Иоанн златоуст о семье и браке цитаты

Обновлено: 06.11.2024

Мобильное приложение позволяет прослушать и бесплатно скачать книги, интервью и лекции профессора МПДА Алексея Ильича Осипова, в которых рассматриваются вопросы:

Зачем живёт человек?
Есть ли Бог и кто Он?
Невинные страдания.
Бог и справедливость. Запрещает ли Бог делать зло?
Духовные законы жизни.
Жизнь после смерти — фантазия или реальность?
Православие и другие религии.
В одного Бога верят во всех религиях?
Все ли спасутся?
Почему мы верим во Христа?
О западном христианстве.
Сущность Православия и его искажения.
Зачем Православие человеку?
Что такое счастье? Любовь, брак, семья.
И другие.

Следующая цитата

Три сле­ду­ю­щие бесе­ды, из кото­рых пер­вая берет сво­им тек­стом сло­ва ап. Пав­ла: «Но, во избе­жа­ние блу­да, каж­дый имей свою жену» ( 1Кор.7:2 ) и проч., вто­рая име­ет сво­им пред­ме­том вопрос о бра­ке с отвер­жен­ной, а тре­тья трак­ту­ет об избра­нии супру­ги, оче­вид­но, были произне­сены одна за дру­гой. Одно место в нача­ле вто­рой бесе­ды пока­зы­ва­ет, что она сле­до­ва­ла за пер­вой, тек­стом кото­рой она зани­мается. Тре­тья бесе­да, веро­ят­но, была про­из­не­се­на несколь­ко дней спу­стя после вто­рой: дока­за­тель­ством это­го может слу­жить са­мо вступ­ле­ние. Глав­ным обра­зом обсуж­да­ет­ся вопрос (в пер­вой) о совер­ше­нии бра­ка и о неудоб­стве рас­пу­щен­ных тан­цев и соблаз­ни­тель­ных песен, кото­ры­ми во вре­ме­на Зла­то­уста обы­кновенно сопро­вож­да­лись брач­ные цере­мо­нии. Про­по­вед­ник за­тем вос­ста­ет про­тив тех, кото­рые пре­бы­ва­ют в блу­до­де­я­нии даже после бра­ка, а так­же про­тив обще­ствен­но­го мне­ния, кото­рое не при­да­ет назва­ние блу­до­де­я­ния невер­но­сти замуж­них жен­щин и соуча­стию их соблаз­ни­те­лей. В сле­ду­ю­щей бе­седе св. Иоанн Зла­то­уст гово­рит об отвер­же­нии жены и заклю­ча­ет рас­суж­де­ни­ем о том, что непоз­во­ли­тель­но брать жен­щину, отверг­ну­тую вслед­ствие пре­лю­бо­де­я­ния. Нако­нец, самое загла­вие тре­тьей бесе­ды об избра­нии супру­ги с достаточно­стью опре­де­ля­ет пред­мет ее. В ней Зла­то­уст вос­хва­ля­ет нико­е­го Мак­си­ма, кото­ро­го он назы­ва­ет сво­им помощ­ни­ком и кото­рый веро­ят­но, был тем епи­ско­пом селев­кий­ским в Исав­рии, кото­рый рань­ше его про­по­ве­до­вал на этом месте: из это­го сви­де­тель­ства мож­но заклю­чать, что св. Иоанн Зла­то­уст в это вре­мя был уже архи­епи­ско­пом Константинопольским.

На слова апостола: «Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену» ( 1Кор.7:2 )

Дей­ствен­ность Сло­ва Божия. – Нуж­но уметь пользо­ваться его язы­ком. – О совер­ше­нии бра­ка. – Сопровож­дающие его зло­упо­треб­ле­ния. – Уча­стие демо­на в этих зло­упо­треб­ле­ни­ях. – К чему слу­жит учре­жде­ние бра­ка. – Опро­вер­же­ние обще­ствен­но­го заблуж­де­ния каса­тельно пре­лю­бо­де­я­ния. – Нака­за­ние пре­лю­бо­дей­но­му су­пругу в насто­я­щем и буду­щем мире.

1. И сего­дня хочу я вести вас к источ­ни­кам меда, – меда, кото­рый нико­гда не про­из­во­дит пре­сы­ще­ния. Тако­во свой­ство Пав­ло­вых слов; и все, кото­рые напол­ня­ют серд­ца свои из этих источ­ни­ков, гово­рят Духом Свя­тым, или – луч­ше – всю сла­дость меда пре­вос­хо­дит удо­воль­ствие, полу­ча­е­мое от божествен­ных изре­че­ний. Это выра­зил и про­рок, ска­зав: «как слад­ки гор­та­ни моей сло­ва Твои! луч­ше меда устам моим» ( Пс.118:103 ). И не толь­ко сла­ще меда, но и дра­го­цен­нее золо­та и вся­кого кам­ня и чище вся­ко­го сереб­ра удо­воль­ствие, полу­ча­е­мое от боже­ствен­ных изре­че­ний. «Сло­ва Гос­под­ни – сло­ва чистые, сереб­ро, очи­щен­ное от зем­ли в гор­ни­ле, семь раз пере­плав­лен­ное» ( Пс.11:7 ). Поэто­му и пре­муд­рый ска­зал: «есть мно­го меду – нехо­ро­шо , почи­тат ь же подо­ба­ет сло­ве­са славн ые» ( Притч.25:27 ) 1 , по­тому что от пер­во­го часто рож­да­ет­ся болезнь, кото­рой не было, а послед­ним мы можем осво­бо­дить­ся и от того неду­га, кото­рый был; при­том мед, будучи сва­рен, пор­тит­ся, а божествен­ные изре­че­ния, когда пере­ва­рят­ся, тогда дела­ют­ся еще при­ят­нее и полез­нее как для тех, кото­рые усво­и­ли себе их, так и для мно­гих дру­гих. И кто слиш­ком мно­го насла­ждал­ся тра­пезою чув­ствен­ною, тот впо­след­ствии, отры­гая от это­го, дела­ет­ся непри­ят­ным име­ю­ще­му с ним обще­ние, а отры­га­ю­щий от духов­но­го уче­ния сооб­ща­ет ближ­не­му вели­кое бла­го­во­ние. Так Давид, посто­ян­но насы­щав­ший­ся этою пищею, гово­рил: «изли­лось из серд­ца мое­го сло­во бла­гое» ( Пс.44:2 ), пото­му что мож­но отры­гать и злое сло­во. Как при тра­пе­зе чув­ствен­ной от свой­ства яств за­висит и каче­ство отрыж­ки, так точ­но по свой­ству изре­че­ний, каки­ми пита­ют­ся, про­из­во­дят и отрыж­ку мно­гие из людей. На­пример, если ты пошел на зре­ли­ще и слу­шал блуд­ные пес­ни, то такие же сло­ва ты непре­мен­но будешь изры­гать и пред ближ­ним; если же ты, при­шед­ши в цер­ковь, участ­во­вал в слу­шании духов­ных изре­че­ний, то и отры­гать будешь ими. Вот поче­му и про­рок гово­рил: «изли­лось из серд­ца мое­го сло­во бла­гое» , показы­вая нам яст­ва той тра­пезы, в кото­рой он посто­ян­но участво­вал. По тому же побуж­де­нию и Павел уве­ще­ва­ет так: «ника­кое гни­лое сло­во да не исхо­дит из уст ваших, а толь­ко доб­рое» ( Еф.4:29 ). А какое, ска­жешь, сло­во гни­ло? Если узна­ешь “бла­гое” , то узна­ешь и “гни­лое” , пото­му что пер­вое он выра­зил для раз­ли­че­ния вто­ро­го. А какое сло­во “бла­го” , об этом ты не име­ешь нуж­ды спра­ши­вать у меня, пото­му что сам Павел объ­яс­нил нам его свой­ство. Ска­зав: «толь­ко доб­рое» , он при­ба­вил: «для нази­да­ния в вере» , – выра­жая, что бла­го то сло­во, ко­торое нази­да­ет ближ­не­го. Поэто­му как нази­да­ю­щее сло­во – “бла­го” , так раз­ру­ша­ю­щее – гни­ло и негодно.

Так и ты, воз­люб­лен­ный, если име­ешь ска­зать что-нибудь такое, от чего слу­ша­ю­щий может сде­лать­ся луч­шим, то не удер­жи­вай сло­ва во вре­мя спа­се­ния; а если не име­ешь ниче­го тако­го, но толь­ко речи пороч­ные и раз­врат­ные, то мол­чи, что­бы не повре­дить ближ­не­му. То сло­во гни­лое, кото­рое не нази­да­ет слу­ша­те­ля, но еще раз­вра­ща­ет его. Если он забо­тит­ся о добро­детели, то часто побуж­да­ет­ся к гор­до­сти; если же был безза­ботен, то дела­ет­ся еще нера­ди­вее. Если ты име­ешь ска­зать сло­во постыд­ное и смеш­ное, то мол­чи, пото­му что и то сло­во – гни­ло, кото­рое дела­ет более рас­се­ян­ны­ми и гово­ря­ще­го и слу­шающего и в каж­дом вос­пла­ме­ня­ет пороч­ные поже­ла­ния. Как для огня состав­ля­ют пищу дро­ва и хво­рост, так для пороч­ных поже­ла­ний – сло­ва. Поэто­му не долж­но непре­мен­но выска­зы­вать все, что мы име­ем в уме; но долж­но ста­рать­ся уда­лять и из само­го ума пороч­ные поже­ла­ния и вся­кую постыд­ную мысль. Если же когда неза­мет­ным обра­зом мы допу­стим у себя нечи­стые помыс­лы, то не будем нико­гда выво­дить их нару­жу язы­ком, но будем подав­лять их мол­ча­ни­ем. Как дикие зве­ри и пре­смы­ка­ю­щи­е­ся живот­ные, попав­ши в яму, если най­дут какой-нибудь выход на верх, то, вышед­ши, дела­ют­ся еще более сви­ре­пы­ми, а если оста­нут­ся навсе­гда заклю­чен­ны­ми вни­зу, то непре­мен­но поги­ба­ют и лег­ко про­па­да­ют: так точ­но и пороч­ные поже­ла­ния, если най­дут какой-нибудь выход чрез наши уста и посред­ством слов, то уси­ли­ва­ют внут­рен­ний пла­мень, а если ты заклю­чишь их посред­ством мол­ча­ния, то они дела­ют­ся сла­бее и исто­ща­ясь без­мол­ви­ем, как бы голо­дом, ско­ро уми­ра­ют в душе. Таким обра­зом, если ты чув­ству­ешь какое-нибудь постыд­ное поже­ла­ние, то не про­из­но­си постыд­но­го сло­ва: этим ты пога­сишь и поже­ла­ние. У тебя нечи­сты мыс­ли? Пусть же, по край­ней мере, будут чисты твои уста; не выно­си вон этой гря­зи, что­бы не сде­лать вре­да и дру­го­му и само­му себе, пото­му что не толь­ко гово­ря­щим, но и слу­ша­ю­щим дру­гих, когда гово­рят постыд­ное, при­да­ет­ся мно­го нечи­сто­ты. По­этому про­шу и сове­тую, не толь­ко не гово­рить таких слов, но, когда и дру­гие гово­рят, воз­дер­жи­вать­ся от слу­ша­ния, и посто­янно при­леп­лять­ся к зако­ну Божию. Посту­па­ю­ще­го так и про­рок убла­жа­ет, когда гово­рит: «бла­жен муж, кото­рый не ходит на совет нече­сти­вых и не сто­ит на пути греш­ных и не сидит в собра­нии раз­вра­ти­те­лей, но в законе Гос­по­да воля его, и о законе Его раз­мыш­ля­ет он день и ночь!» ( Пс.1:1–2 ).

2. В мир­ских собра­ни­ях, хотя ино­гда и гово­рит­ся что-ни­­будь доб­рое, но сре­ди мно­го­го дур­но­го едва одно что-нибудь здра­вое ска­жут неко­то­рые; а в боже­ствен­ных Писа­ни­ях все напро­тив: нико­гда не услы­шишь ты здесь ни одно­го дур­но­го сло­ва, но все они испол­не­ны спа­се­ния и вели­ко­го любо­муд­рия. Тако­вы и те изре­че­ния, кото­рые про­чи­та­ны нам сего­дня. Какие же имен­но? «А о чем вы писа­ли ко мне, то хоро­шо чело­ве­ку не касать­ся жен­щи­ны. Но, во избе­жа­ние блу­да, каж­дый имей свою жену, и каж­дая имей сво­е­го мужа» ( 1Кор.7:1–2 ). Павел пре­по­да­ет закон о бра­ках, и не сты­дит­ся, не укло­няется – и совер­шен­но спра­вед­ли­во. Если Гос­подь его почтил, брак, и не посты­дил­ся, но укра­сил это дело и при­сут­стви­ем сво­им и даром – ведь Он при­нес и дары боль­ше всех, пре­вратив воду в вино – то, как стал бы сты­дить­ся раб, пре­подавая закон о бра­ке? Не брак – пороч­ное дело, но пороч­но пре­лю­бо­де­я­ние, пороч­ное дело – блуд; а брак есть вра­че­ство, истреб­ля­ю­щее блуд. Не будем же бес­че­стить его диа­воль­ски­ми тор­же­ства­ми, но, как посту­пи­ли жите­ли Каны Гали­лей­ской, так пусть посту­па­ют и ныне всту­па­ю­щие в брак: пусть они име­ют сре­ди себя Хри­ста. Но как, ска­жут, может быть это? Чрез свя­щен­ни­ков. «Кто при­ни­ма­ет вас, при­ни­ма­ет Меня» ( Мф.10:40 ).

Итак, если ты отго­нишь диа­во­ла, если устра­нишь блуд­ные пес­ни, раз­врат­ные напе­вы, непри­стой­ные пляс­ки, срам­ные речи, дья­воль­ские обря­ды, крик, необуз­дан­ный смех и про­чие бес­чин­ства, а вве­дешь свя­тых слу­жи­те­лей Божи­их, то поис­ти­не чрез них будет при­сущ и Хри­стос с сво­ею мате­рью и бра­тья­ми. «Кто будет испол­нять волю Отца Мое­го Небес­но­го , – го­ворит Он, – тот Мне брат, и сест­ра, и матерь» ( Мф.12:50 ). Знаю, что для неко­то­рых я кажусь тяж­ким и неснос­ным, вну­шая это и уни­что­жая древ­ний обы­чай. Но об этом я ни­сколько не бес­по­ко­юсь, пото­му, что не в лести от вас, а в поль­зе вашей я имею нуж­ду, не в руко­плес­ка­ни­ях и в пох­валах, а в пре­успе­я­нии и любо­муд­рии. Пусть никто не гово­рит мне, что таков обы­чай: где совер­ша­ет­ся грех, там не упо­ми­най об обы­чае; но, если совер­ша­е­мое дур­но, то, хотя бы и дав­ний был обы­чай, оставь его; если же не дур­но, то, хотя бы и не было обы­чая, вве­ди и наса­ди его. А что такие бесчин­ства не состав­ля­ют древ­не­го обы­чая, но суть неко­то­рые ново­введения, при­пом­ни, как Иса­ак всту­пил в брак с Ревек­кою и как Иаков – с Рахи­лью. Писа­ние упо­ми­на­ет об этих бра­ках и гово­рит, как эти неве­сты были вве­де­ны в дома жени­хов, но не упо­ми­на­ет ни о чем таком; они учре­жда­ли пир­шество и обед луч­ше обык­но­вен­но­го и близ­ких при­гла­ша­ли на брак, но не было там ни флейт, ни сви­ре­лей, ни ким­ва­лов, ни неисто­вых пля­сок, ни про­чих всех нынеш­них бес­чинств. А в наше вре­мя поют пес­ни с пляс­ка­ми в честь Афро­ди­ты, вос­пе­вая и пре­лю­бо­де­я­ния, и нару­ше­ние бра­ка, и неза­кон­ную лю­бовь, и пре­ступ­ное кро­во­сме­ше­ние, и мно­го дру­гих поют в этот день пес­ней, испол­нен­ных нече­стия и бес­стыд­ства, и после пьян­ства и тако­го бес­чин­ства с срам­ны­ми сло­ва­ми при всех выво­дят неве­сту. Как же, ска­жи мне, ты тре­бу­ешь от нее це­ломудрия, при­учая ее с пер­во­го дня бра­ка к тако­му бесстыд­ству и рас­по­ря­жа­ясь, что­бы пред ее гла­за­ми совер­ша­лось и гово­ри­лось то, что непри­стой­но слу­шать даже чест­ным невольни­кам? Столь­ко вре­ме­ни отец с мате­рью ста­рал­ся охра­нять де­вицу, что­бы она не гово­ри­ла и не слы­ша­ла дру­го­го гово­ря­щим что-нибудь из таких речей, устрояя и внут­рен­ние покои, и жен­ские отде­ле­ния, и стра­жу, и две­ри, и запо­ры, и вечер­ние про­гулки, и то, что­бы она не пока­зы­ва­лась нико­му даже из близ­ких, и мно­гое дру­гое кро­ме это­го; а ты сво­им при­хо­дом ни­спровергаешь все это в один день, делая ее бес­стыд­ною посред­ством сво­е­го бес­чест­но­го тор­же­ства и внед­ряя раз­врат­ные речи в душу неве­сты? Не отсю­да ли столь­ко после­ду­ю­щих зол? Не отсю­да ли пре­лю­бо­де­я­ние и рев­ность? Не отсю­да ли без­детство, вдов­ство и без­вре­мен­ное сирот­ство? Когда ты при­зы­ва­ешь бесов таки­ми пес­ня­ми, когда испол­ня­ешь их жела­ния срам­ными сло­ва­ми, когда вво­дишь в дом шутов и раз­врат­ни­ков и состав­ля­ешь целое зре­ли­ще, когда напол­ня­ешь дом блудни­цами и устро­я­ешь у себя пир­ше­ство для все­го сон­ма бесов, то чего, ска­жи мне, ожи­да­ешь ты доб­ро­го? Зачем же и пригла­шаешь ты свя­щен­ни­ков, наме­ре­ва­ясь на дру­гой день совер­шать такие дела? Хочешь ли пока­зать госте­при­им­ство, при­но­ся­щее поль­зу? При­гла­си сон­мы бед­ных. Но ты сты­дишь­ся и крас­не­ешь? Что же хуже тако­го без­рас­суд­ства, – вво­дя в дом диа­во­ла, не счи­тать это­го делом постыд­ным, а Хри­ста при­ве­сти сты­дить­ся? Под­лин­но, как вме­сте с при­хо­дя­щи­ми в дом бед­ны­ми при­ходит Хри­стос, так сре­ди лику­ю­щих там шутов и разврат­ников, лику­ет диа­вол. И при­том от этих издер­жек нет ника­кой поль­зы, а напро­тив, про­ис­хо­дит вели­кий вред; а за те издерж­ки ты ско­ро полу­чишь вели­кую награ­ду. Никто в го­роде не делал это­го? Но нач­ни ты, поста­рай­ся быть пер­вым учре­ди­те­лем тако­го доб­ро­го обы­чая, что­бы и потом­ки при­пи­са­ли его тебе. Кто ста­нет сорев­но­вать, кто будет под­ра­жать это­му обы­чаю, тот из вну­ков и пра­вну­ков на вопрос жела­ю­щих знать ска­жет, что такой-то пер­вый ввел этот пре­крас­ный за­кон. В самом деле, если на мир­ских риста­ли­щах, во вре­мя пир­шеств, мно­гие вос­пе­ва­ют тех, кото­рые при­да­ли осо­бен­ное вели­ко­ле­пие этим бес­по­лез­ным заня­ти­ям, то тем более все будут пре­воз­но­сить это духов­ное заня­тие и воз­да­вать благодар­ность пер­во­му, поло­жив­ше­му такое див­ное нача­ло; и одним и тем же делом он сде­ла­ет вме­сте и госте­при­им­ство и поль­зу. Хотя и дру­гие будут совер­шать то же, но ты, кото­рый пер­вый наса­дил это, полу­чишь воз­да­я­ние от этих пло­дов; чрез это ско­ро ты сде­ла­ешь­ся отцом, это и детям послу­жит в поль­зу и жени­ху с неве­стою помо­жет достиг­нуть ста­ро­сти, пото­му что как греш­ни­кам Бог часто угро­жа­ет, гово­ря: «и будут жены ваши вдо­ва­ми и дети ваши сиро­та­ми» ( Исх.22:24 ), так тем, кото­рые во всем пови­ну­ют­ся Ему, Он обе­ща­ет даро­вать масти­тую ста­рость и вме­сте с тем все блага.

Беседа 1‑я

Следующая цитата

Мобильное приложение позволяет прослушать и бесплатно скачать книги, интервью и лекции профессора МПДА Алексея Ильича Осипова, в которых рассматриваются вопросы:

Зачем живёт человек?
Есть ли Бог и кто Он?
Невинные страдания.
Бог и справедливость. Запрещает ли Бог делать зло?
Духовные законы жизни.
Жизнь после смерти — фантазия или реальность?
Православие и другие религии.
В одного Бога верят во всех религиях?
Все ли спасутся?
Почему мы верим во Христа?
О западном христианстве.
Сущность Православия и его искажения.
Зачем Православие человеку?
Что такое счастье? Любовь, брак, семья.
И другие.

Следующая цитата

Выдержки из трудов святителя Иоанна Златоуста о женщинах, браке, вдовстве и втором браке.

Святитель Иоанн Златоуст. Икона, первая половина XVI века. Ярославль

Святитель Иоанн Златоуст. Икона, первая половина XVI века. Ярославль

Слово 14. О женщинах и красоте

Те, кто намеревается жениться, пусть наперед прочитают установленные Павлом законы о браке и узнают оттуда, что нужно делать, когда жена будет зла, бранлива, полна неистовства, или будет обладать каким-либо другим подобным пороком. Если увидишь, что апостол дает тебе право, найдя один из таких недостатков в жене, отвергнуть ее и взять другую, то считай себя свободным от всякой опасности; если же он не позволяет этого, а повелевает любить жену, хотя бы она обладала всеми другими, кроме любодеяния, пороками, то приготовься к тому, чтобы терпеть всю ее злобу. Если же кажется это тяжким и невыносимым, то старайся и принимай все меры к тому, чтобы взять жену добрую, кроткую и послушную. Если мы, намереваясь купить дом или слуг, старательно разузнаем и расспрашиваем и продающих и ранее владевших и об устройстве дома, и о телесном здоровье и характере слуг, то гораздо более должны мы обнаруживать такую же заботливость, или даже еще большую, когда намереваемся жениться. В самом деле, дом, если он окажется плохим, можно отдать назад; равным образом и слугу, если он окажется неспособным, можно возвратить продавшему; но кто взял жену, тому уже нельзя возвратить ее отдавшим. Худо взять бедную жену, худо – богатую; первое причиняет вред имуществу, а последнее лишает мужа независимости и свободы. Многие из людей, преданных блудницам, не только потерпели от этого вечную и бесконечную смерть, но и здесь, как злые, зло погибли, подвергшись бедствиям от распутных женщин. Последние, стараясь всецело привязать к своей любви преданного им, прибегают к колдовству, употребляют любовные средства и придумывают разные чары. Затем, напустив на него таким образом тяжкую болезнь, заставив долго изводиться и чахнуть и подвергнув другим бесчисленным бедствиям, удаляли из настоящей жизни. Итак, если ты не боишься геенны, человек, то побойся хоть их чар. В самом деле, когда ты таким распутством удалишь от себя помощь Божию и лишишься небесной защиты, то блудница без всякого страха возьмет тебя и, призвав своих демонов, написав листочки и подстроив козни, с великой легкостью погубит твое спасение и сделает тебя позором и посмешищем для всех живущих в городе.

Итак, если ты хочешь найти увеселение, то иди не в театр, а в рощи, к текущей реке, на озера, в сады, слушай поющих кузнечиков, чаще посещай гробницы мучеников, где здравие для тела и польза для души, и никакого вреда. У тебя есть жена, есть дети? Что может равняться с таким удовольствием? У тебя есть дом, есть друзья? Это доставляет большое удовольствие, и вместе с целомудрием приносит и пользу. Скажи мне, что приятнее детей? Что милее жены для того, кто желает жить целомудренно? Говорят, что варвары когда-то сказали полное мудрости слово. Римляне, – сказали они, услышав об этих нечестивых театрах и неприличных увеселениях, – придумали такие удовольствия, как будто не имея жен и детей. Когда ты увидишь миловидную женщину с молниеносными очами, с весело сияющим лицом, с дивной красотой, которая сжигает твой ум и распаляет похоть, то подумай, что то, чему ты удивляешься и что разжигает тебя, есть лишь земля и пепел, и душа перестанет неистовствовать. Сними кожу с лица этой женщины, и тогда увидишь все ничтожество красоты. Не останавливайся на одной внешности, а проникни мыслью внутрь, и ты не найдешь ничего другого, кроме костей, нервов и жил. Но этого недостаточно? Представь же себе, как эта женщина изменяется, стареет, делается немощной, как вваливаются глаза, становятся впалыми щеки, как исчезает вся ее красота.

Подумай, чему ты удивляешься, и постыдись своего суждения. Ты удивляешься глине и пыли; прах и пепел разжигают тебя. В самом деле, сущность видимой красоты составляет ничто иное, как мокрота, влага, кровь и сок пережеванной пищи. Ими орошаются и глаза, и щеки, и все прочее; и если ежедневно они не получают этого орошения, идущего от желудка и сердца, то вся красота лица тотчас же исчезает, так как щеки делаются слишком впавшими, а глаза глубоко ввалившимися. Если, таким образом, ты подумаешь, что скрывается за прекрасными глазами, что за прямым носом, что за устами и щеками, то скажешь, что телесная красота представляет ничто иное, как побеленный гроб: так полна она изнутри нечистоты. Увидев рубище с мокротами или харкотинами, или чем другим подобным, ты не решишься и краем пальцев дотронуться до него или даже и смотреть не захочешь, а к складам и житницам этих нечистот страстно стремишься? Тот, кто любит тело и питает страсть к красивой девице, если желает узнать безобразие сущности, может узнать ее по самому внешнему виду. В самом деле, многие сверстницы любимой, и часто даже еще более красивые, умирая, чрез день или два издают зловоние и представляют червивый гной и сукровицу. Итак, подумай, какую любишь ты, человек, красоту, и к какой прелести пылаешь страстью.

В чем достоинство глаз? В том ли, чтобы они были влажными, легковращаемыми, круглыми и темными, или в том, чтобы были остры и проницательны? В чем достоинство светильника? В том ли, чтобы он ясно светил и освещал весь дом, или в том, чтобы красиво был сделан? Истинная красота познается не по внешнему виду, а по нравам и пристойному поведению. Христос для того подверг порицанию смотрящего на женщину нескромными очами, чтобы избавить нас от большого труда.

В самом деле, не так велик труд не смотреть на красивых женщин, как воздержаться, если смотришь на них. Тот, кто не видел красивого лица, будет чист и от пожелания, происходящего отсюда; тот же, кто пожелал видеть, наперед низложит помысл и тысячекратно осквернит его, и тогда уже извергает скверну плотского пожелания, если только извергает ее. Если, таким образом, и указанный труд для невоздержных меньше, и польза больше, то для чего же мы стараемся впасть в бездну бесчисленных этих зол? Итак, когда ты увидишь красивую женщину и что-нибудь почувствуешь к ней, то не смотри больше на нее, и ты освободишься от чувства. Но как, – скажешь, – я могу не глядеть больше на нее, влекомый к ней пожеланием? Если ты подумаешь, что то, на что ты смотришь, есть ничто иное, как мокрота, кровь и сок переварившейся пищи. Но, скажешь, пышен цвет лица ее. Однако нет ничего на земле пышнее цветов, но и те вянут и предаются гниению. Поэтому и здесь не на цвет обращай внимание, а проникни мыслью внутрь и, снявши мысленно эту красивую личину, тщательно исследуй, что скрывается под нею. Ведь и тело страдающих водянкой ярко лоснится и по внешности не имеет ничего неприятного; однако мы, поражаясь при мысли о скрывающейся внутри жидкости, не можем любить таких больных.

Рассказывают, что один из языческих философов, имевший злонравную, болтливую и бесчинно ведшую себя жену, ответил спрашивавшим его, почему он терпит такую жену: для того, чтобы иметь дома школу для обучения себя борьбе; ведь каждый день обучаясь на ней, говорил он, я буду относиться более кротко и к другим. И вот, этот философ, имея злую жену, как говорят, не отверг ее по указанной причине; а некоторые говорят, что по этой причине он и взял ее. Итак, когда даже эллины оказываются любомудрее нас, какое оправдание будем иметь мы, подвергая оскорблениям ту, ради которой Бог повелел оставлять даже родителей? Какое слово в состоянии изобразить тот позор, когда по улицам несутся крики и вопли, и все соседи и проходящие бегут к дому того, кто так непристойно ведет себя и как бы какой зверь разрушает все в доме? Лучше, чтобы земля разверзлась пред тем, кто так бесчинствует, чем показаться ему после того на площади.

Будем же повиноваться закону Божию и ни своих жен не будем отвергать, ни отвергнутых другими брать к себе. В самом деле, с каким лицом ты будешь смотреть на мужа отвергнутой жены? Какими глазами будешь смотреть на его друзей, на слуг? Ведь если тот, кто возьмет жену кого-нибудь уже умершего, испытывает неприятное чувство и раздражается при виде одного только портрета этого умершего, то какую же жизнь будет проводить тот, кто видит живого мужа своей жены, как он войдет в свой дом, с какими мыслями, с какими глазами он будет смотреть на жену другого, которая теперь стала его? Вернее же, про такую можно сказать, что она не принадлежит ни тому, ни другому, потому что прелюбодейка никому не жена: она попрала и договор, заключенный с первым мужем, и к тебе не пришла с надлежащими законами. Какое же безумие вводить в свой дом источник стольких зол? Разве так уже мало женщин, что ты навлекаешь такую погибель на свою голову? Жена, удовольствовавшаяся первым мужем, показывает тем, что она и его не избрала бы сначала, если бы хорошо испытала дело; та же, которая приводит второго мужа на ложе первого, представляет тем немалое доказательство большой любви к миру и пристрастия к земным вещам.

При том первая, при жизни мужа, не питала страсти ни к кому другому; последняя же, если при жизни мужа и не согрешила с другими, однако чувствовала больше расположения ко многим другим, чем к нему, и ни первого, ни второго мужа не имела в качестве своей собственной плоти. Первый муж изгоняется из ее памяти вторым, а второй первым; и она не может ни первого помнить хорошо, будучи предана после него другому, ни на этого последнего взглянуть с подобающей любовью, так как сердце ее расположено к умершему. Подобно тому, как мы обыкновенно тогда предаемся усердно делу, когда нам хорошо удается начало, а когда с самого начала и, так сказать, с первого шагу чувствуем неудачи и затруднение, вскоре же отступаемся от него, потому что у нас пропадает охота к нему, так точно и женщины, подвергающияся раннему вдовству, естественно должны бы воздерживаться от второго брака. В самом деле, та, которая много времени была при деле и хорошо свыклась с ним, приступит опять к таким же трудам, как ожидавшая найти то же самое; та же, которая испытала столь тяжкое начало, с каким расположением и надеждой пойдет опять на испытание тягостей? Если все мы уважаем и одобряем жен, которые воздерживаются от своих мужей еще при жизни их, то как нужно уважать и хвалить тех, которые и по смерти их обнаруживают к ним прежнее расположение?

Итак, мы не отвергаем второго брака, а только увещеваем, если кто может воздерживаться, довольствоваться первым. И это потому, что второй брак часто бывает источником и поводом для распри и ежедневных ссор. Часто бывает, что муж, сидя за столом, вспомнит о первой жене и тихо всплакнет о ней в присутствии второй, а та тотчас же приходит в ярость и бросается на него подобно зверю, желая наказать его за любовь к той; равным образом, если он вздумает похвалить умершую, эти похвалы являются поводом к ссоре и брани. С умершими врагами мы миримся и по окончании жизни прекращаем с ними всякую вражду; с женами же все бывает наоборот: ту, которой вторая жена не видала и не слыхала, от которой не потерпела никакого зла, она ненавидит и проклинает, и даже смерть не прекращает ее ненависти.

Видишь, какая заповедь дается патриархом слуге? Подумай о том, как в древности старались искать не обилия денег, не большого богатства, не множества рабов и десятин земли, не внешней красоты и благообразия, а искали красоты душевной и благородства нравов. Так поступает патриарх, заботясь о добродетели душевной и желая избежать нечестия местных жителей; ныне же никто даже и не подумает о чем-либо подобном, а все ищут только одного – обилия денег, все же прочее считается у них второстепенным, хотя бы будущая жена исполнена была бесчисленных зол, не зная того, что при испорченной воле, хотя бы кому досталось неизмеримое богатство, он скоро опять впадет в крайнюю бедность, и что не будет никакой пользы от обилия денег, если нет души, которая могла бы надлежащим образом распоряжаться ими. Итак, "раб. взяв верблюдов и в руках у него были также всякие сокровища господина его.

Видишь ли, какую невесту берет патриарх? Она сама черпает воду, носит водонос на своих плечах и сама садится на верблюдов. Были ли здесь мулы, блещущие на шеях серебром? Была ли та вереница слуг и крайняя изнеженность, которая наблюдается ныне?

Притом, от той траты нет никакой пользы, а бывает даже великий вред; между тем как от издержек на бедных ты вскоре же получишь обильный плод. А что это достоверно, узнай от девицы, бывшей в Иоппии: ее, некогда лежавшую мертвой, получавшие от нее пропитание бедняки, ставши вокруг нее, своими слезами воскресили и возвратили к жизни, – во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Читайте также: