Иллюстрация к шинели гоголя с цитатами
Обновлено: 21.12.2024
Всем привет) Это новый канал. И он будет посвящён классике. Пока только русской, но кто знает, что будет дальше. Что же нас здесь ждёт? Я буду разбирать различные произведения, главных героев, их поступки, главную мысль произведения, скрытые знаки, которые посылает нам автор и т.д. и т.п., а вы будете читать, оценивать, комментировать. И возможно здесь иногда будут появляться биографии авторов. Ну, не надо закатывать глаза и вздыхать. Не так уж это и скучно. Порой их жизнь покруче их самых интересных книг.
А открывать этот канал удостоено чести произведение Н. В. Гоголя «Шинель».
Иллюстрация к "Шинели"(источник: интернет) Иллюстрация к "Шинели"(источник: интернет)Начнём с того, что это повесть. А повесть - это средний эпический жанр (что-то между рассказом и романом), в котором описывается определённый момент жизни главного героя или героев.
Написана повесть в 1842 году, опубликована в 1843 . Наброски же появились уже в 1839 году. Как часто это бывало у Николая Васильевича, он наблюдал, запоминал, записывал, а потом создавал из этого шедевр. Так было и с «Шинелью». По воспоминаниям П. В. Анненкова (русский историк), повесть была создана на основе одного «канцелярского анекдота», услышанного Гоголем в 1834. Анекдот о бедном чиновнике, который долго, отказывая себе во многом, копил деньги на покупку нового ружья, так как своё старое потерял. Все тогда смеялись, слушая эту историю, но не будущий автор «Шинели». Он задумчиво сидел, думая о судьбе бедолаги. И тогда возможно в его душе появилась мимолётная мысль о сложной судьбе «маленьких людей» . Спустя несколько лет он посвятил им повесть.
Немного о главном герое. Бедного Акакия Акакиевича как только не называл автор. В первой редакции автор даёт персонажу нейтральную фамилию Тишкевич . Затем Николай Васильевич колеблется на фамилии Башмакевич , которая делает отсылку на героя другого произведения автора, помещика Собакевича из «Мёртвых душ». Гоголь любил каламбуры, не забываем об этом. У него ещё был вариант Башмаков . И в итоге, после некоторых размышлений, появляется милая и забавная фамилия Башмачкин . А вот, что о фамилии сказано в тексте повести: «Уже по самому имени видно, что она когда-то произошла от башмака; но когда, в какое время и каким образом произошла она от башмака, ничего этого не известно» . Назван Акакием в честь отца. Родился Акакий Акакиевич, по словам автора, 23 марта, но это если ему не изменяет память.
А теперь краткое содержание .
Акакий Акакиевич Башмачкин, «вечный титулярный советник» работает по совести, живёт по средствам и не жалуется. Конечно, он не богат, да и семьи у него нет, но он занят любимым делом, хоть и не прибыльным: переписыванием бумаг. И должно сказать любил он это ревностно. Виделся ему в этих буквах какой-то особенный мир. Но к карьерному росту он не стремился. Однажды один добрый директор решил дать Башмачкину работу посложнее дабы повысить его квалификацию.И что вы думаете? Он отказался. А ведь: «дело состояло только в том, чтобы переменить заглавный титул да переменить кое-где глаголы из первого лица в третье». Но герой наш: «вспотел совершенно, тер лоб и наконец сказал: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь» . Да и вообще он не любил перемены, поэтому долго не мог смириться с тем, что ему придётся менять свою старую рваную шинель на новую. Портной Петрович сказал, что чинить эту нельзя, а надо шить новую. А жалованье советника было небольшим, 400 рублей в год. Поэтому пришлось Акакию Акакиевичу экономить. Очень интересно наблюдать за его методами экономии: «изгнать употребление чаю по вечерам, не зажигать по вечерам свечи, а если что понадобится делать, идти в комнату к хозяйке и работать при ее свечке; ходя по улицам, ступать как можно легче и осторожнее, по камням и плитам, почти на цыпочках, чтобы таким образом не истереть скоровременно подметок; как можно реже отдавать прачке мыть белье, а чтобы не занашивалось, то всякий раз, приходя домой, скидать его и оставаться в одном только демикотоновом халате, очень давнем и щадимом даже самим временем».
Вскоре денег было достаточно, и Башмачкин отправился с портным покупать ткань для своей новой шинели. В департаменте все хвалили его обновку, один чиновник пригласил его на свои именины. На том вечере всем тоже приглянулась его шинель. И всё бы хорошо. Но как это порой бывает лишь подумаешь, что началась новая прекрасная жизнь, так
что-нибудь да случается.
Возвращался Башмачкин с именин в не совсем хорошем настроении из-за того, что спорил на празднике со значительным лицом, так как алкоголь прибавляет смелости. Шёл он по заснеженной мостовой и тут: «А ведь шинель-то моя!» — сказал один из них громовым голосом, схвативши его за воротник. Акакий Акакиевич хотел было уже закричать «караул», как другой приставил ему к самому рту кулак величиною в чиновничью голову, примолвив: «А вот только крикни!» Акакий Акакиевич чувствовал только, как сняли с него шинель, дали ему пинка коленом, и он упал навзничь в снег и ничего уж больше не чувствовал. Чрез несколько минут он опомнился и поднялся на ноги, но уж никого не было». Герой ещё ходил с заявлением то к квартальному, то ещё куда, чтобы найти шинель, то его товарищи по работе складывались на новую, а сумма была мала. Но это неважно, на самом-то деле никому не было дела до проблем титулярного советника.
Акакий Акакиевич простудился в тот роковой вечер, когда он потерял драгоценную шинель, нервное расстройство тоже дало своё действие, и вскоре Петербург потерял Акакия Акакиевича Башмачкина.
И поговаривают, что у Калинкина моста и дальше стал появляться дух Акакия Акакиевича и что дух этот ворует у всех шинели.
Следующая цитата
Одежда господина Башмачкина выглядит следующим образом:
". Он не думал вовсе о своем платье: . вицмундир у него был не зеленый, а какого-то рыжевато-мучного цвета. Воротничок на нем был узенький, низенький, так что шея его, несмотря на то что не была длинна, выходя из воротника, казалась необыкновенно длинною. "
". И всегда что-нибудь да прилипало к его вицмундиру: или сенца кусочек, или какая-нибудь ниточка. "
". на своей шляпе. "
". его старенький вицмундир. "
У него тихая походка:
". Но, однако ж, он тут же остановился и пошел опять по-прежнему очень тихо. "
У него тихий голос:
". вскрикнул, может быть, в первый раз отроду, ибо отличался всегда тихостью голоса. "
Новая шинель Акакия Акакиевича выглядит так:
". та же шинель на толстой вате, на крепкой подкладке без износу. "
". скинул шинель и повесил ее бережно на стене, налюбовавшись еще раз сукном и подкладкой, и потом нарочно вытащил, для сравненья, прежний капот свой, совершенно расползшийся. "
". всё было решительно шито на шелку, двойным мелким швом, и по всякому шву Петрович потом проходил собственными зубами, вытесняя ими разные фигуры. "
Следующая цитата
Войти
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяАвторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Нет аккаунта? ЗарегистрироватьсяХарактер и личность Акакия Акакиевича
Акакий Акакиевич Башмачкин служит чиновником в Петербурге:Акакий Акакиевич является одиноким человеком. У него нет родственников, он никому не нужен:
". Ни комнаты, ни вещей его не опечатывали, потому что, во-первых, не было наследников. "
". существо, <. > никому не дорогое. " ". Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое. "
Он снимает жилье у какой-то старухи:
". про его хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьет его. " Чин Акакия Акакиевича - титулярный советник:
". он был то, что называют вечный титулярный советник, над которым, как известно, натрунились и наострились вдоволь разные писатели, имеющие похвальное обыкновенье налегать на тех, которые не могут кусаться. "
Господин Башмачкин получает 400 рублей в год, а также премии:
". с четырьмястами жалованья. "
". всех, получающих четыреста рублей в год жалованья или около того. "
". если бы даже директор был так милостив, что вместо сорока рублей наградных определил бы сорок пять или пятьдесят. "
". Противу всякого чаяния, директор назначил Акакию Акакиевичу не сорок или сорок пять, а целых шестьдесят рублей. " ("наградные" - то есть премия)
Служба героя заключается в переписывании бумаг:
". С тех пор оставили его навсегда переписывать. "
". Там, в этом переписываньи, ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир. Наслаждение выражалось на лице его. "
У него аккуратный почерк:
". свои чистые, ровным почерком выписанные строки. "
". новый чиновник, гораздо выше ростом и выставлявший буквы уже не таким прямым почерком, а гораздо наклоннее и косее. "
Акакий Акакиевич хорошо выполняет работу:
". среди всех этих докук он не делал ни одной ошибки в письме. "
Он никогда не прогуливает службу:
". Весь этот день он не был в присутствии (единственный случай в его жизни). "
Акакий Акакиевич давно служит на одном месте:
". Когда и в какое время он поступил в департамент и кто определил его, этого никто не мог припомнить. Сколько ни переменялось директоров и всяких начальников, его видели всё на одном и том же месте, в том же положении, в той же самой должности, тем же чиновником для письма. "
". вознаградить его за долгую службу. "
". Ни один раз в жизни не обратил он внимания на то, что делается и происходит всякий день на улице. "
". Но Акакий Акакиевич если и глядел на что, то видел на всем свои чистые, ровным почерком выписанные строки. "
Он является рассеянным человеком. Он не замечает, что происходит вокруг: ". лошадиная морда помещалась ему на плечо и напускала ноздрями целый ветер в щеку, тогда только замечал он, что он не на середине строки, а скорее на середине улицы. "
". Приходя домой, он садился тот же час за стол, хлебал наскоро свои щи и ел кусок говядины с луком, вовсе не замечая их вкуса, ел всё это с мухами и со всем тем, что ни посылал Бог на ту пору. " ". на тех, которые не могут кусаться. "
". Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не было перед ним; это не имело даже влияния на занятия его. "
". Увидевши смиренный вид Акакия Акакиевича. "
". существо, переносившее покорно канцелярские насмешки. "
Он является жалким человеком:
". И что-то странное заключалось в словах и в голосе, с каким они были произнесены. В нем слышалось что-то такое преклоняющее на жалость. "
". к тому же он имел особенное искусство, ходя по улице, поспевать под окно именно в то самое время, когда из него выбрасывали всякую дрянь, и оттого вечно уносил на своей шляпе арбузные и дынные корки и тому подобный вздор. "
Он является чистосердечным, искренним человеком: ". будучи человеком чистосердечным, не мог не порадоваться, видя, как все похвалили шинель. "
На службе никто не уважает бедного Акакия Акакиевича, даже сторожа смотрят на него, как на пустое место:
". В департаменте не оказывалось к нему никакого уважения. Сторожа не только не вставали с мест, когда он проходил, но даже не глядели на него, как будто бы через приемную пролетела простая муха. Начальники поступали с ним как-то холодно-деспотически. "
". Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним. "
Он является бесхарактерным человеком. Он никогда не показывает свой характер:
". Акакий Акакиевич раз в жизни захотел показать характер и сказал наотрез, что ему нужно лично видеть самого частного, что они не смеют его не допустить. "
Он является скромным и стыдливым человеком:
". Начали поздравлять его, приветствовать, так что тот сначала только улыбался, а потом сделалось ему даже стыдно. "
". Акакий Акакиевич сконфузился совершенно и вышел от него, сам не зная, возымеет ли надлежащий ход дело о шинели, или нет. "
Он никогда не использует ругательства в речи:
". наконец, даже сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, отроду не слыхав от него ничего подобного. " (в бреду он произносит грубые слова, которые обычно никогда не произносит)
". Акакий Акакиевич имел обыкновение со всякого истрачиваемого рубля откладывать по грошу в небольшой ящичек, запертый на ключ. <. > в продолжение нескольких лет оказалось накопившейся суммы более чем на сорок рублей. "
Он экономит на всем, чтобы накопить на новую шинель:
". нужно будет уменьшить обыкновенные издержки, хотя по крайней мере в продолжение одного года: изгнать употребление чаю по вечерам, не зажигать по вечерам свечи <. > ходя по улицам, ступать как можно легче и осторожнее по камням и плитам, почти на цыпочках, чтобы таким образом не истереть скоровременно подметок; как можно реже отдавать прачке мыть белье. "
Н.В.Гоголь. "Шинель" в иллюстрациях. Часть 2.
Коллекция иллюстраций разных художников
Начало здесь
Акакий Акакиевич в новой шинели на пути в департамент. Художник Б. Кустодиев
Он расплатился с Петровичем, поблагодарил и вышел тут же в новой шинели в департамент.
Между тем Акакий Акакиевич шел в самом праздничном расположении всех чувств. Он чувствовал всякий миг минуты, что на плечах его новая шинель, и несколько раз даже усмехнулся от внутреннего удовольствия.
"В самом деле, две выгоды: одно то, что тепло, а другое, что хорошо. Дороги он не приметил вовсе"
(Акакий Акакиевич направляется в гости)
Окраина Петербурга. Художник Б. Кустодиев. 1909
"Где именно жил пригласивший чиновник, к сожалению, не можем сказать: память начинает нам сильно изменять, и всё, что ни есть в Петербурге, все улицы и домы слились и смешались так в голове, что весьма трудно достать оттуда что-нибудь в порядочном виде Как бы то ни было, но верно, по крайней мере, то, что чиновник жил в лучшей части города, – стало быть, очень не близко от Акакия Акакиевича."
"По мере приближения к квартире чиновника улицы становились живее, населенней и сильнее освещены.
Пешеходы стали мелькать чаще, начали попадаться и дамы, красиво одетые, на мужчинах попадались бобровые воротники, реже встречались ваньки с деревянными решетчатыми своими санками, утыканными позолоченными гвоздочками, – напротив, все попадались лихачи в малиновых бархатных шапках, с лакированными санками, с медвежьими одеялами, и пролетали улицу, визжа колесами по снегу, кареты с убранными козлами. Акакий Акакиевич глядел на все это, как на новость."
ОБРАТНЫЙ ПУТЬ АКАКИЯ АКАКИЕВИЧА
Худ. Вальтер Граматте
"Акакий Акакиевич шел в веселом расположении духа, даже подбежал было вдруг, неизвестно почему, за какою-то дамою, которая, как молния, прошла мимо и у которой всякая часть тела была исполнена необыкновенного движения. Но, однако ж, он тут же остановился и пошел опять по-прежнему очень тихо, подивясь даже сам неизвестно откуда взявшейся рыси."
"Скоро потянулись перед ним те пустынные улицы, которые даже и днем не так веселы, а тем более вечером. Теперь они сделались еще глуше и уединеннее: фонари стали мелькать реже – масла, как видно, уже меньше отпускалось; пошли деревянные домы, заборы; нигде ни души; сверкал только один снег по улицам, да печально чернели с закрытыми ставнями заснувшие низенькие лачужки"
Он приблизился к тому месту, где перерезывалась улица бесконечною площадью с едва видными на другой стороне ее домами, которая глядела страшною пустынею.
"Веселость Акакия Акакиевича как-то здесь значительно уменьшилась. Он вступил на площадь не без какой-то невольной боязни, точно как будто сердце его предчувствовало что-то недоброе. Он оглянулся назад и по сторонам: точное море вокруг него. «Нет, лучше и не глядеть», – подумал и шел, закрыв глаза, и когда открыл их, чтобы узнать, близко ли конец площади, увидел вдруг…."
Худ. Татьяна Гамзина
". что перед ним стоят почти перед носом какие-то люди с усами, какие именно, уж этого он не мог даже различить. У него затуманило в глазах и забилось в груди."
«А ведь шинель-то моя!» – сказал один из них громовым голосом, схвативши его за воротник. Акакий Акакиевич хотел было уже закричать «караул», как другой приставил ему к самому рту кулак величиною в чиновничью голову, примолвив: «А вот только крикни!»
"Акакий Акакиевич чувствовал только, как сняли с него шинель, дали ему пинка поленом, и он упал навзничь в снег и ничего уж больше не чувствовал. Чрез несколько минут он опомнился и поднялся на ноги, но уж никого не было. Он чувствовал, что в поле холодно и шинели нет, стал кричать, но голос, казалось, и не думал долетать до концов площади."
"Отчаянный, не уставая кричать, пустился он бежать через площадь прямо к будке, подле которой стоял будочник и, опершись на свою алебарду, глядел, кажется, с любопытством, желая знать, какого черта бежит к нему издали и кричит человек. Акакий Акакиевич, прибежав к нему, начал задыхающимся голосом кричать, что он спит и ни за чем не смотрит, не видит, как грабят человека. Будочник отвечал, что он не видал ничего, что видел, как остановили его среди площади какие-то два человека, да думал, что то были его приятели; а что пусть он, вместо того чтобы понапрасну браниться, сходит завтра к надзирателю, так надзиратель отыщет, кто взял шинель."
"Акакий Акакиевич прибежал домой в совершенном беспорядке: волосы, которые еще водились у него в небольшом количестве на висках и затылке, совершенно растрепались; бок и грудь и все панталоны были в снегу. Старуха, хозяйка квартиры его, услыша страшный стук в дверь, поспешно вскочила с постели и с башмаком на одной только ноге побежала отворять дверь, придерживая на груди своей, из скромности, рукою рубашку; но, отворив, отступила назад, увидя в таком виде Акакия Акакиевича."
"Поутру рано отправился он к частному; но сказали, что спит; он пришел в десять – сказали опять: спит; он пришел в одиннадцать часов – сказали: да нет частного дома; он в обеденное время – но писаря в прихожей никак не хотели пустить его и хотели непременно узнать, за каким делом и какая надобность привела и что такое случилось."
"Значительное лицо находился в своем кабинете и разговорился очень-очень весело с одним недавно приехавшим старинным знакомым и товарищем детства, с которым несколько лет не видался. В это время доложили ему, что пришел какой-то Башмачкин. Он спросил отрывисто: «Кто такой?» Ему отвечали: «Какой-то чиновник». – «А! может подождать, теперь не время», сказал значительный человек. Здесь надобно сказать, что значительный человек совершенно прилгнул: ему было время, они давно уже с приятелем переговорили обо всем и уже давно перекладывали разговор весьма длинными молчаньями, слегка только потрепливая друг друга по ляжке и приговаривая: «так-то, Иван Абрамович!» – «этак-то, Степан Варламович!» Но при всем том, однако же, велел он чиновнику подождать, чтобы показать приятелю, человеку давно не служившему и зажившемуся дома в деревне, сколько времени чиновники дожидаются у него в передней ."
Акакий Акакиевич у значительного лица. Художник Ю. Игнатьев
"Наконец наговорившись, а еще более намолчавшись вдоволь и выкуривши сигарку в весьма покойных креслах с откидными спинками, он наконец как будто вдруг вспомнил и сказал секретарю, остановившемуся у дверей с бумагами для доклада: «Да, ведь там стоит, кажется, чиновник; скажите ему, что он может войти».
«Что вам угодно?» – голосом отрывистым и твердым, которому нарочно учился заране у себя в комнате, в уединении и перед зеркалом, еще за неделю до получения нынешнего своего места и генеральского чина. Акакий Акакиевич уже заблаговременно почувствовал надлежащую робость, несколько смутился и, как мог, сколько могла позволить ему свобода языка, изъяснил с прибавлением даже чаще, чем в другое время, частиц «того», что была-де шинель совершенно новая, и теперь ограблен бесчеловечным образом, и что он обращается к нему, чтоб он ходатайством своим как-нибудь того, списался бы с господином обер-полицмейстером или другим кем и отыскал шинель.
Худ. Т.Шишмарева
«Но, ваше превосходительство», сказал Акакий Акакиевич, стараясь собрать всю небольшую горсть присутствия духа, какая только в нем была, и чувствуя в то же время, что он вспотел ужасным образом: «я ваше превосходительство осмелился утрудить потому, что секретари того… ненадежный народ…»
Как сошел с лестницы, как вышел на улицу, ничего уж этого не помнил Акакий Акакиевич. Он не слышал ни рук, ни ног. В жизнь свою он не был еще так сильно распечен генералом, да еще и чужим. Он шел по вьюге, свистевшей в улицах, разинув рот, сбиваясь с тротуаров; ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон, из всех переулков. Вмиг надуло ему в горло жабу, и добрался он домой, не в силах будучи сказать ни одного слова; весь распух и слег в постель.
Слышал ли Акакий Акакиевич эти произнесенные роковые для него слова, а если и слышал, произвели ли они на него потрясающее действие, пожалел ли он о горемычной своей жизни, – ничего это не известно, потому что он находился все время в бреду и жару. Явления, одно другого страннее, представлялись ему беспрестанно
". то видел он Петровича и заказывал ему сделать шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже из-под одеяла; то спрашивал, зачем висит перед ним старый капот его, что у него есть новая шинель…"
Похороны Акакия Акакиевича. Художник Ю. Игнатьев
"Наконец бедный Акакий Акакиевич испустил дух… Акакия Акакиевича свезли и похоронили. И Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто бы в нем его и никогда не было. Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя внимания и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и рассмотреть ее в микроскоп; существо, переносившее покорно канцелярские насмешки и без всякого чрезвычайного дела сошедшее в могилу, но для которого все же таки, хотя перед самым концом жизни, мелькнул светлый гость в виде шинели, ожививший на миг бедную жизнь, и на которое так же потом нестерпимо обрушилось несчастие, как обрушивалось на царей и повелителей мира…"
По Петербургу пронеслись вдруг слухи, что у Калинкина моста и далеко подальше стал показываться по ночам мертвец в виде чиновника, ищущего какой-то утащенной шинели и под видом стащенной шинели сдирающий со всех плеч, не разбирая чина и звания, всякие шинели: на кошках, на бобрах, на вате, енотовые, лисьи, медвежьи шубы – словом, всякого рода меха и кожи, какие только придумали люди для прикрытия собственной. Один из департаментских чиновников видел своими глазами мертвеца и узнал в нем тотчас Акакия Акакиевича; но это внушило ему, однако же, такой страх, что он бросился бежать со всех ног и оттого не мог хорошенько рассмотреть, а видел только, как тот издали погрозил ему пальцем.
"Вдруг почувствовал значительное лицо, что его ухватил кто-то весьма крепко за воротник. Обернувшись, он заметил человека небольшого роста, в старом поношенном вицмундире, и не без ужаса узнал в нем Акакия Акакиевича. Лицо чиновника было бледно, как снег, и глядело совершенным мертвецом. Но ужас значительного лица превзошел все границы, когда он увидел, что рот мертвеца покривился и, пахнувши на него страшно могилою, произнес такие речи: «А! так вот ты наконец! наконец я тебя того, поймал за воротник! твоей-то шинели мне и нужно! не похлопотал об моей, да еще и распек, – отдавай же теперь свою!» Бедное значительное лицо чуть не умер."
Смерть Акакия Акакиевича Башмачкина
Однажды у бедного Акакия Акакиевича воруют его новую шинель, которая досталась ему с большим трудом. Он обращается за помощью к одному генералу, но то тот не только не помогает ему, но еще и унижает:
". Акакий Акакиевич чувствовал только, как сняли с него шинель, дали ему пинка коленом, и он упал навзничь в снег и ничего уж больше не чувствовал. "
". ограблен бесчеловечным образом. "
Убитый горем господин Башмачкин снова носит свою старую, поношенную шинель. В ней он простужается и умирает:
". На другой же день обнаружилась у него сильная горячка. Благодаря великодушному вспомоществованию петербургского климата болезнь пошла быстрее, чем можно было ожидать. "
". Акакий Акакиевич умер скоропостижно в горячке. "
После смерти Акакий Акакиевич становится привидением и бродит по улицам Петербурга, сдирая с людей шинели. В городе начинают бояться этого призрака. Однажды привидение Акакия нападает на того самого генерала, который его обидел. В качестве мести привидение отбирает у генерала шинель:
Это была характеристика Акакия Акакиевича в повести "Шинель" Гоголя: образ в цитатах, портрет, описание внешности и характера.
Следующая цитата
Собирала коллекцию иллюстраций из разных источников. Не везде были указаны имена авторов рисунков. Если кто-то узнает авторов безымянных иллюстраций, буду рада прочитать в комментах.
Худ. Ф. Ярбусова.
Итак, в одном департаменте служил один чиновник; чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица что называется геморроидальным… Что ж делать! виноват петербургский климат.
Выбор имени Акакию Акакиевичу. Худ. Н.Альтман.
Покойница матушка, чиновница и очень хорошая женщина, расположилась, как следует, окрестить ребенка. Матушка еще лежала на кровати против дверей, а рядом кум, превосходнейший человек, Иван Иванович Ерошкин, … и кума, жена квартального офицера, Арина Семеновна Белобрюшкова. Родильнице предоставили на выбор любое из трех, какое она хочет выбрать: Моккия, Соссия, или назвать ребенка во имя мученика Хоздазата. «Нет», подумала покойница: «имена-то все такие». Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте; вышли опять три имени: Трифилий, Дула и Варахасий. «Вот это наказание», проговорила старуха: «какие все имена; я, право, никогда и не слыхивала таких. Пусть бы еще Варадат или Варух, а то Трифилий и Варахасий». Еще переворотили страницу – вышли: Павсикахий и Вахтисий. «Ну, уж я вижу», сказала старуха: «что, видно, его такая судьба. Уж если так, пусть лучше будет он называться, как и отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий». Таким образом и произошел Акакий Акакиевич. Ребенка окрестили, причем он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник.
Сколько не переменялось директоров и всяких начальников, его видели все на одном и том же месте, в том же положении, в той же самой должности, тем же чиновником для письма, так что потом уверились, что он, видно, так и родился на свет уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове.
Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории; про его хозяйку, семидесятилетнюю старуху, говорили, что она бьет его, спрашивали, когда будет их свадьба, сыпали на голову ему бумажки, называя это снегом. Но ни одного слова не отвечал на это Акакий Акакиевич, как будто бы никого и не было перед ним; это не имело даже влияния на занятия его: среди всех этих докук он не делал ни одной ошибки в письме.
«Оставьте меня. Зачем вы меня обижаете?»
Вряд ли где можно было найти человека, который так жил бы в своей должности. Мало сказать: он служил ревностно, – нет, он служил с любовью. Там, в этом переписыванье, ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир. Наслаждение выражалось на лице его; некоторые буквы у него были фавориты, до которых если он добирался, то был сам не свой: и подсмеивался, и подмигивал, и помогал губами, так что в лице его, казалось, можно было прочесть всякую букву, которую выводило перо его.
Худ. Н.Альтман. "Труд всей его жизни"
Один директор, будучи добрый человек и желая вознаградить его за долгую службу, приказал дать ему что-нибудь поважнее, чем обыкновенное переписыванье; именно из готового уже дела велено было ему сделать какое-то отношение в другое присутственное место; дело состояло только в том, чтобы переменить заглавный титул да переменить кое-где глаголы из первого лица в третье. Это задало ему такую работу, что он вспотел совершенно, тер лоб и наконец сказал: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь». С тех пор оставили его навсегда переписывать. Вне этого переписыванья, казалось, для него ничего не существовало.
Приходя домой, он садился тот же час за стол, хлебал наскоро свои щи и ел кусок говядины с луком, вовсе не замечая их вкуса, ел все это с мухами и со всем тем, что ни посылал бог на ту пору. Заметивши, что желудок начинал пучиться, вставал из-за стола, вынимал баночку с чернилами и переписывал бумаги, принесенные на дом. Если же таких не случалось, он снимал нарочно, для собственного удовольствия, копию для себя, особенно если бумага была замечательна не по красоте слога, но по адресу к какому-нибудь новому или важному лицу.
Есть в Петербурге сильный враг всех, получающих четыреста рублей в год жалованья или около того. Враг этот не кто другой, как наш северный мороз, хотя, впрочем, и говорят, что он очень здоров. В девятом часу утра, именно в тот час, когда улицы покрываются идущими в департамент, начинает он давать такие сильные и колючие щелчки без разбору по всем носам, что бедные чиновники решительно не знают, куда девать их. В это время, когда даже у занимающих высшие должности болит от морозу лоб и слезы выступают в глазах, бедные титулярные советники иногда бывают беззащитны. Все спасение состоит в том, чтобы в тощенькой шинелишке перебежать как можно скорее пять-шесть улиц и потом натопаться хорошенько ногами в швейцарской, пока не оттают таким образом все замерзнувшие на дороге способности и дарованья к должностным отправлениям.
Худ. Ю.Игнатьев. Акакий Акакиевич и сильный мороз
Акакий Акакиевич с некоторого времени начал чувствовать, что его как-то особенно сильно стало пропекать в спину и плечо, несмотря на то что он старался перебежать как можно скорее законное пространство.
Худ. Ю.Игнатьев. Акакий Акакиевич у портного.
Акакий Акакиевич прошел через кухню, не замеченный даже самою хозяйкою, и вступил наконец в комнату, где увидел Петровича, сидевшего на широком деревянном некрашеном столе и подвернувшего под себя ноги свои, как турецкий паша. Ноги, по обычаю портных, сидящих за работою, были нагишом… На шее у Петровича висел моток шелку и ниток, а на коленях была какая-то ветошь. Он уже минуты с три продевал нитку в иглиное ухо, не попадал и потому очень сердился на темноту и даже на самую нитку, ворча вполголоса: «Не лезет, варварка; уела ты меня, шельма этакая!»
Понюхав табаку, Петрович растопырил капот на руках и рассмотрел его против света и опять покачал головою. Потом обратил его подкладкой вверх и вновь покачал, вновь снял крышку с генералом, заклеенным бумажкой, и, натащивши в нос табаку, закрыл, спрятал табакерку и наконец сказал:
«Нет», сказал Петрович решительно: «ничего нельзя сделать. Дело совсем плохое. Уж вы лучше, как придет зимнее холодное время, наделайте из нее себе онучек, потому что чулок не греет. Это немцы выдумали, чтобы побольше себе денег забирать (Петрович любил при случае кольнуть немцев); а шинель уж, видно, вам придется новую делать».
Вышед на улицу, Акакий Акакиевич был как во сне. «Этаково-то дело этакое», говорил он сам себе: «я, право, и не думал, чтобы оно вышло того…» а потом, после некоторого молчания, прибавил: «Так вот как! наконец вот что вышло, а я, право, совсем и предполагать не мог, чтобы оно было этак». За сим последовало опять долгое молчание, после которого он произнес: «Так этак-то! вот какое уж, точно, никак неожиданное, того… этого бы никак… этакое-то обстоятельство!» Сказавши это, он, вместо того чтобы идти домой, пошел совершенно в противную сторону, сам того не подозревая. Дорогою задел его всем нечистым своим боком трубочист и вычернил все плечо ему; целая шапка извести высыпалась на него с верхушки строившегося дома. Он ничего этого не заметил
«Уж новую я вам сошью беспримерно, в этом извольте положиться, старанье приложим. Можно будет даже так, как пошла мода: воротник будет застегиваться на серебряные лапки под аплике».
рис. Маргарита Журавлёва.
Где взять другие сорок рублей? Акакий Акакиевич думал, думал и решил, что нужно будет уменьшить обыкновенные издержки, хотя, по крайней мере, в продолжение одного года: изгнать употребление чаю по вечерам, не зажигать по вечерам свечи, а если что понадобится делать, идти в комнату к хозяйке и работать при ее свечке; ходя по улицам, ступать как можно легче и осторожнее, по камням и плитам, почти на цыпочках, чтобы таким образом не истереть скоровременно подметок; как можно реже отдавать прачке мыть белье, а чтобы не занашивалось, то всякий раз, приходя домой, скидать его и оставаться в одном только демикотоновом халате, очень давнем и щадимом даже самим временем.
С этих пор как будто самое существование его сделалось как-то полнее, как будто бы он женился, как будто какой-то другой человек присутствовал с ним, как будто он был не один, а какая-то приятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу, – и подруга эта была не кто другая, как та же шинель на толстой вате, на крепкой подкладке без износу. Он сделался как-то живее, даже тверже характером, как человек, который уже определил и поставил себе цель. С лица и с поступков его исчезло само собою сомнение, нерешительность – словом, все колеблющиеся и неопределенные черты. Огонь порою показывался в глазах его, в голове даже мелькали самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли, точно, куницу на воротник? Размышления об этом чуть не навели на него рассеянности. Один раз, переписывая бумагу, он чуть было даже не сделал ошибки, так что почти вслух вскрикнул «ух!» и перекрестился.
В первый же день он отправился вместе с Петровичем в лавки. Купили сукна очень хорошего – и не мудрено, потому что об этом думали еще за полгода прежде и редкий месяц не заходили в лавки применяться к ценам; зато сам Петрович сказал, что лучше сукна и не бывает.
На подкладку выбрали коленкору, но такого добротного и плотного, который, по словам Петровича, был еще лучше шелку и даже на вид казистей и глянцевитей. Куницы не купили, потому что была, точно, дорога; а вместо ее выбрали кошку, лучшую, какая только нашлась в лавке, кошку, которую издали можно было всегда принять за куницу. Петрович провозился за шинелью всего две недели, потому что много было стеганья, а иначе она была бы готова раньше.
Гравюра Вацлава Зелинского
Это было… трудно сказать, в который именно день, но, вероятно, в день самый торжественнейший в жизни Акакия Акакиевича, когда Петрович принес наконец шинель.
Худ. Кукрыниксы Примерка новой шинели.
Худ. Подлясская "Примерка новой шинели"
Вынувши шинель, он весьма гордо посмотрел и, держа в обеих руках, набросил весьма ловко на плеча Акакию Акакиевичу; потом потянул и осадил ее сзади рукой книзу; потом драпировал ею Акакия Акакиевича несколько нараспашку. Акакий Акакиевич, как человек в летах, хотел попробовать в рукава; Петрович помог надеть и в рукава, – вышло, что и в рукава была хороша. Словом, оказалось, что шинель была совершенно и как раз впору
Читайте также: