Марджела своими словами цитаты

Обновлено: 22.12.2024

История в основном фокусируется на собственном видении Маржелы, которое, таким образом, впервые изложено его собственными словами. Немецкий режиссер Райнер Хольземер внимательно следил за Маржелой и брал у нее интервью. Этот портрет дает возможность заглянуть в мозг новаторского модного гения. И это особенное событие для человека, который любит оставаться за кадром и никогда раньше не появлялся на сцене - ни на собственных подиумах, ни в интервью прессе. Он заявляет: «Мне не нравится быть знаменитым. Для меня анонимность важнее. Это держит меня в равновесии».
Он всегда старался связать свое имя со своим продуктом, а не с лицом. Также в документальном фильме вы слышите только его голос и видите только его подвижные тонкие руки крупным планом; его лицо остается невидимым навсегда. В конце концов, он даже не хотел, чтобы его ассоциировали с его именем, поэтому он решил разработать «пустую этикетку», которая представляла собой не что иное, как прямоугольный кусок белой ткани с четырьмя белыми нитями; по одному в каждом углу. Изначально это было неправильно понято модной прессой или даже принято за разгильдяйство. Позже, намеренно или непреднамеренно, это стало его торговой маркой; то, по которому настоящий энтузиаст узнает Maison Martin Margiela из тысяч.

Следующая цитата

Дождались! В российский прокат выходит «Маржела: своими словами» — документалка о самом таинственном дизайнере современности. Свою историю в ленте Мартин Маржела рассказывает сам — и впервые показывает свой архив. На премьеру предлагаем идти подготовленными: вот 10 его идей, сильно опередивших время. Остальные — в кинотеатрах с 10 июня.

S/S 1989 И ДАЛЕЕ ВСЕГДА: ЧЕТЫРЕ

В фильме история знаменитых белых стежков на спине рассказана от первого лица. Маржеле просто-напросто не нравилось, когда люди в модных магазинах сначала смотрели на ярлык и только потом восхищались вещью. В конце 1980-х, когда мир захватила логомания, он, наоборот, использовал вместо логотипа пустой белый лейбл, пришитый четырьмя белыми стежками. По воспоминаниям его подруги Сандрин Дюма, первые несколько лет, когда она надевала маржеловские вещи, обязательно находился тот, кто подходил и пытался снять стежки со словами: «У тебя что-то на спине!» Прошло время, и четыре стежка стали отличительным знаком ценителей интеллектуальной моды и арт-богемы.

S/S 1989 И ДАЛЕЕ: ЗАКРЫТЫЕ ЛИЦА

Уже на самом первом показе, который проходил в Cafe de la Gare, лица моделей были затянуты тканевыми масками. Как объясняет сам дизайнер, это позволяет видеть нам только одежду и ее движение. На последующих шоу Maison Martin Margiela лица моделей будут закрыты накладными челками, надетыми задом наперед париками, черными полосками на глазах и очками-инкогнито.

F/W 1989: ПРИГЛАШЕНИЕ

В БЕСПЛАТНОЙ ГАЗЕТЕ

<"points":[<"id":1,"properties":<"x":0,"y":0,"z":0,"opacity":1,"scaleX":1,"scaleY":1,"rotationX":0,"rotationY":0,"rotationZ":-12>>,>,>],"steps":[<"id":2,"properties":<"duration":0.8,"delay":0,"bezier":[],"ease":"Power0.easeNone","automatic_duration":true>>,<"id":5,"properties":<"duration":0.8,"delay":0,"bezier":[],"ease":"Power0.easeNone","automatic_duration":true>>],"transform_origin":>

Что делать, когда бюджета на приглашения нет, а без них не обойтись? Команда Маржелы подает объявление в бесплатную газету с информацией о месте и времени шоу, затем собирает по городу сотню выпусков, обводит свое объявление красным маркером и рассылает гостям. Как потом сказала Дженни Мейренс, правая рука дизайнера, это стало одним из самых дешевых приглашений в истории моды. Другой гениальный пример приглашений Maison Martin Margiela — ничем не примечательная белая визитка с телефонным номером. Позвонив по нему, гости слышали голос автоответчика, который сообщал дату и место шоу.

S/S 1990: ПОКАЗ НА ДЕТСКОЙ

Свою третью коллекцию Маржела показывает на задворках Парижа, в криминальном 20-м округе. Как вспоминал Пьер Ружье, работавший тогда в команде бренда, администрация района не могла принять деньги за аренду детской площадки: ее просто-напросто нельзя было использовать для сторонних целей. Но Маржела и Мейренс придумали выход: они устраивают показ, а на выходных в знак благодарности везут детишек за город. Кроме того, во время шоу детям разрешалось делать все, что хочется, все-таки детская площадка — это их территория. Они заняли front row, выбегали на подиум к моделям, визжали и дурачились. Таких искренних, лишенных всякого снобства показов мода того времени еще не знала. В фильме Маржела назовет этот показ самым волшебным шоу в своей карьере.

<"points":[<"id":6,"properties":<"x":0,"y":0,"z":0,"opacity":1,"scaleX":1,"scaleY":1,"rotationX":0,"rotationY":0,"rotationZ":-34>>,>,>],"steps":[<"id":7,"properties":<"duration":0.8,"delay":0,"bezier":[],"ease":"Power0.easeNone","automatic_duration":true>>,<"id":10,"properties":<"duration":0.8,"delay":0,"bezier":[],"ease":"Power0.easeNone","automatic_duration":true>>],"transform_origin":>

Приглашения на показ

F/W 1991 И ДРУГИЕ: АПСАЙКЛИНГ

КАК ВЫНУЖДЕННАЯ МЕРА

С тем, что сегодня гордо называют «апсайклингом», Маржела работал уже сорок лет назад. К старому и ненужному дизайнер тоже обращался из-за нехватки денег, но эти идеи, как показали годы, сильно опередили свое время. Вечерние платья сезона весна-лето 1991 сделаны из нарядов с барахолок — причем не из каких-то дорогих буржуазных тканей, а самых простых и дешевых. Затем был знаменитый свитер из четырех пар носков (его, кстати, можно попробовать повторить дома — вот по этой инструкции). Коллекция 1992 года полностью сделана из старых платков. Основой для сезона весна-лето 1993 стали списанные театральные костюмы и нижние юбки для бальных танцев.

S/S 1994: ВЕЩИ ИЗ СТАРЫХ

«К этому времени мы сделали 10 сезонов и прошли путь от полного непонимания до влияния на моду. Мода стала меняться в направлении, которое задал я: длина по щиколотку, узкий силуэт, разорванные детали», — говорит Маржела режиссеру ленты Райнеру Хольцемеру. Итогом стремительно набирающего популярность margiela style стала ретроспективная коллекция. Хиты предыдущих сезонов вроде мокрого платья и брюк с вывернутыми вытачками были покрашены в серый.

F/W 1994 И ДАЛЕЕ: ЛИНИЯ REPLICA

По воспоминаниям друзей, Маржела скупал груды старых вещей, распарывал вещи, разбирал на части, а затем заново воспроизводил их, параллельно вникая в устройство винтажной одежды. В 1994 году дизайнер вынес полученные вещи в отдельную линейку под названием Replica. На их этикетках обязательно указывалось время и место происхождения оригинала.

S/S 1993: ПОКАЗ НА КЛАДБИЩЕ

Шоу проходило в двух концах кладбища Монмартр в одно и то же время — 20:30. Коллекция и приглашения также были поделены на две части: черные и белые. Как вспоминают свидетели, гостей разворачивали, если они приходили с белым приглашением на черный показ. Правило не распространялось разве что на Рей Кавакубо — Маржела восхищался ей, и это было взаимно.

F/W 2009: ПАЛЬТО ИЗ ПАРИКОВ

У знаменитого пальто с юбилейного показа в честь 20-летия марки есть предыстория. Как мы узнаем из фильма, папа Маржелы работал парикмахером, и маленький Мартин любил проводить время в салоне, завороженно наблюдая за движениями рук и отрезанными прядями на полу, а также размышляя: что же будет с волосами дальше?

F/W 2000: ОВЕРСАЙЗ

Следующая цитата

В одном из интервью режиссер фильма Райнер Хольцемер рассказывал, что формат работы над фильмом был такой: первые несколько дней он просто молча ходил за Маржелой с включенной камерой, и в какой-то момент Мартин начал говорить сам. В итоге фильм звучит как исповедь, режиссер здесь играет не очень большую роль, а скорее предоставляет платформу, чтобы Маржела сам рассказывал о себе — это то, что он никогда не делал.

Мы покупали этот фильм около трех лет назад, когда студия только заявила, что приступила к съемкам. Над проектом работали долго, и сам Маржела действительно принимал участие в его создании. В качественном документальном кино не может быть сценария как такового, и в этом фильме невероятно тонко и грамотно выстроена структура, которая очень органично отражает жизнь героя и драматургию его творческого пути. Если судить по визуальной части, то фильм просто очень красивый и качественно сделан, это действительно высокое киноискусство. Такие фильмы нужно смотреть именно на большом экране, эту идею мы упорно продвигаем, привозя в Россию и выпуская на больших экранах главные документальные фильм о культуре и моде. Это piece of art.

Мне показался очень лукавым финал: вопрос «Сделал ли ты в моде все, что хотел?», молчание, в кадр влетают очки, ответ «нет». Вообще, режиссер — такой Дмитрий Гордон от документалистики. К нему приходят, потому что знают, что он не будет их кусать и задавать острых вопросов. Можно рассказать, как чудесно вы в детстве играли в Барби и как все было замечательно.

Как человек, просматривающий бесконечное количество документальных фильмов, хочу сказать, что байопик — это очень сложный формат. Фильм легко сделать скучным, потому что существует не так много приемов, чтобы рассказать о человеке. Здесь еще был дополнительный челлендж, потому что Маржела не хотел появляться на экране. Съемочной команде удалось сделать кадры, где видно Маржелу, но на монтаже он попросил все убрать. Это большая сложная история — портрет героя, который хочет отсутствовать. Тот факт, что режиссер получил доступ к детским архивам и всем папкам — это удача. Плюс его заслуга в том, что все снято тактильно и чувствительно. Фильм может показаться довольно простым, но такую простоту трудно сконструировать.

Я обратила внимание, насколько классно на протяжении всего фильма режиссер использовал руки как символ. В кадре всегда много рук: самого Мартина, руки, которые распаковывают вещи и прикасаются к ним. Модель рассказывает, что у Маржелы были совершенно необыкновенные руки, когда он ее одевал. Этот прием с руками передает то, что делал Маржела: его вещи нужно было не просто увидеть, их надо было почувствовать, чтобы понять, что это не просто тряпки.

О гениальности

и противоречиях Маржелы

Я познакомилась с работами Маржелы, когда работала в L’Officiel — Эвелина [Хромченко], мне кажется, начала первая в Москве носить его вещи и говорить всем, что это круто. До остальных долго доходило. Помню момент, когда сама первый раз примерила одежду Maison Martin Margiela, и она совершенно гениальным образом сидела. Сначала ты смотришь на эти вещи и думаешь, что они не очень-то применимы к жизни, но они скроены так прекрасно и украшают тебя.

Маржела — первый современный дизайнер в нашем понимании. До него были художники-модельеры, они все работали на какой-то образ, одевали конкретную женщину. А Маржеле был интересен предметный мир: как вещь сделана, как она скроена, как можно ее улучшить. В моде он как физик-теоретик: доходил до какой-то высшей математики, расчленял вещь и думал, как выступить за границу и что будет за этой границей. Для меня каждая вещь Маржелы — это объект сам по себе, который в музее будет смотреться не хуже, чем на человеке. Еще Маржела весь состоит из противоречий. Он декларирует одно — а происходит что-то совершенно противоположное. Взять хотя бы его этикетку с четырьмя белыми стежками. По задумке, это был антилейбл, потому что на нем не было логотипа. Но спустя время, если человек шел в Maison Martin Margiela, мы сразу по этим швам узнавали, что на нем надето. А если, например, я сижу в какой-нибудь Stella McCartney, никто об этом не узнает, пока я не произнесу вслух.

О последователях Маржелы

Самое очевидное — это, конечно Vetements, потому что Демна имел непосредственное отношение к команде Maison Martin Margiela. Еще в фильме я увидела крошечные сумки, которые модели на показе носили как ожерелья, — один в один Jacquemus.

Демна взял концепцию Маржелы и сделал ее show-off, что не менее гениально. Один все придумал, а другой 30 лет спустя перелопатил наследие, выставил для молодежи и хайпанул на этом. Я смотрю на коллекции Гвасалии и вижу, что многое в них сделано по Маржеле. Жаль, что новое поколение не понимает, откуда это. Хотелось, чтобы все сходили на выставку в Париже и увидели, что кроссовки синим фломастером разрисовал Маржела, а Демна просто повторил это и продал миллионными тиражами — но все равно это талантливо. Нынешний дизайнер The Row один в один цитирует архивы маржеловского Hermès — посмотрите последнюю подиумную коллекцию. Самый первый показ бренда Канье Уэста, где модели стояли в обтягивающих и, по моему мнению, бездарных вещах — это пародия на Маржелу. Все сегодняшние хайпбисты вроде Off-White — тоже чистый Margiela, только бездарно, некачественно и совершенно не складывающееся композиционно. Было бы интересно спросить у Маржелы, что он об этом думает?

Для меня сейчас Маржела и Vetements — это как театр и стриминговый сервис. В первом случае ты должен принадлежать к определенному кругу, приехать в Париж. А Vetements изначально строился на том, чтобы как можно больше людей увидели это. Демна словно стучал вам в дверь и рассказывал, почему это круто. Маржела шел от обратного.

Следующая цитата

Мартин Маржела 20 лет был одной из центральных фигур мира моды. Он стал работать на производстве массовой одежды сразу после выпуска из Королевской академии изящных искусств в 1980-м, чтобы понять все ключевые процессы, начал делать собственную одежду и обувь, потом, с 1984 по 1987, проработал ассистентом Жан-Поля Готье (и Готье всегда говорит, что это был его лучший ассистент) и в 1988 устроил первое дефиле своего собственного дома Maison Martin Margiela — SS1989. С тех пор как он ушел в конце 2008 года, сделав последнюю коллекцию SS2009, его фигура, всегда скрытая от публики, стала пропадать, истаивать, теряться в истории моды рубежа XX и XXI веков, и даже появление Джона Гальяно в качестве арт-директора его дома вызвало только сиюминутный интерес. Казалось, все, что теперь может произойти там, — это постепенные потери: частей названия (теперь Maison Margiela), частей собственной истории, частей коллекций, частей идентичности.

И тут пришел Демна Гвасалия и выстроил сначала свой собственный Vetements, а потом и Balenciaga на прямом цитировании коллекций Маржелы, на использовании его кодов и на его методе — «разобрать старую рубашку, чтобы получить новую». Я бы даже сказала, «Метод» с большой буквы, как у Станиславского, который сейчас несут миру соратники, ученики и эпигоны Маржелы (Нина Ницше, главный ассистент Маржелы, стала недавно директором коллекций Vetements). Отчасти на основе этого метода — вернее, его сильно упрощенной версии — утвердился новый стандарт современной моды: мы не делаем новых, несуществовавших вещей (форм, силуэтов, пропорций) — мы берем старые, разбираем их на части, а потом делаем из них новые по уже имеющимся образцам.

Так фигура Мартина Маржелы стала суперактуальной и оказалась в самом центре фэшн-процессов. Два последних года все только и говорят о нем, выискивают его старые коллекции, старые дефиле, его старых друзей и сотрудников. Кажется, что все, кто сейчас приходит в знаменитые бренды, — Hermès (Надеж Ване-Цибульски), Ann Demeulemeester (Себастьян Менье), Balenciaga (Демна Гвасалия) — вышли из Maison Martin Margiela.

Слева: Hermès, весна-лето 2003, фотограф Nathaniel Goldberg; Maison Martin Margiela, весна-лето 1989, фотограф Ronald Stoops;
Справа: Hermès, весна-лето 2001, фотограф Alexia Silvagni; Maison Martin Margiela, осень-зима 1991/92, фотограф Ronald Stoops

С Hermès связан новый этап этой актуализации: было объявлено, что в Антверпенском музее моды (MoMu) 31 марта следующего года откроется выставка Margiela: The Hermès Years. Они были вместе с 1997 по 2003 год, то есть шесть лет, что по нынешним стандартам вполне долгий срок. Логично, что после двух лет перетряхивания архивов самого Maison Martin Margiela подошла очередь архивов Hermès, для которого Маржела делал самый прекрасный прет-а-порте в его истории. Важно знать, что нынешний артистический директор женских коллекций Hermès Надеж Ване-Цибульски окончила ту же антверпенскую Королевскую академию изящных искусств, что и Маржела (что и Гвасалия), и пробыла в Maison Martin Margiela с 2005 по 2008 год, то есть, в отличие от Гвасалии, работала с самим Мартином Маржелой. И эстетика Hermès времен Маржелы для нее — один из важнейших референсов.

Сейчас события, информационные поводы и упоминания, где так или иначе фигурирует имя Маржелы, растут как снежный ком: от скриншотов архивных вещей Маржелы, которые появляются в инстаграме Канье Уэста, до слухов, что Парижский музей моды Гальера откроет осенью новый сезон ретроспективой Мартина Маржелы (что было бы совершенно логично ввиду надвигающегося 30-летия Maison Martin Margiela).

Мы не знаем, что сам Маржела думает обо всем этом ренессансе, но, по косвенным свидетельствам, он вроде бы с интересом следит за деятельностью, например, Демны Гвасалии. Учитывая высокую лояльность его бывших сотрудников и то, что люди из его ближайшего окружения сейчас работают с Гвасалией, этому вполне можно верить.

Что именно, какое свойство его эстетики сделало Маржелу героем современной моды? Это, конечно, первый вопрос, на который надо ответить, если уж берешься рассуждать о «казусе Маржелы». Тут сработали и объективные закономерности, и чистые случайности, как обычно и бывает.

У Маржелы, как мало у кого другого в 90-е, были выделены и оформлены так называемые «коды». Мешковатость, большие объемы (Сюзи Менкес говорит, что его платья «парили вокруг тела как облако»), аналитический, исследовательский подход (перелицовка одного в другое, тот самый принцип разбора старой рубашки), использование нарочито «немодных» и «некрасивых» фактур и форм. И более конкретные: ботфорты, телесные боди (да-да, Канье Уэст не вчера открыл Маржелу), огромные мужские пиджаки, эффект «2 в 1». Все они в «снятом» плоском виде оказались доступны и, скажем так, функциональны. Их удобно было брать и использовать для собственных брендов, эксплуатирующих контркультурность как средство отстраивания и продвижения.

Слева направо: Maison Martin Margiela, весна-лето 2007; осень-зима 2008/09; весна-лето 2008

При этом Маржела всегда был сконцентрирован на утилитарной стороне моды. Он не любил слово «дизайн», любил технологический цикл, производственные процессы и ремесла. Одно из его первых интервью, — в 1983 году, на заре его карьеры, когда он еще их давал, — бельгийской газете Knack, имело заголовок «Мода — это не искусство». Именно этим — «искусством» — его отвращало предыдущее контркультурное поколение, японские деконструктивисты ранних 80-х, Йоджи Ямамото и особенно Рей Кавакубо.

Эстетика Маржелы формировалась в противовес всем трендам 80-х: моды как искусства, вычурности, экстравагантности. Эти же тенденции вполне точно описывают ситуацию в моде последнего времени. Поэтому те, кто понимал, что нужны свежие ходы, решили использовать проверенный прием breaking rules и нашли в Маржеле надежную опору: никаких претензий на «искусство», красота в уродливом, технологии vs полет фантазии.

Самого Маржелу чаще всего определяют тремя словами: «бельгиец», «минималист» и «деконструктивист». Минималистом он все-таки был относительным. Его кутюрная, артизанальная линия не особенно под это определение подверстывалась. Ну и были куда более строгие минималисты — Жиль Зандер и Хельмут Ланг. А деконструктивизм давно стал частью бельгийской фэшн-идентичности. Понятия «бельгиец» и «деконструктивист» идут в комплекте, хотя бельгийцы, в том числе и золотой эпохи Antwerp Six, были довольно разными. Деконструктивистами вообще стали называть всех, кто очевидно противостоял тяжелому люксу 80-х: и арт-деконструктивиста Рей Кавакубо с ее платьями-инсталляциями, и треш-деконструктивиста Жана Колонна с его мини-юбками из ПВХ и полиэстеровыми брюками со змеиным принтом. Маржела, определенно, не был ни тем ни другим и даже рядом со всеми этими культовыми персонажами тогдашней фэшн-сцены обладал такой силой видения и его выражения, что быстро приобрел статус буквально живого бога.

Ну и, конечно, признаем, братья Гвасалия сыграли роль случайности, сработавшей вместе с закономерностями: идея одного сделать «бренд без бренда» и желание другого восстановить для себя тот самый идеальный Maison Martin Margiela, которого он уж не застал.

Эстетический потенциал у наследия Маржелы — такого масштаба, что к нему может припасть не один Гвасалия. Очевидно, что после антверпенской выставки можно ждать нового цитирования и копирования — теперь уже эстетики Маржелы для Hermès, которая отличалась от эстетики его собственного Maison Martin Margiela большим лоском и той самой ключевой для Hermès «невозможной простотой».

Очевидно еще и то, что Мартин Маржела не последняя выдающаяся фигура 90-х, вокруг которой поднимается бум, пусть и меньшего масштаба. И Хельмут Ланг, и Жиль Зандер, и — уже! — Иссэй Мияке, и молодой Кельвин Кляйн (вот-вот, ждем первую коллекцию Рафа Симонса) — все эти дизайнеры разных поколений, разной эстетики и разных убеждений будут призваны в самое ближайшее время. Потому что у них было одно общее свойство: сильные идеи и абсолютно узнаваемая эстетика. А в этом сейчас наш главный голод.

Читайте также: