Джули кагава лисья тень цитаты
Обновлено: 07.11.2024
Книги молодого издательства " Popcorn books " здесь уже упоминались . В декабре (но предзаказ уже открыт) на полках книжных появится роман " Лисья тень " американской писательницы Джули Кагавы . Писательница чрезвычайно популярна на Западе, но на русском её книги пока не выходили.
" Лисья тень " открывает одноимённый фэнтезийный цикл для подростков. Это последняя из работ Джули Кагавы : финальная книга трилогии вышла в апреле 2020. Мир " Лисьей тени " создан с оглядкой на японские мифы и легенды, и, судя по всему, написан под сильным влиянием анимэ.
Следующая цитата
Дождь лил и в тот день, когда Суюки впервые переступила порог Дворца Солнца, и в ту ночь, когда ее не стало.
– Ты, что ли, новая служанка? – спросила женщина с узким, худым лицом, смерив девушку неласковым взглядом. Суюки дрожала с головы до пят, дождевая вода ледяными струйками бежала по спине, капала с волос прямо на роскошный деревянный паркет. Старшая горничная фыркнула.
– А ты отнюдь не красавица, как я погляжу. Впрочем, это неважно: прошлая служанка госпожи Сатоми была прекрасна, как бабочка, но умом не блистала, – поведала она и склонилась к девушке, прищурившись. – Скажи-ка мне вот что. Поговаривают, что в лавке твоего отца именно ты заправляла всеми делами. Ты и впрямь девчонка неглупая? Или один ветер в голове, как у той, что была до тебя?
Суюки прикусила губу и опустила глаза. Она правда почти весь год помогала отцу. Будучи единственным ребенком знаменитого мастера флейт, она часто обслуживала покупателей, пока он изготавливал новый инструмент – отец обыкновенно ничего не ел и ни с кем не разговаривал, пока не завершал начатое. Суюки умела читать и считать не хуже любого мальчишки, но по законам того времени не могла унаследовать отцовское дело и обучиться его мастерству. Мура Акихито до сих пор пребывал в добром здравии, но с годами его проворные пальцы огрубели от кропотливой работы. Отец решил не выдавать Суюки замуж и употребил свое весьма скромное влияние на то, чтобы устроить дочь прислугой в императорский дворец, рассчитывая, что там о ней позаботятся, когда его не станет. Суюки очень тосковала по дому и часто гадала, как там отец без нее, но понимала, что такова его воля.
– Не знаю, госпожа, – прошептала она.
– Пф-ф. Ну что ж, скоро сами увидим. Но на твоем месте я бы придумала для госпожи Сатоми ответ получше. Иначе вылетишь отсюда еще быстрее, чем твоя предшественница. А теперь ступай на кухню за чаем для госпожи, – приказала она. – Кухарка объяснит, куда его отнести.
Несколько минут спустя Суюки уже шла по веранде с подносом, уставленным чайной посудой, и изо всех сил пыталась вспомнить дорогу. Императорский Дворец Солнца походил на маленький городок, посреди которого высилось главное здание, где жил император с семьей. Между сторожевой башней и внутренней стеной размещался лабиринт укреплений, предназначенный для защиты императора и для того, чтобы сбить с толку неприятеля. Придворные, знать и самураи расхаживали по дорожкам в ярких шелковых одеждах – белых, с изображением нежных лепестков сакуры, и ярко-красных, с золотыми хризантемами. Но никто из них не удостаивал Суюки взглядом. Только самым влиятельным семьям позволялось селиться подле императора: чем ближе ты жил к главному дворцу, тем выше было твое положение.
Суюки блуждала в поисках нужной двери, а внутри нарастала тревога. Дома вокруг были совершенно одинаковые: с серыми кровлями, стенами из бамбука и бумаги – и соединялись деревянными верандами, построенными для того, чтобы уберечь наряды придворных от грязи и росы. Над улицами горделиво возвышались диковинные башенки, укрытые синей черепицей; в аккуратно подстриженных кронах заливались десятки птиц, но тугой узел в груди не давал Суюки насладиться этим великолепием.
Внезапно прозрачный ясный звук прорезал воздух, и она застыла на месте. Нет, то была не птичья трель, хотя дрозд на соседнем дереве с готовностью откликнулся. Суюки моментально узнала его, припомнила каждую нотку. Сколько раз она слышала эту мелодию за дверью отцовской мастерской? То была нежная, пленительная песнь флейты.
Зачарованная, Суюки пошла на звук, позабыв о поручении и о том, что хозяйка наверняка рассердится, если чай не принесут вовремя. Жалобная, печальная мелодия, песнь прощания и осеннего увядания неумолимо влекла ее за собой. Неведомый музыкант великолепно владел инструментом; в его игре было столько чувства, что Суюки казалось, будто она слышит саму его душу.
Музыка до того заворожила Суюки, что она совсем перестала смотреть, куда идет. Завернув за угол, она едва не налетела на юного аристократа в небесно-голубых одеждах, прижимавшего к губам флейту. Испуганно вскрикнув, девушка попыталась уберечься от столкновения. Чайник на подносе возмущенно звякнул, чашки задрожали, а мелодия оборвалась, когда самурай, к огромному изумлению Суюки, повернулся и подставил руку под поднос, чтобы тот не опрокинулся на веранду.
Состав цикла
- Лисья тень . Shadow of the Fox . 2018.
- Душа меча . Soul of the Sword . 2019.
- Ночь Дракона . Night of the Dragon . 2020.
Следующая цитата
– Вечно суешь нос не в свое дело, дуреха, – процедила женщина, вновь вскинув руку. Вокруг нее закружил ветер.
Я выпрямился, но ноги все еще дрожали, и я снова чуть не упал.
– Ты отняла у меня камаитати, но я могу убить тебя и без этих вредителей. Я разорву тебя на кусочки, моя… а-а-а-а!
Ее лицо перекосилось от боли, и она схватилась за запястье, которое торчало из разодранного надвое широкого рукава. Я поднял взгляд и увидел, что перед Юмеко возникли три маленькие пушистые фигурки; лезвия, торчавшие из их лап, блестели. Глаза у них горели яростным алым огнем, они осклабились, обнажив острые желтые зубы, при виде которых ведьма отпрянула.
– Нет! – вскричала она, когда подул ветер и ёкаи исчезли. – Прочь от меня! Прочь!
С оглушительным визгом на нее обрушился беспощадный смерч, взъерошив ей волосы и одежду. Ведьма вскрикнула, когда ее кимоно разорвали на куски, и с нее ветром сорвало лоскуты ткани, а на коже проступили сотни глубоких ран. Юмеко поморщилась и отвернулась, закрыв глаза, а ведьма все кричала под неутихающим ветром.
Наконец смерч с шипением затих, а вихрь осел. Ведьма, точнее, то, что от нее осталось, пошатнулась, глядя перед собой невидящими глазами, и рухнула на камни.
Я присмотрелся повнимательнее, желая убедиться в том, что она мертва, затем перевел взгляд на Юмеко. Она сидела, прислонившись спиной к стене ущелья, а у ее ног пристроились трое камаитати. Серпы они спрятали и теперь не сводили с девушки внимательных красных глаз. Я напрягся и схватился было за рукоять меча, но ёкаи, судя по всему, не собирались на нее нападать.
Юмеко с улыбкой поднялась на ноги, стараясь не смотреть на тело ведьмы ветра, распростертое в грязи.
– Теперь вы свободны, – ласково сказала она, и камаитати склонили головы, будто внимательно слушая ее слова. – Мне вы ничего не должны. Очень рада, что смогла помочь.
Ёкаи в унисон опустили головы и поклонились, а потом с радостным тявканьем и рычанием взлетели в воздух. Вокруг них закружились ветер и листья, и камаитати исчезли.
13 Песнь кодамаОстаток дня ушел у нас на то, чтобы выбраться из ущелья.
– Тацуми, стой, – сказала я, когда мы отошли от пещеры Киба-самы, оставив трупы медведя-демона и ведьмы лежать там, где они пали. Он обернулся и посмотрел на меня холодными фиолетовыми глазами. После битвы с ведьмой и медведем он не промолвил ни слова. Не обращая внимания на прилив страха, я указала на его порванную хаори – по ней чуть ниже плеч расползлось темное пятно. – У тебя кровь.
Голос у меня слегка дрогнул. В ушах до сих пор звенело, и мне казалось, что меня стошнит завтраком, если я задумаюсь слишком усердно об определенных моментах. Встреча с ведьмой ветра, с камаитати и огромным медведем-демоном казалась невозможной, словно все это случилось не со мной, а с кем-то другим. Битва вспоминалась мне фрагментами: страх разбиться в ущелье, дрожание земли в момент, когда Киба-сама вышел из пещеры, беспомощность при виде Тацуми, который пытается защититься и от медведя, и от камаитати, злость от осознания того, что ведьма натравила своих приближенных на убийцу демонов, когда его отвлек медведь. Я тогда схватила со дна реки камень, чтобы сбить ведьму с толку, и тут мне вспомнился голос, который я слышала накануне, точнее, последние слова, которые он произнес, прежде чем исчезнуть.
«Камаитати всегда держатся по трое. Их скрепляет нерушимая верность, и если одному угрожает опасность, другие два делают все, что в их силах, чтобы спасти брата или сестру. Запомни это и подумай, почему у Кадзекиры только двое приближенных».
Тогда-то я и поняла, что причина кроется в том, что ласки не хотят ей помогать. Эти ёкаи стали ее приближенными только потому, что она их заставила. Потому что взяла в заложники единственное существо, которое было им дорого.
Во всяком случае, я очень на это надеялась, хотя полной уверенности у меня не было. Да, я кинула камень на свой страх и риск, но я должна была сделать хоть что-то, чтобы освободить ласок и спасти Тацуми, который не смог бы одолеть и медведя, и ведьму. И я не придумала ничего лучше, чем обратиться к ее приближенным. Когда ведьма отбросила меня на стену и я упала на землю, я старалась оставаться в сознании и терпела жгучую боль, пока не услышала тихий скрипучий голосок, прошептавший мне на ухо:
– У нее наш брат. Она прячет его в складках пояса оби. Спаси его и освободи нас!
Я подняла голову, и перед глазами мелькнула коричневая шерсть. Я увидела, как ведьма ветра занесла над Тацуми кинжал, метя точно ему в сердце, и по моим жилам заструился страх. Времени на фокусы, на лисью магию, на иллюзии и кицунэ-би не оставалось. В голове пульсировала единственная мысль: «Надо спасти Тацуми!»
Лисья тень
Обложка российского издания "Лисья тень" Обложка российского издания "Лисья тень"Тысячу лет назад Великого Дракона Ками призвали исполнить ужасное желание и в стране Ивагото настала эпоха тьмы и хаоса.
Подходит момент, когда вступит в силу новая эпоха. Дракон выполнит волю того, в чьих руках будет Свиток Тысячи Молитв.
Юмеко - наполовину девушка наполовину лиса-оборотень. Она выросла в монастыре, где её учили скрывать свою сверхъестесвенную природу. Юмеко ловко умеет наводить иллюзии и этот дар по силе может сравниться только с её удивительными способностями к проказам.
Демоны нападают на храм, где выросла Юмеко, разоряют и сжигают его, а также жестоко убивают всех монахов. Девушка вынуждена бежать из своего дома, но с собой она успевает захватить величайшее сокровище монастыря, часть древнего свитка.
Есть много тех, кто не остановится ни перед чем, чтобы именно его желание было испольнено Драконом. Среди этих людей таинственный самурай Каге Тацуми из Клана Тени. Жребий сводит Каге и Юмеко вместе. Они становятся союзниками поневоле, причём девушка обещает помочь самураю отыскать тот самый свиток, который сама и спрятала. Если обман всплывёт, то шансы Юмеко на выживание серьёзно уменьшатся, по пятам за ними идут полчища демонов.
Следующая цитата
По счастливой случайности, когда мы с ведьмой повалились на землю и стали драться, я нащупала у нее под поясом что-то маленькое и твердое и успела схватить это, пока она меня не отбросила. А дальше… от воспоминаний у меня внутри все сжалось. Я нисколько не жалела о содеянном – ведьма прикончила бы нас обоих, к тому же камаитати обрели свободу. Однако это не отменяло того, что ведьма ветра погибла, разодранная в клочья собственными приближенными, и все из-за меня.
Я старалась отогнать плохие мысли, пока мы шли вдоль берега реки и искали место, где было бы удобнее влезть наверх. Когда действие адреналина поутихло, дали о себе знать многочисленные раны и ссадины. Еще я заметила дыру на черной хаори Тацуми и темное пятно, расползавшееся у него по спине.
– Тацуми! – вновь позвала я и поспешила к нему. – Погоди! У тебя кровь. Нужно сперва осмотреть и перевязать рану и только потом идти дальше!
На мгновение мне показалось, что он не остановится. Его лицо по-прежнему ничего не выражало, оставаясь маской безразличия. Но потом он коротко кивнул и подошел к тонкому ручейку, пробивающемуся сквозь ущелье. Он скользнул рукой себе под рубашку, опустился на колени и аккуратно вытащил бумажный сверток, в котором оставалась щепотка зеленого порошка.
Я смотрела, как он добавляет в порошок несколько капель воды и замешивает знакомую мне пасту. Потом он застыл, уставившись на мазь, будто ему в голову пришла неожиданная мысль.
– Юмеко, – нерешительно, почти беззвучно позвал он. Я шагнула ближе, чтобы лучше слышать, и наклонилась к нему. – Я не могу… – выдохнул он. – Не могу сам дотянуться до раны. Ты мне не поможешь.
Я тут же поняла, к чему он клонит.
– Ах да, конечно, – запинаясь, проговорила я и осторожно взяла у него мазь, стараясь не обращать внимания, как напряглись его мышцы от прикосновения моих пальцев. – А бинтов у тебя нет?
Он передал мне моток тонкой белой ткани, а потом повернулся, и решительно вынул руки из свободной рубашки и куртки и отбросил их в сторону. К счастью, в тот момент он смотрел в другую сторону и потому не заметил, что лицо у меня раскраснелось, словно котелок, который забыли на огне. Монахи в монастыре часто тренировались или медитировали обнаженными, поэтому вид оголенного мужского торса не казался мне вызывающим, но я так привыкла к монахам, что не замечала их наготы. А с Каге Тацуми получалась совершенно иная история. Лучи вечернего солнца скользили по его широким плечам и спине, подсвечивая гладкую кожу и крепкие мышцы.
И шрамы. Плечи и спина были покрыты десятками шрамов. Какие-то совсем изгладились, какие-то были яркими и глубокими. Мне страшно захотелось провести рукой по трем шрамам, вертикально пересекающим его правую лопатку, но я сдержалась. Когда я поняла, что это, по мне пробежала дрожь.
Следы… от когтей.
Я собралась с духом и убрала руку. Камаитати оставили на коже Тацуми длинную тонкую царапину, которая тянулась от лопатки до нижнего ребра. Кровь обильно струилась из раны, заливая кожу.
Окунув лоскут ткани в ручеек, я, выдохнув, чтобы успокоиться, начала стирать кровь вокруг раны. Тацуми дернулся вперед, упер ладони в колени и наклонил голову. Он не издал ни звука, у него не дрогнул ни один мускул, даже когда я промыла рану, а потом как можно осторожнее намазала ее зеленой пастой. Мышцы у него были твердые как сталь, казалось, он ждет, что я вот-вот всажу в рану нож. А может, он напрягся от боли. Я вспомнила, чтó он тогда говорил мне в рёкане, вспомнила, как он смутился, когда я просила быть со мной поласковее, как поинтересовался, не наказывали ли меня за проявление слабости.
Помазав рану, я забинтовала ему грудь и плечо, и он поморщился, когда я затянула повязку потуже.
– Так, – проговорила я, чуть отстранившись. – Кажется, все.
– Arigatou [26], - пробормотал он, немного помолчав, словно ожидая, что сейчас настанет худшее. Я наблюдала за тем, как он надевает рубашку, ни разу не поморщившись, и мне вновь вспомнились шрамы на его спине и плечах. Ведьма назвала его убийцей демонов Каге. Зачем же он охотился и убивал столь опасных тварей?
– Тацуми, – осторожно начала я, не сдержавшись, хоть и понимала, что донимать столь опасного человека расспросами не стоит. – А ты… не раз бился с демонами, правда?
Читайте также: