Поль сезанн цитаты о живописи
Обновлено: 22.12.2024
Поль Сезанн ( фр. Paul Cézanne; 19 января 1839 – 22 октября 1906 ) – французский художник, живописные поиски и находки которого не позволяют вписывать его творчество в рамки одного художественного направления. Художник-постимпрессионист, творивший рядом и одновременно с импрессионистами и получивший признание только к концу жизни.
Особенности творчества художника Поля Сезанна: Сезанн хотел, чтобы его модели были такими же неподвижными, как яблоки, и мечтал когда-нибудь удивить весь Париж яблоком. Главной задачей Сезанн всегда считал постичь суть формы предмета – делать это гораздо надежней и эффективней, когда предмет не отвлекает художника суетливостью и сменой позы. Предметный мир на картинах художника – живой. Его яблоки, персики, кувшины – вещи с душой и внутренним сиянием. Ранние работы художника отличает насыщенная, темная палитра – «пистолетной живописью» называли картины Сезанна критики. В это время он часто работал мастихином, накладывая тяжелые, вызывающе густые слои краски. Палитра Сезанна светлеет, когда он начинает работать рядом с импрессионистом Камилем Писсарро. А увлечение акварелью в последние годы жизни превращает и его масляную живопись в полупрозрачную.
О Поле Сезанне не снимешь зрелищное костюмированное биографическое кино. Он не ездил в путешествия, не влюблялся в испорченных красавиц, не пил абсент в борделях и барах, не совершал безумств. Вместо распития модного французского богемного коктейля художник всю жизнь упрямо боролся сам с собой. Он даже умер от воспаления легких, подхваченного во время пленэра, который сопровождался ледяным дождем. Все важное, что с Сезанном происходило, происходило в его голове. И на соблюдении внешних приличий и социальных правил эта внутренняя борьба, само собой, отражалась не самым лучшим образом. Биографию Сезанна нужно снимать в жанре артхаусной психологической драмы, где главным героем будет цвет.
Чужие краски
Первые акварельные краски, которые попали в руки маленького Поля, были не очень-то яркими. Его отец Луи-Огюст Сезанн, удачливый шляпник, а позже сказочно разбогатевший банкир, никогда не гнушался мелкими и сомнительными способами заработать. В том числе скупал старые вещи у обанкротившихся соседей. В старой коробочке акварели, которая оказалась в общем ворохе скупленного, основные цвета кто-то давно использовал, но Полю вполне хватило коричневого и черного.
Ярких красок в его детство добавляют только две вещи – дружба и почти круглый год солнечная природа родного городка Экс, куда его будет тянуть всю жизнь, куда он будет сбегать из Парижа каждый год и который напишет сотни раз. Одна только гора Сент-Виктуар появится на картинах Сезанна больше 60 раз. Он сбегал из дома при малейшей возможности, ходил по лесам и долинам в компании лучших друзей Эмиля Золя и Батистена Байля, дни напролет мечтал вместе с ними, глядя в жаркое небо Прованса, о славе, о великой и высокой любви, о призвании. Эта неразлучная троица – блестящие ученики, лучшие в коллеже Бурбон, они наизусть выучивают Вергилия и взахлеб читают Гюго и де Мюссе, ежегодно соперничают в количестве полученных медалей.
Для маленького нищего Золя, который ютился с мамой и бабушкой в полупустых съемных комнатах, мечта о богатстве была такой же далекой и фантастической, как и фантазия об идеальной любви. А вот Поля с души воротит от упоминания о деньгах. Его отец только и занят, что зарабатыванием денег, и единственному своему сыну уже придумал готовый надежный план жизни. Отца Сезанн боится до оторопи, до немоты, и будет бояться всю жизнь. Он поступит от этого страха на юридический факультет, он даже в 40 лет будет пешком преодолевать десятки километров, чтоб не пропустить семейный ужин, будет 17 лет скрывать от старого Луи-Огюста свою любовницу и сына. Только одно его личное решение окажется сильнее этой маленькой домашней тирании – непреодолимое желание рисовать.
Поиски цвета
Даже когда Луи-Огюст сдался, лично отвез сына в Париж и назначил ему минимальное содержание, он все равно ждал, что блажь Поля быстро выветрится. Поголодает – вернется. И он, конечно, вернулся, но не от голода (плевать на голод, ему хватает одного котелка макарон на несколько дней), а от постоянно преследовавшей его неуверенности и неудовлетворенности собственными работами. Швырнул в очередной раз кисти в угол, разорвал мастихином очередной неудавшийся холст и рванул назад, к спокойной, надежной жизни, даже от отчаянья поработал полгода в банке отца, изнывая от скуки. И снова уехал в Париж обводить фигуры на своих картинах черным контуром, изобретать вызывающие жанровые картинки и злиться на себя за полную беспомощность. Он намотает сотни километров по этому пути – Париж-Экс, деля год ровно пополам между отчаяньем и надеждой.
Поиски света
Его палитра посветлеет, когда он встретит самого важного человека в своей жизни, Камиля Писсарро. Добрый Бог - зовет его в шутку Поль. Писсарро – тот отец, которого ему не хватало, спокойный, мудрый, проницательный, гора и опора. Писсарро, иногда захаживающий к друзьям на занятия в школу Сюисса, рассмотрел в нервных, нестройных и диких эскизах ученика Поля Сезанна задатки настоящего таланта. Он притащил робкого провансальца в «банду Мане» и убедил всех, что этот художник сделает переворот в живописи. Десять лет спустя именно Писсарро будет убеждать друзей-художников позвать Сезанна участвовать в первой выставке «Анонимного общества живописцев, скульпторов и граверов», а еще через 30 лет получивший признание и нашедший свой художественный язык старик Сезанн подпишет одну из выставочных работ «ученик Писсарро».
На встречах молодых художников в кафе Гербуа, будущих импрессионистов, Сезанн был странным участником: вламывался растрепанный, сопел, здоровался со всеми, отпускал несколько грубых шуток и усаживался молча слушать беседы о новом искусстве. Когда ему что-то из сказанного не нравилось, шумно вставал и уходил. «Что вы готовите в этом году в Салон?» - спрашивает франт Эдуар Мане. «Горшок с дерьмом» , - отрезает Сезанн.
Судьи Салона тоже брезгливо ждут каждый раз, когда этот безумец притащит свои новые шедевры, побросав их прямо в дребезжащую тележку или просто взвалив на спину. Они уже привыкли, Сезанн 18 лет будет повторять этот трюк, пока в 1882 году лишь однажды его картину примут в Салон. Упрямство, пожалуй, одна из лучших его добродетелей. Но ни в этом году, ни еще в ближайшие несколько десятков лет публика не будет готова к такой живописи.
Следующая цитата
Это стабильная версия, проверенная 18 мая 2019. 1 изменение ожидает проверки.
| Точность | Выборочно проверено |
В Википедии есть статья
Поль Сезанн
Поль Сезанн (фр. Paul Cezanne, 1839—1906) — французский художник, представитель постимпрессионизма.
Следующая цитата
В сущности , если у тебя есть характер , значит есть и талант. Я не говорю , что характера достаточно , что достаточно быть славным малым , чтобы хорошо рисовать. Это было бы слишком просто. Но я не думаю , что гениальность — удел негодяя. 〈…〉 Главное , не пачкать руки , вот что я имею в виду. Все художники , черт побери , так или иначе всегда малость сходят с рельс , кто больше , кто меньше. Есть такие , кто ради успеха… да , но я считаю , это как раз те , кто обделен талантом. В искусстве надо быть неподкупным , а чтобы быть неподкупным в искусстве , надо приучиться быть неподкупным и в жизни.
Разговоры об искусстве почти бесполезны. Работа , благодаря которой делаешь успехи в своем ремесле, — достаточное вознаграждение за то , что тебя не понимают глупцы.
Только Курбе умеет так шлепнуть черной краской по холсту и не продырявить его.
В каждом положенном мною мазке есть капля моей крови , смешавшейся с каплей крови вашего отца , возникает удивительная связь , о которой он не догадывается , она соединяет мои глаза с его душой , воссоздает ее , чтобы он смог узнать себя… Все мы должны прийти к гармонии — моя модель , мои краски и я сам, — чтобы вместе пережить этот волнующий момент. ( Из разговора с Жоашимом Гаске , сыном Анри Гаске)
Да поможет им ( невеждам — ред.) Бог , если их воображение не способно постичь , как , смешав зеленый и красный до подходящего оттенка , сделать , чтобы рот был печальным , а щека улыбалась.
Между тем , что создает вашу и мою индивидуальность , есть этот мир и солнце , они существуют , и мы оба их видим. Наши одежды , тела , игра света — сквозь все это мне нужно прорваться. И малейший неверный мазок может все испортить. Если я буду прислушиваться к своим чувствам , то смещу ваш глаз в сторону. Если я свяжу с выражением вашего лица целую систему небольших вкраплений синего и коричневого , которые здесь есть и соединяются вместе , на своем холсте я запечатлею вас таким , как есть. Мазок за мазком , мазок за мазком. Но если я буду бесстрастным , если буду рисовать и писать как в академиях , я ничего не увижу. Только рот или нос , «как по писаному», всегда одинаковый — ни души , ни загадки , ни страсти. У мольберта я всякий раз другой человек и всегда — Сезанн.
Энгр, несмотря на свой стиль и несмотря на своих почитателей, на самом деле совсем небольшой художник.
1875, 24×34 см Не скрою , я тоже был импрессионистом. Писсарро оказал на меня огромное влияние. Но я хотел сделать импрессионизм Об импрессионизме вы наверняка знаете очень много: и фамилии художников-корифеев назовете, и в музее запросто отыщете зал, где мерцает водная гладь и один и тот же мотив написан в разное время суток, и про скандал на первой выставке наверняка вспомните, и даже Моне от Мане отличите. А значит, пора переходить на следующий уровень: все, что вы еще хотели узнать об импрессионизме. Читать дальше незыблемым и вечным , как музейное искусство. 〈…〉 Послушайте , ведь зеленой лужайки достаточно , чтобы мы увидели пейзаж Развитие жанра от древности до наших дней: как религия и изобретение техники масляной живописи способствовали становлению жанра в Европе и почему так важна река Гудзон? Читать дальше
, а телесный тон отображает лицо , становится им. Выходит , что все мы , как видно , учились у Писсарро. Он был первым импрессионистом.
Я же работаю крайне медленно. Природа видится мне чрезвычайно сложной. Все время есть что улучшить , не запутаться бы только в снах разума.
Я бы смешал меланхолию и солнечный свет. В Провансе есть неуловимая тоска , которую Пуссен почувствовал бы , склонившись над могилой под тополями Алискампа. Я хочу , как Пуссен , наделить рассудком траву и пустить слезу в небо. Но нужно довольствоваться тем , что есть… Необходимо изучить и хорошенько прочувствовать свою модель , а затем , если мне удастся выразиться четко и сильно , это и будет мой « пуссен», мой собственный классицизм
Классицизм прочно обосновался в европейском искусстве XVII века, сдав свои позиции лишь в первой трети следующего столетия. Классицисты преклонялись перед античностью, свято верили в идею порядка и логичности мироздания, а также в безграничные возможности человеческого разума. Читать дальше. Существует вкус. Нет лучше судьи. Но он так редко встречается.
Я более традиционен , чем все думают. Как и Роден. Никто не знает , какой он глубоко внутри. Он человек Средневековья , который создает прекрасные вещи , но не видит целого… Слушай , я не хочу преуменьшать его таланты… Он мне нравится , я восхищаюсь им , но он живет в своем времени , как и все мы. Мы создаем фрагменты. Но уже не можем объединить их.
Следующая цитата
Однажды мальчишка , съезжавший по перилам , со всей силы толкнул маленького Поля в спину. «Удар был настолько сильным и неожиданным , что долгие годы меня мучит страх , что это может повториться. С тех пор я не выношу даже легкого случайного прикосновения», — рассказывал Сезанн.
Молодой художник Эмиль Бернар был другом , большим поклонником Сезанна и сделал в Эксе лучшие фотографии своего наставника. Однажды они прогуливались вместе , Сезанн оступился , потерял равновесие — и Эмиль подхватил его под руку. «Никто не смеет ко мне прикасаться… Никому не удастся меня закрючить. Никогда! Никогда!» — исступленно кричал Сезанн. Он развернулся и побежал к мастерской , бормоча « не закрючат , не закрючат». Вечером Сезанн пришел с извинениями.
На фото: Поль Сезанн в Понтуазе , 1877 год.Картина первому встречному
Сезанн ехал с мотивов и нес подмышкой этюд Этюд – учебный набросок, который художник использует для изучения натуры. Эдакие прописи для художника, где все просто и понятно. Этюд пишется быстро, точно, схематично, буквально на коленке – это проверенный способ осязания мира и его каталогизации. Но статус этюда в истории искусства настолько неустойчив, что иногда он приобретает значение гораздо большее, чем финальная картина, для которой он служил подспорьем. Его окружают серьезной широкой рамой – и водружают на музейные стены. Так в каком же случае этюд – это ученическая разминка, а в каком – самостоятельное, живое и ценное, произведение? Читать дальше . Проходя через вокзал Сен-Лазар , столкнулся с незнакомцем , который попросил показать картину. Бледный , тощий молодой человек , увидев развернутый на стене пейзаж Развитие жанра от древности до наших дней: как религия и изобретение техники масляной живописи способствовали становлению жанра в Европе и почему так важна река Гудзон? Читать дальше, был потрясен: и невиданным зеленым цветом , и свежестью , и манерой письма. «Если вам так нравятся мои деревья , забирайте!» — предложил Сезанн. «Мне нечем заплатить» , — возражает художнику новый поклонник. Сезанн отдает картину даром и оба уходят с вокзала абсолютно счастливые.
Эту историю рассказывает сын Огюста Ренуара Жан в книге об отце. И у истории было продолжение. Прямо с вокзала счастливый Поль отправился в мастерскую , которую снимали вместе Ренуар и Моне. «У меня появился поклонник!» — торжественно заявил он с порога. А первым встречным оказался вечно нищий и изгоняемый из всех кафе , где пытался играть свои сочинения , композитор и музыкант Эрнест Кабанер.
Кабанер и Сезанн познакомятся еще раз — в одном из богемных салонов , а спустя три года художник обеспечил своего первого почитателя , уже тяжело больного , постоянной пенсией , расплатившись за это несколькими работами. Над кроватью умиравшего Кабанера все еще висела картина « Купальщики на отдыхе».
1877, 82×100 см
«Роден пожал мне руку!»
Настоящих поклонников у Сезанна всегда было мало. И он привыкает не доверять похвалам: ерничает , срывается со смеха на слезы , искренне благодарит и тут же яростно обвиняет в лести.
Когда критик Гюстав Жеффруа в 1894 году написал о художнике из Экса длинную положительную статью , Клод Моне решил их познакомить. Подготовка велась нешуточная. Моне пишет письма критику , чтобы подготовить его к встрече: «Какая жалость , что этот человек не получил большей поддержки в жизни! Он настоящий художник , страдающий от неуверенности в себе. Его нужно подбадривать , и он очень высоко оценил Вашу статью!» Моне пишет письма художнику — и устраивает его приезд в Живерни. Приглашены еще Жорж Клемансо , Октав Мирбо и Огюст Роден.
Не смотря на опасения приглашенных и хозяина дома в Живерни , Сезанн явился. Он весел , иногда даже слишком , резок и искренен. «Мсье Роден совсем не гордец , он пожал мне руку! А у него столько наград!» — со слезами на глазах делится радостью Сезанн. По окончании ужина все выйдут провожать Поля до гостиницы , где тот остановился, — он посреди пыльной дороги станет перед Роденом на колени и снова поблагодарит за рукопожатие. Чудак этот Сезанн.
Сезанн и Писсарро в Понтуазе, 1873 Сезанн и Писсарро в Овере, 1874Яблоки на вишневом дереве
Когда Сезанн оставался недоволен картиной , он просто вышвыривал ее в окно. Садовник Огюст Блан вспоминал позже , что старые оливы , росшие под окнами его мастерской , были увешены незаконченными натюрмортами. Иногда Поль вспоминал о каких-нибудь не совсем безнадежных этюдах , провисевших в саду несколько месяцев, — и они снова возвращались на мольберт.
Читайте также: