Фуко слова и вещи цитаты
Обновлено: 07.11.2024
Мишель Фуко - один из самых интересных и читаемых французских интеллектуалов нашего времени. Он не дожил и до 60-и, став жертвой болезни ХХ века - СПИДа. Свою книгу "Слова и вещи" Фуко написал в 1966 году, ему тогда было 40 лет. Этот труд стал, пожалуй, самым знаменитым среди его работ.
Подзаголовком книги значится фраза «Археология гуманитарных наук».
Мишель Фуко (1926-1984) Мишель Фуко (1926-1984)Назвав свою книгу "Слова и вещи", Мишель Фуко показал важность соотношения между ними, поскольку именно это соотношение является, по его мнению, упорядочивающим принципом знания, во всяком случае, в европейской культуре. Сосредоточив свое внимание на эпохе Нового времени, Фуко выделил в ней три основные "эпистемы": Ренессансную (XVI век), классическую (рационализм XVII–XVIII веков), современную (с конца XVIII — начала XIX века и по наше время).
Под эпистемой мыслитель понимал совокупность неких исходных, априорных категорий, которые определяют теоретические, научные положения и обычные мнения людей в различные эпохи. "Археология знания" как раз и занимается их выявлением и изучением. Так сказать, копает почву, на которой произрастают разные виды знания.
Жан Юбер "Философский обед" Жан Юбер "Философский обед"Короче говоря, Фуко называет эпистемой "способ упорядочения вещей в словах", присущий каждой эпохе. Например, в Эпоху Возрождения слова и вещи были тождественны друг другу, могли даже заменять друг друга, слово было символом. В период господства рационализма слова и вещи перестают быть схожими, их отношение друг с другом становится опосредованным, и посредником служит мышление. Тут слово становится образом. В эпистеме современности между словами и вещами опять-таки есть посредник, но в данном случае это - язык, жизнь, труд. Слово становится знаком. Язык все больше замыкается в себе, отдаляется от вещей.
То есть, начиная с XVI века, слово трансформируется от символа, образа, знака к слову, которое стремится замкнуться в себе.
Неизвестный художник "Галантное общество" Неизвестный художник "Галантное общество"Ренессансная эпистема предполагает, что слова и вещи - единый текст, который, в свою очередь, гармонирует с природой. Тут сказывается античное наследие в понимании знания. Оно образует систему, в нем нет хаоса и случайностей. В отличие от нее, система знания в классической эпистеме (XVII-XVIII вв.) связана не с природой, а с законами мышления, и естественные знаки ренессансного периода превращаются в систему искусственных знаков. Отсюда - увлеченность таблицами, сопоставлениями, исчислениями, математикой.
Классическая эпистема предполагает, что между мышлением и бытием существует непрерывное соотношение.
Елена Макарова-Левина "Линия жизни" Елена Макарова-Левина "Линия жизни"Современная же эпистема переворачивает его. Там, где раньше была научная основополагающая идея, возникает философская, и наоборот. В классической эпистеме соотношение между бытием и мышлением было непрерывным, а наука ХХ века расчленяет эту связь. Новыми объектами познания становятся жизнь, труд и язык, а различия и тождества упорядочивает время (в классической эпистеме это было пространство).
То, что единое пространство раскололось - не трагедия, поскольку это открывает новые формы познания. Язык становится из посредника объектом познания. Отсюда - интерес современной философии к проблемам интерпретации и формализации. Но главное - новое понимание человека, который предстает как субъект самопознания - своей жизни, труда и языка.
„I am hopelessly in love with a memory.
An echo from another time, another place.“
Следующая цитата
Поль Мише́ль Фуко́ — французский философ, теоретик культуры и историк. Создал первую во Франции кафедру психоанализа, был преподавателем психологии в Высшей нормальной школе и в университете города Лилль, заведовал кафедрой истории систем мысли в Коллеж де Франс. Работал в культурных представительствах Франции в Швеции, Польше и ФРГ. Является одним из наиболее известных представителей антипсихиатрии. Книги Фуко о социальных науках, медицине, тюрьмах, проблеме безумия и сексуальности сделали его одним из самых влиятельных мыслителей XX века. Wikipedia
„… «преступник» существовал еще до преступления и даже вне его.“
Книга «Надзирать и наказывать»
„Чего стоило бы познание со всем присущим ему упорством, если бы оно должно было обеспечить всего лишь количественное усвоение знаний и не предполагало бы освобождение — особого рода и в той мере, в какой это возможно, от автоматизма сознания для того, кто познаёт? В жизни бывают некие моменты, когда необходимо ставить вопрос о том, возможно ли мыслить иначе, чем мы мыслим, и видеть иначе, чем мы видим, если только мы хотим продолжать думать и смотреть.“
«История сексуальности», том 2 «Использование удовольствий»
„… «криминологический» лабиринт, из которого пока еще не выбрались: всякая определяющая причина, уменьшая ответственность, клеймит правонарушителя как еще более страшного преступника и требует еще более строгого наказания.“
Книга «Надзирать и наказывать»
„Безумие — это самая чистая, самая главная и первичная форма процесса, благодаря которому истина человека переходит на уровень объекта и становится доступной научному восприятию. Человек становится природой для самого себя лишь в той мере, в какой он способен к безумию.“
Безумие как стихийный переход к объективности — конститутивный момент становления человека как объекта.
Книга «История безумия в классическую эпоху»
„But the guilty person is only one of the targets of punishment. For punishment is directed above all at others, at all the potentially guilty.“
— Michel Foucault, книга Discipline and Punish
Источник: Discipline and Punish (1977), Chapter Three, The Gentle Way in Punishment
Контексте: This, then, is how one must imagine the punitive city. At the crossroads, in the gardens, at the side of roads being repaired or bridges built, in workshops open to all, in the depths of mines that may be visited, will be hundreds of tiny theatres of punishment. Each crime will have its law; each criminal his punishment. It will be a visible punishment, a punishment that tells all, that explains, justifies itself, convicts: placards, different-coloured caps bearing inscriptions, posters, symbols, texts read or printed, tirelessly repeat the code. Scenery, perspectives, optical effects, trompe-l’œil sometimes magnify the scene, making it more fearful than it is, but also clearer. From where the public is sitting, it is possible to believe in the existence of certain cruelties which, in fact, do not take place. But the essential point, in all these real or magnified severities, is that they should all, according to a strict economy, teach a lesson: that each punishment should be a fable. And that, in counterpoint with all the direct examples of virtue, one may at each moment encounter, as a living spectacle, the misfortunes of vice. Around each of these moral ‘representations’, schoolchildren will gather with their masters and adults will learn what lessons to teach their offspring. The great terrifying ritual of the public execution gives way, day after day, street after street, to this serious theatre, with its multifarious and persuasive scenes. And popular memory will reproduce in rumour the austere discourse of the law. But perhaps it will be necessary, above these innumerable spectacles and narratives, to place the major sign of punishment for the most terrible of crimes: the keystone of the penal edifice.
— Michel Foucault, книга Discipline and Punish
Discipline and Punish (1977)
Источник: Discipline and Punish: The Birth of the Prison
„From the idea that the self is not given to us, I think there is only one practical consequence: we have to create ourselves as a work of art.“
Следующая цитата
Книга «Слова и вещи»
„Не думаю, что так уже необходимо знать точно, кто я. Основной интерес жизни и труда состоит в том, что они позволяют вам стать совсем другим, таким, кто отличается от того, кем вы были вначале. Если бы, начиная писать какую-нибудь книгу, вы знали то, что скажете под конец, то думаете ли вы, что у вас хватило бы смелости писать ее? Что годится для письма и любовных отношений, пригодно и для жизни. Игра стоит свеч лишь тогда, когда мы не знаем, как она закончится.“
Следующая цитата
Чужой компьютер
Суть философии
вернуться к странице
Суть философии запись закреплена
Тараканий бог
Нравится Показать список оценивших
Сначала старые
Смотрите-ка, человек исчезает, а следы рядом с ним остаются. Изучением этих следов занимается Подорога.
Нравится Показать список оценивших
„The soul is the effect and instrument of a political anatomy; the soul is the prison of the body“
— Michel Foucault, книга Discipline and Punish
„Maybe the target nowadays is not to discover what we are but to refuse what we are.“
Источник: "The Subject and Power" (1982), p. 785
„There is not one but many silences, and they are an integral part of the strategies that underlie and permeate discourses.“
Источник: The History of Sexuality, Volume 1: An Introduction
„Возможно, когда–нибудь нынешний век будет известен как век Делёза.“
Читайте также: