Пьеса старый дом казанцев цитаты

Обновлено: 08.05.2024

Одним словом, добротный спектакль. Вполне себе качественный. Но вызывающий при этом некое непреходящее чувство грусти. И не только благодаря пессимистическому финалу, но по причине того, что, несмотря на все его достоинства, рука все ж таки не поднимается убеждать читателей враз оставить все дела и немедленно бросаться в дебри вечно перегруженной Ярославки.

Следующая цитата

Нужно было сломать старый дом, чтобы на месте его построить новый. Я водил архитектора по пустым комнатам и между делом рассказывал ему разные истории. Рваные обои, тусклые окна, темные печи – всё это носило следы недавней жизни и вызывало воспоминания. По этой, например, лестнице однажды пьяные люди несли покойника, спотыкнулись и вместе с гробом полетели вниз; живые больно ушиблись, а мертвый, как ни в чем не бывало, был очень серьезен и покачивал головой, когда его поднимали с пола и опять укладывали в гроб. Вот три подряд двери: тут жили барышни, которые часто принимали у себя гостей, а потому одевались чище всех жильцов и исправно платили за квартиру. Дверь, что в конце коридора, ведет в прачечную, где днем мыли белье, а ночью шумели и пили пиво. А в этой квартирке из трех комнат всё насквозь пропитано бактериями и бациллами. Тут нехорошо. Тут погибло много жильцов, и я положительно утверждаю, что эта квартира кем-то когда-то была проклята и что в ней вместе с жильцами всегда жил еще кто-то, невидимый. Особенно памятна мне судьба одной семьи. Представьте вы себе ничем не замечательного, обыкновенного человечка, у которого есть мать, жена и четверо ребят. Звали его Путохиным, служил он писцом у нотариуса и получал 35 рублей в месяц. Это был человек трезвый, религиозный, серьезный. Когда он приносил ко мне деньги за квартиру, то всегда извинялся, что плохо одет; извинялся, что просрочил пять дней, и когда я давал ему расписку в получении, то он добродушно улыбался и говорил: «Ну, вот еще! Не люблю я этих расписок!» Жил он бедно, но чисто. В этой средней комнате помещались четверо ребят и их бабушка; тут варили, спали, принимали гостей и даже танцевали. В этой комнатке жил сам Путохин; у него был стол, за которым он исполнял частные заказы: переписывал роли, доклады и т. п. Тут, направо, обитал его жилец, слесарь Егорыч – степенный, но пьющий человек; всегда ему было жарко, и оттого он всегда ходил босиком и в одной жилетке. Егорыч починял замки, пистолеты, детские велосипеды, не отказывался чинить дешевые стенные часы, делал за четвертак коньки, но эту работу он презирал и считал себя специалистом по части музыкальных инструментов. На его столе, среди стального и железного хлама, всегда можно было увидеть гармонику с отломанным клапаном или трубу с вогнутыми боками. Платил он за комнату Путохину два с полтиной, всегда был около своего верстака и выходил только для того, чтобы сунуть в печку какую-нибудь железку.

Когда я, что бывало очень редко, заходил вечерами в эту квартиру, то всякий раз заставал такую картину: Путохин сидел за своим столом и переписывал что-нибудь, его мать и жена, тощая женщина с утомленным лицом, сидели около лампы и шили; Егорыч визжал терпугом. А горячая, еще не совсем потухшая печка испускала из себя жар и духоту; в тяжелом воздухе пахло щами, пеленками и Егорычем. Бедно и душно, но от рабочих лиц, от детских штанишек, развешанных вдоль печки, от железок Егорыча веяло все-таки миром, лаской, довольством… За дверями, в коридоре бегали детишки, причесанные, веселые и глубоко убежденные в том, что на этом свете все обстоит благополучно и так будет без конца, стоит только по утрам и ложась спать молиться богу.

Теперь представьте себе, что посреди этой самой комнаты, в двух шагах от печки, стоит гроб, в котором лежит жена Путохина. Нет того мужа, жена которого жила бы вечно, но тут эта смерть имела что-то особенное. Когда я во время панихиды взглянул на серьезное лицо мужа, на его строгие глаза, то подумал:

Мне казалось, что он сам, его дети, бабушка, Егорыч уже намечены тем невидимым существом, которое жило с ними в этой квартире. Я глубоко суеверный человек, быть может, оттого, что я домовладелец, и сорок лет имел дело с жильцами. Я верю в то, что если вам не везет в карты с самого начала, то вы будете проигрывать до конца; когда судьбе нужно стереть с лица земли вас и вашу семью, то всё время она остается неумолимо последовательной и первое несчастье обыкновенно бывает только началом длинной цепи… По своей природе несчастья – те же камни. Нужно только одному камню свалиться с высокого берега, чтобы за ним посыпались другие. Одним словом, уходя после панихиды от Путохина, я верил, что ему и его семье несдобровать…

Действительно, проходит неделя, и нотариус неожиданно дает Путохину отставку и на его место сажает какую-то барышню. И что же? Путохина взволновала не столько потеря места, как-то, что вместо него посадили именно барышню, а не мужчину. Почему барышню? Это его так оскорбило, что он, вернувшись домой, пересек своих ребятишек, обругал мать и напился пьян. За компанию с ним напился и Егорыч.

Путохин принес мне плату за квартиру, но уже не извинялся, хотя просрочил 18 дней, и молчал, когда брал от меня расписку в получении. На следующий месяц деньги принесла уже мать; она дала мне только половину, а другую половину обещала через неделю. На третий месяц я не получил ни копейки и дворник стал мне жаловаться, что жильцы квартиры № 23 ведут себя «неблагородно». Это были нехорошие симптомы.

Представьте вы себе такую картину. Хмурое петербургское утро глядит в эти тусклые окна. Около печки старуха поит детей чаем. Только старший внук Вася пьет из стакана, а остальным чай наливается прямо в блюдечки. Перед печкой сидит на корточках Егорыч и сует железку в огонь. От вчерашнего пьянства у него тяжела голова и мутны глаза; он крякает, дрожит и кашляет.

– Совсем с пути сбил, дьявол! – ворчит он. – Сам пьет и других в грех вводит.

Путохин сидит в своей комнате на кровати, на которой давно уже нет ни одеяла, ни подушек, и, запустив руки в волоса, тупо глядит себе под ноги. Он оборван, нечесан, болен.

– Пей, пей скорей, а то в школу опоздаешь! – торопит старуха Васю. – Да и мне время идти к жидам полы мыть…

Во всей квартире только одна старуха не падает духом. Она вспомнила старину и занялась грязной, черной работой. По пятницам она моет у евреев в ссудной кассе полы, по субботам ходит к купцам стирать и по воскресеньям, с утра до вечера, бегает по городу и разыскивает благодетельниц. Каждый день у нее какая-нибудь работа. Она и стирает, и полы моет, и младенцев принимает, и сватает, и нищенствует. Правда, и она не прочь выпить с горя, но и в пьяном виде не забывает своих обязанностей. На Руси много таких крепких старух, и сколько благополучий держится на них!

Напившись чаю, Вася укладывает в сумку свои книги и идет за печку; тут рядом с платьями бабушки должно висеть его пальто. Через минуту он выходит из-за печки и спрашивает:

– А где же мое пальто?

Бабушка и остальные ребятишки начинают вместо искать пальто, ищут долго, но пальто как в воду кануло. Где оно? Бабушка и Вася бледны, испуганы. Даже Егорыч удивлен. Молчит и не двигается один только Путохин. Чуткий ко всякого рода беспорядкам, на этот раз он делает вид, что ничего не видит и не слышит. Это подозрительно.

– Он пропил! – заявляет Егорыч.

Путохин молчит, значит, это правда. Вася в ужасе. Его пальто, прекрасное пальто, сшитое из суконного платья покойной матери, пальто на прекрасной коленкоровой подкладке, пропито в кабаке! А вместе с пальто, значит, пропит и синий карандаш, лежавший в боковом кармане, и записная книжка с золотыми буквами «Nota bene»! В книжке засунут другой карандаш с резинкой, и, кроме того, в ней лежат переводные картинки.

Вася охотно бы заплакал, но плакать нельзя. Если отец, у которого болит голова, услышит плач, то закричит, затопает ногами и начнет драться, а с похмелья дерется он ужасно. Бабушка вступится за Васю, а отец ударит и бабушку; кончится тем, что Егорыч вмешается в драку, вцепится в отца и вместе с ним упадет на пол. Оба валяются на полу, барахтаются и дышат пьяной, животной злобой, а бабушка плачет, дети визжат, соседи посылают за дворником. Нет, лучше не плакать.

Оттого, что нельзя плакать и возмущаться вслух, Вася мычит, ломает руки и дрыгает ногами, или, укусив себе рукав, долго треплет его зубами, как собака зайца. Глаза его безумны, и лицо искривлено отчаянием.

Глядя на него, бабушка вдруг срывает со своей головы платок и начинает тоже выделывать руками и ногами разные штуки, молча, уставившись глазами в одну точку. И в это время, я думаю, в головах мальчика и старухи сидит ясная уверенность, что их жизнь погибла, что надежды нет…

Путохин не слышит плача, но ему из его комнатки всё видно. Когда полчаса спустя Вася, окутанный в бабушкину шаль, уходит в школу, он, с лицом, которое я не берусь описать, выходит на улицу и идет за ним. Ему хочется окликнуть мальчика, утешить, попросить прощения, дать ему честное слово, призвать покойную мать в свидетели, но из груди вместо слов вырываются одни рыдания. Утро сырое, холодное. Дойдя до городского училища, Вася, чтобы товарищи не сказали, что он похож на бабу, распутывает шаль и входит в училище в одной только куртке. А вернувшись домой, Путохин рыдает, бормочет какие-то несвязные слова, кланяется в ноги и матери, и Егорычу, и его верстаку. Потом, немного придя в себя, он бежит ко мне и, задыхаясь, ради бога просит у меня какого-нибудь места. Я его обнадеживаю, конечно.

– Наконец-таки я очнулся! – говорит он. – Пора уж и за ум взяться. Побезобразничал и будет с меня.

Он радуется и благодарит меня, а я, который за всё время, пока владею домом, отлично изучил этих господ жильцов, гляжу на него, и так и хочется мне сказать ему:

– Поздно, голубчик! Ты уже умер!

От меня Путохин бежит к городскому училищу. Тут он шагает и ждет, когда выпустят его мальчика.

– Вот что, Вася! – говорит он радостно, когда Вася наконец выходит. – Мне сейчас обещали место. Погоди, я куплю тебе отличную шубу… я тебя в гимназию отдам! Понимаешь? В гимназию! Я тебя в дворяне выведу! А пить больше не буду. Честное слово, не буду.

И он глубоко верит в светлое будущее. Но вот наступает вечер. Старуха, вернувшись от жидов с двугривенным, утомленная и разбитая, принимается за стирку детского белья. Вася сидит и решает задачу. Егорыч не работает. По милости Путохина он спился и теперь чувствует неодолимую жажду выпить. В комнатах душно, жарко. От корыта, в котором старуха моет белье, валит пар.

– Пойдем, что ли? – угрюмо спрашивает Егорыч.

Мой жилец молчит. После возбуждения ему становится невыносимо скучно. Он борется с желанием выпить, с тоской и… и, конечно, тоска берет верх. История известная…

К ночи Егорыч и Путохин уходят, а утром Вася не находит бабушкиной шали.

Вот какая история происходила в этой квартире. Пропивши шаль, Путохин уж больше не возвращался домой. Куда он исчез, я не знаю. После того как он пропал, старуха сначала запила, а потом слегла. Ее свезли в больницу, младших ребят взяла какая-то родня, а Вася поступил вот в эту прачечную. Днем он подавал утюги, а ночью бегал за пивом. Когда из прачечной его выгнали, он поступил к одной из барышень, бегал по ночам, исполняя какие-то поручения, и его звали уже «вышибалой». Что дальше было с ним, я не знаю.

А в этой вот комнате десять лет жил нищий-музыкант. Когда он умер, в его перине нашли двадцать тысяч.

Следующая цитата

На сцене - коммунальный муравейник, устроенный в особняке, где когда-то гостил Лев Толстой (художник-постановщик Максим Обрезков). Внутри - зарождающаяся любовь старшеклассников Олега (Никита Жеребцов) и Саши (Фаина Колоскова), которых будут растаскивать по разным углам обстоятельства, родители и ошибки молодости. Семья Олега, носящая романтическую фамилию Крыловы, кичится интеллигентностью, сватает сына в институт и косо посматривает на семейство «невесты», у которых и фамилия попроще (Глебовы), и глава (Дмитрий Костяев) - изводящий жену алкоголик с характерным платочком на голове. Живёт в том же доме и обаятельная начитанная женщина Юлия Михайловна (Елена Яковлева ), к которой тайно ходит Крылов-старший (а потом и младший), нарушая миф о семейной идиллии, и энергичный Петр Рязаев (Антон Пахомов), полукомедийный стукач, прикрывающийся социалистическими порядками, и дородный лектор (Петр Маркин ), рассекающий по коммуналке то в халате, то в плаще и уклоняющийся от участия в местных разборках.

Через пятнадцать лет, когда повзрослевший и успешный Олег (Павел Акимкин ) приедет навестить мать (Елена Шанина), он встретит Сашу (Анастасия Сычева ), которая всё-таки презрела родительский запрет и стала актрисой, а теперь точно так же приехала на рандеву с пепелищем детства - к кровати тяжело больного отца. Предательство Олега она помнит остро - так же и живые картины отрочества возникают перед глазами от знакомых мест или запахов. В сущности, «Старый дом» - это калейдоскоп воспоминаний, которые сначала кажутся ярче и живее настоящего, но потом тускнеют и съёживаются, уступая место задрипанной реальности. Все семьи несчастливыми по-своему, а каждый носит в сердце большую или маленькую трагедию, даже неприятный типчик Рязаев (Михаил Янушкевич ). Лишившись запала и энергии он превратился в жалкого старичка, требующего у Олега, одной из своих жертв, любви и уважения, но остается наедине со стаканом, мыслями и молодой любовницей.

Новый спектакль Панкова, хоть и многофигурная мелодрама, выглядит второй частью дилогии, начатой «Утиной охотой». Дилогии про то, что «жизнь, в сущности, проиграна»: взрослым персонажам «Старого дома» в той или иной степени известно внутреннее неудовлетворение Зилова. В этом смысле иронично, что Антон Пахомов, прекрасно играющий главную роль в спектакле Панкова на сцене Et Cetera (там же задействован Акимкин), выполняет здесь обратную функцию - въедливой печатной машинки по производству доносов и общественного порицания. Душой же «Старого дома» - а несмотря на фирменную многоголосицу в саундраме Панкова всегда есть наиболее магнетический персонаж - оказывается молоденькая Саша в исполнении Фаины Колосковой. Девочка в белом платье, которая мечется и бьется внутри клетки предубеждения и обмана, образ не то чтобы оригинальный, но точный по нерву.

У Панкова есть и комедийные сценки с дворниками, и беготня в духе «Покровских ворот», и вокальные номера, и печальные паузы, но главное в спектакле - примирительная печаль, пошлейшая, казалось бы, вещь. Вместе с тем человеку с его острыми углами и краткосрочным планированием (будь то мечты или конъюнктура) рано или поздно придется обернутся - и взглянуть на прошлую кутерьму немного философски. Вон оно как сложилось.

Следующая цитата

Пока ничего нет, добавить цитату

Пока ничего нет, Написать рецензию

Пока ничего нет, Обсудить

Произведение Старый дом полностью

Читать онлайн Старый дом

Похожее
Вам понравится
Другие произведения автора

"Мадрид"

Они впервые встретились на Тверском бульваре. Она предложила пойти к нему, он согласился. Но расстанутся ли они так просто?

В новом романе Ольги Славниковой действие происходит на Урале, и мир горных духов, некогда описанный Бажовым, не оставляет героев, будь то охотники за самоцветами, что каждое лето отправляются в свой тайный поход, или их подруги, в которых угадывается образ Хозяйки Медной горы. А тем временем в городе, в канун столетия революции, власти устраивают костюмированное шоу, которое перерастает в серьезные беспорядки…

21 декабря

21 декабря неопределенного года. День рождения Сталина. Двое старых боевых товарища празднуют день рождения Сталина и вспоминают военные годы.

(с) Smailyk

Начинающий писатель, чей первый роман вызвал восторженные отзывы критиков, но мало радовал продажами, получил шестизначный аванс на новый роман, при условии, что он постарается больше угодить читателям, чем профессионалам. Практически вместе с этим радостным событием, он узнает, что страдает тяжелым наследственным заболеванием, которое может привести к смертельному исходу в течение года. Как сговорившись, его лучшая подруга решила родить от него ребенка, воспользовавшись услугами экстракорпоральных технологий.
В Нью-Йорке, с его частыми ураганами и социальными волнениями, он должен просчитать свою возможную смерть и перспективы отцовства в городе, который вот-вот зальет водой.
(с) MrsGonzo для LibreBook

29 свиданий

Загрузка.

Каштанка

«Кашта́нка» — повесть Антона Павловича Чехова, созданная в 1887 году.

Молодая собака потеряла своего хозяина, столяра Луку Александрыча. Она пытается найти его след, но безуспешно. Глубоким вечером, выбившись из сил, Каштанка засыпает у дверей подъезда, где её случайно находит некий таинственный незнакомец, впоследствии оказавшийся клоуном..

Вишневый сад

Палата № 6

Ионыч

Это рассказ одного из общепризнанных классиков мировой литературы А.П. Чехова.Это рассказ о кошмарной обыденности российской провинциальной жизни, превращающей хорошего, но слабого человека в совершенно бездушного и эмоционально мёртвого обывателя.

Рассказы; Повести; Пьесы

В 123 том серии "Библиотека всемирной литературы" вошли пьесы: "Чайка", "Три сестры", "Вишневый сад", рассказы и повести: "Смерть чиновника", "Дочь Альбиона", "Толстый и тонкий", "Хирургия", "Хамелеон", "Налим", "Егерь" и другие.

Читайте также: