.H. Herford, H. Gifford, J. Lavrin, B. Kreft, T. Wolff. О влиянии Шекспира на Пушкина также писали: Н. Стороженко, С. Тимофеев, Н. Козмин, В.М. Жирмунский, А. Позов, Д.П. Якубович. О шекспиризме Пушкина говорили в работах о «Борисе Годунове» Г.О. Винокур, Б.П. Городецкий, Н.П. Верховский, Н.Н. Ардене, М. Загорский, С. Бонди, Л.М. Лотман, И. Ронен и др.

Наиболее обстоятельный и глубокий обзор эволюции пушкинского отношения к Шекспиру представлен в работе академика Алексеева «Пушкин и Шекспир» 2 . Говоря о «шекспиризме» Пушкина, М.П. Алексеев отмечает, что о пушкинском увлечении великим английским драматургом начали писать ближайшие современники русского поэта, для которых этот вопрос уже тогда представлял огромный интерес, хотя разобраться во всей сложности возникших проблем они не сумели. Все ранние исследования об отношении Пушкина к Шекспиру, как отмечает Алексеев, хотя и имеют интересные и верные наблюдения по этому поводу, но выводы их ограничены недостаточным знанием рукописей Пушкина, которые были введены в научный оборот значительно позже. Только после публикации всего пушкинского рукописного наследия представилась возможность оценить, в каком объеме Пушкин был знаком с Шекспиром и с критической литературой о нем.

В основном, выявлены очевидные, внешние следы присутствия Шекспира в пушкинских текстах: прокомментированы высказывания Пушкина о творчестве английского драматурга, упоминания его имени и имен его героев, использование шекспировских сюжетов и характеров, отмечена роль, которую оба гения сыграли в развитии национальных литературных языков, создателями которых в Англии был Шекспир, в России — Пушкин.

Несмотря на значительный объем критической литературы русских и зарубежных исследователей, в осмыслении проблем пушкинского шекспиризма до сих пор нет достаточной ясности. Отчасти этой ясности нет потому, что каждый из исследователей стремился обсуждать эту тему в целом, избегая решения частных проблем.

Точность и краткость пушкинского самовыражения в слове изумительны. Сам Пушкин — явление искусства. Творчество для Пушкина — высшая степень самосознания творца и творения. Пушкинские отзывы о своих произведениях по своему значению, глубине и силе выражения превосходят научную критику. Пушкин лучше разъяснял Пушкина, чем это делала критика. Уровень критического анализа во многом обуславливается степенью восприятия критиками пушкинских отзывов о Шекспире.

Считается, что знакомство Пушкина с Шекспиром произошло в начале 1820-х годов, хотя очевидно, что его интерес к Шекспиру мог возникнуть значительно раньше: в лицейские годы на лекциях адъюнкт-профессора философских наук Петербургского педагогического института А.И. Галича (1814—1815), который много говорил и писал о Шекспире, а также во время путешествия с генералом Н.Н. Раевским в 1820 г. на Кавказ и в Крым, исследователи усматривают влияние Шекспира в стихотворении «Кинжал» (1821).

Шекспир был на слуху в литературном быту, в книгах и журналах, но в текстах Пушкина имя Шекспира впервые встречается в полицейской выписке из недошедшего до нас письма, отправленного, как считают одни исследователи, П.А. Вяземскому, как полагают другие, — В.К. Кюхельбекеру: «читая Шекспира и Библию, святый дух иногда мне по сердцу, но предпочитаю Гёте и Шекспира. — Ты хочешь знать, что я делаю — пишу пестрые строфы романтической поэмы — и беру уроки чистого афеизма. Здесь англичанин, глухой философ, единственный умный афей, которого я еще встретил. Он исписал листов 1000, чтобы доказать, qu'il ne peut exister d'être intelligent Créateur et régulateur (что не может быть Существа разумного, Творца и Правителя. — Авт.), мимоходом уничтожая слабые доказательства бессмертия души. Система не столь утешительная, как обыкновенно думают, но к несчастию более всего правдоподобная» (XIII, 92). Именно этот отрывок из письма является первым документальным подтверждением факта пушкинского чтения Шекспира.

С этого момента началось систематическое изучение Пушкиным Шекспира: Оливия Эммет находит шекспировские образы в написанной в 1823 г. первой главе «Евгения Онегина» 3 , в XXXVIII строфе второй главы «Евгения Онегина», оконченной в Одессе 8 декабря 1823 года, Пушкин цитирует восклицание Гамлета над черепом шута «Poor Yorick!» 4 :

Своим пенатам возвращенный,
Владимир Ленский посетил
Соседа памятник смиренный,
И вздох он пеплу посвятил;
И долго сердце грустно было.
«Poor Yorick!» — молвил он уныло, —
Он на руках меня держал».
(VI, 48)

К этим стихам Пушкин делает примечание: ««Бедный Йорик!» — восклицание Гамлета над черепом шута (см. Шекспира и Стерна)» (VI, 162). Во втором случае имеется в виду эпитафия на могиле пастора Йорика в романе Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена». Как отмечал М.П. Алексеев, Пушкин «воспроизвел вкратце то примечание, которое к восклицанию Гамлета дано во французском издании «Полного собрания сочинений Шекспира» 1821 г. под редакцией Ф. Гизо и А. Пишо».

По этому же поводу В. Набоков писал: «Примечание Пушкина восходит непосредственно к исправленному Ф. Гизо и Амедеем Пишо изданию «Гамлета» в переводе Летурнера, которое было в библиотеке Пушкина (Œuvres complètes de Shakespeare, vol. 1. Paris, 1821), где примечание на страницах 386—387 гласит: «Увы, бедный Йорик! Все помнят и главу Стерна, где он цитирует эти слова Гамлета, и как в «Сентиментальном путешествии» [пер. Ж.П. Френэ, 1769] он, кстати, дал «самому себе имя Йорика»» 5 . Данные суждения явно не исчерпывают предмет разговора: восклицание Гамлета имело место прежде всего в тексте Шекспира («Alas, poor Yorick!»), и Ленский цитирует «Гамлета» на английском языке. В конце концов не столь важно, с чьей подачи Пушкин впервые процитировал Шекспира, важно то, что он это сделал на английском языке, что обозначило его интерес к оригинальным текстам Шекспира.

Французское издание Шекспира 1821 г. было основным источником, по которому Пушкин начал изучать пьесы великого драматурга в 1823—1825 гг. 6 Известно предположение Л.П. Гроссмана о том, что с этим изданием поэт мог ознакомиться в одесской библиотеке графа М.С. Воронцова. Большинство прозаических переводов Шекспира были сделаны Летурнером еще в XVIII веке (о чем шла речь выше), они были позже исправлены Ф. Гизо и А. Пишо; Ф. Гизо также принадлежала большая вводная статья «Жизнь Шекспира», которая особенно заинтересовала Пушкина. Поэт тщательно изучил в ней не только биографию английского драматурга, но анализ драматургических принципов Шекспира. Так, например, Ф. Гизо утверждал, что корни драмы лежат в народных представлениях и развлечениях.

По этому поводу М.П. Алексеев замечает: «Сходную мысль мы неоднократно встречаем и у Пушкина, в частности в начале его незаконченной статьи о «Марфе Посаднице» М.П. Погодина («Драма родилась на площади и составляла увеселение народное» и т. д.; XI, 178). Очень существенными оказались для Пушкина характеристики исторических хроник Шекспира, их жанровых особенностей, их зависимости от английских летописных источников (в частности, хроники Холиншеда).

Очевидно, что, начав в конце 1824 г. свою работу над созданием русской трагедии, Пушкин в основном руководствовался своими собственными наблюдениями, которые обсуждал в письмах и разговорах со своими друзьями П.А. Вяземским, В. Кюхельбекером, Н.Н. Раевским-сыном, А.А. Дельвигом. Несколько месяцев спустя Пушкин выписывает к себе в Михайловское книгу по истории драматургии А.В. Шлегеля (см. письма к брату Л. Пушкину от 14 и 23 апреля 1825 г.). Во французском переводе книги Шлегеля есть главы, посвященные Шекспиру. Определенное значение для Пушкина могли иметь и сочинения де Сталь. Так, в книге г-жи де Сталь «О литературе» Шекспиру посвящена отдельная глава, а в посмертной книге «Десять лет изгнания» (1821) Россия как великое историческое явление сопоставлялась с шекспировской пьесой. Еще до получения книги Шлегеля Пушкин мог ознакомиться с некоторыми ее положениями в театральном альманахе Ф. Булгарина «Русская Талия», вышедшем в 1825 г. Эту книгу Пушкин получил в начале апреля, и она содержала статью «Междудействие, или разговор в театре о драматическом искусстве». Статья за подписью «А. Ф.» пересказывала несколько страниц из труда Шлегеля, вскользь упоминая и о Шекспире.

Позже Пушкин критиковал эти интерпретации Шекспира. В своей статье «О Мильтоне и Шатобриановском переводе «Потерянного рая»» Пушкин называет их неудовлетворительными для современного читателя: «Наконец критика спохватилась. Стали подозревать, что г. Летурнер мог ошибочно судить о Шекспире, и не совсем благоразумно поступил, переправляя на свой лад Гамлета, Ромео и Лира. От переводчиков стали требовать более верности, и менее щекотливости и усердия к публике — пожелали видеть Данте, Шекспира и Сервантеса в их собственном виде, в их народной одежде» (XII, 137).

Можно с уверенностью сказать, что увлеченность Шекспиром у Пушкина даже затмила его прежний юношеский идеал, его любовь к другому английскому поэту-романтику — Байрону. Пушкин тогда писал Н.Н. Раевскому в конце июля 1825 г. из того же Михайловского: «. но до чего изумителен Шекспир! Не могу прийти в себя! Как мелок по сравнению с ним Байрон-трагик!» (французский текст письма: XIII, 197; русский перевод: XIII, 541).

Шекспир победил романтиков своей естественностью, реалистичностью в изображении людей, полнотой многосторонности и противоречивости характера. Всего этого не было в созданиях романтиков, гиперболизировавших страсти и обеднявших этим характеры своих героев: «Байрон, который создал всего-навсего один характер (у женщин нет характера, у них бывают страсти в молодости; вот почему так легко изображать их), этот самый Байрон распределил между своими героями отдельные черты собственного характера; одному он придал свою гордость, другому — свою ненависть, третьему — свою тоску и т. д., и таким путем из одного цельного характера, мрачного и энергичного, создал несколько ничтожных — это вовсе не трагедия» (XIII, 541). По мнению видного шекспироведа А.А. Аникста, в романтической драме Пушкина не устраивал чрезмерный субъективизм романтиков, он считал его недостаточно драматичным. Он принимал лиричность драматургии романтиков, но все же «пришел к мысли о необходимости глубокой жизненной правды в драме. И его идеалом стал Шекспир». В свое время П.В. Анненков задавал риторический вопрос и сам же отвечал на него «Нужно ли распространяться о том, что поклонение Шекспиру, окончательно потушившее старое служение Байрону, уже сильно поколебленное и до того, — было шагом вперед для Пушкина? Прежде всего новое направление значительно укоротило дорогу поэту для сближения его с русским народным духом, с приемами народного творчества и мышления. Трудно себе и представить, чтобы при изучении Шекспира можно было пропустить без внимания значение национальных элементов вообще, как воспитателей фантазии и мысли поэта».

Как свидетельствует М.П. Алексеев, «нам неизвестна и едва ли будет установлена в дальнейшем последовательность ознакомления Пушкина с произведениями Шекспира в 1824—1825 гг.; мы догадываемся лишь, что к этому времени Пушкин успел уже изучить не только все основные пьесы, но и его поэмы, и может быть, даже его сонеты.

На примерах произведений Шекспира Пушкин задумывался над тем, как история некогда решала актуальные для России его времени проблемы узурпации власти, соотношения народа и правителей, преступления и наказания, индивидуальной больной совести и общественного блага, любви и ненависти в различной социальной среде, и т. д.». Перечисляя ряд произведений, которые с особым вниманием читал и перечитывал в тот период Пушкин, М.П. Алексеев отмечает «Гамлета», «Макбета», «Ричарда III» и ряд исторических хроник Шекспира, чье влияние наиболее ярко отразилось в произведениях Пушкина последующих лет: в трагедии «Борис Годунов» и поэме «Граф Нулин». Позже, по прошествии десяти лет, пушкинский интерес к образам, пропитанным христианской символикой и нравоучительным характером, проявился в попытке перевода шекспировской комедии «Мера за меру» и ее переделке в поэме «Анджело».

Чтобы лучше понять те последствия, которые открытие Шекспира имело в творческой эволюции Пушкина, необходимо уточнить ответы на давние вопросы: на каком языке и в чьих переводах Пушкин читал Шекспира, насколько свободно он владел английским языком?

Пушкин и Шекспир

Н.В.Захаров, 2008 год

Примечания

1. Анненков П.В. Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху. VIII. Шекспиризм // Вестник Европы, 1874, кн. 2. С. 532—537. Отд. изд.: СПб., 1874. С. 293—300.

2. Алексеев М.П. Пушкин и Шекспир // Алексеев М.П. Пушкин: Сравнительно-исторические исследования. Л.: Наука, 1972. С. 240—280. Впервые эта статья была напечатана в сборнике: Шекспир и русская культура. М.; Л., 1965. С. 162—200.

3. О. Эммет считает, что в стихах первой главы «Евгения Онегина»: «И заслужи мне славы дань — / Кривые толки, шум и брань!», можно увидеть тайное или явное созвучие с английской строкой знаменитого «Макбета» Шекспира: «Life's but a walking shadow? A poor player / That struts and frets his hour upon the stage / And then is heard no more/ It is a tale / Today by an idiot? full of sound and fury, / Signifying nothing». Пушкинские «шум и брань» оказываются, по мнению О. Эммет, гораздо ближе к шекспировским «full of sound and fury», нежели перевод этих же строк Бориса Пастернака, который интерпретировал их как: «Жизнь — сказка в пересказе / Глупца. Она полна трескучих слов / И ничего не значит». «Нелепое звучание русского варианта говорит о внутренней глухоте современной культуры, — пишет исследовательница, — не только к шекспировскому образу, но и к опыту национальной традиции. Безупречным поэтическим слухом Пушкин воспринял те божественные звуки, которые нашептали Шекспиру монолог Макбета в финале трагедии». Эммет О. «Евгений Онегин»: на английском языке (перевод как герменевтическая акция) // Пушкин и теоретико-литературная мысль. М.: Наследие, 1999. С. 248.

4. В свое время Ю.М. Лотман видел в этом шекспировском восклицании при посещении могилы Ларина Ленским закономерный намек Пушкина на знаменитый прототип своего героя: «Ленский строит свое «я» по образцу личности Гамлета и перекодирует всю ситуацию в образах шекспировской драмы». Лотман Ю.М. Проблема «точки зрения» в романе // Лотман Ю.М. Пушкин. Биография писателя. Статьи и заметки 1960—1990. «Евгений Онегин». Комментарий. СПб.: Искусство-СПБ, 1995. С. 427.

5. Набоков В. Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина. Перевод с английского. Под редакцией А.Н. Николюкина. М.: НПК «Интелвак», 1999. С. 306.

Высказывания Пушкина о Шекспире

Соседа памятник смиренный,

И вздох он пеплу посвятил;

И долго сердцу грустно было.

(VI, 48)

Следующая цитата

Проблема выбора правильного решения в жизни иногда носит очень мучительный характер. Классический пример - трагедия Шекспира "Гамлет, принц датский".На проблеме правильного выбора держится вся фабула пъесы, а вершиной ее является знаменитый монолог "Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье. ". Есть и хороший трагико-комический пример на эту тему - фильм режиссера Георгия Данелия "Осенний марафон". Помните какие нравственные мучения испытывал главный герой этой картины? Тема правильного нравственного выбора человека попавшего в экстремальные условия очень волновала Владимира Высоцкого и он посвятил ей массу песен. К ним относятся "Песня о друге", "Кругом пятьсот"("Я зла не помню - я опять его возьму. ") и другие. Особенно хороши его песни из военного цикла. Именно в бою, когда нужно было идти в полный рост в атаку, под пули - раскрывается человек.

Французский писатель Альбер Камю так определил проблему принятия правильного решения: «Делайте выбор с умом, и судьба улыбнется вам. Но если выбор неудачный, никогда не знаешь, какую цену придется заплатить». Часто человек оказывается в ситуации, когда надо принять решение, которое определит его жизнь на ближайшие годы. Если эти решения связаны с опасностью, он попадает в позицию богатыря на перепутье трех дорог - какой бы путь не избрать везде есть свои и часто значительные риски. Колебания здесь могут длится долго и тогда вы попадаете в позицию "буриданова осла", который очутившись перед двумя совершенно одинаковыми копнами сена, не смог совершить выбор между ними и умер от голода. В ситуациях с большой долей неопределенности, надо уметь принять быстро и без колебаний волевое решение. Свой рецепт здесь при выборе поворотных, с большой долей риска решений, дает великий немецкий писатель и философ Иоганн Гете: « До тех пор, пока ты не принял окончательное решение, тебя будут мучить сомнения, ты будешь все время помнить о том, что есть шанс повернуть назад, и это не даст тебе работать эффективно. Но в тот момент, когда ты решишься полностью посвятить себя своему делу, ПРОВИДЕНИЕ оказывается на твоей стороне. Начинают происходить такие вещи, которые не могли бы случиться при иных обстоятельствах… На что бы ты ни был способен, о чем бы ты ни мечтал, начни осуществлять это. Смелость придает человеку силу и даже магическую власть. Решайся!»

Как найти наилучшее решение? Чем же руководствоваться при этом? Очевидно, что совершая тот или иной выбор, каждый человек исходит из особенностей своей натуры, умственных, психологических и моральных качеств, воспитания, темперамента, важных для него этических норм. Сделанный выбор, особенно в труднейших условиях, показывает нравственную зрелость человека, выявляет его достоинства и недостатки.

У пятого чемпиона мира по шахматам Михаила Ботвинника была любимой следующая немецкая пословица: "Деньги потерял - ничего не потерял; здоровье потерял - много потерял; честь потерял - все потерял!".

В русской классике можно найти множество подтверждений этой мысли. На мой взгляд, наиболее яркий пример - «Капитанская дочка» Александра Сергеевича Пушкина. Петра Гринева жизнь не раз заставляла выбирать между материальным благополучием, жизнью и сохранением чести. Следуя завету отца - «Береги честь смолоду», - герой нисколько не колеблется в принятии решений. Он всегда остается верным своему нравственному долгу. В романе этому много примеров. Это и случай, когда надо было заплатить карточный долг, и дуэль со Швабриным, и отвергнутое Гриневым предложение Пугачева перейти на сторону восставших, и поведение в суде. «Я должен. » и «. не требуй того, что противно чести, моей христианской совести» - вот нравственные ориентиры благородного пушкинского героя. Александр Сергеевич вложил в героя свои этические нормы - известно, что беловую редакцию "Капитанской дочки", он закончил за несколько месяцев до своей дуэли с Дантесом.

Казалось бы, во всех этих ситуациях Гринев многое терял (вспомним слова Камю о цене выбора). Но так ли это? Петр не запятнал свою честь, сохранил уважение к себе окружающих и нас, читателей, завоевал любовь Маши и в конце концов был награжден судьбой по заслугам. Но . ведь на кону стояла его жизнь! Стоило ли так упорствовать и рисковать? Здесь вам сразу Пушкин предлагает спасительный разумный компромисс от Савельича: " Не упрямься барин! Что тебе стоит? Поцелуй ручку у злодея, а потом отвернись и сплюнь!". Компромисс это жизнь. Для Савельича здесь нет альтернатив и не только из-за обещания оберегать Петра. Нет альтернатив здесь и для Швабрина - для сохранения своей жизни он может предать и нарушить присягу. Нет альтернатив в этом вопросе и для коменданта Белогорской крепости Ивана Кузьмича Миронова - принявшего мученическую смерть.

Следующая цитата

«Почему Шекспир величайший поэт? Потому, что в нем больше правды жизни, меньше обольщения, чем в других поэтах».
Н. Г. Чернышевский

«Душа Шекспира была необъятна…»«Страшный Шекспир огромен, велик»
«широкое, многообразное изящество, которое находим мы в трагедиях Шекспира»
«его создание имеет непреложную реальность и истинность»
«Протестантский мир, — дает Шекспира. Шекспир — это человек двух миров. Он затворяет романтическую эпоху искусства и растворяет новую… Для Шекспира грудь человека — вселенная, которой космологию он широко набрасывает мощной и гениальной кистью»
«Поэтическое созерцание жизни, глубина понимания, действительно, беспредельна у Шекспира».
А. И. Герцен

«Мы, русские, — празднуем память Шекспира, и мы имеем право ее праздновать. Для нас Шекспир не одно только огромное, яркое имя: он сделался нашим достоянием, он вошел в нашу плоть и кровь».
«Шекспир берет свои образы отовсюду — с неба, с земли — нет ему запрету; ничто не может избегнуть его всепроникающего взора; он исторгает их с неотразимой силой, с силой орла, падающего на свою добычу. Все человеческое кажется подвластным могучему гению английского порта»
«В течение всей литературной деятельности я стремился, насколько хватало сил и уменья, добросовестно и беспристрастно изобразить и воплотить в надлежащие типы и то, что Шекспир называет The body and pressure of time (Подобие и отпечаток века („Гамлет“, III, 2).), и ту быстро изменяющуюся физиономию русских людей культурного слоя, который преимущественно служил предметом моих наблюдений».
И. С. Тургенев

«Изобретение интриги потому трудно, что интрига есть ложь, а дело поэта — истина. Счастлив Шекспир, который пользовался готовыми легендами: он не только не изобрел лжи, но в ложь сказки вкладывал правду жизни. Дело поэта не в том, чтобы выдумывать небывалую интригу, а в том, чтобы происшествие даже невероятное объяснять законами жизни».
А. Н. Островский

Нравится Показать список оценивших

«Он был влюблен в жизнь. Он ее видит, как никто до него и после него не видел. Он видит страшно широко. Он видит все зло и добро, он видит прошлое и возможное будущее. Он глубоко знает людей, он знает мечты этих людей, видит все внутри этих людей, сердце каждого, и это всегда, смотрит ли он в прошлое, или выражает настоящее, или создает свой собственный тип, из своего сердца: все живет жизнью полной, как живой человек»
«Провозглашая любовь к жизни, несмотря ни на что, Шекспир всеми фибрами содрогался вместе с многогранным бытием, вместе с этой развивающейся материей; благословляя жизнь, он чувствовал ее горечь и неустроенность; он возвышался над классовой ограниченностью».
А. В. Луначарский

«Вот этот учитель, деятель, строитель нового мира должен быть главным героем современной драмы. А для того чтоб изобразить этого героя с должной силой и яркостью слова, нужно учиться писать пьесы у старых, непревзойденных мастеров этой литературной формы, и больше всего у Шекспира»
«Величайший драматург мира Шекспир»
М. Горький

«Слишком было бы смело и странно отдать Шекспиру решительное преимущество пред всеми поэтами человечества, как собственно поэту, но как драматург он и теперь остается без соперника, имя которого можно б было поставить подле его имени».
В. Белинский

Нравится Показать список оценивших

есть и такие:
«. Шекспир не может быть признаваем не только великим, гениальным, но даже самым посредственным сочинителем»
Л. Н. Толстой

"Искренность совершенно отсутствует во всех сочинения Шекспира. Во всех их видна умышленная искусственность, видно, что он не in earnest (не всерьез), что он балуется словами".

Л.Толстой. "О Шекспире и о драме"

Нравится Показать список оценивших

«Шекспир - самый известный из всех, никогда не существовавших людей»
Марк Твен

"Для нас Шекспир не одно только громкое, яркое имя, которому поклоняются лишь изредка и издали; он сделался нашим достоянием, он вошел в нашу плоть и кровь"
Иоганн Гете

Нравится Показать список оценивших

немного на английском

Our myriad-minded Shakespeare.
Samuel Taylor Coleridge (1772-1834), Biography. Chap. xv

He was the man who of all modern, and perhaps ancient poets, had the largest and most comprehensive soul.
John Dryden (1631-1700), Essay of Dramatic Poesy

He is the very Janus of poets; he wears almost everywhere two faces; and you have scarce begun to admire the one, ere you despise the other.
John Dryden (1631-1700), Essay on Dramatic Poetry of the Last Age

But Shakespeare’s magic could not copied be;
Within that circle none durst walk but he.
John Dryden (1631–1700) Essay of Dramatic Poesy

He was naturally learned; he needed not the spectacles of books to read nature. He looked inwards, and found her there.
John Dryden (1631–1700) Essay of Dramatic Poesy

Nor sequent centuries could hit
Orbit and sum of Shakespeare’s wit.
Ralph Waldo Emerson (1803-1882), May-Day and Other Pieces

When Shakespeare is charged with debts to his authors, Landor replies, “Yet he was more original than his originals. He breathed upon dead bodies and brought them into life.”
Ralph Waldo Emerson (1803-1882), Letters and Social Aims

The remarkable thing about Shakespeare is that he is really very good - in spite of all the people who say he is very good.
Robert Graves (1895-1985)

In Shakespeare the birds sing, the bushes are clothed with green, hearts love, souls suffer, the cloud wanders, it is hot, it is cold, night falls, time passes, forests and multitudes speak, the vast eternal dream hovers over all. Sap and blood, all forms of the multiple reality, actions and ideas, man and humanity, the living and the life, solitudes, cities, religions, diamonds and pearls, dung-hills and charnelhouses, the ebb and flow of beings, the steps of comers and goers, all, all are on Shakespeare and in Shakespeare.
Victor Hugo (1802-1885), William Shakespeare

A quibble is to Shakespeare what luminous vapours are to the traveller: he follows it at all adventures; it is sure to lead him out of his way and sure to engulf him in the mire.
Ben Jonson (1573-1637) Preface to the First Folio

Следующая цитата

Читайте также: