Игнатий лойола духовные упражнения цитаты
Обновлено: 22.12.2024
«В каждом хорошем выборе с моей стороны взгляд моего намерения должен быть чист, взирая единственно на цель, для которой я создан, то есть для прославления Господа, Бога нашего, и спасения моей души. Поэтому если что-либо избираю, то только для того должен избрать, чтобы оно способствовало достижению цели, ради которой я создан; не подчиняя или приравнивая цели к средствам, но подчиняя средства целям. Так, например, многие прежде избирают женитьбу, а затем служение Богу в женатом состоянии, – когда, собственно, служение Богу есть цель. Иные желают сперва иметь бенефиции (должности), а потом уже с ними служить Богу. Такие люди не прямо идут к Богу, но желают, чтобы Бог шел к ним и сообразовывался с их беспорядочными привязанностями; и таким образом из цели делают средство, а из средства цель, ставя на втором месте то, что должно было поставить на первом. Ибо, во-первых, мы должны пробудить в себе желание служить Богу, что является целью, а потом, во-вторых, стремится к приобретению церковных бенефиций или вступлению в брак, если это более нам соответствует; ибо все это есть средство для достижения цели. Итак, на мое решение избрать или отбросить то или иное средство должно влиять лишь служение Господу, нашему Богу, Его прославление и вечное спасение моей души.»
Следующая цитата
Время первое - утро, когда человек встает с постели; тогда надо сразу же решить старательно избегать определенного греха или несовершенства, от которых он желает избавиться.
25 Время второе - после обеда. В это время человек должен просить Господа Бога нашего о том, чего желает, то есть познать свет благодати и вспомнить, сколько раз впал в грех и слабость, от которых хочет избавиться
Следующая цитата
Игнатий де Лойола, Игнасио (исп. Ignacio (Íñigo) López de Loyola, баск. Ignazio Loiolakoa). Родился 23 октября 1491 года в Аспейтиа - умер 31 июля 1556 года в Риме. Католический святой, основатель Общества Иисуса (ордена иезуитов).
Родился около 1491 года в замке Лойола в баскской провинции Гипускоа. При крещении получил имя И́ньиго (баск. Iñigo). После обращения принял имя Игнатий (исп. Ignacio), избрав себе небесным покровителем святого Игнатия Антиохийского. Возможно, послужил прообразом Дон Кихота в одноименном романе Мигеля де Сервантеса. День памяти 31 июля.
Происходил из древнего баскского рода. По недокументированным данным, был младшим из 13 детей. В 14 лет Иньиго остался круглым сиротой, и старший брат отправил его в Аревалло, к Иоанну Веласкесу, казначею Кастильского двора. Там Иньиго служил пажем. Достигнув совершеннолетия, перешёл на военную службу. Впоследствии, рассказывая о своей молодости о. Гонзалесу де Камара, он описывал себя в тот период следующими словами: «Внимательный к своей наружности, падкий на успех у женщин, смелый в своих ухаживаниях, придирчивый в вопросах чести, ничего не боявшийся, дёшево ценивший жизнь свою и других, я предавался роскоши…»
В 1521 году Иньиго де Лойола участвовал в обороне Памплоны, которую осаждали французские и наваррские войска под началом Андре де Фуа. В городе проживало много наваррцев, которые перешли на сторону противника, и городские власти решили сдаться. 20 мая 1521 года Андре де Фуа вошёл в город. Иньиго, сохранивший верность своему королю, с горсткой солдат отступил в крепость. Осада началась 21 мая. «Приступ длился уже порядочное время, когда я был задет снарядом, который проскочил между моими ногами и ранил одну и сломал другую», - рассказывал он через много лет о. Гонзалесу де Камара. После этого битва завершилась довольно скоро. В течение последующих десяти дней он находился в Памплоне. Французы с уважением отнеслись к его храбрости, Иньиго лечили французские врачи, а затем его на носилках перенесли в отцовский замок, в Лойолу.
Вскоре стало ясно, что тряска во время пути сказалась на его здоровье, и врачи вынуждены были провести ещё одну - очень тяжёлую - операцию, после которой ему с каждым днём становилось всё хуже и хуже. 24 июня, в день Св. Иоанна Крестителя, врачи, не верившие уже в его выздоровление, посоветовали Иньиго исповедаться. Накануне дня Св. Петра, считавшегося покровителем рода Лойола, Иньиго причастили и соборовали. Ночью произошло внезапное улучшение, и на следующий день он уже был вне опасности. Но кость срослась неправильно, и пришлось снова делать операцию, ещё более долгую и мучительную, чем все предыдущие. В последовавший затем период выздоровления Иньиго попросил, чтобы ему принесли почитать рыцарские романы. Но романов в замке не оказалось - в семейной библиотеке хранились только «Жизнь Иисуса Христа» картезианца Рудольфа и один том «Жития святых».
Пришлось читать то, что есть. И в этих книгах он обнаружил героизм: «героизм этот отличен от моего, и он выше моего. Неужели я не способен на него?» Иньиго заметил - и был поражён, - что после чтения нескольких страниц из «Жития святых» его душой овладевал непостижимый мир, в то время как мечты о славе и любви оставляли ощущение опустошённости. «Два противоположных духа действуют во мне. Первый меня смущает: он от дьявола. Второй меня умиротворяет: он от Бога». Он отправляет слугу в Бургос, чтобы тот принёс картезианский устав, и внимательно изучает этот документ.
В марте 1522 года Игнатий собрался совершить паломничество в Иерусалим. Но сначала отправился в Монсеррат (исп. Montserrat) - горное бенедиктинское аббатство близ Барселоны, где хранится чудотворная статуя Богородицы. В пути он принёс обет целомудрия. В городе Игуалада, недалеко от аббатства, он купил рубище кающегося, посох, флягу и полотняные туфли на верёвочной подошве. 21 марта 1522 года он пришёл в Монсеррат и три дня готовился к полной исповеди. 24 марта (в день перед Благовещением) исповедовался, переоделся в рубище, отдал свою одежду нищему и начал «Ночную Стражу» («Ночная стража», предшествующая посвящению в рыцари, состоит из омовения, исповеди, причастия, благословения и вручения меча). Всю ночь он простоял в часовне перед образом Пресвятой Девы, иногда опускаясь на колени, но не позволяя себе садиться, а на рассвете передал своё оружие - меч и кинжал - исповедовавшему его монаху и попросил повесить как приношение в часовне. Отныне он считал себя посвящённым в рыцари Царицы Небесной.
С восходом солнца он спустился из Монсеррата и остановился в небольшом городке Манреса (Manresa). Там он нашёл уединённый грот на берегу реки Карденер (Cardener), около римского акведука, и решил несколько дней провести в молитве в этом уединённом месте. Он жил на подаяние, соблюдал строгий пост, утром ходил к мессе, ухаживал за больными в местной больнице, вечером молился в соборе. Вскоре он заболел, и его приютили в доминиканском монастыре. Здесь он пережил духовный кризис: сначала возникли сомнения в том, что на исповеди в Монсеррате он действительно раскаялся во всех прежних грехах, и он вновь попытался вспомнить все грехи, совершённые им в жизни. Чем больше он вспоминал, тем более ничтожным и недостойным себе казался. Исповедь не помогала. Возникло искушение покончить самоубийством.
В какой-то момент Игнатий задумался о том, откуда приходят эти сомнения и какое действие они производят в его душе, и тогда сознательно решил не исповедоваться больше в прошлых грехах: «Я понял, - говорил он впоследствии, - что в таком исповедании заключено действие злого духа». Вскоре после этого, когда Игнатий шёл вдоль берега реки Карденер в дальнюю церковь, он остановился, всматриваясь в воду. «Глаза моего разумения начали открываться. Это не было видение, но мне было дано разумение многих вещей, как духовных, так и касающихся веры, а равно и человеческих наук, и с такой большой ясностью… Достаточно сказать, что я получил великий свет разумения, так что, если сложить всю помощь, на протяжении всей жизни полученную мною от Бога, и все приобретенные мною знания, то мне кажется, что это было бы меньше, чем то, что я получил в этом единственном случае. Мне показалось, что я стал иным человеком… Всё это продолжалось самое большее три минуты». Зиму 1522 г., которая оказалась для него очень тяжёлой, он провёл в Манресе.
28 февраля 1523 г. Игнатий направился в Барселону, чтобы оттуда отплыть в Италию и совершить паломничество в Иерусалим. В ожидании корабля он вёл ту же жизнь, что и в Манресе: молился, ухаживал за страждущими в больницах, собирал подаяние. 23 марта 1523 г. он отплыл в Италию и через пять дней прибыл в Геную, а оттуда пошёл в Рим. Получив благословение Папы Адриана VI, он пешком отправился в Венецию и рано утром 15 июня отплыл на корабле. 1 сентября корабль достиг Святой Земли, там паломников встретили францисканцы, которые затем на протяжении двух недель водили их по Иерусалиму, Вифлеему и Иордану. Игнатий обратился с просьбой к настоятелю францисканцев: «Отче, я хотел бы остаток моих дней провести в вашем монастыре». Настоятель согласился, но францисканский провинциал в просьбе отказал, и Игнатий вновь вернулся в Барселону.
Он понял, что для апостольской деятельности необходимы знания. Поэтому в 33 года начал изучать в начальной школе, вместе с детьми, латинский язык. Жером Ардевол, преподаватель латыни, бесплатно давал ему дополнительные уроки, и через два года объявил своему ученику, что теперь тот знает достаточно, чтобы слушать лекции в университете. В мае 1526 г. Игнатий пешком отправился в Алькалу (там находился университет), расположенную в пятистах километрах от Барселоны.
В Алькале, как и в Барселоне, он, помимо занятий в университете, учил детей катехизису и наставлял всех, кто обращался к нему за помощью. В связи с этим на Игнатия поступил донос, он был арестован, и после 42 дней тюремного заключения был оглашён приговор, запрещающий ему наставлять и проповедовать под страхом отлучения от Церкви и вечного изгнания из королевства. После трёх лет запрет могли бы снять, если на это дадут разрешение судья или генеральный викарий. Архиепископ Толедский порекомендовал Игнатию не оставаться в Алькале и продолжить обучение в Саламанке. Однако и в Саламанке почти сразу после прибытия Игнатия пригласили на собеседование в доминиканский монастырь и стали расспрашивать о Духовных Упражнениях, которые он давал в Алькале. Дело передали на рассмотрение церковного суда. Судьи не обнаружили в его учении никакой ереси, и ещё 22 дня спустя он был освобождён. После этого Игнатий принял решение покинуть Испанию и отправился в Париж.
В 1528 г., когда Игнатий прибыл в Париж, ему было 35 лет. Решив вновь начать образование с нуля и возобновить основы латыни, он поступил в школу Монтегю и оставался там до октября 1529 г. Затем поступил в школу Святой Варвары для изучения философии. В 1532 г., после четырёх лет обучения, незадолго до Рождества он сдал экзамен и получил учёную степень.
В феврале 1533 г. Игнатий сдал ещё один экзамен - по грамматике, а затем, предоставив свидетельства о том, что он прослушал курсы комментариев на Аристотеля, изучил арифметику, геометрию и астрономию, после ряда экзаменов и публичного диспута, состоявшегося в церкви Святого Юлиана Бедного, получил диплом магистра. Отныне он имел право «преподавать, участвовать в диспутах, определять и совершать все действия школьные и учительские… как в Париже, так и по всему свету». Оставалось пройти экзамен на доктора. Но перед этим экзаменом Игнатий ещё прослушал курсы богословия у доминиканцев. Докторское испытание состоялось в 1534 г., на Великий пост, Игнатию была присуждена степень и вручён головной убор доктора: чёрная круглая шапочка с квадратным верхом, украшенным кисточкой.
В годы обучения в Париже Игнатий познакомился с Петром Фавром, Франциском Ксаверием, Диего Лаинесом, Альфонсо Салмероном, Николасом Бобадильей и Симоном Родригесом. Каждому из них он преподал Духовные Упражнения. Всех их объединяло желание создать группу, посвящённую служению Христу.
На Рождество 1538 г. в церкви Святой Марии Великой в Риме Игнатий отслужил свою первую мессу.
В 1539 г. перед Игнатием и его товарищами встал вопрос: что дальше? Решено было официально образовать сообщество - новый монашеский орден. В том же году Игнатий представил Папе Павлу III Установления - проект будущего Устава, где в дополнение к трём стандартным обетам послушания, целомудрия и нестяжания был добавлен четвёртый: обет непосредственного послушания Святому Отцу. 27 сентября 1540 г. устав нового ордена - Общества Иисуса - был утверждён папской буллой «Regimini militantis ecclesiae».
На Великий пост 1541 г. Игнатий Лойола был избран первым генеральным настоятелем ордена (сокращённо - «генералом»).
В эти годы Игнатий занимался координацией деятельности ордена, создавал «Конституции», диктовал «Автобиографию».
«Духовные упражнения» («Exercitia Spiritualia») святого Игнатия, одобренные Папой Павлом III 31 июля 1548 г., представляют собой сочетание испытания совести, размышления, созерцания, молитвы словесной и мысленной. Упражнения распределяются на четыре этапа - недели (название «неделя» - достаточно условное, в зависимости от успехов упражняющегося каждая неделя может быть сокращена или же увеличена). Первая неделя - очищающая (vita purgativa). В этот период человек вспоминает грехи, совершённые в истории мира и им самим, в его личной жизни, прилагая усилия к тому, чтобы «достичь первичного обращения»: выйти из состояния греха и обрести благодать. Вторая неделя - просвещающая (vita illuminativa), она посвящена молитвенным размышлениям о земной жизни Иисуса: от Его Рождества до конца Его общественного служения. Вторая неделя рассматривается как подготовка к решению, ответу на призыв следовать за Христом, к определённому жизненному выбору. Третья неделя - соединение со Христом в Его крестном страдании и смерти. Таким образом, упражняющийся умирает со Христом, чтобы с Ним вместе воскреснуть. Четвёртая неделя - Воскресение и Вознесение. Духовный плод всех недель заключается в высшем созерцании ради обретения любви (contemplatio ad amorem), которое даёт возможность всё возлюбить в Боге, а Бога - во всём.
Он умер 31 июля 1556 г. Погребён в Риме, в церкви Иль-Джезу (Иисуса Христа).
12 марта 1622 г. был канонизирован вместе с Франциском Ксаверием Папой Григорием XV.
Любимая молитва Игнатия Лойолы:
Anima Christi, sanctifica me. Corpus Christi, salva me. Sanguis Christi, inebria me. Aqua lateris Christi, lava me. Passio Christi. conforta me. О bone lesu, exaudi me. Intra tua vulnera absconde me. Ne permittas me separari a te. Ab hoste maligno defende me. In hora mortis meae voca me. Et iube me venire ad te, ut cum Sanctis tuis laudem te in saecula saeculorum. Amen.
Душа Христова, освяти меня.
Тело Христово, спаси меня.
Кровь Христова, напои меня.
Вода ребра Христова, омой меня,
Страсти Христовы, укрепите меня.
О благий Иисусе, услыши меня:
В язвах Твоих сокрой меня.
Не дай мне отлучиться от Тебя.
От лукавого защити меня.
В час смерти моей призови меня,
И повели мне прийти к Тебе,
Дабы со святыми Твоими
восхвалять Тебя
во веки веков.
Аминь.
Следующая цитата
ПЕРВОЕ правило. Тем, кто идут от одного смертного греха к другому, враг обыкновенно представляет мнимые прелести, заставляет воображать чувственные наслаждения и роскоши, чтобы сильнее удержать и углубить таковых в пороках и в грехах. У этих же лиц добрый дух действует обратным образом: возбуждая в них угрызения совести, повергает их в смущение и сожаления и дает им ощутить возражения разума.
ВТОРОЕ правило. У тех, кто тщательно очищаются от грехов и в служении Богу нашему идут от хорошего к лучшему, добрый и злой дух действуют противоположно первому правилу: злому духу свойственно грызть, возбуждать печаль и ставить преграды, заставляя душу беспокоиться по поводу ложных соображений, чтобы не продвинулась вперед. Доброму же духу свойственно внушать отвагу, силу, утешения, слезы, вдохновения и покой, облегчая все и устраняя препятствия, чтобы душа все более и более преуспевала в добром.
ЧЕТВЕРТОЕ правило. О духовной оставленности. Называю оставленностью все противоположное утешению, о чем изложено в третьем правиле; а именно – помрачение души, ее волнение, влечение к вещам низким и земным, беспокойство по поводу разных искушений и напастей, побуждающих к неверию, оставление без надежды, без любви; когда душа видит себя вполне ленивой, равнодушной, опечаленной и как будто отлученной от Творца и Господа своего. Ибо как утешение противоположно оставленности, так и мысли, возникающие от утешения, противоположны мыслям, рождающимся от оставленности.
ПЯТОЕ правило. Во время оставленности никогда не нужно делать перемены, но сильно и неуклонно стоять при намерении, которое имелось в день, предшествующий этой оставленности, или во время предыдущего утешения. Ибо как в утешении ведет нас и советами своими направляет дух добрый, так в оставленности – дух злой, советы которого не могут указать пути к какому бы то ни было доброму решению.
ШЕСТОЕ правило. Хотя во время оставленности мы не должны изменять наши решения, все же весьма полезно внутренно измениться перед лицом такой оставленности; например, прилежнее молясь, размышляя, усиленно испытывая совесть и более усердно предаваясь покаянию.
СЕДЬМОЕ правило. Пребывающий в оставленности, пусть думает, что Господь, испытания ради, предал его естественным или природным его силам, чтобы сопротивлялся разным побуждениям и искушениям врага; ибо сопротивляться он может с но мощью Божией, которая никогда его не оставляет, хотя он ее ясно не чувствует, так как Господь отобрал у него великое рвение, большую любовь и сильную благодать, оставляя, однако, благодать, достаточную для вечного спасения.
ВОСЬМОЕ правило. Пребывающий в оставленности должен прилагать усилия к тому, чтобы сохранить терпение, так как оно противостоит грядущим напастям, и помышлять о том, что вскоре будет утешен, если всеми своими силами будет бороться с оставленностью, как о том сказано в Шестом правиле.
ДЕВЯТОЕ правило. Есть три главные причины, в силу которых мы впадаем в оставленность. Первая – наказание, ибо мы бываем холодны, ленивы и небрежны к своим духовным упражнениям, и так по нашей вине удаляется от нас духовное утешение. Вторая – испытание, ибо Богу угодно, чтобы мы испробовали свои силы: чего мы стоим и далеко ли продвинемся в Его служении и восхвалении, будучи без помощи обильных утешений и великой благодати. Третья – поучение, чтобы мы получили точное и истинное познание и осведомление и внутреннее чувство того, что не в наших силах обрести или удержать: большую набожность, напряженную любовь, слезы или какое бы то ни было духовное утешение, но что все это дар и милость Господа, Бога нашего; и чтобы мы не строили себе жилище у другого, и не возносились умом, впадая в гордыню или тщеславие, приписывая себе набожность или прочие следствия духовного утешения.
ДЕСЯТОЕ правило. Находящийся в утешении пусть размышляет о том, как он будет поступать в оставленности, которая затем последует, и пусть запасается для этого времени новыми силами.
ОДИННАДЦАТОЕ правило. Находящийся в утешении пусть старается смириться и принизить себя насколько может, думая о своей незначительности, слабости во время оставленности, будучи лишенным ощущения благодати или утешения. И напротив, находящийся в оставленности да не забывает, что многое может сделать с помощью благодати, так как она достаточна для сопротивления всем его врагам, если он обратится за помощью к Господу и Творцу своему.
ДВЕНАДЦАТОЕ правило. Враг наш похож на женщину, ибо проявляет слабость, когда мы оказываем сопротивление, и силу, когда предоставляем ему возможность действовать. Действительно, это свойство женщины: когда она ссорится с мужчиной, то падает духом и убегает, если мужчина оказывает ей решительное сопротивление; и наоборот, если мужчина начинает падать духом и обращается в бегство, гнев, месть и злоба женщины становятся неистовы и безмерны. Подобным же образом и нашему врагу свойственно ослабевать, падать духом и отступать со своими искушениями, когда совершающий духовное делание решительно противостоит его искушениям, совершая противоположное его наущениям. И напротив, если упражняющийся начинает в искусительном сражении страшиться и падать духом, тогда на земле нет более жестокого зверя, чем враг рода человеческого, который с великим лукавством старается исполнить свое проклятое намерение.
ТРИНАДЦАТОЕ правило. Кроме того, он действует подобно соблазнителю, таится и не желает быть обнаруженным. Действительно, соблазнитель, который злонамеренными словами прельщает некую дочь почтенного отца или супругу хорошего мужа, желает, чтобы его слова и уговоры оставались в тайне. И наоборот, он проявляет великое неудовольствие, когда дочь отцу или супруга мужу открывает его соблазнительные речи и превратные намерения, так как без труда понимает, что уже не сможет завершить начатое дело. Подобным же образом, когда враг человеческого рода внушает праведной душе свои хитрости и наущения, то и желает, и алчет того, чтобы она принимала и сохраняла их в тайне. Но когда она открывает их просвещенному духовнику или иному духовному лицу, знающему его хитрости и злобу, то это ему весьма не нравится, так как понимает, что не сможет завершить начатое злодеяние, потому что его хитрости стали явными.
ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ правило. Кроме того, он ведет себя как некий вождь на войне, желающий победить или ограбить какой-нибудь город. Ибо как вождь и предводитель войска, начиная осаду, стремится узнать силы и план осаждаемого места и ведет приступ с более слабой его стороны, так и враг человеческого рода обходит душу, выслеживает со всех сторон ее добродетели – богословские, основные, нравственные (богословские добродетели: вера, надежда, любовь; основные: благоразумие, справедливость, умеренность, мужество), и с которой стороны находит нас более ослабленными и лишенными оружия для нашего спасения, с той стороны и нападает и старается одержать победу.»
Читайте также: